Сборник драбблов по Мошан

Шан Цинхуа чувствует себя чертовым Jay Z в том плане, что у него тоже есть 99 проблем. Утверждая так, он еще преуменьшит количества дерьма, которое валится на его голову с каждым рассветом. Честно говоря, обе его жизни были не торт. Не торт, не подарок и даже не тыквенные семечки, но заклинатель никогда не жаловался. Не было времени. Однако сейчас..Сейчас все по другому. Все 98 приблизительно равно бесконечность проблемы отходят на задний фон, когда он думает о мысли, которая не дает ему покоя вот уже две недели и три дня. Мобэй-Цзюнь, его полноправный король и будущий правитель Северных Пустошей, умирает. - Я не утверждаю, что это плохо. Сказать по правде, я и сам не раз задумывался его грохнуть, но это было в первые годы, - тараторит глава логистики одной из самых крупных заклинательских школ, одновременно пытаясь откусить слишком большой кусок от маньтоу, приготовленного Нин Инъин. Добродушная ученица Шэнь Цинцю к своим шишу относится с большим уважением. Даже к самому Цинхуа, и не смотрит злобным взглядом изподлобья, как это делал раньше Ло Бинхэ, когда на еду, приготовленную дорогому учителю, зарился кто-то другой. Можно есть не торопясь, но старые привычки не спешат покидать. - «Братец Огурец, живо напомни мне, где растет та ядовитая хтонь против демонов. Я убью этого ублюдка и смерть его будет мучительна». Конец цитаты. Шан Цинхуа месяц назад, - ухмыляется Шэнь Цинцю. - Но я же не всерьез, - Цинцю морщится от возгласа полного возмущения и привычным жестом, прикрывается веером как спасительным щитом, - Такое если и случается, то раз в несколько месяцев. И ты не имел дел с Мобэй-Цзюнем, его бы и вечно спокойный Му Цинфан прикончил в первый же месяц, а мне надо памятник поставить за терпение. Видя, что собеседник пытается начать бурный спор, Цинхуа небрежно отмахивается и объясняет суть своей проблемы, а состоит она вот в чем. Мобэй-Цзюнь умирает. И делает он это, как в самых смелых угрозах Цинхуа медленно и мучительно. Заклинатель не уверен, когда все началось, но замечать неладное он начал больше месяца назад. Во время рабочего похода в Западные земли, демоны-перевертыши устроили облаву на Короля и его людей. Нападения вполне можно было избежать и дело-то плевое, но, во-первых, Цинхуа о нем ничего не знал, сюжет временами двигался сам по себе, без его участия, во-вторых, он мало того, что ничего не знал, так еще и попал под удар одного из лучших вражеских воинов. Покрытый ядом и крайне острый кинжал, и шею единственного человека на поле боя разделял всего какой-то метр расстояния, когда перед ним внезапно выросла массивная фигура Мобэй-Цзюня. Врагов тот одолел довольно скоро, несмотря на ранение, но из-за токсина, рана не спешила заживать и сидя в укрытии в пещере недалеко от места происшествия культиватор ощущал себя хомяком, крутящимся на одном месте. Он бегал вокруг своего Короля, суетился и пытался одновременно промыть рану, неловко на нее подуть, как делала мама в детстве, когда он еще не стал главным разочарованием в ее жизни, намазать обильно заживляющей мазью, сразу тремя, что нашлись в рукавах, и аккуратно трогал кончиком пальцем мускулистое плечо Мобэй-Цзюня. Иными словами, совсем забылся. Сам Цинхуа оправдывает себя волнением – кровищи было столько! Каждый бы поступил так же. Придя в себя, он понял, что останется сегодня с переломом и кровища будет течь прямо из него, но Мобэй-Цзюнь (Говорят люди становятся добрее, находясь на пороге смерти) простил ему эту вольность. Только смотрел после этого два дня самым странным взглядом, значение, которого Цинхуа так и не понял. Тот случай и стал отправной точкой. Северный демон, который ранее не уступал в силе самым могущественным демонам, и не имел привычки проигрывать, стабильно раз в пару дней получал ранения. Чем дальше в лес, тем серьёзнее были раны. Заклинатель порой думал, что демон сам кидается под острие меча, клыки чудовища и когти дракона, но зачем бы ему заниматься такой ерундой. Проигрыши не приносили ему выгоды, каждый раз после таких авантюр он позорно отсиживался в комнате Цинхуа на пике Аньдин и позволял ухаживать за собой. Приказывал и выглядел не совсем позорно, а скорее по привычке высокомерно, но что это если не позор: позволить Северному саблезубому монстру себя расцарапать! Да раньше Мобэй-Цзюнь приносил их целыми прайдами Цинхуа вместо мяса к ужину. Поэтому ему оставалась единственная логически объяснимая причина – его Король слабеет и скоро совсем исчахнет. - То есть ты дуешь ему на ранку? - спрашивает у него Цинцю и смотрит при этом до жути ехидно. - Это все что услышал твой извращенный мозг? - отвечает ему Цинхуа. - Ох, ты никогда не поймешь, а я не лишу себя удовольствия наблюдать за твоими страданиями еще дольше, - продолжает огуречный монстр. Сам дурак идти с проблемами к этому неблагодарному индюку в зеленой накидке, думает Цинхуа пока возвращается на свой пик. Вот погоди, вернется Ло Бинхэ из бездны и не буду тебе помогать, думает Цинхуа ступая на Аньдин. Господи, как же я буду жить, если он умрет, думает Цинхуа когда видит Мобэй-Цзюня, сидящего у себя на кровати. Демон смотрит жалобно, будто не демон вовсе, а большой черный кот с синими глазами, а на бедре с внутренней стороны жало гигантской пчелы-убийцы. Где только откопал, они если и живут, то в джунглях, а ближайшие заросли через три королевства. Заклинатель вздыхает и идет к столу. Хорошо, что не убрал аптечку далеко.