Сборник драбблов по Мошан

На Шан Цинхуа наслали заклинание. Понять, что происходит с человеком удалось довольно скоро. Заклинание обнаружилось в книге проклятий рода Мобэй. Любой демон из рода насылая проклятье закладывал в сердце проклинаемого крошечную льдинку. Она заглушала эмоции, амбиции и любое желание к жизни. Заклинание было эффективно, но забылось со временем, так как не пользовалось популярностью – использовать его в борьбе за трон было проблематично, на демонах оно работало плохо. Страница с описанием как можно отменить его действие была вырвана, а любимый дядя как сквозь землю провалился. Все это время заклинатель находился в Северных пустошах. Большую часть времени он проводил в своих старых покоях. Ел, спал и изредка читал книги. На вопросы отвечал кратко, а разговоры вел только с Мобэй-цзюнем. Всегда – открыто и зло. Несмотря на это владыка Севера приходил каждый день. За неимением дел, собственноручно занялся отоплением комнаты. Теперь проблем с восприятием жара не было. Демон заметил, что это действие привлекает внимание Шан Цинхуа. - Мне не холодно. С осколком льда в груди я перестал его чувствовать, - он говорил это не в первый раз, словно добивался того, чтобы Мобэй прекратил тратить время на бессмысленные движения. - Я знаю. Но холод продолжает вредить твоему телу. Мобэй-цзюнь наконец растопил камин, после чего подошел к человеку чтобы прикоснуться к его запястью. Шан Цинхуа никогда не отталкивал. Не вздрагивал как раньше, шея его не покрывалась красными пятнами, на кончиках пальцев не ощущалась дрожь, но температура была холодной. Холоднее чем он помнил. Раньше Цинхуа часто замерзал, но кожа его по меркам ледяных демонов оставалась теплой. Мобэй-цзюнь накинул на плечи человека свой плащ. Заклинатель, который продолжительное время смотрел на разведенный огонь, перевел взгляд на демона. На лицо наползла ухмылка. В последнее время Мобэй видел такую все чаще. - Делаешь вид, что тебе есть до меня дело? Не хочешь, чтобы я замерз? Где же была твоя забота раньше? Где она была, когда ты избивал меня, ломал мне кости? Где была твоя обеспокоенность, когда я прятал синяки и падал от изнеможения, выполняя твои дурацкие задания? Почему ты позволял мерзнуть мне раньше? - он продолжал спрашивать, а Мобэй-цзюнь продолжал слушать. Ответить ему было нечего. Он мог бы сказать, что ухаживал по демоническим правилам. О том, что у людей не только не принято бить возлюбленных, но это делают самые низкие мужчины демон узнал совсем недавно. Цинхуа устроил подробный разбор его ошибок. Он не выбирал выражений, в красках останавливаясь на чувствах, которые испытывал при побоях, когда еще мог что-то чувствовать. Все могло бы сойти за недоразумение, но не сейчас, когда Мобэй знал, каким отвратительным являлся в глазах заклинателя, какой страх и какую боль он породил. Все могло бы сойти за недоразумение, но сам демон знал, что несильные поколачивания три раза в день не всегда были признаком влюбленности. Первое время владыка Севера презирал человека по признаку происхождения, потому что ненавидел людей и думал, что имеет на это полное право. За слабость, за то, что, оставаясь таким слабым и жалким спас короля от возможной смерти, за то, что при самой первой встрече посмел дать обещание всегда оставаться рядом. Для Мобэй-цзюня это была откровенная ложь, слова, которые хотелось услышать больше всего, хотелось в них поверить. Однако эта вера могла обернуться очередным предательством. Король Севера презирал человека, ненавидел и хотел показать ему его место. Оправданий не было и быть не могло. - Ты мог бы меня убить. Перестать меня мучать, потому что такая жизнь это и не жизнь вовсе. Почему же ты не убил меня, когда я перестал быть ценным шпионом? Зачем держишь при себе сейчас? Зачем ты позвал меня на церемонию передачи сил? Я ведь нравлюсь тебе. О, сейчас, имея возможность взглянуть на все издалека, я это прекрасно вижу. Эти жалкие похлопывания по голове, безвкусные подарки, попытки нагрузить меня работой настолько, чтобы я всегда оставался в замке, рядом с тобой. - голос Цинхуа опустился до еле слышного шепота. Он приблизился к демону, двумя руками обхватывая его лицо, даже встал на носочки, пытаясь заглянуть ему в глаза, - Какого это, любить того, кто никогда не ответит тебе взаимностью?