пламя по мелочам

Тсуна впервые откашливает цветы в будущем, на базе - прокашливается в раковину и в ступоре смотрит на лепесток белой лилии. Первая мысль почему-то - о том, какой это красивый и изящный цветок. Точно как Гокудера... Тогда это ещё легко скрывать, тогда это почти не доставляет неудобств. Только вездесущий Реборн сердится, говорит, что у босса не должно быть слабостей, тех, что мешают в бою. "Признайся ей уже." Когда Тсуна автоматически поправляет: "ему", Реборн только хмыкает и бормочет себе под нос: должен был догадаться, что лилии ей не очень подходят. Бой с Бьякураном Тсуна выигрывает, несмотря на болезнь, которая почти не приносит проблем. Жить с нею со временем становится все сложней. Друзья ведь все время с ним, и, чем чаще у него приступы, тем хуже выходит скрыть; мама смотрит сочувственно и как-то говорит, что в своё время тоже болела этим. "Твой отец и подсолнухи, химавари. Так же вечно поворачивают голову к солнцу," - и улыбается, глядя на лилии. "Символ чистоты и невинности, так ведь?" Да, но только моей, мрачно думает Тсуна. Из Хранителей первым "палит" его, конечно, Хибари; он явно собирается прочесть краткую лекцию о нарушении общественного порядка (формата "Х нарушает дисциплину Намимори, прекрати, или (и) я забью тебя до смерти"), но видит цветы и хмыкает, уходя. Следующим замечает Ямамото и, конечно, пытается подбодрить друга, как-то свести с Киоко, помогает скрыть от Гокудеры и прочих, чтобы не беспокоились зазря. Не сразу, но он понимает, что - нет, не Киоко. И это именно он как-то раз запихивает Гокудеру в комнату "Десятого" и захлопывает дверь. Гокудера выпаливает пару последних ругательств в сторону двери, потом оборачивается к боссу: - Чего это он? Тсуна разводит руками и еле успевает поднести хотя бы их ко рту, чтобы не осыпать все вокруг плотными белыми лепестками. Гокудера смотрит, и смотрит, и смотрит, и Тсуне неловко до полного отстранения от ситуации. - Лилии, - завороженно говорит Гокудера. - Красиво. Потом встряхивается: - Десятый, кто эта глупая женщина, которая смеет не признавать вашего великолепия?! Луковица лилии больно скребётся в груди. - Не женщина, Гокудера-кун, - он качает головой с сожалением, отдышавшись. Ты. Этого он не говорит, конечно; Гокудера смотрит на него долгим взглядом, и что-то такое мерещится Тсуне в нем. А потом Гокудера хрипло выдыхает: "Я люблю вас, босс." Айшитэру. И он не врёт. И распирающая тяжесть внутри грудной клетки будто исчезает в один момент. Гокудера говорит что-то ещё, про то, что надеется, что не оскорбил его этими чувствами, что не может молчать, зная, что Десятый хоть в чем-то поймет его, что готов как угодно дистанцироваться, "только не прогоняйте меня" - обычные гокудеринские глупости, и все это неважно совсем; Тсунаеши в первый раз за долгое время действительно счастлив, и сейчас и сам Гокудера будет тоже, и само осознание этого заставляет по-идиотски улыбаться в будущее нескольких минут.