пламя по мелочам

Метка Гокудеры с самого начала вела себя не как у всех. У нормальных людей - проявится имя где-нибудь на запястье и висит себе спокойно. У Гокудеры метка появилась на спине, у левого плеча (что он сразу воспринял как некий знак судьбы и начал учить экзорцизмы), и постоянно менялась, перетекая из одного имени в другое. Да ещё и чесалась постоянно. У сестры ничего такого не было, имя на её руке (тоже, кстати, близко к левому плечу) не доставляло никаких проблем, и Хаято из зависти дразнил её Джульеттой (а сестра в ответ на такое издевательство над именем будущего соулмейта швырялась печеньками). Когда Шамал подарил ему то, что определило его судьбу не меньше, чем "душевный товарищ" - динамит, - то Хаято решил спросить, что, собственно, не так с его меткой. Доктор посмеялся, но объяснил, что такая нестабильность нормальна, хоть и редко встречается, и означает, что природа не может определиться, как зовут его соулмейта. Как вариант, кто-то из его, соулмейта, предков сменил фамилию, или он приёмный и принял фамилию новой семьи, или его в жизни зовут одним именем, а по документам - другим. Да мало ли что. Встретишь его лично - разберёшься, и, что получше - тогда и метка стабилизироваться должна, по тому, как ты сам его называть будешь. Ладно, сказал Хаято, спасибо, и стал каждый вечер проверять, продолжает ли метка "перетекать" из японских иероглифов в латинские буквы и обратно, или он, наконец, встретил "товарища" и как-то его обозвал. Сестра встретила своего Ромео, когда Хаято уже сбежал из дома. Он видел их мельком несколько раз, и с каждым разом больше надеялся, что его взаимоотношения с соулмейтом будут не такими. Может быть, даже не романтическими, а глубокой дружбой - что бывает редко, но метко, несколько таких тандемов остались в истории. Когда Гокудера услышал, что Ромео погиб от пищевого отравления, то даже посочувствовал парню - уж он-то знал, каково это, когда на тебе пробуют ядовитую кулинарию! А ведь его даже не пытались убить. Но, зная, как он обходился с нею, Хаято внутренне поддерживал сестру: заслужил. В следующий раз, когда он встретил её, мысль обозвать, как раньше, Джульеттой, исчезла, едва появившись. Метка на левом плече сестры расплылась в уродливую чёрную кляксу. Сестра несла её с гордостью, принципиально, как показалось Гокудере, надев майку без рукавов. (На лицо Бьянки он старательно не смотрел.) А через пару недель клякса скрылась под татуировкой, что дала сестре прозвище в криминальном мире: чёрный скорпион с сердечком-жалом. "Связи не важны. Важна любовь." (Вероятно, её зацикленность на высоких чувствах началась именно с этой истории.) Когда выяснилось, что будущий десятый Вонгола - японский школьник, и Гокудере даже пришло "приглашение" от его репетитора, а по совместительству - вечного младенца и одного из лучших киллеров мафии, то он, конечно, заподозрил неладное. Или ладное, тут как посмотреть. Вчитаться в вечно сменяющие друг друга буквы и иероглифы получалось плохо, но имя, которое сообщил ему Реборн, они подозрительно напоминали. Но волновался Хаято даже не из-за этого (ну, в основном): раз десятый босс Вонголы - такой же школьник, как и он сам, то, может, его наконец возьмут в семью? Да ещё какую семью!.. Вечером после судьбоносной встречи (судьбоносного нападения, скорее) Гокудера, привычно проверяя буквы-иероглифы под левым плечом, обнаружил там японское слово "Десятый". Вспомнил с трудом: точно, я же назвал так босса случайно (первое, что на язык пришло, на самом деле - на эмоциях он плохо контролировал свою речь). А потом осознал, что это означает, и сердце забилось чаще. Называть соулмейта иначе он уже даже не думал.