Освободить раба

— Ешь, — сидя за столом напротив раба, сказал принц Каэнрийский. Внешне он был совершенно спокоен, но вот сквозящее раздражение в голосе выдавало с головой. В ответ Дилюк лишь отрицательно покачал головой. А его хозяин продолжил уговоры. — У тебя нет проблем с фигурой, чтобы сидеть на таких жёстких диетах. Уже несколько недель Дилюк находится во дворце в столице Каэнри`ах. Его привезли сюда сразу, а вот принц задержался на несколько дней возле Мондштадта. И отказывался говорить своему рабу о причинах этой задержки. Даже не так, Кэйа вообще отказался говорить о других королевствах. Тогда Дилюк и начал свою голодовку. Сейчас у него дико сводило желудок и он с завидной регулярностью падал в обмороки. Но раз уж он пожертвовал своей свободой ради родины, то хочет знать, что принц сдержал своё слово. Парни столкнулись в своей упёртости. — Ты ведь понимаешь, что я всё равно заставлю тебя нормально питаться? Отрицательный качание головой в ответ. — Достал, — юноша подскочил со своего места. — Дилюк Рандвингдр, я тебе клянусь, что если ты не поешь сам до конца этого дня, то я поменяю тон твоего нахождения здесь и больше не буду говорить и предупреждать, — Кэйю чуть ли не трусить начинало, стоило лишь намекнуть, что он что-то не сможет. Он планировал сделать из раба просто личного слугу, у которого будет минимально обязанностей и много привилегий благодаря статусу. И вообще надеялся, что защищать свих людей выйдет сам Барбатос, как это было в других королевствах. Но чёртов архонт ветров даже носа не высунул. А как было бы замечательно выведи Кэйа к вольному народу их живое божество на цепи, который сам в итоге поскачет к ногам. Именно так хотел кронпринц. Именно так он планировал сломить мондштадцев. Бить по самому важному, по самой сути королевств. Вот как каэнрийский принц хотел захватить мир. Но кто ж знал, что мондштадтцы пришлют на переговоры капитана кавалерии. Но этот вариант тоже вышел очень даже ничего. Представший перед принцем юноша был высок, атлетично сложен и очень красив. И не смотря на всё проигрышное положение, он оставался гордым. Кэйа любил гордецов. Любил их ломать. И делать это мягко, незаметно. Приучать к заботе, от которой потом люди не могут отказаться, к ласке, которая становится необходима, к любви, которую не могут забыть. Да, принц обожает когда его любят. Это заставляет чувствовать себя не мерзавцем, коим он является. Дилюк же не вёлся на это. Он словно намеренно вынуждал быть именно настоящим, поступать жестоко и добиваться через насилие. — Ваше Высочество, будьте добры, контролируйте свои эмоции, — меланхолично рассматривая хрустальный бокал с вином перед собой, ответил Дилюк. — Смотри мне в глаза, когда разговариваешь со мной! — уже не мог сдерживать гнев Кэйа. Эмоции кипели внутри, словно вулкан, готовый взорваться. — Не могу, Ваше Высочество, чтобы смотреть именно в глаза кому-то, нужно чтобы у человека их было больше одного глаза, — всё также отвечал красноволосый, акцентируя нужные слова. Он не знал откуда у него силы на такие выражения, но в душе радовался. Если этот ублюдок не будет иметь над ним власти, то можно терпеть всё. — Я вернусь в полночь, — прорычал принц, после покинув комнату. Дилюк кинул взгляд на огромные напольные часы у камина. У него есть немного времени до большой истерики, как называл он приступы агрессии у принца. Интересно, что сам Кэйа тоже не притронулся к еде. С самого начала ужина парень сел за стол и следил за своим рабом. Возможно, сейчас он ушёл чтобы спокойно поесть. Наплевав на это, Дилюк выполз из-за стола и прошёл на диван. Апартаменты принца были огромными. Ими можно было заменить целые дома. Когда парня вели сюда впервые, он был готов ко многому: куча оружия или драгоценностей, вычурная мебель или прочая атрибутика богатства и безумия. Даже зеркальному потолку парень бы не удивился. Но то, что комната кронпринца начиналась с обычного гостевого зала он был не готов. Обычная такая гостиная с камином, большим диваном, креслами, кофейным столиком и обеденной зоной. Стены уставлены книжными шкафами, забитыми до отказа разными томами. Несколько картин с пейзажами и огромными окнами от пола до потолка. В отдалённом углу кресло с небольшим столиком и напольной лампой, словно отдельное место для чтения. В другом углу небольшой обеденный стол. — Первая дверь по правой стороне — гардеробная, — Аделинда, служанка самого Дилюка, объясняла что и как его ждёт, ведя за собой, когда предстояло впервые увидить новое место жизни. — Вторая — ванная комната и третья спальня, с другой стороны — рабочий кабинет Его Величества. Я с Вами зайти не смогу. Но Моко или Хилли всегда будут дежурить около дверей. Ни кто кроме самого Его Высочества или его личной слуги или раба не может находиться в комнатах. Так что если Вам что-нибудь понадобится, то просто выйдите и сообщите рабыне. — Тебе не нужно обращаться ко мне почтительно, — Дилюк первый раз растерялся, когда к нему обращались на «Вы». Пока его везли в замок, парень успел смириться с мыслью, что он теперь раб и просто чья-то вещь. В голове всплывали картинки жестокого обращения, унижений и полного пренебрежения. Однако ничего такого не последовало. Даже более, мальчик, что помогал Дилюку во время поездки, тоже оказался рабом при дворце, но был очень красиво одет, умел читать и писать, имел отличные манеры и вообще даже на мгновение не производил впечатление несчастного, замученного, безвольного человека. — Господин Дилюк, Вы королевский раб. Вы на голову выше всех слуг замка. Лучше Вас лишь рабы самого короля, поэтому я буду обращаться к Вам, как полагается. Вы не знакомы с нашими порядками и обычаями, поэтому сразу скажу, тут очень чтят законы и правила. И за большинство нарушений или преступлений наказание одно — смерть. Я не хочу, чтобы мне снесли голову, как и все остальные жители, поэтому выполняю всё как полагается. — Что? А если так казнят невиновного? — возмутился Дилюк. Такое наказание казалось ему ужасным. — У нас всегда находят виновных. Его Высочество ответственно к этому подходит и сам занимается всеми расследованиями, если речь идёт о преступлении, которое карается смертью. — Что? Я понимаю, что вы любите своего правителя, но это не повод верить, что он всегда прав! — Понимаю Ваше негодование. Звучит действительно так словно мы просто свято верим в правоту монарха. Однако, вынуждена Вас переубедить. Это связано с историей нашего королевства и нации. 500 лет назад, когда вершилась война архонтов, мы великий тогда народ Каэнри`ах, пали, оставшись без покровительства. И тогда правящая династия принесла жертву: их кровь была проклята, а мы заточены под землёй. Тот в чьих венах кровь первого проклятого, может видеть всегда и всё, глазом в котором спрятана частичка солнца. Это касается не только освещения. Наследники проклятой крови могут видеть всё: мысли, желания, судьбы. И они доказывают это из поколения в поколение. А ещё есть придание. Говорят, что тот кто даровал проклятие, сказал, что однажды родится тот проклятый, что сможет видеть свет всегда и во всём и сможет вывести к свету всех нас, но не захочет этого делать. И этот монарх станет последним. Его Величество считал, что это будет Его Высочество Кэйа, поэтому жилось ему не легко… Ой! Что это я? — увлечённая своей речью Аделина спохватилась увидев прямо по коридору стражей у огромной двери. — Мы уже и пришли. Это покои Его Высочества. Завалившись в кровать принца, Дилюк задумался о проклятии. То что парень видит в темноте не выдумка. Пока сам Кэйа не приехал и не велел принести подсвечники, в комнате не было источников света кроме окон. И то там не настоящий свет. Лишь куча фонарей, освещающих улицы столицы. Солнца в этой стране нет. Королевство находится глубоко под землёй. Поэтому поражало, как люди могут тут жить. Особенно без подсвечников в комнате. Возвращаясь к принцу… когда тот просыпался и в помещении был полный мрак, принц спокойно вставал и уверенно перемещался в нужные места. Даже писал без света. Пожалуй, если бы Дилюк не узнал историю от Аделины, то был бы очень озадачен этим. Но вот остальная часть про желания и судьбу звучала очень сомнительно. Как-то очень уж хорошо. Словно не проклятие, а настоящий дар от Селестии. Хотя возможно эта особенность и делает принца таким безумным? А ещё интересно, что с правым глазом? Не смотря на то, что Дилюк не покидает хоромы принца и даже спит на диванчике рядом, ему не удалось увидеть скрытое за повязкой. Кэйа всегда в ней. Даже когда спит и умывается. Возникает желание сорвать эту штуку и раскрыть для себя эту великую загадку. — Иди ко мне! — резко и громко раздаётся из комнаты. Видимо погрузившись в мысли Дилюк не заметил, как погрузился в сон. От крика же парень подскочил. Хозяин был чертовски зол, судя по голосу. Выбора не оставалось. — Да, Ваше Высочество? — выползая из спальни поинтересовался раб. Ему уже были привычны такие вспышки агрессии. Казалось, что принц не в ладах с головой — то кричит, то мягок, то исполнен доброты, то злости. — Ты ужинал? — спокойно, словно не он только что кричал и был готов убивать, спросил Кэйа. — Нет, — в тон ответил Дилюк. — Раздевайся, — коротко отдаёт приказ принц и раб вздрагивает. Кэйа же спокойно ходит по комнате, туша свечи, отчего помещение медленно погружается во мрак. Когда гаснет последняя, становится виден только глаз принца. И если раньше казалось, что тот имеет просто золотистый цвет, то сейчас это было жидкое золото, переливающееся всеми оттенками, завораживающее и прекрасное. Дилюк не может отвести взгляд. Но в тоже время его окутывает страх и паника. Сколь прекрасным кажется цвет глаза принца, тем более пугающим, заставляющим кровь холодеть, а сердце замедляться. Кончики пальцев начали неметь, а сознание умолять прекратить это. Происходящее казалось безумно пугающим. Словно смотришь прямо в бездну, которая пытается тебя проглотить. Но не смотря на желание, отвести взгляд не удаётся. Даже просто моргнуть. Глаза уже горят из-за того, что иссушились, но тело не слушается и веки не опускаются. Безумной силы паника накрывает огромной волной. Хочется бежать, спрятаться и больше ни когда не смотреть в этот глаз. Забыть об этом. Иначе ночные кошмары будут преследовать всю оставшуюся жизнь. А тело продолжает неметь. Руки не ощущаются вообще. Как и ноги. Когда паника окончательно сжимает грудную клетку, мешая дышать, и окутывает разум, лишая всех связанных мыслей, тело прошивает острой болью, которая оставляет после себя волны. Болит каждая клеточка. И Дилюк не понимает, кричит он или нет, упал он или продолжает стоять. Он не понимает сколько прошло времени. Вокруг только боль и страх. Больше ничего не существует. Прекращается всё резко. Словно ничего и не было. Вокруг лишь тишина. Но затуманенное сознание лишь со временем понимает, что всё закончилось. И тогда Дилюк в ужасе отшатывается от места, где предположительно был Кэйа, тут же обо что-то ударяясь затылком. Глухой звук столкновения с деревом разрезает гнетущую тишину и даёт осознать своё положение. Парень понимает, что на шее что-то есть. Ощупывая предмет, Дилюк с ужасом осознаёт, что это ошейник с цепью. А так же по всей коже проходит холод. Оглаживая себя он ещё и понимает, что полностью нагой. — С возвращением в реальный мир, — раздаётся откуда-то сбоку, и раб сразу дёргается от той стороны. — Ваше Высочество? — с ноткой паники говорит Дилюк. Он по голосу узнаёт своего хозяина. — Да, господин Рангвиндр? Что-то интересует? — Что это было? — срывающимся голосом интересуется раб, всё ещё обнимая себя. — Ничего необычного. Просто ты теперь подопытный. Я ведь говорил, что сменю тон твоего нахождения. А я всегда держу своё слово. После этих слов снова в полной темноте становится виден золотой перелив чужого глаза. Дилюк в панике закрывает руками себе глазами. Ужас охватывает новой волной. — Думаешь тебе это поможет? — насмешливо спрашивает принц. — Ты уже был под контролем. Мне более нет необходимости задерживать на тебе взгляд. Не веришь? Возможно стоит показать тебе, что все твои эмоции под моим контролем. Сразу после этой фразы страх отступает, и сознание плавится от неожиданного чувства блаженства. Всё тело горит в приятной агонии, расплавляя каждую клеточку. Пах наливается тяжестью. — Смотрю Вам нравится происходящее, господин Рангвиндр, — всё также насмехаясь, говорит Кэйа, и Дилюка накрывает неожиданный оргазм. — Очень нравится. — Почему? — стонет раб, обмякая на своём месте. — Потому что я так захотел, — всё в той же манере отвечает принц. Раздаются шаги. И неожиданно комнату озаряет свет, от зажжённой только что свечи. Дилюк осматривается и понимает, что конец цепи свободно лежит на полу. Его ни кто никуда не приковал. Но в чём тогда смысл ошейника? — Ты был настолько послушен, что не было необходимости сажать тебя на цепь. — Кэйа усмехается, садясь обратно в кресло. — Даже отужинал со мной. У нас была приятная беседа. И, да, как ты видишь, у меня есть власть над тобой. Ты от неё не избавишься, поскольку полностью мой. И не позволишь всему Мондштадту пасть из-за себя. Теперь я ещё раз спрошу тебя то, что спрашивал, пока ты был в царстве боли. Я относился к тебе плохо? Я позволял себе причинять тебе боль? Я принуждал тебя к чему-то, кроме необходимых для жизни моментов? Я отношусь к тебе так, как ты представлял? Дилюк задумывается над вопросами, и его, неожиданно для самого себя, передёргивает. Ведь он, действительно, представлял всё самое худшее, но получил отношение, словно он тут долгожданный гость. — Я… Вы… Вы хорошо ко мне относитесь… И Вы не делаете ничего плохого мне… Но поймите, я хотел знать, что с моей родиной всё в порядке! Я продался. Я стал рабом, ради всех жителей Мондштадта! Я просто хотел знать, что всё хорошо! — А я сказал тебе, когда ты спросил, что держу своё слово. Так что раз тебя так задел факт того, что ты продался, то какой ценой? — Безопасности Мондштадта не будет грозить опасность с Вашей стороны ровно до тех пор, пока я не попытаюсь сбежать. — Ты пытался сбежать? — Нет. — Делай выводы. — Тогда зачем Вы задержались? — И как ты только стал капитаном? Подумай головой, возможно сможешь найти ответ. А теперь снимай свой аксессуар и одевайся. Ещё одна подобная выходка и ты не выберешься из этого состояния. Вечная боль и агония… Красота! — Нет! — То-то же. Ложимся спать. У меня много дел, а уже рассвет, там где есть солнце. Дилюк быстро избавился от ошейника. А вот с перемещением были проблемы. В комнате так и стояла тьма. Источником света служила лишь одинокая свеча, которая не могла осветить достаточно пространства. — Первый проклятый… — Кэйа подошёл подавая руку. С недоверием Дилюк её принял и его проводили к огромной постели. — Теперь спишь рядом. А дальше посмотрим. Я хотел поставить тебе кровать вместо дивана, но из соображений экономии времени и материалов, решил, что проще положить тебя под боком. — Что? — так и замерев, спросил Дилюк. Каждый раз он открывал для себя что-то новое, и каждый раз это что-то казалось невообразимым. Теперь же кронпринц из экономии решил делить кровать с рабом. — К тому же кто знает, чем нам захочется заняться, — толкнув замершего Дилюка, Кэйа сел на него сверху. — Да и мало ли о чём ты не помнишь… Дилюку стало не по себе. Ему было 23 года и он был девственен. А вот парень сидящий на нём был явно не старше 16 лет. И от него исходила такая уверенная сексуальность… Пальцы невесомо провели по обнажённой груди, бёдра ёрзали точно на члене, а прикушенная губа придавала дополнительную нотку пикантности. — О, проклятый, да ты невинен! — неожиданно, словно прочитав мысли, вскрикнул Кэйа. На его лице отразилось восхищение, смешанное с удивлением. — Теперь мне кажется, что я мало за тебя отдал. У нас сексом начинают заниматься, как только узнают что это! А ты в свои годы нетронут. Господин Рангвиндр, вы интересуете меня всё больше и больше! — Что? Я!.. Что? — у Дилюка в голове образовался целый ураган мыслей. Что видимо отразилось на лице. Но в ответ на это, принц лишь засмеялся и слез с раба. — Ложись спать. У меня ещё есть дела.