The King's Mate | Пара Короля

Сегодня Се Лянь с трудом проснулся. Спал он в целом неплохо, так как уже немного привык спать без Хуа Чэна рядом с собой. Но, несмотря на то, что он хорошо выспался, у него все болело. Это очень смущало. Последние десять недель Се Лянь не мог заниматься танцами, потому что ему приходилось подменять Хуа Чэна и большую часть дня находиться в тронном зале вместе с Мэй Няньцином. Который также должен был заменять Хуа Чэна и быть учителем танцев Се Ляня. Но так как ежедневное решение вопросов, с которыми обращались придворные, выматывало их обоих, ни у кого из них в последнее время не было настроения для занятий танцами. А значит, не было абсолютно никаких причин для того, чтобы у Се Ляня болело все тело. Или может, наоборот, у него все болело из-за того, что он слишком много сидел. Но как же тогда сидение целый день могло вызвать такую боль в груди? На самом деле, болела не вся грудь. Сконцентрировавшись на том, откуда исходит дискомфорт, Се Лянь обнаружил, что источником являются грудные мышцы. Что было довольно странно. С чего бы грудным мышцам болеть? Се Лянь вздохнул и медленно сел в своем гнезде. Его тело протестовало против каждого движения, и он не мог не застонать от напряжения. По крайней мере, теперь я просыпаюсь нормально, — подумал омега. Но он все еще не мог понять, почему болит именно грудь. Ну, на самом деле это было не так уж и больно по сравнению с другими ощущениями, которые он испытывал, так что, возможно, сказать, что это больно, было небольшим преувеличением. Но все же это был заметный дискомфорт. С другой стороны, за последние несколько недель его тело постоянно менялось, и ни одно из этих изменений не было особенно приятным. Например, он заметил, что его общий силуэт стал несколько более женственным, хотя он не был уверен, стала ли его талия как-то меньше, или бедра и грудь стали шире. Это не было большой разницей, но, тем не менее, она была заметна. Еще одна вещь, которую он заметил, это то, что его мускулатура уменьшилась. Хотя, к счастью, Се Лянь все еще был таким же сильным, как и раньше, он, конечно, больше не демонстрировал свой рельефный пресс. И дело не в том, что он набрал вес, просто его тело стало каким-то… мягким. Это касалось и его груди. Хотя Се Лянь всегда был довольно стройным, он также всегда был довольно мускулистым. Поэтому видеть, как его мускулы вот так просто исчезают, было для него немного неприятно. Конечно, больше всего ему бросались в глаза мышцы живота и груди, поэтому, когда он потрогал грудь, чтобы убедиться, что все мускулы действительно исчезли, он заметил, насколько мягкой стала эта область. Конечно, Хуа Чэн уже отмечал это перед уходом, но сейчас разница была гораздо более заметной. Казалось, что все грудные мышцы превратились в жир, и Се Ляню это совсем не нравилось. Со вздохом и тревогой омега поднес руку к груди, чтобы проверить, не стало ли еще хуже. Однако, коснувшись груди, Се Лянь не мог не вздрогнуть. Она оказалась гораздо более нежной и чувствительной, чем он ожидал. Забеспокоившись, омега вылез из гнезда, оделся, выпил лекарство и поспешил в лазарет. Он понял, что сегодня ему действительно нездоровится. Даже желудок настроился против него, как только он вышел из дома. Добравшись до лазарета, Се Лянь сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем идти дальше. Однако во время этого глубокого вдоха он почувствовал запах самого ужасного лекарства, которое когда-либо нюхал. Это мгновенно вызвало у него рвоту, и все, что он мог сделать, это отойти от дверного проема, пока его желудок не опорожнился. Но, конечно же, ему пришлось заглотнуть побольше воздуха, когда его вырвало, что заставило его снова почувствовать запах этого проклятого лекарства, что также вызвало повторную рвоту. Это было ужасно. В конце концов, его желудок полностью очистился. А нос, видимо, привык к запаху, потому что он перестал так бурно реагировать на каждый вдох. Се Лянь смог подняться на трясущихся ногах и, спотыкаясь, прошел в лазарет, а затем в пустой кабинет Ши Цинсюаня. Там он опустился в одно из кресел и попытался взять себя в руки. Он еще не совсем пришел в себя, когда Ши Цинсюань распахнул дверь и ворвался в комнату, выглядя очень разгневанным. Однако он остановился, увидев Се Ляня, сидящим в одном из кресел. — Ты выглядишь мертвенно-бледным. Что случилось? — Это то, что я хочу знать, — пробормотал Се Лянь. Он был уверен, что не пил алкоголь, но почему-то чувствовал головокружение и холод. Точно. Наверное, он простудился. — Кажется, я простудился, — сказал Се Лянь как бы невзначай, прежде чем Ши Цинсюань успел что-то сказать. Услышав это, Ши Цинсюань испустил длинный вздох. — Хорошо. Дай мне посмотреть. Если бы у Се Ляня оставалось больше сил в конечностях, он, вероятно, протестовал бы против всех испытаний, которым подвергал его Ши Цинсюань. Черт возьми, ему даже пришлось помочиться на семечки во время осмотра! Когда с унижениями было покончено, Се Ляню разрешили остаться в комнате короля в лазарете. Ему также было велено ждать там, пока Ши Цинсюань не вернется к нему, чтобы сообщить о результатах. Однако в ожидании возвращения доктора Се Лянь уснул. Проснулся он только в полдень следующего дня, к своему собственному удивлению. Но прежде чем Се Лянь успел сильно расстроиться, он увидел на прикроватной тумбочке письмо, и это значительно улучшило его настроение. За последние несколько недель Хуа Чэн прислал ему столько писем, что Се Лянь уже умел распознавать их с первого взгляда, но это письмо было новым. Хотя Се Лянь вскрыл его настолько быстро, насколько это только возможно, но не торопился его читать. Конечно, Се Лянь уже знал, что Хуа Чэн и его свита отправились домой около двух недель назад, и смутно догадывался, что дела в Гуйши шли «довольно хорошо, учитывая все обстоятельства», но ему все равно нравилось получать от мужа свежие новости о том, как проходит путешествие, как Хуа Чэн не может дождаться, чтобы показать ему достопримечательности их нового дома, когда они туда переедут, и о многом другом, чем альфа хотел поделиться. На самом деле Хуа Чэну удавалось отправлять письма почти еженедельно. И, конечно же, Се Лянь всегда хотел ответить. Он бы тоже отправлял письма, если бы альфа не запретил ему это делать. Омега не совсем понимал, почему его муж считает, что так будет лучше, но он не стал оспаривать его мнение. В любом случае, у Хуа Чэна все было хорошо, он ехал домой и думал, что вернется в Баньюэ меньше чем через две недели! Се Лянь не мог дождаться, чтобы увидеть его снова! *** Был поздний вечер, когда Се Лянь снова увидел Ши Цинсюаня. — Ну и как ты сегодня? — спросил доктор, присев на край кровати. — Намного лучше, чем вчера. Может, я просто съел что-то не то, — предположил Се Лянь. — Очень маловероятно. Еда, приготовленная для Его Величества, должна быть только самого высокого качества. То же самое касается и тебя. Никто не станет рисковать своей головой, заставляя тебя есть испорченную пищу. Дай мне свое запястье, — приказал Ши Цинсюань, и Се Лянь подчинился. — Хм… кажется, сегодня тебе намного лучше. Интересно. Как твоя грудь? Се Лянь не мог не покраснеть от этого вопроса. — Все еще… немного нежно. — Дай мне посмотреть, — снова приказал Ши Цинсюань, поэтому Се Лянь мог только вздохнуть и обнажить туловище. Доктор тыкал его в грудь и живот, пока Се Лянь не решил, что он делает это только для того, чтобы добиться от него реакции. По крайней мере, все закончилось довольно быстро. — Понятно. У меня есть теория, но я подожду, пока не получу результаты всех анализов, чтобы быть полностью уверенным, и тогда скажу тебе. Если чувствуешь себя достаточно хорошо, можешь идти домой. Я приду, как только получу результаты, так что, если возможно, не оставайся в своем гнезде. Если только ты не почувствуешь, что тебе это действительно необходимо. Хорошо? Се Лянь кивнул. И вскоре после ухода Ши Цинсюаня Се Лянь решил возвращаться домой. Придя домой, он направился в покои для спаривания, чтобы забрать одеяла и подушки, которые должны были находиться в их спальне. Однако, как только Се Лянь ступил в сад, расположенный между главным домом и покоями для спаривания, до него донесся неприятный аромат цветов. Это было очень странно, ведь обычно он любил его. Конечно, аромат не был таким неприятным, как запах лекарств, который омега почувствовал накануне, но все равно было отвратительно. Тем не менее, Се Лянь успел схватить одеяла и подушки и как можно быстрее убежал обратно в главный дом, к счастью, без рвоты. *** Следующие несколько дней Се Лянь провел в тронном зале, хотя ему пришлось просмотреть все дела, которые обсуждались в те два дня, когда он отсутствовал. Пришлось потрудиться, но омега как-то справился, а на выходных решил отдохнуть в зверинце. Прошло много времени с тех пор, как он действительно нашел время, чтобы посидеть с Лан Цяньцю и побеседовать с ним. Честно говоря, Се Ляню было не по себе от того, что он постоянно куда-то спешил, когда оказывался здесь, но так или иначе, дети, которых он привел во дворец, занимали все время, которое он не проводил на танцах или с мужем. Тем не менее, омега считал Лан Цяньцю другом, и ему было невероятно приятно, что тот не обижался на то, что он уделял ему мало времени во время своих визитов. Но это не меняло того факта, что Се Лянь чувствовал себя плохо, поэтому и решил на этот раз взять с собой побольше еды. Омега не стал извиняться, хотя ему очень хотелось. Однако в прошлый раз его попытка не была воспринята Лан Цяньцю, а Се Лянь обычно учился на своих ошибках. Похоже, что еда была правильным подходом к Лан Цяньцю, если судить по его энтузиазму в поглощении пищи. Пока они ели, несколько собак подбежали к ним, выпрашивая еду. При обычных обстоятельствах Се Лянь никогда бы не стал им потакать, по крайней мере, не за обеденным столом, но поскольку Лан Цяньцю не стеснялся делиться с ними едой прямо здесь и сейчас, решимость Се Ляня тоже рухнула. А поскольку собаки никогда не могли насытиться баловством, они также умоляли, чтобы их погладили. Обниматься с собаками за столом не полагалось, но Се Лянь уже понял, что в зверинце приличия не были большой проблемой. Возможно, это была одна из причин, почему ему так нравилось это место. Им потребовалось несколько часов, чтобы наверстать упущенное, и когда Се Лянь вышел из зверинца, его настроение было довольно приподнятым, а стресс предыдущей недели уже не так сильно давил на него. Поэтому он шел домой с невольной улыбкой на лице. Улыбка мгновенно стерлась с его лица, когда он увидел Ши Цинсюаня, сидящего в прихожей с серьезным выражением лица. — Ци… Цинсюань… — поприветствовал Се Лянь. У него вдруг появилось очень плохое предчувствие. — Се Лянь. Тебе следует присесть, — сказал доктор нехарактерно серьезным тоном. Се Лянь выполнил приказ доктора и сел напротив него. — Ты грязный, где ты был? — спросил Ши Цинсюань все тем же серьезным тоном. От этого у Се Лянь побежали мурашки по коже. — Я навещал Лан Цяньцю в зверинце… Цинсюань, ты знаешь, что со мной? — осторожно спросил Се Лянь. — Знаю. Поэтому ты должен внимательно меня выслушать, хорошо? — спросил Ши Цинсюань и подождал, пока Се Лянь кивнет, прежде чем продолжить. — Я уже поговорил с поварами о корректировке твоего рациона, так что об этом можешь не беспокоиться. Но все же следи за тем, чтобы случайно не употребить алкоголь. Кроме того, сократи занятия по танцам. Упражнения — это хорошо, но не перенапрягайся. Не находись на улице слишком долго, я не хочу, чтобы ты получил солнечный удар. Следи за тем, чтобы не быть неуклюжим. Я строго запрещаю тебе падать, слышишь? Если все-таки выйдешь на улицу, убедись, что с тобой всегда кто-то есть. Я запрещаю тебе выходить на улицу в одиночку. Также пей много воды и, ради бога, никогда не забывай принимать лекарства. Се Лянь понимал, о чем говорит Ши Цинсюань, но не мог понять, что это за болезнь, которая требует такой предосторожности. — Наверняка я что-то забыл, но я подготовлю для тебя список, так что не волнуйся. К этому нужно отнестись гораздо внимательнее, чем обычно, так как есть несколько особых обстоятельств… Обещаю, что не подведу тебя, Се Лянь, — с полной уверенностью сказал Ши Цинсюань, сжимая его руку своими. На мгновение Се Лянь только моргнул, глядя на своего друга. — Я очень ценю это, Цинсюань, правда, спасибо. Но… не мог бы ты сказать мне, что со мной не так? Понимаю, что для меня важно слушать твои указания, но я все же хотел бы знать… — Се Лянь запнулся, когда на лице Ши Цинсюаня появилась сияющая улыбка. — Ваше Высочество, вы беременны. Я имею честь поздравить вас первым.