В огне желаний

Ночью, последовавшей за днем похорон, Драко никак не мог уснуть. Сначала в голове мелькали картины прошедшего дня. Гостиная, толпы народа, сплетни, перешептывания. Даже в такой день, как смерть Нарциссы, она не была главной героиней, все внимание присутствующих было приковано к молодой потаскухе рядом с его отцом. В этот день она была неестественно бледна, некоторые предположили беременность. Почему-то от новости, что часть его отца, а значит и часть его самого, Драко, находится в чреве этой молодой гадины, вызывала у молодого человека рвотные позывы. «Ну и скажите после этого, что токсикоз бывает только у женщин» - мрачно пошутил над собой Драко. Потом они все направились на кладбище. Конечно же тварь от отца не отходила ни на шаг. С последним вздохом его матери исчезла и последняя преграда между Vallery и Люциусом, теперь они уж точно без зазрения совести могли показываться на публике вместе. Но сдавалось Драко, что дело не только в этом. Vallery так неестественно вцепилась в руку отца, словно боялась его потерять, что кто-то прям из толпы заберет его с собой. Вот и имитировала тяжело больную, чтоб отец не отходил от нее, хотя и предположение о беременности нельзя было отбрасывать. Когда вся процессия оказалась на кладбище, Драко старался не смотреть в сторону отца и его любовницы. Он хотел эти последние минуты провести, смотря на мать, уходящую в последний путь. Такой красивой он ее давно не видел, доктор постарался на славу. Краше она была разве что в день свадьбы. И вот прощание окончилось, крышка накрыла гроб с телом, а сам гроб спустили в яму. При воспоминании об этом у Драко навернулись слезы. Он в который раз перевернулся в кровати. Как уже было сказано, в эти минуты на кладбище он не смотрел на отца, а значит и не видел его реакции на это мгновение, а значит не знал, что почувствовал он. Может какой-то укол грусти все же был? Или молодая вертихвостка так завладела его мыслями, что у Нарциссы даже в день собственных похорон не было возможности вернуть себе внимание мужа? Насчет нее Драко даже не сомневался. Она ликовала. Может визуально, для всех, и проронила пару слезинок, но в душе прекрасно понимала, что теперь уж возьмет свое. От переизбытка эмоций и воспоминаний Драко сел на кровати. Почему-то было жарко и душно, хотя вечер был прохладным. Молодой человек вышел из комнаты и сам не зная почему, направился к комнате Люциуса. Почему-то очень хотелось увидеть его, сказать ему что-то важное. Дом он знал превосходно, а потому даже в темноте нужную комнату отыскал быстро. Слегка приоткрыл дверь и застыл. В спальне горела свеча, стоявшая на тумбочке рядом с кроватью, которая располагалась боком к двери, поэтому ему отлично было видно, что на ней происходило. Обнаженная Vallery сидела на лежащем Люциусе и, плавно двигая бедрами, поднималась и опускалась на его члене. Для равновесия девушка упиралась в широкую мужскую грудь руками, ее длинные волосы практически полностью прикрывали спину, а когда она запрокидывала голову, то опускались до самых бедер. Она еле слышно постанывала от удовольствия, в то время как мужские ладони скользили по ее телу, лаская грудь и сжимая подтянутую попку. Девушка изгибалась, подставляя свое тело под руки любовника. Драко молниеносно отскочил от двери, также бесшумно ее прикрыв, как и открыл. Не помня себя от досады и гнева, он вбежал в собственную комнату и упал на кровать. Внутри все клокотало. Даже в такую ночь, ночь после похорон жены, с которой прожил больше двадцати лет, он не может не наслаждаться своей игрушкой! «Беременная она! Как же!» - прорычал Драко. – «Беременные так не траха@тся!». Утром в столовой перед завтраком Драко встретил отца. Тот уже сидел за столом как ни в чем не бывало. - Ты один? - Да. Vallery не здоровится, она сказала, позавтракает в комнате в постели. - Не здоровится? Странно. Не похоже на нее, ведь по ночам она в чудесной форме. Или ты совсем ее заездил? Люциус даже оторопел от столь смелых намеков сына. Драко же состроив безразличную мину, склонился над тарелкой. - Я уезжаю. – запросто сказал он, уже заканчивая завтрак. - Когда? - Да, пожалуй, сегодня же. - Что за спешка? - Во Франции, пока болела мама, я встретил одного друга, у нас с ним там общий бизнес. Не хочу надолго оставлять дела. - Ну что ж езжай, - с легкой ноткой разочарований в голосе ответил отец. – Как только что-то проясниться со свадьбой я тебе напишу. - СО СВАДЬБОЙ?! – почти выкрикнул сын. - Ну да. Я и Vallery планируем узаконить свои отношения. Ты разве до сих пор этого не понял? Тут уж настал черед потерять эмоциональное равновесие Драко. - Слушай, тебе не стыдно? - А почему мне должно быть стыдно? Обычаи я помню, год положенного траура соблюдать буду. Но ни один закон, Драко, ни один не говорит, что муж ВЕЧНО должен оставаться вдовцом из-за смерти жены! Последние слова Люциус просто-таки прошипел и смерил сына ледяным взглядом. Драко достойно выдержал. - Хорошо. Хорошо, но только учти, я в этом балагане участвовать не буду. - Хочешь «вынести сор из избы»? Думаешь никто не заметит, что на свадьбе отца нет единственного сына? - Ничего, новых настрогаете. - Чудесно, - ответил Малфой-старший, но в глазах полыхала тихая ярость. – А можно поинтересоваться: твой этот… бизнес во Франции дает хороший доход? - Ну.. неплохой.. а что? - Да так ничего, просто интересуюсь, сможешь ли ты сам себя обеспечить до конца дней. - Ты о чем, отец? - Как о чем? О наследстве. Я ведь так понял ты меня бросаешь, тебе от меня ничего не надо, в том числе и денег, ну и всего остального в придачу. - Отец! – почти закричал Драко. – Ты не можешь лишить меня наследства! Я твой единственный сын! - Я не спорю, Дракоша, не спорю. – сказал отец с сарказмом и даже слегка поднял руки. – Но, как ты справедливо заметил, мы с Vallery наделаем новых… наследников. И согласись, если из пяти или шести претендентов кто-то чего-то не досчитается… возиться с ним никто не будет. Ты согласен? - Чего ты хочешь? – ледяным тоном спросил Драко. - А я что неясно выразился? Я всего лишь хочу, чтоб ты в назначенное время явился сюда с мало-мальски вежливым лицом и поприсутствовал на моей свадьбе. А дальше – катись хоть во Францию, хоть к чертовой матери! Последний слова Люциус прорычал сыну над самым ухом, отчего у того мороз по коже пробежал. «Правду говорят, мужчина любит детей, пока любит их мать». - пронеслось в голове. - И пожалуйста, - добавил Малфой-старший куда более спокойным тоном. – давай без этого твоего фирменного, как у Нарциссы, выражения презрения ко всему живому на земле. Оно, знаешь ли, у меня поперек горла со дня вашего приезда. Не надо меня злить - мне, старику, вредно. Год пролетел незаметно. Где-то половину этого времени Vallery и Люциус пробыли в Уилтшире, но и почти столько же путешествовали. Vallery действительно было очень тяжело после похорон Нарциссы, обстановка поместья действовала на нее гнетуще. Потому потребовалось изрядное время, чтоб дурные воспоминания вытиснились куда более приятными. Жаркие ночи в Греции они оба не забудут еще долго. Это было словно свадебное путешествие, только наперед. Тем более, что в Великобритании Люциуса ждало множество дел, в которые с головой придется окунуться сразу после свадьбы. Так что о длительных поездках до июля придется забыть. Vallery стояла перед огромным зеркалом и не могла оторвать глаз от своего отражения. Столько бриллиантов на ней никогда не было. И все это ее, теперь насовсем. Что ни говори, а роскошь и богатство поднимают самооценку лучше любых психологических тренингов. Платье, не смотря на свободный крой, там где надо, подчеркивала потрясающую фигуру, которая, к счастью обладательницы, за год не располнела. А было отчего! В Греции она съела столько всевозможных деликатесов, сколько не ел почти ни один британский лорд. Vallery «дышала полной грудью»: она наслаждалась жизнью, словно стремясь наверстать то, чего столько лет не видела. Фаты на голове не было. Vallery принципиально от нее отказалась, ибо не хотела скрывать великолепие прически с белоснежным жемчугом, который так и сиял повсеместно на ее темных волосах. Единственное, пожалуй, что подпортило настроение невесты, это приезд Драко. Молодой человек прибыл в поместье неделю назад совершенно неожиданно для нее. Вернее, как неожиданно... Понятно, что на свадьбе Люциуса он должен быть, как самый близкий родственник, но Vallery до последнего надеялась, что молодой человек найдет какой-нибудь повод в последний момент и откажется, ограничившись лишь письменным поздравлением через сову. Но нет, Драко приехал все в той же черной карете, в которой они прибыли с Нарциссой почти год назад. Выйдя из экипажа, сын подошел сначала к отцу, с самой высокой степенью учтивости поздоровался с ним, затем с Vallery. И если б не его надменно-холодный взгляд можно было бы поверить, что он искренне смирился с воссоединением отца и его нынешней возлюбленной. По комнате пробежал сквозняк и Vallery почему-то забеспокоилась, не зашел ли в комнату Люциус. Видеть невесту перед бракосочетанием еще та примета. К ужасу Vallery все оказалось еще хуже. В комнату зашел Драко. От былой учтивости и сдержанности не осталось и следа. Если б презрение имело человеческий облик, оно бы наверняка приобрело облик нынешнего Драко. - Что любуешься собой, потаскушка? Ну еще бы, столько брюликов на себя навешать! Еще та цыганщина. Мать за всю свою жизнь столько себе не позволяла, а тут что скажешь, лимита. - Зачем ты пришел? - Поздравить, если так можно выразиться. Мы ведь с тобой теперь родственники, а родня должна друг другу только правду говорить, ты согласна? Каждое слово Драко было пропитано цинизмом. - Так и что же ты хотел мне сказать? – спросила ровным тоном Vallery, стараясь при этом не смотреть на Драко. - Хочу предупредит тебя, что вся эта игра на публику затеяна исключительно по инициативе моего отца. Ни на какую свадьбу ехать я не собирался, но раз уж так вышло, знай, что сегодня за банкетом, когда все дружно будут пить за здоровье молодых, я буду пить за то, что б ты сдохла, сдохла как моя мать, в страшных муках, и чтоб гния, ты проклинала тот день, когда запрыгнула в койку к моему отцу!!! Что-то внутри Vallery словно оборвалось и гнев в чистом виде потек по ее жилам. Ей даже показалось, что глаза ее будто озарились пламенем. Без тени страха она посмотрела на пасынка и заявила: - Слушай меня недоносок! Когда я впервые увидела твоего отца, прекрасно понимая, что мое происхождение ничтожно мало по сравнению с вашим, даже смотреть на него не смела, в отличие от твоей мамаши, которая с первого знакомства и всю жизнь прохода ему не давала, стелилась перед ним на каждом углу! Так что кто из нас потаскуха, я еще помолчу! Драко открыл было рот, чтоб что-то возразить, Vallery его перебила: - Заткнись! Я не знаю, что ты там надумал в своей больной голове, но я тебе расскажу то, что слышала от твоего отца лично! Так вот его всю жизнь от нее тошнило! С самой свадьбы, с самой брачной ночи, просто чудо как с таким отвращением они еще тебя зачали! - Это неправда… - А ты спроси у него! Что, страшно?! Мальчику страшно взрослеть? - У отца были женщины и до тебя, но все они меркли перед матерью, и если б не эта болезнь, он никогда бы не ушел из семьи. Как же я хочу, чтоб сдохла ты, а не она! - А знаешь, чего я хочу? Я хочу, чтоб ты влюбился, окончательно, бесповоротно, безнадежно. Так, чтоб сердце останавливалось и дышать не мог. Может, хоть тогда твоя дрянная душонка поймет, что брак это не только союз заключенный на бумаге двух высокопоставленных семей, это единение людей, которые жить друг без дурга не могут. - Это ты о себе с отцом? – язвительно спросил Драко. – Не мели чушь. Если б жива была мать… - Но твоя мать гниет в гробу, а замуж выхожу я! Так что будь добр, заткнись, и оставь свои умозаключения при себе. И еще, будь со мной повежливее, кажется отец тебя предупреждал. Vallery повернулась к двери и вышла, а Драко так и остался стоять с полыхающими от гнева щеками. «Во змея, показала истинное нутро», - думал он, смотря на пустой проем, где только что скрылась Vallery, и слушая стук женских каблуков, идущих вниз по лестнице. – «Ничего, отец еще поймет… Сведет его в могилу, как и мать».