The King's Mate | Пара Короля

На следующий день Хуа Чэн показал Се Ляню дорогу в родовой зал дворца. Омега удивился бы, не увидев там абсолютно ничего, если бы не знал историю альфы, а также то, что он даже не знал имен своих родителей. Однако Хуа Чэн приготовил две урны для праха его родителей, и, войдя в зал предков, они устроили небольшую церемонию переноса праха в последний сосуд. После этого пара аккуратно поставила урны на один из маленьких столиков, ожидая, что они будут использованы в качестве святынь. — Даже если это временно, я позабочусь о том, чтобы кто-нибудь выгравировал урны, а также эту табличку должным образом, — тихо сказал Хуа Чэн, когда Се Лянь закончил молитву и снова встал на ноги. Услышав это, Се Лянь только мягко улыбнулся. — Спасибо, Сань Лан. Это действительно много значит для меня. — Знаю, — улыбнулся ему альфа, прежде чем нежно поцеловать его в лоб. — Сходишь со мной в лазарет, или ты сегодня очень занят? — спросил Се Лянь после того, как прошло еще несколько минут молчания, которые он использовал, чтобы мысленно подготовиться к следующей задаче. — В лазарет? — с любопытством спросил его альфа. — Девочка, что защитила прах моих родителей. И ее друг, — объяснил Се Лянь и только потом понял, что не сообщил королю никакой важной информации о том, как прошло их нападение. — Ох… Сань Лан… Я не говорил тебе, но блиц прошел успешно, — сказал Се Лянь и тут же покраснел. Хуа Чэн только рассмеялся, выглядя невероятно позабавленным. — Я подумал, что если у гэгэ есть прах своих родителей, значит, наш план сработал. В конце концов, я сомневаюсь, что у тебя было бы время искать их в разгар битвы. Се Лянь мог только кивнуть в ответ на логику Хуа Чэна, он был слишком смущен. Ему было так стыдно, что он даже не посмотрел на своего альфу, когда тот снова позвал его. Мгновение спустя он почувствовал большую руку Хуа Чэна на своей талии, которая притянула его ближе к королю. — Гэгэ не нужно смущаться, но если тебе нужна причина для смущения, я могу дать тебе ее, — сказал альфа темным, низким голосом прямо ему в ухо, а затем нежно укусил его за мочку. Это заставило Се Ляня задохнуться, и он почувствовал себя таким шокированным, что даже не знал, как реагировать. — С-сань Лан, т-ты! Ты невыносим! — заикаясь, пролепетал он и спрятал свое ярко-красное ухо рукой от нападок Хуа Чэна. — Только потому, что гэгэ не хочет на меня смотреть, — возразил он и, похоже, надулся. Но прежде чем Се Лянь успел придумать, что на это ответить, Хуа Чэн своей рукой так сильно надавил на его талию, что омега не мог ничего поделать, кроме как позволить себя обнять, пока его лицо не оказалось прижатым к груди альфы, и пока он не оказался в крепких утешительных объятиях. Так они и стояли, пока Се Лянь немного не успокоился и не смог обнять альфу в ответ. — Прости, — пробормотал Се Лянь. — Это было очень непрофессионально с моей стороны вчера. *** Через некоторое время они покинули родовой зал и направились в лазарет, как только румянец Се Ляня сошел на нет. Когда они пришли, Ши Цинсюань, очевидно, был занят, ухаживая за кем-то, но медсестра провела их в комнату мальчика. Сам мальчик спал, но Сяо Ин бодрствовала, глядя на свои руки с тяжелым выражением лица. Однако она подняла голову, услышав, как они вошли. — Как вы? — спросил Се Лянь вместо приветствия. Он не видел девочку достаточно долго, чтобы правильно определить, но выражение ее лица обеспокоило его. — Кто это? — спросила Сяо Ин, вместо ответа. — Я Хуа Чэн. Ты можешь называть меня «Ваше Величество», — с ухмылкой ответил альфа. Сяо Ин повернулась и посмотрела на Се Ляня, нахмурившись, вероятно, не совсем веря в это заявление. Се Лянь кивнул в подтверждение и сказал «он король Уюна», как можно искреннее. Поняв, что ее не разыгрывают, Сяо Ин поспешила встать на колени, чтобы поприветствовать Хуа Чэна в преувеличенном поклоне. Се Лянь вздохнул, немного забавляясь ее очевидным незнанием официального протокола, и подождал, пока она закончит. — Расскажите мне, как вы? — повторил он свой вопрос, когда Сяо Ин снова выпрямилась, хотя по языку ее тела было видно, что она очень напугана. — Мы оба в целом в порядке. Доктор Ши сказал, что мы оба недоедаем и должны лучше питаться… но его состояние все еще… не очень хорошее. Доктор Ши сказал, что раны на его лице очень инфицированы, и что потребуется некоторое время, чтобы они зажили как следует, даже с помощью лекарств и наблюдения доктора. Он также сказал, что его язык был отрезан слишком глубоко сзади, и что он не сможет больше говорить. Но он также сказал, что есть что-то, что называется языком жестов… и что мы должны выучить его, чтобы общаться. Не успел Се Лянь ответить, как дверь распахнулась, и в комнату вошел не кто иной, как сам Ши Цинсюань. — Ваше Величество! Се Лянь! Как приятно видеть вас здесь! Как идут дела с зачатием ребенка? — спросил он и многозначительно пошевелил бровями. Се Лянь покраснел и прыснул, услышав такой бесстыдный вопрос, а лицо Хуа Чэна стало совсем невеселым. В то же время Сяо Ин покраснела. — А, понимаю, тогда не так уж и хорошо, если ты все еще стесняешься говорить об этом. В таком случае мы можем обойтись без болтовни. Я должен быть предельно ясен, Се Лянь: Я не хочу, чтобы ты когда-либо приводил сюда еще одного ребенка, слышишь меня? Каждый ребенок, которого ты приводишь ко мне, в худшем состоянии, чем предыдущий, и мое бедное сердце больше не может этого выносить. У этого даже языка не хватает! Что дальше?! Я не хочу этого знать, так что прекрати эту свою привычку, ладно? — разглагольствовал Ши Цинсюань. Се Лянь не то чтобы не мог понять, к чему клонит доктор, но и не мог согласиться. — Цинсюань, ты лучший доктор в округе. Если я не могу привести раненых детей к тебе, то к кому же мне тогда идти? — спросил он, но Ши Цинсюань не успел ответить, так как Хуа Чэн резко прочистил горло. — Конечно, наш надежный дворцовый доктор не откажет гэгэ, если тот найдет еще одного раненого ребенка, — спокойно сказал он, а Ши Цинсюань лишь надулся и отвернулся, пробормотав про себя что-то подозрительно похожее на «возвращайтесь делать детей». Се Лянь бросил быстрый взгляд на своего альфу, но король выглядел только позабавленным, а в остальном проигнорировал замечание. — Сань Лан, я тут подумал… Когда мальчик выздоровеет, не будет ли неплохо познакомить его с Гу Цзы? Даже если раны на лице Гу Цзы не такие глубокие, у него есть опыт в лечении подобных травм, и, возможно, он сможет помочь мальчику смириться с этим, — размышлял вслух Се Лянь, главным образом, чтобы сменить тему. — Думаю, это хорошая идея. Я постараюсь, чтобы Гу Цзы тоже выучил язык жестов, — охотно согласился Хуа Чэн. И хотя Ши Цинсюань бросил в их сторону сердитый взгляд, он тоже высказал свое мнение. — Если у него будет друг, с которым он сможет общаться, — это, безусловно, поможет мальчику. Сяо Ин, ты прекрасно справляешься с ролью его друга, я не хочу подрывать это, но ему нужно больше одного человека в жизни, с которым ему будет комфортно, особенно кто-то ближе к его возрасту, — мягко сказал он ей, на что Сяо Ин тут же покачала головой в знак понимания. Вскоре они ушли, так как мальчик не подавал признаков того, что скоро проснется, а им обоим пора было идти. Хуа Чэну нужно было заняться своими делами, а Се Лянь уже опаздывал на танцевальную практику. В этот момент оба эти дела казались ему несколько тривиальными, и он винил в этом монументальное достижение — возвращение своей страны и получение праха своих родителей. Но такое банальное занятие, как танцы, после всего, что произошло за последние несколько дней, каким-то образом давало ему ощущение, что он снова возвращается в реальность. Однако было еще одно дело, о котором Се Лянь думал уже давно, с тех пор как они забрали Сяньлэ из Юнаня. Хуа Чэн сказал, что хочет сделать Сяньлэ независимым государством в составе Уюна, а Се Ляня — правителем этого государства. И хотя омега не сомневался, что альфа имел в виду каждое свое слово, это не меняло того факта, что Се Лянь никогда не хотел ничем управлять. Он также не видел причин, по которым Сяньлэ нельзя было рассматривать как обычное государство, находящееся под властью Уюна. В конце концов, самым важным для него было то, как относятся к его людям, и он знал, что правление Хуа Чэна — это не повод для беспокойства. Он высказал свои мысли по этому поводу, когда они оба сидели вечером в ванной. — Это полностью выбор гэгэ, как поступить в данной ситуации. Если ты не хочешь править Сяньлэ самостоятельно, а хочешь полностью интегрировать его в Уюн как нормальное государство, я обязательно пошлю своего самого доверенного магистрата, чтобы убедиться, что там не происходит ничего коррупционного. — Думаю, я бы предпочел это. Я… или, может быть, мы могли бы иногда наведываться туда, верно? Не то чтобы я вдруг захотел отвернуться от Сяньлэ. Просто я никогда не получал никаких лекций или обучения тому, как управлять страной или государством, если уж на то пошло. Скорее всего, я бы просто разрушил ее еще больше, чем она уже есть. Если есть кто-то, кого ты считаешь достаточно компетентным, чтобы позаботиться о Сяньлэ, я буду вечно тебе обязан, — пытался объяснить свои противоречивые чувства Се Лянь. Он действительно хотел только лучшего для Сяньлэ, но в то же время был убежден, что он не тот, кто нужен своей стране. Ей нужен был компетентный глава государства, который точно знал, что делает, и как справиться со сложной ситуацией, в которой сейчас находится Сяньлэ. А Се Лянь — всего лишь бывший старший генерал, ставший танцором, с базовыми знаниями о политике и умеющий только драться. Его никогда не готовили как наследника престола, потому что он был омегой. Несмотря на прогрессивность Сяньлэ в вопросе предоставления омегам тех же прав, что и альфам, государственные дела и королевские дела — это совершенно разные вещи, и по традиции королем становились только альфы. Се Ляня это всегда устраивало, ведь он никогда не хотел править кем-то или чем-то, но сейчас он начал жалеть о своей прежней незаинтересованности. Его родители никогда не были особенно строги с ним, и, конечно, разрешили бы ему учиться этим вещам, если бы он попросил. Однако он никогда не просил, и теперь не мог помочь тому, что осталось от его страны, по крайней мере, не будучи уверенным в своей компетентности. И это было слишком важное дело для него, чтобы относиться к нему как к подопытному кролику, на котором можно проверить свои навыки. — Не нужно чувствовать себя обязанным мне. В конце концов, мы скоро поженимся, и когда ты станешь моим мужем, то, что принадлежит мне, будет принадлежать тебе, — улыбнулся Хуа Чэн и обвил рукой талию Се Ляня, притягивая его ближе. Упоминание Хуа Чэном темы их брака не могло не заставить Се Ляня покраснеть, поэтому он спрятал лицо в груди альфы, чтобы скрыть это, хотя знал, что напрасно, король уже увидел. — Ког… когда… ты планируешь сделать это? — все же смог спросить он. — Хм? Ты имеешь в виду нашу свадьбу? — спросил Хуа Чэн, и Се Лянь только кивнул, прижавшись к его груди. — Я еще ничего не планировал. Я просто… — начал Хуа Чэн, но тут же прервался, что было совсем на него не похоже. — Ты просто? — мягко спросил Се Лянь, когда стало ясно, что альфа не хочет продолжать. Се Лянь прижался к его груди, чувствуя, что не только он один немного смущен. — Я просто… пока тебя не было, я просто сходил спросить, какие даты будут благоприятными для нас в этом году, — тихо сказал Хуа Чэн. — И какие же даты благоприятны для нас? — спросил омега, пытаясь скрыть улыбку и румянец. — Судя по всему, в этом году лучше всего жениться на третий день пятого месяца, в периоды уши и вэйши. А наиболее благоприятное время для брачного укуса — юши, — рассказывал Хуа Чэн, играя с пальцами Се Ляня, и впервые за все время знакомства омега уловил в его голосе что-то похожее на настоящую неуверенность. — Похоже, этот день имеет много благоприятных часов для нас, — прокомментировал Се Лянь, на что его альфа хмыкнул в знак подтверждения, хотя его плечи были довольно напряжены. — Может, тогда назначим дату? — спросил Се Лянь, поразмыслив некоторое время. Но в итоге он не нашел ни одного аргумента, который был бы против. Ни у кого из них не было семьи, которую нужно было бы представить друг другу, и не было ничего другого, что нужно было бы учесть при планировании. Однако реакция Хуа Чэна на слова Се Лянь была довольно экстремальной: его физически тряхнуло, а резкий вздох был хорошо слышен. — Гэгэ, ты действительно уверен, что хочешь выйти замуж так рано? Не нужно торопиться. — А разве есть необходимость чего-то ждать? — возразил Се Лянь, недоумевая, почему Хуа Чэн вдруг засомневался. Возможно… у них не было единого мнения по этому вопросу?