Освободить раба

Дилюк проснулся в одиночестве. И честно говоря был этому рад. Прошло уже несколько дней с той ситуации, а мерзкое чувство внутреннего страха так и не собиралось отступать. Не хотелось этого признавать, но он действительно начал бояться принца. И это не просто страх, что тот может угрожать ему близкими или наказанием. Это был страх рождённый из непонимания. Кэйа стал загадочным, неподдающимся логике, далёким и пугающим своей личностью. Если раньше можно было предположить, что тот может сделать и как отреагировать, то теперь было одно сплошное незнание. Оно то и сковывало мерзкими щупальцами страха. Однако принц, заметив настороженность, лишь посмеивался, в остальном делая вид, что ничего не произошло. Он так же большую часть дня отсутствовал, появлялся только на ужин, потом уходил и возвращался пьяный, падая в кровать и засыпая. С одной стороны Дилюк был этому рад, а с другой умирал от скуки. Он не покидал комнату хозяина, всё что нужно ему приносили рабыни. Мужчина уже облазил всё что мог. Начал он с книжных шкафов, но увы все книги были написаны на незнакомом языке. Как можно предположить, каэнрийском. Среди незнакомых слов он не смог найти ни одного хоть немного похожего на те, что слышал, выглядывая к рабыням. Это и стало темой, которую он решил поднять за ужином. Молчать ему всё равно не даст принц-правитель с отвратительным характером и большим эгоизмом. Разволновавшись, как попросить хозяина о изучении языка, Дилюк буквально репетировал речь с кучей аргументов. Как весомых, так и натянутых с большим желанием. Пока слуги и рабы накрывали стол, мужчина сидел в комнате собираясь с духом. — Господин Рангвиндр? — слышится голос принца. И его лицо появляется из дверного проёма. — Поужинаем? Словно издевается. Как будто после произошедшего Дилюк решится отказаться. Поэтому встаёт с дивана и выходит в зал. Ужин уже стоял на небольшом столе. Хозяин сел на своё излюбленное место. Дилюк занял своё напротив парня. — Господин Рангвиндр вы пьёте алкоголь? — отрезая небольшой кусочек мяса со своей тарелки, интересуется Кэйа. Все его движения плавные и изящные. Он словно само воплощение грациозности. — Нет, — коротко, как обычно, отвечает раб. — Почему же? Расскажи мне, — облизывая кончиком языка нож, интересуется принц. — Мне не нравится вкус. — Значит ты не пил хороший алкоголь, — посмеивается юноша. — Налей себе бокал. Я хочу выпить с тобой. А потом может и кое-куда сводить. — Но я не хочу пить. — А я хочу чтобы ты выпил, — на лице принца вновь расцветает мерзкая улыбочка вседозволенности. — Если я выпью с вами, то могу попросить кое о чём? — Дилюк решил начать разговор о учёбе. Кэйа в ответ звонко смеётся. Видимо вид раба, пытающегося диктовать условия, настолько комичен, что заставляет выступать слёзы веселья на глазах хозяина. От этого появляется чувство досады и некой беспомощности. — Продолжай, — отсмеявшись, принц вытирает рукой слёзы. — Я хочу изучать каэнрийский язык, — наливая вино в свой пустой бокал, сказал Дилюк. Всё. Он это сделал. Главное не забыть аргументы, которые репетировал весь день. — Зачем? Во дворце тебя и так все поймут, — Кэйа был действительно удивлён такой просьбой. — Для службы при королевской семье необходимо знание общего языка. — Я сижу сутками в комнате и мне совершенно нечего делать. Я полазил по Вашей библиотеке и не нашёл ни одной книги на общем языке. Раз уж я теперь принадлежу Вам и живу в Каэнри, то будет логично если я изучу хотя бы язык и культуру или мне существовать до конца своих дней в Ваших покоях? — Ты не найдёшь в этой комнате ничего на общем языке. Эти книги времён до падения. Но хорошо. Завтра тебе найдут учителя. — Правда? — Дилюк несколько растерялся. Он почему то был уверен, что ему откажут. Но не так легко согласятся. — К слову, о изучении культуры. Завтра тебя кое-кто навестит. Считай у тебя будет небольшая экскурсия по замку. Скоро во дворце будет большой праздник. Пиршество во имя первого проклятого. И как единственный нынче проклятый, я буду главным экспонатом. Во дворец будут допускать всех желающих, а как только в тронном зале догорят все свечи, начнётся большое празднование тьмы. оно будет длится, пока в столице не погаснет последняя свеча и на несколько минут не наступит полная тьма. Это часов пять. Потом будет бал света и всё озарится миллионом огней. Важное событие. Меня будут искать все кому не лень. В темноте нет рангов и статусов, поэтому всякий желающий волен общаться с проклятым. В общем об этом более подробно тебе расскажет Дайн. Вы познакомитесь с ним завтра, — наполнив осушенный бокал, принц кивнул на чужой нетроннутый. — Ты должен пить, а не сидеть перед фужером. Дилюк с тяжёлым вздохом взял бокал, покачивая его в руке и принюхиваясь. Букет был прекрасным: тонкие нотки мёда, цветов и чего-то кисловатого. Делая первый маленький глоток, парень задержал жидкость на языке, стараясь по максимуму распробовать сладость на кончике языка. Кислость была умеренной и правильно уравновешенна, что делало напиток приятно терпким. И по мимо этого во рту была целая смесь различных многослойных ароматов и вкусов, что постепенно раскрывались. — Очень сложное вино. У Вас отличные виновары, Ваше Высочество. — Господин Рангвинд, что я наблюдаю! Да Вы профессионал, видимо. Подобным образом только мои сомелье пьют вино. Неужто Вы мастер винного ремесла? — Моя семья много поколений держит винокурню. Наше вино покупали по всему Тэйвату. Отец с детства учил меня ремеслу. — Я обязан сводить Вас на нашу винокурню. Возможно, Вы сможете оживить наших виноваров. Наши рецепты не менялись уже много столетий. Точнее целых пять сотен лет. Мы не можем выпускать учёных на солнце, а большинство солдат не возвращается, так что мы ограничены в науке. — Что значит, Ваши солдаты не возвращаются? — Ох, точно, Вы не знаете. Пять сотен лет назад мы пали под проклятие и солнце стало нашей гильотиной. Каждый, кроме проклятого, носит болезнь, проклятие, мы не знаем, что это. Но суть в том, что, когда каэнриец оказывается под солнцем, он начинает меняться и превращается в уродливого монстра. Вы называете их хиличурлами. Так вот все они проклятые жители Каэнри. Наши бедные соотечественники. Они не умирают даже от самых тяжких ран. Смерть их настигает только на родной земле. Они страдают, пока не доберутся до клочка Каэнри`ах. А всякий кто окажется под солнечным светом начинает обращаться в чудовище. — О, Архонты… — Да, прокляли нас именно они. Именно поэтому я уничтожу весь Тэйват и верну нашей нации превосходство. — Но… Ваше Высочество, это крайне несправедливо. Ни кто кроме Архонтов уже и не знает о том, что случилось. Вы вините нас в грехах наших отцов. — Раз уж мы говорим по душам, Дилюк, мне плевать. Каэнри умирает мучительной смертью. Мы были великими. У нас были технологии, которые заменяли всё в нашем подземном королевстве. У нас был свет. У нас было своё солнце, — на этих словах принц резко встал, подходя к окну. — Иди сюда. Дилюк пропустивший, что к нему начали обращаться по имени, медленно подошёл к своему хозяину и направил взор туда, куда смотрел сам принц. Там в потолке всего этого государства что-то мелькало. Словно короткие тусклые вспышки пытались озарить всю землю этих людей. — Мы с самого начала жили под землёй. И у нас было электричество. Мы получали свет, без огня, без лишних усилий. В каждом городе было своё солнце. Мы были раскинуты на много миль, города соединялись освещёнными туннелями друг с другом. После проклятия все знания о науке были утеряны. Их стёрли из голов наших учёных. Всё встало и наше солнце медленно тускнело. Пришлось заменять на свечи. За пять веков половина деревень сгорела в пожарах, одна опрокинутая свеча и всё полыхает. Ты представляешь ужас человека, который сгорает заживо? Я нет. Города находились далеко друг от друга, мы не могли помочь другим. Да и в туннелях раньше был электрический свет, что помогал идти сразу верной дорогой и отгонял подземных монстров. Тогда эти туннели были безопасными. Теперь нет света. Чтобы попасть из одного города или деревни нужно собирать целую экспедицию. Чем мы заслужили такую жизнь? Мы умираем. Медленно и мучительно, пропадая в нескончаемой тьме. Тут холодно, темно и почти ничего не растёт. Чтобы выращивать фрукты и овощи нужно тратить большую часть казны. Остальное отдавать на экспедиции и варение свечей. А внешний мир, просто забыл обо всём. Думаешь Каэнри не имеет права на месть? — Я… — Дилюк искренне растерялся. Неужели всё действительно именно так? Если да, то Каэнрийский народ имел полное право на злость. Но уничтожать всех за чьи-то ошибки? Он всё ещё не мог согласится с принцем. — Ваше Высочество, Вы не думали, заключить какие-нибудь договоры, чтобы внешний мир помогал вам. Не обязательно ведь всех уничтожать. Это не поможет Вам возродить нацию. — Архонты прокляли нас, архонтам и снимать проклятие. Ни кто бы не пострадал если бы эти самовлюблённые ублюдки не отвергали нас. Мой отец просил их. Я не встану на колени ни перед кем. Если они не хотят сами, то я их заставлю. Пусть и остатки прошлого, но наши технологии всё ещё мощнее архонтов. Главное правильно распределять силу. Можно победить даже в самой безвыходной ситуации. Что я и сделаю. И мне плевать на цену, если это спасёт всех, кто в меня верит. Я не архонт и не божество. Я всего-лишь проклятый мальчишка, которому с пелёнок говорили, что он всех спасёт. И я собираюсь это сделать. Нас проклял весь мир. А наш правитель проклял свой род. Мы проклятое королевство. И я готов обречь всех наших врагов на проклятие.