***
По прибытии домой Мо Жань быстро добрался до своей комнаты, чтобы провести как можно больше времени со своей милой женой, по пути вешая пиджак в шкаф – мысленно делая пометку о том, чтобы сдать его в химчистку и избавиться от запаха Жун Цзю, но затем решил, что проще будет сжечь весь костюм – и расстегнув рубашку, Тасянь Цзюнь подошёл к месту, где Чу Ваньнин сидел у туалетного столика. Он восхищался красотой старшего мужчины: обнаженная и красивая шея, на которой мафиози мог видеть следы своей любви в виде россыпи засосов, окружающих шею словно колье, идеальные уши, похожие на маленькие ракушки, украшенные красными драгоценностями, выбранными лично Тасянь Цзюнем (глядя на то, как серьги идеально смотрелись на его возлюбленном, мужчина готов был забыть о том с каким трудом ему удалось убедить Ваньнина надеть их), и, конечно же, красивая талия старшего, за которую Мо Жань хотел схватить его и никогда не выпускать из рук. Тасянь Цзюнь обнял Чу Ваньнина, крепко сжимая его в своих руках, создавая уверенность в том, что это сокровище принадлежит только ему одному, и никто никогда не сможет забрать мужчину у него. Даже сам Чу Ваньнин не сможет сбежать от него. – Последние недели Ваньнин был таким хорошим и послушным. Мне даже не надо было связывать тебя, – Чу Ваньнин вздрогнул от тона Тасянь Цзюня, ожидая подвоха. – Вот почему я принёс подарок моему Ваньнину. Тасянь Цзюнь пододвинулся к туалетному столику, чтобы открыть нижний ящик, сам Чу Ваньнин не смог бы там ничего найти, так как ему бы понадобился ключ. Мужчина достал маленькую бархатную коробочку винно-красного цвета и передал её Чу Ваньнину. Старший с подозрением посмотрел на подарок прежде чем что-то сказать, его тон был усталым и одновременно строгим: "Что это? " – Подарок. Открой его. – Тасянь Цзюнь подтолкнул мужчину ближе к коробочке, Чу Ваньнин вздохнул, но решил подчиниться. (Тасянь Цзюнь уверен, что Чу Ваньнин помнит последний подарок, которым оказался флакон с афродизиаком, из-за чего они не вставали с постели дня три. Тасянь Цзюнь также не понимает, почему Чу Ваньнин злится, ведь они отлично провели время.) Тасянь Цзюнь улыбнулся тихому – почти неслышному – вздоху удивления. Зная своего возлюбленного, Чу Ваньнин был удивлён, что подарок был предназначен не для любовных утех. (ХА! Шутка, если как следует подумать, он найдет способ использовать её в постели!) Подарком, о котором шла речь, было красивое жемчужное ожерелье-чокер, сделанное из жемчуга Южных морей цвета золотого шампанского. Оно стоило целое состояние Тасянь Цзюню, но это было ничто по сравнению с тем, как бы оно выглядело на Ваньнине. – Нравится ли моей жене подарок? – Чу Ваньнин посмотрел на ожерелье, закрыл коробку и положил на туалетный столик рядом с тем местом, где сидел Тасянь Цзюнь, чтобы тот мог видеть отвергнутый подарок. – Зачем ты покупаешь то, что я не буду носить? – это был не тот ответ, которого ждал Тасянь Цзюнь. Если бы это было их первое недопонимание будучи любовниками, то Мо Жань просто использовал бы свой член (и совсем немного принуждения), чтобы решить любые проблемы между ними двумя и втрахать свои идеи глубоко в Чу Ваньнина. Но с тех пор Тасянь Цзюнь вырос как человек и знал, что его член не мог быть решением для каждой их проблемы (хотя это всё ещё было хорошее решение, правда, не для этого случая). Тасянь Цзюнь усмехнулся и снова открыл коробочку, сверкающие жемчужины смотрели на них двоих: "Как ты можешь их не носить? Они же такие красивые." Чу Ваньнин издал недовольный звук, который был похож на шипение кошки, после чего заговорил с Тасянь Цзюном, глядя на него через зеркало: "Я проблема. Я недостаточно красивый для этих украшений. Не приноси их, хватит издеваться надо мной!" Тасянь Цзюнь чувствовал, как душа покидает его тело, пока он слушал бредни Чу Ваньнина, сильнее обнимая его тело, так как старший мужчина пытался вырваться из его рук, чтобы сбежать и спрятаться либо в ванной, либо в крошечном углу в библиотеке, которую Мо Жань установил, когда Чу Ваньнин начал жить с ним (он так похож на кота, даже выбирает такие же предсказуемые укрытия!). Что за чепуху нёс Чу Ваньнин, абсолютно глупую и бессмысленную чушь! Чу Ваньнин был самым прекрасным человеком в мире, это была одна из многих причин почему Тасянь Цзюнь выбрал его, сделал своим любовником и взял в жены. Так как же Чу Ваньнин мог говорить такие вещи? Неужели, Чу Ваньнин и правда не видел собственной красоты? Тасянь Цзюнь достал ожерелье, расстегнул застежку одной рукой, в то время как другой крепко держал Чу Ваньнина, и двигаясь достаточно быстро, застегнул колье вокруг стройной шеи старшего. Пальцы собственнически водили по коже и ожерелью, после чего Мо Жань поднял подбородок Чу Ваньнина, чтобы мужчина мог увидеть себя в зеркале, и начал поворачивать голову Чу Ваньнина в разные стороны, чтобы он мог хорошо рассмотреть, как прекрасно ожерелье выглядит на нём. – Моя жена сомневается в моем вкусе? Посмотри на себя, ты великолепен, – шептал Тасянь Цзюнь, губами касался мочки уха Чу Ваньнина и слегка прикусывал её. Мо Жань не мог отвести взгляд от своего любовника. Чу Ваньнин старался изо всех сил не смотреть в глаза своему любовнику, и именно в этот момент Тасянь Цзюнь понял – эту проблему он может решить с помощью своего члена. Мужчина резко встал, положил руку между лопаток Чу Ваньнина и толкнул его вниз по поверхности туалетного столика, убедившись, что старший мужчина всё ещё может смотреть на себя в зеркале. – Ах, Ваньнин. Думаешь, что ты некрасивый? Тогда почему мой член встал? – Задирая красивое ночное платье, он указал на свой пенис, потираясь им между ягодиц Ваньнина, которые были скрыты под кружевными трусиками. (Сначала Мо Жань заставлял Чу Ваньнина надевать женскую одежду в качестве наказания, но потом понял, что ему нравится видеть потрясающие ноги Чу Ваньнина в юбке, поэтому он поменял всю его одежду на платья, юбки и кружева. Чу Ваньнин часто заявлял, что он носит всё это, только потому что Тасянь Цзюнь забрал всю его одежду, Мо Жань же радовался тому, что в таком виде ему очень легко трахать Чу Ваньнина.) – Не смеши меня! – выругался Чу Ваньнин и попытался вырваться, но Тасянь Цзюнь грубо прижал его к туалетному столику. Когда же Чу Ваньнин признает, что ему нравится грубость? Всякий раз, когда Тасянь Цзюнь шлёпал его задницу, толкал к стене, кусал и тянул за волосы, Чу Ваньнин издавал тихий довольный вздох – как будто ему наконец-то дали то, чего он так долго хотел – и мягкий розовый румянец появлялся на его щеках и ушах и переходил по шее вниз. Не успел Тасянь Цзюнь насладиться видом, как Чу Ваньнин снова предпринял попытку вырваться. Мо Жань знал, что это не был ответ, но, эй, может же он помечтать!***
Чу Ваньнин сжал член внутри, когда Тасянь Цзюнь шлёпнул его задницу; Мо Жань также услышал тихий всхлип, когда его рука коснулась мягкой и нежной кожи, отмеченной прекрасными украшениями, похожими на следы от зубов Тасянь Цзюня. – Давай же, Ваньнин, поработай своей задницей. Заставь своего мужа кончить, это ведь нечестно, что только ты получаешь удовольствие, – Чу Ваньнин, хныкая от слов мужа, повернул голову и посмотрел на него; прекрасные глаза были полны слёз, щёки покраснели, а губы распухли от частых поцелуев и укусов. – Почему ты не делаешь как обычно? – прошептал Чу Ваньнин, словно он говорил что-то вульгарное, поэтому единственное, что услышал Тасянь Цзюнь, было тяжелое дыхание его любовника. Мо Жань уставился на Чу Ваньнина с широко раскрытыми глазами, после чего наклонился к мужчине и прижался носом к его покрасневшей щеке, его губы скользнули по мягкой коже, когда Тасянь Цзюнь прошептал благоговейным тоном слова словно молитву: "Помнишь наш первый раз? Ты вёл себя так словно ненавидишь это. Но если это так, то почему ты так жаждешь этого Достопочтенного? Ваньнину нравится, когда его используют как дырку для траха?" Чу Ваньнин попытался отстраниться, но Тасянь Цзюнь не позволил этого, потянув мужчину назад, сильнее насаживая на свой член и прижимая свои яйца к его мягкой заднице: "Ааа—!" – Тебе нравится это, не так ли? Ты любишь, когда я трахаю тебя так сильно, что на следующий день ты не можешь встать с постели и просто ждёшь, когда я вернусь, чтобы выебать тебя снова, – прорычал Тасянь Цзюнь, ускоряя темп и вбивая грубыми толчками каждое свое слово в тело Чу Ваньнина; стоны и вздохи старшего мужчины перекрывали звук трясущегося туалетного столика, бившегося о дубовый пол, из-за бешеного темпа слёзы снова начали катиться по лицу Чу Ваньнина, и Мо Жань с каждой секундой желал навечно остаться в таком положении, вдыхать сладкий запах хайтана и сжимать в объятиях своего прекрасного любовника. – Тебе нравится, когда все знают, как мне хорошо от твоей дырки? Тебе нравится, что все знают, как ты удовлетворяешь меня; ты любишь, когда я трахаю тебя в машине, потому что я не могу провести ни одной грёбанной минуты не трахая тебя, пока ты не начнешь плакать и умолять меня; ты обожаешь, когда я поднимаю твои юбки и наполняю тебя своим членом как последнюю шлюху—… – Да! Да! – всхлипнул Чу Ваньнин, внезапно кончив на члене Тасянь Цзюня, всё его тело напряглось, а спина прекрасно выгнулась таким образом, каким Мо Жань любил её видеть больше всего, поскольку этот изгиб делал Ваньнина ещё более соблазнительным. – Такая хорошенькая шлюха—… ухмыльнулся Тасянь Цзюнь, закрывая собой почти всю спину Чу Ваньнина, чтобы быть уверенным, что мужчина всегда в безопасности рядом с ним. – Я тебя даже не касался, а ты уже кончил на моём члене. Я собираюсь наполнить тебя, баобей~ Чу Ваньнин заскулил, когда начал двигать бедрами в такт толчкам Тасянь Цзюня. Как идеальная шлюха, Тасянь Цзюнь знал это, ведь он сам обучил его; спустя столько времени его хорошенькая жена научилась что и как надо делать. – Пожалуйста, Мо Жань, внутрь, прошу—! Мо Жань замер, когда кончал внутрь Чу Ваньнина. Он хотел быть уверен, что его сперма будет глубоко внутри любовника, чтобы старший мужчина никогда не смог избавиться от его следов и меток; его бедра всё ещё немного двигались, пока он переживал последние секунды своего оргазма в теплоте Чу Ваньнина, после чего он рухнул всем своим весом на грудь Ваньнина. Чу Ваньнин лежал там, пытаясь отдышаться, в то время как Мо Жань нежно целовал его обнаженные плечи – ночная рубашка мужчины собралась на талии – и после уткнулся носом в волосы старшего, вдыхая аромат хайтана. – Такой хороший для меня, – напевал Мо Жань, выходя из растраханной дырки Чу Ваньнина, и довольно улыбнулся, видя, как его сперма вытекает из опухшей и измученной задницы; Мо Жань достал телефон и запечатлел демонстрируемый разврат, чтобы потом вздрочнуть на этот вид. Тасянь Цзюнь наклонился к ящику, достал небольшую анальную пробку и, слушая милые всхлипы своего любовника, вставил её обратно, чтобы убедиться, что Чу Ваньнин всегда будет влажным и растянутым для него. – Ты прекрасен, не смей больше говорить глупости, – фыркнул Мо Жань, притягивая Чу Ваньнина обратно в свои объятия, мягко слизывая пот, скопившийся на изгибе шеи мужчины. Чу Ваньнин вздохнул, повернул голову, чтобы найти губы Мо Жаня, его собственные губы наткнулись на рот Мо Жаня, и он спросил: «Как прошёл твой день?» – Лучше, ведь теперь я здесь. Была парочка тупых ублюдков, но я избавился от них, – Чу Ваньнин кивнул, оставаясь в руках Мо Жаня. – Как твой день, Ваньнин? Чу Ваньнин выглядел сонным, но всё равно ответил: «Работал над парой прототипов, но сильно скучал по тебе.» Ощущение от того, что Чу Ваньнин находится в его руках, было настолько приятным, что позволило Мо Жаню расслабиться и спокойно заснуть.***
Тасянь Цзюнь никогда не сталкивался с таким неуважением со стороны своих подчинённых, особенно после того как он публично показал, что случается с теми, кто считает, что у них хватит яиц и смелости бросить ему вызов. Поэтому они все относились к нему с уважением и, по определению, к Чу Ваньнину; все его люди знали, что, когда этот мужчина в здании, никто не смеет отрывать свой взгляд от ботинок и пялиться на него, поскольку его Ваньнин слишком прекрасен для этого мира и глаз простых смертных. Конечно были те, кто этого не знал, особенно те, кто долго был вдали от основной базы, они думали, что здесь ничего не поменялось. Некоторые имели смелость спросить, может ли он засадить милой шлюшке, которая только что прошла по коридору, однако видя злобный взгляд Тасянь Цзюня можно было заметить только их сверкающие пятки, поскольку они убегали в страхе. Тасянь Цзюнь слышал, как один мужчина посоветовал другому закрыть рот, но ему было плевать, он даже зашипел на собеседника, ведь в его словах не было ничего неправильного, в этот момент Мо Жань вытащил свою пушку – снял предохранитель – и нажал на курок, выстреливая прямо в сонную артерию, специально, чтобы было побольше крови. – Может вы хотите спросить вашего босса – можно ли трахнуть его жену? – Тасянь Цзюнь засмеялся, но его подчиненные уловили смертоносный намёк в тоне его голоса, смотря на истекающее кровью тело их бывшего товарища, который задал глупый вопрос. Конечно, до того, как заполучить милую (временами суровую, но всё же милую) красотку, Тасянь Цзюнь часто делился своими любовниками и любовницами с подчинёнными, которые хорошо проявили себя; вот почему покойник думал, что может попросить у босса такую щедрость, но мужчины давно не было, поэтому он не знал новых порядков. Так что жена Тасянь Цзюня была абсолютно другим случаем, никто не мог смотреть на Чу Ваньнина, думать о нём и, не дай боже, прикасаться к нему, за исключением помощи выбраться из машины. Даже если этот мужчина считался новой любимой шлюхой Тасянь Цзюня, никому не позволялось думать – или шептаться – о чем-то непристойном, если конечно этот кто-то не хотел лишиться головы. Однако у подчинённых часто был билет в первый ряд на концерт, который устраивал Чу Ваньнин, когда Тасянь Цзюнь жёстко трахал его в машине или офисе; у жены босса был красивый голос, когда его ебали со всей силы, и часто милые стоны старшего мужчины сопровождались звоном драгоценностей, которые Тасянь Цзюнь заставлял его носить, один только золотой браслет с маленькими рубинами, который они случайно увидели на руке любовника босса, стоил целое состояние. – Вы же не будете такими тупыми, правда? – спросил Тасянь Цзюнь, его голос мог показаться весёлым, а тон шутливым, но мужчины видели, что с ними случится, если они будут настолько глупыми. – Конечно нет, босс! – хором ответили подчинённые – Рад за вас. А теперь убирайтесь отсюда. Мафиози немедленно бросились врассыпную, согласно его приказу, некоторые даже врезались друг друга, в спешке пытаясь уйти от разгневанного босса. Тасянь Цзюнь с отвращением уставился на труп, мафиози попытался успокоиться, понимая, что если Чу Ваньнин, который ждёт его в кабинете на ужин, увидит, какой бардак он тут устроил, то старший не захочет сопровождать Мо Жаня (а ведь ему даже удалось забронировать места в опере). И, всевышний, он так хотел быть хорошим для своего Ваньнина. – Найдите того, кто уберёт здесь всё! – закричал Тасянь Цзюнь, развернулся и направился в сторону другого выхода, который привёл бы его прямо к своему кабинету, где ждала его драгоценная жена Чу Ваньнин был так добр к Тасянь Цзюню, что даже надел ту одежду, которую мужчина ему посоветовал; винно-красный чонсам, расшитый золотыми цветами хайтан и драконом, он был длинным и великолепно облегал стройную фигуру, костюм открывал верхнюю часть бедра, обнажая длинные и красивые ноги старшего мужчины (которые всегда идеально обхватывали талию Тасянь Цзюня), и если Мо Жань пожелает просунуть руку между ляжек Чу Ваньнина, то обнаружит любимое кружевное нижнее белье, в котором Ваньнин выглядел словно небожитель Его волосы до лопаток – они отросли за последние месяцы с тех пор, как Мо Жань упомянул, что с длинными волосами мужчина будет выглядеть более прекрасным (и он был прав!) – были заплетены в косы и свернуты в низкий пучок, скрывавший следы зубов Тасянь Цзюня, оставленные прошлой ночью, несколько прядей красиво обрамляли его лицо. Ваньнин носил пару рубиновых серёжек, которые Тасянь Цзюнь купил для него, когда старший впервые стал его «фаворитом», вместе с жемчужным ожерельем, идеально сидящем на шее (как ошейник); на нём также была черная шуба из искусственного кролика; Тасянь Цзюнь попросил горничных из особняка немного украсить мужчину, поэтому сейчас он мог видеть блеск кораллово-красной помады, розово-золотые тени на веках и небольшое количество подводки на глазах. (Он с нетерпением ждал увидеть каким разбитым к концу ночи будет Чу Ваньнин.) Тасянь Цзюнь штормом ворвался в свой офис и обнаружил любовника, сидящего на кожаном диване и читающего одну из немногих книг, который мафиози хранил там (он не собирался притворяться грамотным человеком, когда не являлся им), Ваньнин с облегчением посмотрел на Тасянь Цзюня, радуясь его приходу – Извини за того грубого ублюдка, Ваньнин, – сказал Тасянь Цзюнь, улыбаясь, когда обнял старшего за талию. – Я позаботился о нём на глазах у всех. Чу Ваньнин нахмурился, видимо желая отругать мужчину, но в последний момент просто кивнул, он поднял руку, чтобы вернуть пару прядей на место в прическе и сказал: «Всё в порядке. Идём.» Тасянь Цзюнь чувствовал гордость за то, что Ваньнин выглядел так великолепно в этой одежде, и что он больше не злился и не шипел, когда мафиози заставлял носить его такую одежду. Он вспомнил первый раз, когда для Ваньнина это было наказанием.***
– Неужели Ваньнин думает, что заслуживает носить одежду? Всё, что ты делаешь, это шипишь на меня, отказываешься называть своим мужем, пытаешься укусить меня и сбежать. Я не думаю, что тебе нужна одежда в таком случае, – Тасянь Цзюнь усмехнулся Чу Ваньнину, который с гневом в глазах смотрел на мужчину. Мо Жань пытался не разорвать зрительный контакт, из всех сил стараясь не смотреть вниз на обнаженное тело любовника и не наброситься на него как зверь в гоне. – Я злюсь на тебя, потому что всё, что ты хочешь делать, когда видишь меня – это, это… – начал Чу Ваньнин, но позже замолчал, явно смущенный словом на букву Т, только вот его мужу были не знакомы нормы приличия. – Трахнуть тебя? Конечно, я хочу ебать тебя каждый раз, когда вижу тебя; ты принадлежишь мне, и ты не можешь сбежать отсюда. Это мой способ показать тебе, как сильно я обожаю тебя и хочу быть внутри тебя часами, – ласково сказал Тасянь Цзюнь, нежно касаясь пальцами шеи Чу Ваньнина, после чего резко схватил старшего за волосы – они были длиннее, чем раньше, но их длины всё ещё не хватало для сложных причесок – и притянул к себе, чтобы поцеловать. Чу Ваньнин больше не кусал его язык, когда они целовались, позволяя Мо Жаню полностью владеть им; он всё ещё повторял «нет», «стоп» или тихонько хныкал, но его руки крепко держались за рубашку Тасянь Цзюня, боясь потерять его. – Как насчёт того, чтобы Ваньнин кое-что сделал для меня, и тогда я может быть подумаю отменить наказание? – Чу Ваньнин тут же открыл глаза, услышав эти слова, Тасянь Цзюнь положил руку на затылок мужчины, поглаживая волосы и пытаясь успокоиться. – Отсоси мне, и я снова позволю тебе носить твою одежду, – Тасянь Цзюнь предугадал то, как испуганно дернулся Чу Ваньнин в его руках и попытался выбраться из объятий, и позволил этому случиться, – в конце концов, мужчина всегда возвращался обратно – Чу Ваньнин посмотрел на него и с «безопасного» расстояния сказал, что этому не бывать, но это не остановило Тасянь Цзюня. – Отсоси мне, и я перестану трахать тебя каждый раз, как вижу. Мы будем трахаться меньше, но не слишком мало, иначе ты снова станешь узким, и все наши тренировки пройдут зря, – небрежно сказал Тасянь Цзюнь, опираясь на край своего стола, и возбуждаясь от вида свирепого Чу Ваньнина. – Или ты можешь просто повернуться, наклониться над этим столом, раздвинуть свои ноги и дать мне трахнуть себя так сильно, что ты начнешь рыдать; затем ты вернёшься в свою комнату и будешь ждать меня, и когда я устану от бумажной работы, я приду к тебе и буду ебать тебя пока ты не начнёшь просить моей спермы. Это твой выбор, баобей. Он был мысленно готов к тому, что Чу Ваньнин ударит его со всей силы, зашипит и убежит в свою комнату, но он не ожидал того, что произошло на самом деле. Чу Ваньнин подошёл близко к Тасянь Цзюню, между ними осталось расстояние длиной пару дюймов, мафиози готовился к пощечине, пока не увидел, как Чу Ваньнин опустился на колени и поднял свои дрожащие руки, чтобы расстегнуть брюки Мо Жаня. Тасянь Цзюнь уставился на Чу Ваньнина, поражаясь его храбрости, но ничего не сказал, боясь отпугнуть любовника и потерять возможность трахнуть Ваньнина в рот. Уши Чу Ваньнина были красными, темно-красный цвет смущения начал стекать вниз по его шее к обнаженной груди; стыд отлично сочетался с цветом ошейника, который мафиози заказал специально для строптивого возлюбленного; большой и плотный кожаный ошейник внутри был прошит мягким бархатным материалом, который не натирал красивую алебастровую кожу его Ваньнина, ошейник был темно-синего цвета и украшен маленькими подвесками в виде луны и звезд, а посередине среднего размера колокольчик, – с выгравированным именем Тасянь Цзюня, чтобы Ваньнин и все остальные помнили, кому принадлежит этот человек, – который звенел при каждом движении Чу Ваньнина. – Подожди, – попросил Тасянь Цзюнь, и Чу Ваньнин немного замедлился. Мо Жань провёл рукой по шелковистым волосам чернильного цвета, восхищаясь тем, какими мягкими и здоровыми они ощущались под его пальцами. – Я сяду на стул, хорошо? Не то чтобы Чу Ваньнин мог отказать ему, учитывая, что условие Тасянь Цзюня – единственная причина, по которой он стоит на коленях. Но, тем не менее, мужчина кивнул, встал и последовал за Мо Жанем к его столу. ( Тасянь Цзюнь молча посетовал на то, что Чу Ваньнин не проползёт этот путь на четвереньках, но он также радовался, что его любовник по-прежнему был готов и сохранял свое упрямство; мысль о том, что, возможно, однажды ему удастся полностью сломить и подчинить этого мужчину, приводила его в восторг и вызывала головокружение ) Чу Ваньнин сел на колени между раздвинутыми ногами Тасянь Цзюня, его брюки были почти расстегнуты, и старший продолжал незаконченное действие, после чего принялся стягивать боксёры, выпуская наружу полностью вставший член. Чу Ваньнин уставился на него с широко-раскрытыми глазами, после посмотрел на Тасянь Цзюня и, немного надувшись, тихо сказал: "Он слишком…. Большой…. Я же умру." Тасянь Цзюнь подавил желание подрочить и кончить на лицо любовника, вместо этого он мягко сказал: "И что? Но ты так хорошо принимаешь меня сзади, поэтому не говори, что не сможешь сделать минет своим милым ротиком. Отсасывай медленно и не подавишься." Чу Ваньнин покраснел и кивнул, после подался вперёд, чтобы лизнуть кончик и покрыть легкими поцелуями массивный орган; Тасянь Цзюнь одобрительно хмыкнул, его рука крепко держала затылок Ваньнина, он ещё больше раздвинул ноги, чтобы мужчине было удобнее между ними. Чу Ваньнин пытался полностью заглотить член, но сдался спустя пару секунд, огорченный неудачей, он продолжил облизывать и целовать пенис любовника. Тасянь Цзюнь тихо чертыхнулся, прежде чем заговорить, стараясь не напугать старшего мужчину: "Ты так хорошо принимаешь мои пальцы, когда мы трахаемся, не торопись, и я смогу помочь тебе." Чу Ваньнин кивнул и продолжил попытки взять член в рот полностью, Тасянь Цзюнь был на удивление терпелив, но эта тонкая нить терпения лопнула стоило ему услышать стон Ваньнина, когда тот почувствовал тяжелый вес пениса на своем языке. Тасянь Цзюнь зарылся пальцами в волосы Чу Ваньнина, после резко протолкнул свой орган ему в горло, заглушая крики мужчины. Мо Жань наслаждался тем, как его член грелся во влажном тепле рта и горла Ваньнина; когда Тасянь Цзюнь посмотрел вниз, то увидел, как взгляд Ваньнина смягчился из-за прекрасных бриллиантовых слёз, текущих по его щекам. Пальцами Мо Жань собрал слезинки и слизнул их, в очередной раз поражаясь тому, что каждая часть тела любовника великолепна. – Я оставлю его в тебе, пока не закончу работу, как тебе идея? Ты можешь поиграть с собой, но мой член должен оставаться в твоем рту, хорошо? – Тасянь Цзюнь ухмыльнулся, нежно проводя по шее Чу Ваньнина, смотря на выпирающий бугорок на горле мужчины. Мо Жань начал работать, в то время как Чу Ваньнин стоял на коленях, позволяя младшему использовать себя как грелку для члена; Ваньнин не произносил ни звука, только колокольчик на его чокере тихо звенел, когда он слегка двигался, чтобы не чувствовать себя так неловко на полу. Прошло не так много времени, как вдруг Чу Ваньнин сжал свое горло вокруг члена, прям как его дырка во время траха, в надежде получить чуть больше воздуха; колокольчик начал звенеть, когда старший начал трогать свой твердеющий член или глубже принимать вибратор, который предварительно был вставлен в его узкую задницу, чтобы она всегда была готова к большим размерам Мо Жаня, но младший не сможет сказать от чего именно задвигался его любовник, пока не посмотрит вниз; Тасянь Цзюнь подавил желание взглянуть на нуждающегося Чу Ваньнина. Хныканье и слезы Чу Ваньнина, учащенные звуки колокольчика и едва слышимые вибрации заставили Тасянь Цзюня выругаться, достать свой телефон, открыть приложение, которое напрямую было связано с игрушкой, – что позволяло Мо Жаню контролировать, когда и насколько сильным будет оргазм у Чу Ваньнина – и увеличить скорость вибратора, чтобы услышать, насколько громко Ваньнин может стонать вокруг его члена. – Боже, ты такой нуждающийся. Так легко возбуждаешься, просто сося мой член. У меня такая похотливая и распутная жена, – ласково ворковал Тасянь Цзюнь, слушая стоны и хныканье своего возлюбленного, одновременно увеличивая скорость вибратора внутри Чу Ваньнина, оставляя его влажным и открытым для своего мужа, чтобы он мог трахнуть его в любой момент. – Ваньнин, ты очень высокомерный, и всё же ты становишься таким мокрым и хорошеньким для меня, когда жаждешь моего члена. И причем неважно с какой стороны, верно? – прохрипел Тасянь Цзюнь, трахая рот своего податливого и уступчивого любовника. – Такая хорошая грелка для моего члена, не так ли? Чу Ваньнин закричал, когда кончил, а Тасянь Цзюнь протолкнул свой член глубже в горло любовника, сильно хватаясь за волосы старшего, удерживая его у основания члена, пока он кончал; всё это время Мо Жань продолжал хвалить своего Ваньнина. Он выдохнул, прежде чем вернуться к работе с документами, а Чу Ваньнин оставался внизу, держа во рту член Мо Жаня, и после был податливым весь вечер.***
– Ты солгал мне! – зашипел Чу Ваньнин из ванной, где скрывался от похоти своего мужа; Тасянь Цзюнь тупо уставился на дверь, пытаясь вспомнить, о чем он соврал своему возлюбленному. – О чем ты говоришь? Этот Достопочтенный самый честный человек из когда-либо существовавших! – ответил Тасянь Цзюнь в замешательстве, ведь он всегда был искренен со всеми и во всём в своей жизни; если Мо Жань недоволен кем-то или ненавидит кого-то, то будьте уверены, он сделает всё, чтобы этот человек узнал об этом и исчез из этого мира, и наоборот, если мужчина любил кого-то, то он посвятит всю свою жизнь защите этого человека (вот почему Тасянь Цзюнь должен быть уверен, что никто не навредит Чу Ваньнину, и именно поэтому он держит своего любовника в золотой клетке, лишая его даже иллюзии побега). – Прошлой ночью ты сказал, что если я сделаю то, что я сделал, ты вернёшь мою одежду! – зашипел Чу Ваньнин, Тасянь Цзюнь сразу представил котенка, которого схватили за шкирку. Ох! Вот что его возлюбленный имел в виду: "Что значит я солгал? Одежда в твоём комоде, - коварно ухмыльнулся Тасянь Цзюнь, прислонившись к двери. – Уверен, ты уже всё проверил". – Эта одежда не для меня, а для женщин! – негодующе проворчал Чу Ваньнин и поднял руку, чтобы хлопнуть по двери. – Ну, ты сказал, что тебе нужна одежда, но не указал какая именно. Ко всему прочему, я до сих пор не простил тебе все эти укусы и царапины, так что, считай, это ещё одним наказанием. Если будешь продолжать себя так вести, то будешь получать одежду соответствующую твоему гендеру. А теперь выходи оттуда, ты заболеешь, если и дальше будешь сидеть голый и мокрый в душе. Чу Ваньнин только фыркнул, но открыл дверь и вышел из ванной, – к сожалению для Тасянь Цзюня, мужчина был укутан в большое розовое полотенце, которое принадлежало ему, – выглядя весьма недовольным, но Ваньнин был всё ещё послушным, так как он не попытался сразу же броситься на Тасянь Цзюня в попытке убить его за то, что Мо Жань унизил его в тысячный раз. – Садись на кровать, я подготовлю тебе одежду. – Чу Ваньнин нахмурился, но послушно выполнил данную ему команду. Он сидел там, пока Тасянь Цзюнь искал подходящую одежду, и ждал, как избалованная императрица, которую обслуживают многочисленные служанки. Тасянь Цзюнь открыл шкаф и стал подбирать наряд, который не выглядел бы слишком соблазнительным, так как у него сегодня много работы, и, если он снова поддастся чарам мужчины, то не сможет ничего сделать, так как будет занят тем, чтобы вгонять свой член глубоко в задницу Чу Ваньнина. Мо Жань достал белую блузку (белое всегда выглядело идеально на его Ваньнине, делало его таким совершенным и эфемерным), которая открывала вид на прекрасные ключицы его возлюбленного, она была сделана из кружева и тюлевой ткани, дальше он нашёл черную юбку-трапецию и пару чулок такого же цвета, которые отлично смотрелись на длинных и худых ногах Ваньнина; он даже отыскал пару белых кружевных трусиков: "Вот. Моей жене нужна помощь?" Чу Ваньнин уставился на одежду и его лицо начало стремительно краснеть, он прикусил нижнюю губу, чтобы не начать ругаться, на глазах появились слёзы, причиной которых были чрезмерные издевки Тасянь Цзюня, и только покачал головой в ответ, ему удалось сдержать ярость и спокойно сказать: "Нет, я справлюсь сам. Тебе следует идти на работу." Тасянь Цзюнь выглядел разочарованным, но лишь согласно кивнул, наклонился, чтобы украсть поцелуй у Чу Ваньнина, и в спешке ушёл. В тот вечер, когда Тасянь Цзюнь вернулся домой после работы – сегодня была парочка незначительных дел (следить за тем, чтобы наркотики не попали не в те руки, и помешать Хуа Бинаню стать мэром города, ведь этот человек такой же кусок дерьма как и Мо Жань) – и немного отдохнул в своем кабинете, прежде чем пробраться в спальню, где спал Чу Ваньнин – как ему сказали горничные, работающие в поместье находившиеся на побегушках у его жены. Дверь бесшумно открылась, и Чу Ваньнин вошёл в комнату, всё ещё в одежде, которую для него выбрал Тасянь Цзюнь, – и он выглядел таким идеальным, прям как Мо Жань и представлял, его короткие волосы были распущены, красиво обрамляя лицо – и просто сел на колени к мужу, прислонив голову к его груди, желая услышать биение сердца своего мужчины, и после потянулся к его руке и переплёл их пальцы вместе. Его жена была той ещё вредной кошкой, но временами очень ласковой и нежной для своего мужа. (Конечно же, Тасянь Цзюнь не изменил свое решение насчет женской одежды, и Чу Ваньнину ничего не осталось кроме как смириться и принять новую реальность)