love me, love me, love me

— Эй, Феликс! — Приветствует своего парня Джисон с широкой улыбкой и треплет его тёмные волосы. — Чё такой грустный? Феликс только пытается его прервать, чтобы тот не продолжал, потому что ничем хорошим в его оклике не пахло, но Джисон успевает первым. — Хуй сосал невкусный? — Откуда знаешь… — Только начинает Феликс, но тут же исправляется. — Вообще-то вкусный! — Дурак, — посмеивается Джисон и садится рядом, притягивая Феликса в свои объятия. — Ты лохматый, Минхо в душе, чем ещё вы могли заниматься, пока меня не было, ты мне скажи. — Играть в твистер? — Ты тупой, Феликс, точно тупой. — Кто тупой? — Входит в комнату Минхо, вытирающий волосы полотенцем. — О, привет, милашка, как там Чан? — Норм, спрашивал о тебе. Феликс недоверчиво смотрит в сторону Джисона, а затем переводит взгляд на Минхо — ревнует. Тот замечает. Всегда замечает. И сразу же садится с другой стороны, притягивая к себе и оставляя на его шее влажные поцелуи. — Не нужен мне Чан, солнышко моё… — Наше, — перебивает его Джисон и лезет искать в интернете мем с зайцем на фоне флага СССР. — Наше-наше, — бормочет Минхо, продолжая покрывать шею возлюбленного поцелуями. — Я тебя очень люблю, очень-очень. — Правда? — Спрашивает Феликс, и так зная ответ. — Нет, блять, неправда, — шутит Джисон, и Феликс прыскает от смеха. — Джисон, я тебе что говорил? — Получает тот шлепок по плечу от Минхо и закатывает глаза. — Не лезть к Феликсу. — Вот и не лезь. — А я не против, — встревает в диалог как раз причина небольшого спора. — Пусть лезет сколько хочет, всё равно ничего не сделает. — Да я тебя… да я… — Уверенность Джисона улетучивается в мгновение ока. И всё-таки Феликс всегда был самым уверенным «геем» из них троих. Но Джисон знает, чем его смутить, и решает, что получить от Минхо и Феликса будет не стыдно за эту тупую шутку. — Мой ангел, ты такой… — Блять, фу, никогда меня так не называй, — мгновенно окликает его Феликс. — Отвратительно. Джисон ржёт. Просто неприлично ржёт, а Минхо посмеивается в руку, пытаясь скрыть смешки кашлем. Не получается. — А ты куда, Ли Минхо? — Задаёт вопрос Джисон, и на него найдётся тупая смущающая шутка. — Ли-Мин-Хо, кончик языка совершает… — Джисон, я тебя сейчас выпру из квартиры, клянусь. Справедливо. Справедливо и то, что его заставили чистить картошку в отместку за его шутки. Феликс болтал ногами, сидя на стуле возле барной стойки, которая всегда мешала проходу, но ничего с этим сделать было нельзя — квартира съёмная. Будь их воля, они бы уже давно её снесли и поставили адекватный обеденный стол. Минхо тем временем разбирался с разделкой курицы. — Мы пойдём сегодня в бар? — Спрашивает Феликс, не поднимая глаз от телефона, а Джисон устало оборачивается на него и думает, как быстрее удушить, чтобы Минхо не успел его остановить. — Давай завтра? А вот и спаситель Джисона — Минхо. После рабочей недели в пятницу хотелось просто завалиться на диван и до поздней ночи смотреть фильмы, пить газировку с чипсами и (опционально) обниматься. К несчастью, Феликс любил тусовки. Очень их любил, а в Лос-Анджелесе их было предостаточно. — Нууу, — протяжно ноет он и надувает щёки, из-за чего его лицо становится ещё более милым, но это уже не работало на обоих его парнях — привыкли. На самом деле их встреча была в неком роде случайностью — как могли танцор, продюсер и многообещающая звёздочка кинематографа встретиться и влюбиться друг в друга. Всё до очевидного просто — съёмки фильма. Ожидалось, что у него будут просто отличнейшие сборы. Солнце светило неимоверно, невозможно было нормально вдохнуть, не подавившись противным запахом топлива, однако работа есть работа — сколько раз они переснимали начальную сцену фильма, никто не знает. Тем не менее, ближе к пяти часам вечера, когда солнце уже немного опустилось, и стало легче жить, актёров и танцоров отпустили, чтобы продолжить уже завтра — всё же по сценарию фильм начинался с утренней пробки. Феликс вытирал своё лицо полотенцем, когда к нему подошёл танцор, помогавший ему подняться на капот автомобиля чуть ранее. — Хей, как ты? Феликс поворачивает голову и открывает рот, глядя на него. Он не знает, что ответить. — В порядке, спасибо, — смущённый, он думает о том, как Минхо придерживал его ранее за талию. Ему он понравился, такой профессиональный и деликатный. Съёмки этой сцены шли уже третий день, так что он успел узнать эти его черты. Хотелось пригласить на свидание, но… — Красавчики, могу я вас пригласить на ужин, боюсь упустить такую красоту, — противно присвистывает какой-то парень, подходя к ним ближе, и сначала ни до одного из них не доходит, кто это, а потом Феликс осознаёт и застывает. Минхо хмурится. — Хан Джисон? — Спрашивает он и цокает языком. — Что Вам нужно? — Да ладно тебе, милашка, — отвечает тот и подмигивает всё ещё ошарашенному Феликсу. — Съёмки этой сцены заканчиваются завтра, в продюсировании ни одной другой песни я не участвовал, так что это мой последний день на съёмочной площадке, а вы мне приглянулись. Разве я не могу пригласить на дружеский, — Джисон делает на этом слове какой-то особенный упор, — ужин двух замечательных перформеров? Минхо всё ещё недоверчиво глядит на него, переводит взгляд на Феликса, но в итоге кивает. Согласен. Джисон видит неуверенность второго парня. — Пожалуйста? — Спрашивает он, и Феликс соглашается. Вспоминая их знакомство, ни один из них не может не усмехнуться. Феликс был таким ангелочком первое время, строил из себя скромняшку, а потом оказалось, что никакой он не святоша, любит дурацкие пошлые шутки и смеётся над ними басом. Ему было неловко в первое время, скорее, из-за того, что он был наслышан о Джисоне, как о продюсере, а Минхо просто показался ему неприступной стеной, к которой даже подкатить было страшно. Джисон же оказался не настолько уверенным, насколько это могло показаться изначально. Он был забавным, но иногда слишком многое держал в себе. Будучи аромантиком и асексуалом, он долгое время привыкал к осознанию, что у него, такого, как он, могут быть отношения. Он часто думал до этого, что его невозможно любить. Его парни были рядом, чтобы его переубедить. Минхо же был таким, каким и в первые встречи — внимательным, осторожным, иногда строгим, но таким гейским геем… этого у него не отнять. Он любил своих возлюбленных всем сердцем и иногда был неким барьером между ними, когда они могли поссориться или просто не сойтись на какой-то мелочи. Казалось, он никогда не ссорился ни с одним из них. Но это, конечно же, было неправдой. Мелкие ссоры — это нормально, недопонимания — это нормально. Эти отношения были первыми подобными для каждого из них, и требовалось много сил, чтобы понять, как это всё работает. Много разговоров, много попыток понять желания и требования друг друга, много неловкости. Обсуждать секс было крайне неловко, но очень нужно, потому что Джисон в этом деле участия не принимал, а Минхо с Феликсом не знали, как подступиться. Тем не менее всё было в порядке. Без разговоров в отношениях не обойтись, абсолютно любых отношениях, и выделять их полиаморные не было смысла, несмотря на то, что это несомненно сложнее. Всё было в порядке. — Завтра обязательно сходим, солнышко, — убеждает Феликса Минхо. — А меня никто не будет спрашивать, да? — Шутливо ворчит Джисон и улыбается. — В наш любимый? — В наш любимый. Их любимый бар стал местом их силы, местом, где они впервые побывали все вместе. Конечно, они не пили слишком много тогда из-за съёмок на следующий день, но разговор шёл легко и непринуждённо. Удивительно, насколько много общего было между ними всеми. Абсолютно разные, но такие одинаковые. Не сходящиеся во вкусах, но находящие себя в любой истории обоих собеседников. Слово за слово, встреча за встречей, и в какой-то момент любовь пришла и захватила их сердца. Это произошло не сразу, их отношения текли медленно, и первыми начали встречаться Минхо и Феликс, что было неудивительно — Джисон продолжал морозиться и убеждать себя в том, что он не достоин любви из-за того, что сам не может отдать её в достаточном размере. Джисон дико завидовал им обоим, когда они начали встречаться. Он даже на какое-то время отстранился и старался с ними не пересекаться, пока Минхо не пришёл к нему в студию, попросив Чана организовать встречу, и не приволок его к Феликсу, который невероятно переживал за их дружбу. Тогда Джисон рассказал о своих чувствах и страхах, объяснил, что не хотел бы мешать их отношениям, потому что знал, что они любят друг друга, а Минхо легонько треснул его по затылку и сказал, что всё в порядке, и он совсем не против. Феликс тем более был готов на всё. Он очень полюбил Джисона с первой же их встречи — открытый в дружбе, весёлый и похожий на него, Джисон был словно его родственной душой. Может быть, любовь к Джисону пришла к Феликсу даже быстрее, чем к Минхо, но ориентация друга не давала никак подступиться. В итоге всё получилось. Всё получилось и получалось уже на протяжении трёх лет. Что там насчёт «любовь живёт три года»? Ерунда. Фраза красивая, но смысла в себе не несёт. Минхо понимал это и как-то заводил разговор с Чаном об этом. Тот ему сказал, что любовь длится столько, сколько потребуется. Минхо это успокоило. Минхо сомневался в том, всё ли будет в порядке между ними. Это сложно, это неизвестно, это страшно. Что подумают окружающие? Что будет с карьерой каждого из них? Смогут ли они справиться с отношениями втроём? Все эти вопросы не оставляли его год. Они встречались уже достаточно долгое время, чтобы эти мысли оставались, но страшно было до тех пор. И в какой-то день это так затревожило Минхо, что Феликс посадил его на диван в их гостиной, сел перед ним и сказал, что тот может ему доверять. «Всё в порядке, просто скажи, что ты чувствуешь». И Минхо заплакал. Феликс никогда до этого не видел, чтобы тот плакал. Минхо был строгим, мог показаться равнодушным, но всё равно был душой компании. Минхо волновался за их отношения, вероятно, больше Джисона и Феликса. Не то чтобы они не волновались, но он, как старший, думал, что на нём больше ответственности. И тогда, когда Феликс сидел перед ним и в какой-то момент перелез к нему на колени, обнял его и оставлял поцелуи на шее, перебирая между пальцев волосы, Минхо наконец понял, что вроде как всё действительно в порядке, и они все ладят. По-своему. Шутливо, нежно, иногда грубо, но ладят. У каждого из них разного рода отношения друг с другом, и это нормально. Минхо стало спокойнее. — А помните, как сцену, где Минхо помогает мне залезть на капот, зафорсили в инете? — Спрашивает вдруг Феликс. Упоминание их любимого бара всегда пробуждало в них воспоминания. — Конечно, как же иначе, — усмехается Джисон, слегка отходя от раковины и давая Минхо помыть руки. — Вы после этого как раз и начали встречаться. Я помню, как вы боялись сначала, но в итоге всё было нормально. Кто-то даже радовался. — Эх, какие времена были, — вздохнул Феликс и почувствовал на талии чужие руки, тут же откинувшись назад в объятия Минхо. — И сейчас хорошие времена. — Люблю тебя, — шепчет ему на ухо его возлюбленный и тут уже оборачивается на Джисона. — И тебя люблю. Я вас очень-очень люблю. — Ого, да ты расчувствовался, мистер ледышка, — пошутил Джисон, но тут же обнял своих парней. — Шучу. Люблю вас. Феликс чувствует себя самым счастливым. Одно лето подарило ему двух самых важных людей в его жизни, и они до сих пор рядом. Они рядом, чтобы помочь ему, они рядом, чтобы любить его, они рядом, чтобы он отдавал им столько, сколько может и хочет. Он их любит. Он так их любит. Феликс улыбается и закрывает глаза, прижимаясь плотнее к торсу Минхо и хватаясь за руки Джисона. — И я вас люблю, ребята.