The King's Mate | Пара Короля

Се Лянь недолго оставался один: через несколько мгновений после того, как он повернулся к альфе спиной, тот издал несколько ворчливых звуков, а затем прижался сзади. Се Лянь уже хотел отстраниться от него, но мужчина начал целовать и облизывать его шею и плечи гораздо нежнее, чем раньше, даже слегка погладил живот, и это было похоже на извинение. От него даже пахло им. В душе Се Лянь уже простил его, но все равно согнулся, уткнувшись лицом в подушку. Сань Лан продолжал осторожно ласкать его плечи в течение довольно длительного времени, а затем немного отстранился и тихо заурчал. Все это немного успокоило омегу. Альфа посмотрел через плечо, чтобы узнать выражение лица партнёра, но увидел, что оно грустное. Хуа Чэн издал расстроенный звук и осторожно прижался лбом ко лбу Се Ляня, стараясь не причинить боль. После этого желание омеги быть холодным с альфой разрушилось, и он нерешительно наклонил голову для мягкого и сладкого поцелуя, чувствуя себя очень довольным, когда мужчина не пытался навязать ему свой собственный темп в этот раз. Они продолжали целоваться так некоторое время, прежде чем Се Лянь приподнялся и опустился на колени Сань Лана, не торопясь принимать в себя его восхитительный член и наслаждаться тем, как тот входит в него. Чем глубже он его чувствовал, тем сложнее было не застонать, но Се Лянь был очень упрямым омегой и не думал, что альфа заслуживает того, чтобы услышать его стоны на таком раннем этапе. Однако он не умел подавлять свои чувства, поэтому громкий, долгий и очень блаженный стон все равно вырвался из него, прежде чем он успел полностью сесть на член своего альфы. После этого, почувствовав Хуа Чэна так глубоко внутри себя, что даже кожа на пупке вздулась, Се Лянь больше не пытался сдерживать свои благодарные звуки и позволил себе полностью опуститься на колени альфы, поскуливая и роскошно постанывая. К счастью, альфа знал, что нужно делать, и просто прижал его к своей груди, несколько раз переходя от урчания к мурлыканью и обратно, пока Се Лянь не успокоился. Тем не менее, ему не хотелось возвращаться к действиям, и он еще глубже зарылся головой в грудь Хуа Чэна, пока не почувствовал, что его начали ласкать, осыпать мягкими поцелуями лицо и нежно и медленно поглаживать все остальное тело. Наконец-то омега смог насладиться вниманием, которого так хотел, и делал это довольно долго. Се Лянь заметил, что его альфа начал чувствовать себя немного некомфортно из-за отсутствия движения. Поэтому он решил, что пришло время проявить милосердие, и начал медленно покачивать бедрами ему навстречу. Омега задохнулся, когда снова почувствовал, как глубоко альфа находится в нем. После нескольких таких повторений Хуа Чэн начал отвечать на его движения своими, хотя Се Лянь своим мурлыканьем дал понять, что очень ценит тот факт, что его мужчина теперь подчиняется его темпу. Он мычал, пока Хуа Чэн не заткнул его очень приятными и глубокими поцелуями. Дыхание перехватило, когда альфа, воспользовавшись тем, что омега отвлекся, наклонился вперед, что Се Лянь в итоге оказался на спине. Но, видимо, Хуа Чэн все понял и больше не увеличивал скорость. Таким образом, у Се Ляня появилась возможность показать себя альфе с лучшей стороны, что он и хотел сделать с самого начала. С тем бешеным темпом, с которым мужчина любил его, Се Лянь только и мог, что бесполезно барахтаться, но теперь он мог изгибаться и красиво извиваться, как и хотел изначально. Несмотря на то, что омега все еще дрожал от их занятий любовью, он полностью контролировал свои конечности и тело; Се Лянь выпячивал грудь, выгибал спину и обнажал шею, располагал руки над головой и бесстыдно демонстрировал себя альфе самыми дразнящими способами. Это произвело эффект на Хуа Чэна, который с видимым трудом выдерживал медленный темп. Его бедра то и дело замирали во время движений. Урчание в груди альфы, похожее на мурлыканье, не прекращалось с тех пор, как Се Лянь начал показывать себя, и звучало очень благодарно. Это было все, чего он хотел. На самом деле, теперь у него отсутствовали причины не подчиниться тому, что альфа хотел с ним сделать. Поэтому он перестал играться и стал покорным, хотя и поднял руки, чтобы обнять альфу за шею. Ногтями осторожно провел по тем частям спины, до которых мог дотянуться, в знак благодарности за то, что партнёр так долго его баловал. Однако, как только Се Лянь это сделал, по телу Хуа Чэна прошла дрожь, и он застонал, а затем неожиданно толкнулся в него с гораздо большей силой, чем раньше, напугав омегу настолько, что его ногти начали царапать альфу с большей силой. Однако омега не обратил на это внимания, потому что мужчина снова потерял самоконтроль и впечатал его в кровать с такой силой, что у Се Ляня появились звезды в глазах даже до того, как он достиг оргазма, который наступил вскоре после этого. Хуа Чэн продолжал еще долго и даже вспомнил, что Се Ляню нравится, когда играют с его грудью. Альфа снова стал обращаться с ним довольно грубо, но на этот раз омега уже доказал свою состоятельность, поэтому он с радостью согласился, даже если это вызывало волну за волной наслаждения, проходящую через него без передышки. К тому времени, когда альфа снова вошел в него, Се Лянь уже дрожал, плакал, стонал, потел и задыхался от переизбытка удовольствия как внутри себя, так и в груди. Он был настолько чувствителен, что стоило Сань Лану просто подышать на его соски, как его тут же настиг новый оргазм. Прошло довольно много времени, когда альфа испытал оргазм. Когда узел начал растягиваться, омега почувствовал, что впадает в легкое безумие. Ощущение того, что его растягивают еще больше в таком состоянии, не было похоже ни на что, что он когда-либо испытывал раньше, и Се Лянь хотел еще. Поэтому, как только узел был завязан, бедра омеги начали качаться навстречу бедрам Хуа Чэна, пытаясь протолкнуть узел глубже, пытаясь почувствовать это небесное растяжение еще глубже. Альфа задохнулся в тот момент, когда Се Лянь начал это делать, и хотя физически было невозможно ввести узел намного глубже, чем вначале, мужчина все равно пытался помочь ему и проталкивал в него столько, сколько мог, заставляя Се Ляня стонать от эйфории. *** Очнувшись, Се Лянь чувствовал себя очень грязным и скованным. Быстрый взгляд на свое тело объяснил причину: от него не только пахло потом, но он был покрыт собственной спермой и спермой Хуа Чэна от пупка вниз. Ощущения были неприятными и в целом отвратительными, хотя это заставило его задуматься о том, сколько раз они занимались этим в течение последних нескольких дней. Если судить по ощущениям в нижней части тела, это было слишком много. Он пошевелил пальцами ног, просто, чтобы убедиться, что онемение не было чем-то более серьезным. Убедившись, он посмотрел на все еще спящего альфу и почувствовал, что его сердце почти остановилось. У Хуа Чэна были кровавые царапины по всей груди и, насколько он мог видеть, даже на спине! Мало того, на теле альфы во всех местах образовались небольшие синяки и следы укусов! Почувствовав ужас от того, в каком состоянии находится его пара, Се Лянь еще раз внимательно осмотрел себя и понял, что его состояние ненамного лучше. На нем не было ни одной кровавой царапины, но было много следов укусов и еще больше синяков. Осознав это, он задохнулся и в слепой панике потянулся к шее. Облегчение, которое омега испытал от того, что на шее не было следов, было настолько огромным, что у него перехватило дыхание. Из-за громкого вздоха Се Ляня Хуа Чэн издал звук и немного поворчал, а затем открыл глаза, выглядя невероятно сонным и очаровательным. — Сань Лан, — начал Се Лянь, только сейчас осознав, насколько ужасно хриплым был его голос. Услышав это, его глаза расширились одновременно с глазами Хуа Чэна, и он не осмелился заговорить снова, пока его альфа оценивал их тела, выглядя примерно так же ужасно, как и сам омега. — Гэгэ… тебе больно? — спросил Хуа Чэн, его голос звучал очень грубо и даже глубже, чем обычно. — Это я должен спросить тебя, — хрипло ответил он своему альфе. — Царапины? — спросил он, но, казалось, уже знал ответ. Се Лянь все равно кивнул. — Они выглядят гораздо хуже, чем на ощупь. Жаль, что я не могу вспомнить, что произошло. Ты же не думаешь, что мы дрались? — обеспокоенно спросил Хуа Чэн. Забеспокоившись, Се Лянь взял паузу, чтобы оценить свои чувства и эмоции по отношению к альфе, пытаясь понять, каковы его основные инстинкты относительно его пары. Но, насколько он мог судить, в нем не было ничего, кроме привязанности, нежности, любви и полного доверия; ничего, что хотя бы намекало на ссору, сомнения или даже недоверие. Его инстинкты все еще говорили Се Ляню, что его альфа — это его безопасное место, поэтому ничего подобного не должно было произойти. — Не думаю, что мы дрались, — сказал Се Лянь после глубокого раздумья. — Я тоже не чувствую, что мы боролись. Но я не понимаю, как нам это удалось. В любом случае, гэгэ, пойдем помоемся. Ты, наверное, чувствуешь себя таким же липким, как и я. — Мне очень хочется, но я не чувствую ног, — признался Се Лянь и тут же покраснел; эта реакция сейчас была очень излишней, подумал он про себя и задался вопросом, когда же его тело наконец решит избавиться от этой привычки. Хуа Чэн мягко улыбнулся ему, выбрался из гнезда, которое каким-то образом все еще оставалось во впечатляюще аккуратном состоянии, наклонился, чтобы поднять Се Ляня, и медленно направился с ним в соседнюю ванную комнату. Его альфа, вероятно, сейчас не так устойчиво стоял на ногах, как обычно, но Се Лянь все равно чувствовал себя в невероятной безопасности, когда его вот так несли на руках. Как только они вошли в ванную, Хуа Чэн усадил его на табурет и попросил подождать, пока он приведет себя в порядок, что Се Лянь с радостью и сделал, хотя ему было немного трудно держать равновесие в сидячем положении, не говоря уже о том, что сидение доставляло ему невероятный дискомфорт. К счастью, Хуа Чэн довольно быстро справился с задачей и встал перед ним на колени. Альфа тщательно вытер его свежей тряпкой и даже использовал любимое мыло Се Ляня! Омега сказал, что может помыться сам, потому что ему было неприятно, что Хуа Чэн делает за него всю работу, когда сам находится в несколько израненном состоянии, но альфа и слышать об этом не хотел. И, надо признать, Се Ляню было очень приятно, когда его кожу так тщательно и с любовью очищали. Хотя он все еще чувствовал себя немного неловко, когда Сань Лан начал очищать его самые грязные места. Се Лянь решил, что должно пройти еще немного времени, пока он привыкнет к тому, что к его интимным местам прикасаются не сексуально, а нежно и интимно. Когда Хуа Чэн закончил, Се Лянь снова попытался встать. Хоть к его ногам постепенно и возвращалась чувствительность, они все еще были довольно ненадежными, поэтому альфа снова отнес его в бассейн. Се Лянь даже смог сесть к нему на колени и бесстыдно воспользовался этой возможностью, чтобы прижаться к своему альфе. — Мне очень жаль за эти царапины, — не удержался Се Лянь, когда Хуа Чэн слегка поморщился от того, что омега случайно прислонился к одной из них. — Гэгэ, не нужно извиняться. В конце концов, ты находишься в довольно похожем состоянии, — нахмурился Хуа Чэн и осторожно обвел взглядом один из крупных синяков на плече Се Ляня. — Кажется, я порвал тебе кожу… — сказал альфа, его голос звучал раскаянно. — Сань Лан! Я порвал тебе кожу по всему туловищу, — ответил Се Лянь, все еще расстроенный этим. — Гэгэ, не стоит так расстраиваться из-за этого. Это не настолько серьезно, чтобы остался шрам. Уверен, что очень хорошо провел время, — усмехнулся он и нежно поцеловал Се Ляня в висок. — Если я не могу переживать из-за этих царапин, то и ты не переживай из-за моих синяков. Хуа Чэн вздохнул, но согласился после того, как Се Лянь бросил на него еще один строгий взгляд. Как только альфа согласился, омега тоже не мог не вздохнуть, вся его энергия еще больше улетучилась. — Чувствую себя измотанным, — устало сказал он. — Я тоже. И ещё голоден, — согласился альфа. Се Лянь хмыкнул. — Если мне придется выбирать между едой и проведением дня в твоих объятиях… я выберу последнее, — уверенно сказал омега. Это заставило Хуа Чэна задохнуться, и сразу после этого Се Лянь обнаружил, что очень крепко прижимается к своему альфе. — Дянься не может говорить такие вещи. Мое бедное сердце не выдержит, — сказал Хуа Чэн и зарылся головой в волосы Се Ляня, отчего тот захихикал, как маленькая девочка, взволнованная тем, что наконец-то нашла, как правильно раззадорить Его Величество. Он провел рукой по волосам Хуа Чэна, пока тот снова не посмотрел на него. — Я могу. И я сделаю. Вашему Величеству придется с этим смириться, — игриво постановил Се Лянь и наклонился, чтобы целомудренно поцеловать Сань Лана в губы.