Человек, который помогал

Ощущение одиночества очень ужасно в тех случаях, когда оно есть. Это не зависит от ситуации, само его присутствие создаëт неприятные ощущения. От одиночества нельзя убежать, оно — твоя тень, которая выйдет в тот момент, когда ты останешься один. Такемичи принял этот факт ещë в детстве, оставшись в детдоме со статусом изгоя. Еженедельные избиения не прекращались, даря мальчику новые ссадины и синяки на тонкой коже. Он не пытался дать отпор, ведь его бы невзлюбили ещë больше. Вот он мир, в котором реальность — феномен опасный. Хочешь жить — не давай это делать другим. Правда, когда ему исполнилось двенадцать — на правом запястье появилась метка белого пульса. На белоснежной коже переливалась кривая линия, больше похожая цветом на чистый металл или серебро своим переливанием, но никак не на белый. Тогда мальчик улыбнулся, ведь теперь его  не будут обижать сверстники, потому что он — раздающий. Мир делился на две роли людей: раздающих, и получающих. Раздающие являются особями, которые обязаны делится своим счастьем с получающими. Получающие же — особи, которым раздающие должны отдавать своë тепло и ласку, не получая ничего взамен, потому что получающие — существа либо сгнившие, либо нуждающиеся в моральной помощи. Разумеется, раздающих было намного меньше, чем получающих, ибо не у каждого до сих пор остаётся воля к жизни или хоть какой-то дух. Но Такемичи был настолько наивен, что и не понял, как сделал себе хуже. « Ханагаки, давай я тебе дружбу, а ты мне — помощь! » « Ханагаки, если ты не будешь со мной общаться — я пожалуюсь воспитателю, что ты меня избиваешь и обзываешь! » « Таке-кун, а это правда, что ты раздающий? Если да, то давай дружить! » « Ханагаки, если ты ещë раз меня проигнорируешь — урою. Слышал? » « Таке-кун, ты такой красивый и умный! Наверное, и сильный тоже! Давай в мою компанию? Да ладно тебе, жалко своего счастья что-ли? » Возможно, Такемичи радовался бы такому вниманию несколько лет назад, но сейчас он понимает — его используют, как игрушку на определëнный срок. Он как проститутка, только наоборот — он платит клиентам, а не они ему. Мальчику ничего не оставалось, кроме того, как помогать другим. Он никогда бы не подумал, что дети способны на более ужасные поступки помимо избиений, и это стало его ошибкой. *** -2003 Посреди лужайки огороженной деревянным забором, сидели трое детей напротив одного. — Хей, Ханагаки, поговоришь со мной? Мне та-а-ак грустно сейчас!— протянул жалостливым голосом мальчишка с чёрной кепкой на голове. — У меня нет настроения, можешь подойти попозже?— продолжая рисовать в альбоме сказал Такемичи тихим голосом. Однако, ответ хулигану не понравился, девочка сидящая рядом с ним начала хихикать и достала что-то блестящее из кармана юбки передавая мальчугану. Если бы Такемичи посмотрел, то и не подумал, что туда хоть что-то может вместиться. Однако, всë же может. — Будь по-твоему, тухлый раздающий! И зачем ты нужен, если никому не помогаешь? — вмиг мальчик с чёрной кепкой набросился на голубоглазого, полностью вбивая его в салатовый газон. Ханагаки пытался противиться, но его ноги и руки сжимали шестëрки главаря мальчика Рику. Девчонка со всей силы вдавливала обе ноги жертвы в траву, тем временем мальчик с острыми ногтями держал обе руки по разные стороны от друг друга. Рику подошëл с острой лыбой к Такемичи, что-то вертя у себя в руках. — Видишь, что это? — спрашивает он, хитро прищурив синие глаза. Ханагаки мотает головой в знак отрицания, ведь сквозь пелену слëз слишком трудно рассмотреть что либо. Но ему страшно. Он не знает, что будут делать с ним дальше, ведь чëрт, куда дальше? — П-перестаньте.. — прошептал Такемичи еле слышно, мальчик что держал руки засмеялся. — Начнëм же? — игриво Рику оскалился, опустившись на корточки. Такемичи увидел, что сверкало в руке. Лезвие на красной нитке. Паника и истерика накрыли тело ребëнка с ног до головы. Он громко выкрикнул, что ему нужна помощь, но чужие ладони вмиг закрыли ему рот, не давая ни шанса издать хоть какой-то звук. Тело содрогалось от чужих прикосновений, особенно, когда их делал Рику. Рассмотрев запястье на котором красовалась тату-метка, он посмел раскрыть свой рот и в этот раз. — Я вырежу твою метку. Из глаз Такемичи полились слëзы с новой силой, осознание того, что происходит, пришло чуть позднее чем надо. Он брыкается ногами, но хватка девчонки не позволяет этого сделать. В животе становится резко больно и пусто, будто он не ел около недели. Горло иссохло, когда он почувствовал боль на внутренней стороне запястья. Кричать невозможно. Глаза застыли, изливая из себя всë, что остаëтся. Ханагаки быстро закрывает глаза когда чувствует как по его руке потекло что-то мокрое и липкое. Мычать он тоже не может, горло болит. Чувствуя, как чешется рана, он понимает насколько  беспомощен и слаб. Тело дëргалось как невменяемое, реагируя на опасность для жизни. Кажется, Рику уже сделал линию поперëк вены. Такемичи не хочет открывать глаза и смотреть на кровавую траву и смешки от девчонки, что держала его за ноги. Он чувствует какое-то облегчение и вскрик Рику. Ханагаки открыл глаза, и пытаясь убрать слëзы, глупо моргал. — Ублюдки, что вы здесь устроили?! Голос был не до конца сломанным, мальчишеским. Убрав пелену слëз он не сразу понял, что его конечности свободны, а двое обидчиков убежали оставив своего друга незнакомцу. Мальчик рассмотрел своего Спасителя, который впечатывал в землю Рику. Чёрные волосы до ушей, янтарные глаза, обычная одежда. Такемичи  обратил внимание на избиение, оценивая его. Незнакомец вбивал в землю Рику во всю мощь, не давая и шанса встать. Выражение лица было злое и раздражëнное, скорее всего, он в шоковом состоянии и не может остановиться избивать. Голубоглазый был внутренне рад, обескуражен и обижен. Такемичи старался помочь всем своим знакомым с их проблемами и загонами, но стоило отказать один раз, как его чуть-чуть бы и убили перерезав вены! Мальчик вздрогнул и покрылся мурашками, вспомнив о том, что ему перерезали вену и теперь он истекает кровью. Дрожащими глазами он посмотрел на рану, на которой была одна толстая красная линия, из которой вытекало много крови. Руку хотелось расчесать, но Такемичи обошëлся оторванным от кофты рукавом, которой быстро прижал к ране дабы не растеклось ещë больше крови. — Грызун вонючий. — спаситель на последок пнул  Рику в лицо и повернулся к Такемичи, закончив дело. Его взгляд зацепился за руку, которая держала ткань к другой пропитываясь кровью. — Бля, резанул всë-таки.. Не вены хоть? — Они. — ответил он, сильнее прижимая ткань к руке. Ему было несколько интересно наблюдать за встревоженными янтарными глазами незнакомца, который подбежал к нему и схватил за нетронутую руку. — Так чего на месте-то стоишь?! Ëпта, побежали до медсестры! *** Мальчик наблюдал за действиями молодой девушки, которая недавно спасла его от сильного кровотечения. Он не знает, можно ли гордиться тем, что ему медицинской лентой и бинтом перевязала запястье самая добрая медсестра. Такемичи немного стесняется паренька что сидит на стуле надув щëки. Как оказалось, мальчугана звать Ханмой Шуджи. Подождав, пока девушка выйдет из кабинета, он подскочил как ошпаренный и навис над сидячим Ханагаки. — Ты болван? И Такемичи опасно хмурится и прищуривает глаза, смотря прямо на собеседника. Всë же он вздыхает и отводит взгляд куда-то в сторону, ибо спорить не хочется. — Нет. — кратко для себя говорит он, ничуть не удивляя обладателя янтарных глаз. — А вот и да. Я удивлëн, что ты не знаешь даже основ самообороны в такой среде. А вот если бы знал, то ты бы... — Шуджи начинает читать лекции про разные темы без остановки или отдышки, на что спустя минуты две голубоглазый устаëт и погружается в свои мысли случайно постукивая указательным пальцем твëрдую поверхность его кушетки, что замечает Ханма и замолкает, встав впритык к Ханагаки с поднятой головой и вздëрнутым носом, — Эй! Ты меня слушаешь? Такемичи от неожиданности вздрогнул и перевëл взор на лицо мальчика, что стоял впритык к нему. И почему о нëм так волнуются? Наоборот вроде-бы должно быть, он же раздающий. — Прости, я прослушал. — виновато опустив голову, он заболтал ногами. Собеседник вздохнул. — Сколько лет хоть? Небось и десяти нет. — монотонным голосом предъявил Шуджи, чему Такемичи не удивляется. На двенадцать лет он не выглядел из-за худого телосложения и детской внешности вперемешку с маленьким ростом. Он не гордился тем что был милым, ведь для мужского пола — это позор. — Двенадцать. — тихо пробормотал Такемичи, до сих пор не смотря на Ханму. У того же брови вверх вздëрнулись, а на губах расплылась ухмылка. — О. Значит, татушку получил? — получив недоумëнный взгляд мальчика, он почесал затылок, —Ну, я так метки называю.— не много словно объяснил Ханма, задавая новый вопрос, — Так ты белый или чëрный? Ханагаки этот вопрос более чем надо понял. Белые — раздающие, а назвались так из-за белых линий. С чёрными та же история, только метки чëрного цвета. — Белый я. — сдавленно раскрыл все карты Такемичи, а Шуджи лишь потëр подбородок. — Так вот почему тебе вену подрезали? Татушку вырезать? Такемичи впервые был рад, что с ним разговаривают. Шуджи не задавал вопросы по поводу помощи и дружбы, он просто интересовался ситуацией, из которой спас малого. — Я им в моральной помощи отказал, голова болела. Рику разозлился и сказал что вырежет мою метку даже если она находится на венах. — скрывать имя хулигана он не стал, ибо его весь детдом знал под статусом хулигана. Ханма приудивился, но что-то такое предугадывал. Он задрал рукав своей серой толстовки показывая вид на чëрный пульс находящийся на запястье. Ханагаки заметил что Шуджи ждал чего-то, и только по чужим глазам направленных на его правую руку перевернул еë, чтобы доказать свою роль, но вместо метки там были бинты, на что Ханма закатил глаза, мол, "ничего страшного". — Смотри: цвета очень отличаются, также как и их значение. Знаешь, почему татушки появляются в виде нашего пульса? — задал вопрос Шуджи, Ханагаки покачал головой. Он этим долго интересовался, но никакой информации об этом феномене не было. — Татушки ставят нам роль на всю жизнь не меняясь. После смерти она пропадает, ведь ты не жив, соответственно и роль не действенна. Если бы тебе захотели вырезать татушку, они бы этого не сделали, ведь татушка доходит до середины кости. Иными словами — тебя просто хотели убить. Тот Рику — мой сверстник. Ему четырнадцать лет, и недавно мы проходили тему "Отрицание метки", где об этом говорилось. — Ханма примолкл, рассматривая эмоции на лице голубоглазого. — Тоесть... Он хотел.. — Тебе хотели убрать пульс в двух вариантах сразу. Такемичи застыл на месте. Лучше бы его убили, ибо это ужасно. Люди, как и говорила книга по психологии — хуже животных в любых ситуациях.  У людей есть разум, который они не используют в хороших побуждениях, тем временем как животные — просто живут питаясь слабейшими. У них нет выбора, они хотят выжить. В людском мире нет тех же стереотипов как у животных — нет никаких делений на хищника и жертву, есть только ты и твои решения. Можно сидеть тише травы или ручья в глуши не имея проблем, либо только искать их от скуки. Такемичи, хоть и относится к первым, проблемами не обделяется — он изгой, которому выпала трудная роль. Шуджи Ханма тоже наверняка не ангел, но и плохим назвать его будет грубо. Рику — не ангел, а плохим его назвать легко, и он, как многие, своими издевательствами пытается не попасть под них же со стороны других. Это не лучший способ, хотя и довольно-таки рабочий и часто используемый. Ханма кладëт свои руки на плечи Такемичи очень аккуратно и осторожно, будто пытаясь успокоить или дать поддержку лишь прикосновением. Возможно, это помогло, ведь Ханагаки вздрогнул. — Они просто завистливые ублюдки, не думай о них. Давай я буду подле тебя чтобы защитить? Или, давай приëмам научу? Поверь, жизнь станет легче в этом аду. — певучим голосом успокаивал Шуджи, что настораживало Такемичи. Что от него надо? — Предлагаешь дружбу? — прямолинейно спросил он, наблюдая за всплывшей улыбкой Ханмы. — Предлагаю защиту. — подметил ошибку старший, убирая руки с чужих плеч, — Так зародится и дружба. — в конце своей речи он подмигнул. — Значит, и ты будешь мною пользоваться? — тихо задавая вопрос, голубоглазый сжал ткань чёрных шорт, пытаясь не смотреть на Шуджи. С его стороны послышалось хихиканье, от чего Ханагаки всë-таки поднял на того глаза. Ханма прикрыл рот ладонью и сдерживал смех, а заметив странный взгляд на себе — успокоился. Он отошëл от младшего на пару шагов и расправил руки, наблюдающий напрягся от столь  неожиданного и неадекватного жеста. — Знаешь, почему многие люди очень легко находят себе подобных и начинают с ними взаимодействовать? — Такемичи кивнул, в его книжке было объяснение этому, — Ну вот. Каждый из нас ищет выгоду себе, а не кому-то другому. И дело не в деньгах, а во внимании. Никто не станет заводить дружбу с той личностью, которая не будет поднимать настроение лишь по одному зову или вообще без него. А теперь приходим к компромиссу — я — даю тебе защиту, ты — своë внимание. Мы станем друзьями, Ханагаки. — брюнет, окончив речь опустил руки и ожидающе прожигал взглядом Такемичи. Этот парень умëн. Младший улыбнулся. — Называй меня по имени, Шу.

***

Следующее утро началось не с издевок и приставаний, а прогулки с Шуджи. С того дня они разошлись сразу после того как назначили мини прогулку. Ханагаки принял тот факт, что своего нового друга он уважает за знания о жизни и еë трудностях, и он очень рад что встретил его. Шуджи был поистине человеком приятным — рассказывал о разных историях в своей жизни, где были случаи печальные, стыдливые, опасные и добродушные, он даже комментировал каждое движение по-близости, чем заставлял младшего пустить смешок или схватиться за живот в порыве откровенного ржача. Вот так и происходит сейчас, где Шу пинает камень под ногами, надумывая о футболе этим самым булыжником со своим товарищем, но в голову приходит мысль иная, от чего он останавливается и зависая в мыслях не слышит всего происходящего, и вышел из своих раздумий Ханма только тогда, когда его пнули в голень. Схватив больную ногу сразу в две руки, подросток застонал от боли. — Прости! Я хотел только слегка пнуть! Прости, прости, прости Шу! — извинялся Такемичи бегая вокруг товарища, проверяя на наличие других ран. Ханма с этого пустил смешок, ибо он специально застонал как можно громче, чтобы вызвать жалость. — Всë в порядке, не так уж и больно было. — отмахнулся он, уже встав в полный рост и смотря на мальчика рядом с улыбкой. Особенно ему настроение поднимает тот факт, что он намного выше своего друга. Да, ему четырнадцать, и Ханагаки его на два года младше, но факт разницы в росте не отменяется. Такемичи являлся гордой полторашкой со своими 155 сантиметрами, а Ханма был 180 сантиметров и любил посмотреть сверху вниз на многих. Такемичи это никогда не смущало и не обижало, потому что он был и без того ниже некоторых девочек с детдома, а тут нарисовался Шуджи — в общем, обиды стëрлись сразу. Ханма протянул руку своему товарищу, тот же, поморгав глазëнками — принял еë в свою. — Теперь будем так ходить. — гордо заявил Ханма, а Ханагаки и не против, — Я вот что хотел спросить: как ты здесь оказался? Вряд-ли бы тебя родители сюда запихнули с знаниями о том, что ты раздающий. Такемичи померк быстро. Он ничего не помнит о своих родителях, даже о раннем детстве забыл. Ханма, кажись, сразу пожалел о впервые заданном вопросе другу. На протяжении дня Шуджи действительно то и делал, что рассказывал о всëм кроме личных дел, но не спрашивал об этом Такемичи. — Не помню. Я, вроде, с рождения здесь. Родителей либо забыл, либо и не видел вовсе. — потухшим голосом произносит он, от чего-то Шуджи становится стыдно. — А.. Прости тогда, не думал что у тебя что-то подобное было. Могу о своей истории рассказать! — Золотистый блеск проскочил в глазах старшего, Такемичи лишь кивнул, — Предупреждаю сразу: история не из приятных. — Ханагаки прикрыл глаза и снова кивнул, делая шаг меньше. Ханма тяжело вздохнул, а после набрал в лëгкие воздух обратно и начал свой рассказ. — Нет у меня никаких нюней, есть только обычное. Мать моя забеременела мной от такого же получающего как и она, ну, в процессе работы в борделе. Я был нежеланным ребëнком, но мать меня любила, и даже сейчас старается дать мне только лучшее. Мужика от которого появился я и след пропал. Сам должен понимать — то, что женщина из борделя залетела только еë вина, ибо она не напомнила одеть презерватив  своему клиенту, или же сама не приняла противозачаточные таблетки. В суд она не ходила, но за меня ей деньги дало правительство, так что не всë было плохо. Правда, органы опеки уже заебали со своими придирками, — Шуджи прикусил язык из-за пущенного собой мата, но продолжил быстро, — как только они находят меня поздно ночью на улице сразу говорят, мол: " Веди к мамке, штраф оплачивать будет ". А как только они заходят в нашу маленькую однушку сразу вспоминают еë, ведь часто тут бывали. Дожидаются матери пока она придëт с борделя, а когда придëт — читают ей нотации про меня и лишают на время родительских прав, типа она не может содержать меня ведь я из неблагополучной семьи. Когда проходит срок прав которых мать мою лишили — она сразу приходит сюда и со слезами забирает меня от сюда. — Шуджи пытается незаметно смахнуть слезинки что случайно выбрались из глаз, но несдержанно всхлипывает, чем привлечь внимание. Такемичи испуганно моргнул глазами. Он не знает, какого скучать по маме и какого Шуджи сейчас. Пока он говорит о родительнице с особым трудом не скрывая и не стыдясь многих деталей, Ханагаки не может ничего рассказать в ответ, потому что у него нет предыстории. Ему жалко Ханму, ему хочется его обнять и шептать успокоительные слова чтобы тот не плакал чувствуя себя жалким и неспособным. Такемичи неожиданно дëргается — инстинкт роли действует. Он хочет помочь, дабы убить печальное состояние друга. Мальчик выпускает свою ладонь из чужой, чтобы убрать руку что лежит на лице куда подальше. Ханагаки сперва удивляется: Шуджи в слезах растерянно смотрит на своего товарища, вздрагивая при любом резком движении. У Такемичи от этой картины сердце сжимается, а в венах кровь застывает. Медленно переместив ладошки на щëки Ханмы, он смотрит ему в глаза. Блестящие янтари выдавали всю липофрению, из-за чего их обладатель поспешил закрыться, рукавами, но сделать это не смог из-за давления на мокрое лицо. Голубоглазый смотрит снизу вверх, фиксирует руки за чужой шеей и давит на неë, явно намекая пригнуться, чему повинуются. Выпустив всхлип наружу, старший опускается на корты́, жмуря глаза, пытается рассмотреть выражение лица Такемичи. Неожиданно он чувствует теплоту и преграду для зрения. Маленькие руки  обвили его голову и шею, а Ханагаки просто подошëл настолько близко, что на его кофточку попадала влага от слëз. Ханма слышит мягкий, ребятческий голос прямо у себя над макушкой: — Шу, ты — не виноват. Твоя мама любит тебя, а ты еë. Неважно когда, но она придëт за тобой и вы обниметесь снова. А пока об этом думать рано, просто живи и не мучайся в своих мыслях. Высказывайся, Шу. Это помогает, и это нормально. — одна рука переместилась на затылок начиная поглаживать ту зону. Ханма чувствует малое облегчение — плакать можно. Под потоком мыслей неосознанно сжимает чужую кофту, пачкая в слюнях и слезах. А Такемичи продолжает шептать приятные для Шу слова, не брезгуя тканью от спонсора. *** — Ты.. Это.. Ну, типа.. Прости, что сорвался, — Ханма почëсывал затылок, который горел из-за сильного смущения так-же как и щëки. Ханагаки лишь снял кофту и хихикнул, начиная рыскать в своей тумбочке в поисках его любимой толстовки. Наконец найдя, что так долго искал, сначала одевает майку, а уже после толстовку, ведь на улице не так уж и тепло, как должно быть летом. Взяв грязную одежду в руки, он встал с коленок и поворачивается к Шуджи, что сидит на его кровати. Очень повезло, что сейчас время прогулок и детей в здании не так много, чтобы увидеть столь странную картину. Почему-то внутри Такемичи царила полная атараксия, и хоть он этому рад, его молчаливый собеседник так не думает. Ханагаки вздыхает и протягивает ладошку Ханме, а тот намëк не сразу понимает. — Не думаешь, что на педиков смахивать будем? —усмехается он, приняв чужую руку в свою. Голубоглазый в это время недовольно цыкает. — Ты говорил, что не советуешь зависеть от мнения других. Передумал уже? — он двинулся к выходу из спальной комнаты, параллельно таща за собой высокую ношу. — Быстро учишься, малой. — Шуджи громко рассмеялся, а успокоившись решает уточнить, — Таке-чан, мы же в прачечную идëм? — от былого стыда и след исчез. — Ага, буду кофту стирать. — быстро ответил мальчик, уже видя главную воспитательницу перед собой. — Сам? — Сам. Подойдя к высокой брюнетке сзади, Такемичи дотрагивается до еë спины, чтобы на него обратили внимание. Реакция была быстрая, так что стоило женщине открыть рот для своего вопроса, Ханагаки еë опережает. —  Кику-сан, можно ли воспользоваться сейчас прачечной? Я испачкал свою любимую кофту в процессе прогулки со своим товарищем, поэтому хочу еë быстренько застирать. — глаза женщины мгновенно смягчились, а сама она чуть нагнулась, чтобы быть на равных с Такемичи. — Да, можешь. Только давай быстренько, после стирки вещи оставь еë на сушилке, а на следующее утро подойдëшь ко мне и ты еë заберëшь. — брюнетка быстрым шагом направилась к прачечной комнате, звенькая  ключиком в своëм кармане юбки. — Таке-чан, ты — ведьма. Когда я выпрашивал у неë пройти в столовую, она мне отказала. — обидчиво забубнел Шуджи, на что Такемичи улыбнулся. — Заметь, что столовая и прачечная — не одно и то же. В столовой на детей тратят продукты, а в прачечной немного воды и мыльных средств. — Как-то по умному разъяснил Ханагаки, с довольной лыбой идя вслед за Кику-сан. Обладатель янтарных глаз лишь громко цыкнул, но шëл вслед за другом не разрывая контакт что создавался с помощью держащихся рук. Женщина остановилась у нужной двери и достав ключик — открыла еë. Сделав дверь на распашку она ушла на то место, где стояла до появления Ханагаки и Ханмы. Войдя внутрь голубоглазый закрыл дверь, чтобы никто лишний не просунулся к ним. Такемичи отпускает руку Ханмы, подходя к целой артиллерии пластиковых тазиков. Шуджи решил сесть на один из них, просто перевернув. Младший же уже набрав в тазик немного воды взял кусок какого-то розового мыла и растëр его прямо в воде, после положив на своë место. Желтоглазый немного не понял действий своего друга, оттого и спросил что за смесь он там шмурит. Такемичи вздыхает, кидая грязную вещь в мыльную воду. — Шу, мне нужно не пятно грязи или крови отстирать, а просто замочить, чтобы твои сопли отлипли от ткани. — у Ханмы немного загорели уши и на лице появилась неприятная гримаса, к этой теме больше никто не подходил. Шуджи не особо-то и знает, как отличается оттирание пятна и полоскание одежды, ведь стирали всегда за него. Нет, дело не в том, что он ленивый или избалованный, просто в детдоме есть определëнное время, которое даëтся на стирание одежды для всех детей, и то, делают это воспитатели. Ну а Ханма у нас под статусом хулигана, поэтому многие рабочие просто либо говорят что нет времени на стирку, либо стирать всë самому (а ключи, между прочим — не дают). Шуджи, правда, уже приспособился и при уезде из дома и взял достаточно упаковок влажных салфеток, которыми 'стирает' одежду в любое время и любом месте. Ему немного обидно, что Такемичи пропустили без всяких придирок и так далее, а на него посмотрели как на последнее отродье. Такемичи заметил переменчивое настроение друга краем глаза, оттого и поднял голову от белой воды в тазике. На лице старшего читалось отчаяние или грусть, но ничего злобного. Такемичи вздохнул, мокнув напоследок кофту в воду и выжмав еë до максимального уровня — вздыхает, смотря на товарища. — Шу, слей воду, пожалуйста. Я сейчас повешу кофту на сушилку и мы пойдëм гулять.— Ханма кивнул, подходя к тазику и смотря на маленькую фигуру сбоку. Не приметив в ней ничего необычного, он поднял  ëмкость и приблизился к раковине, сливая в неë воду. Такемичи остро моргнул глазками, подождав, пока товарищ отвернëтся. Быстро приблизившись к нему, он делает резких шлепок по заднице старшего, что тот от боли в пятой точке взвизгнул. Голубоглазый схватился за живот подавляя смех, ведь то, как Ханма хватается за свой зад — действительно выглядит смешно. — Ах ты мелочь! Пиздец тебе. После этого Такемичи нагло забрасывает кофту на сушилку и со всех ног бежит к выходу из прачечной, что у него успешно получилось. Однако, Ханагаки переооценил свой дух, ведь уже в коридоре начал чувствовать чужое дыхание на своëм копчике. Признать было можно – страшно до посинения. Такемичи прекрасно понимает, что бегущий со всех ног Шуджи максимум пропишет ему подзатыльник, но самовнушение — штука страшная. Только надумав одну мысль о том, что его изобьют снова, он начал быстрее уставать из-за напряжения и нервов. Старший это заметил: подождав, пока тот устанет ещë сильнее, он с разбега прыгнул на малого, валя того с ног. Ханагаки думает, что сейчас лицом впечатается в недавно помытый пол корридоре оставляя там кровавые ручьи, но этого, на счастье – не произошло. Шуджи, при падении – правую руку положил на чужой нос, дабы избежать плачевных последствий. Это, собственно — удалось. Правда, оба не сразу понимают, что оказались за своим двором. Ханма решает встать с мальчика, чтобы осмотреть территорию. Улица. Городская. У Шуджи глаза шире стали, а рот приоткрылся. Буквально пару шагов, и они окажутся на асфальте, пока сейчас находятся на газоне. — Таке-чан, мы случайно со своего двора сбежали. — на выходе говорит он, ещë более поражаясь той улице, которую не видел более месяца. — Ого. Я ни разу на ней не был. Точнее, вообще не видел. — Ханма во второй раз удивляется, вставая с Ханагаки. Он садится рядом с ним, смотря на голубое небо без облаков. — Серьëзно? Я каждый день гулял на неизвестных улицах, исследуя их. — как-то мечтательно произносит он, немногословно добавляя, — Ну, пока вне приюта жил. Такемичи незаметно кивает, одновременно вспоминая хоть какие-то кадры связанные с городом. В голову ничего не приходит, от чего он вздыхает, прикрывая глаза и перемещаясь на спину. Старший залез в карманы шорт, чем-то шумно шурша. Через некоторое время слышится чирк зажигалки, поэтому Ханагаки поворачивает голову в сторону Шуджи. Он немного приудивился, видя в его губах сигарету. — Ты куришь? — на самом деле голубоглазый понимает всю глупость своего вопроса, ведь и без того понятно — раз Ханма при затягивании дыма не закашлялся, то и курит не первый месяц. — Ага. — выдыхая сгусток ядовитого дыма как-то сухо отвечает он, делая новую. — А сколько уже? — снова задаëтся младший. — Знаешь, обычно такие вопросы задают те, кто хотят начать это делать. — Такемичи хотел начать протестовать, но не успел из-за полноценного ответа, — Года два назад попробовал, а после пошла зависимость. — А зачем ты курить-то начал? Здесь Ханма молчит, ибо не помнит. Причин, на самом-то деле, было много, но он не следовал не одной из них. Он просто хотел. Очень приятно ощущать ядовитость в теле во время каждой затяжки, которая тебя и губит. Шуджи помнит информацию из учебников о вреде курения, мол, « Стоит выкурить только одну сигарету — вы теряете свои пять минут жизни». Какие минуты жизни он так и не понял, ибо уточнять надо, потому что может иметься ввиду время курения, и скорая смерть одновременно. Всë же, он решает проигнорировать чужой вопрос. — Пойдëм прогуляемся немного, всë равно воспитатели пропажи не заметят. — делая последнюю затяжку он бросает бычок на траву, вдавливая обувью. Такемичи вздыхает. — Ладно. Такемичи не особо задумывался над ответом, потому что интерес к новой неисследованной территории был больше. Он смотрит на Ханму, который подошëл к нему и протянул руку. Голубоглазый помощь принимает, вставая с травы и отряхивая грязные места на шортах. — Шу, а куда мы без денег пойдëм? — додумался спросить он, идя рядом с Ханмой по переулку. — Много мест есть, в которых деньги не требуются. Парк, детская площадка, стадион. Хотя, можно и заработать кое-каким способом. —  он незаметно ухмыльнулся. — Каким? — вопрос Такемичи задал слишком поздно, ибо Ханма уже завернул в другой переулок, поэтому младший ускорил шаг, чтобы не потерять того из виду. Найдя своего соратника, Такемичи подмечает его игривое настроение и направление к двум подросткам, которые о чëм-то крупно спорили. Не успел Ханагаки и моргнуть, как Шуджи ударил одного из них валя на пол, проделывая то же самое и с другим. Голубоглазый немного дëрнулся, прекрасно понимая, что Ханма может быть не только тасочным с его-то умениями в драках. Он наблюдает за летящим кулаком друга в лицо неизвестного, в то время как другое крючится от боли. И всë-таки, ему не страшно. Такемичи никогда не думал, что его так-же изобьëт друг. Шуджи хороший только с ним, и это прекрасное чувство, — чувство лëгкого собственничества. Такемичи не потерпел бы общения старшего с кем-то другим в ласкательной манере, и это легко объяснить, Ханма — его первый друг, пусть и с недавних пор. Он никогда не просит поговорить с ним о личных проблемах, но почему-то Такемичи именно это и хочется сделать, лишь бы старшему стало немного лучше. Проснулся мальчик из мыслей только тогда, когда по его носу шлëпнули купюрой. Кажись, даже не одной. — Пойдëм купим мороженое, а после до игровых автоматов, Таке-чан.— Ханма вновь натянул улыбку до ушей, с прищуром радости смотря на младшего. Такемичи не станет задавать никаких вопросов Шуджи по поводу той темы, что он избил невиновных подростков. Потому что от этого ноль пользы, а деньги добыть надо было, а вариант "подойти и попросить" отпадал, ибо им бы ничего не дали. Взяв старшего за свободную руку и сказав что любит шоколадное мороженое, он закрывает бирюзовые глаза. Ханма от чего-то хмыкнул, но пошагал в нужную для себя сторону. *** -2005 Такемичи лежит на траве, положив голову на бëдра Шуджи и посасывая леденец. За два года после знакомства в его внешности изменилось многое: уже видное подтянутое тело, проколотое ухо, тату на руках, обесцвеченная чëлка вздëрнутая лаком вверх. Такемичи почти не менялся, разве что нацепил на себя такую же серëжку как и у Ханмы, при этом сделав прокол самостоятельно. С громким пошлым хлюпаньем Такемичи достаëт из полости рта леденец, лениво осматривая его. Он перевëл взгляд на смотрящего в небо Ханму, немного улыбаясь. — Шу, а мне девочка понравилась. — совершенно спокойно сообщает Ханагаки, будто говорит о погоде. Шуджи сначала моргнул, а после понял. Понял, что всë, — конец мужской дружбе. — Опиши еë. — Ханма попытался проговорить эту мелкую фразу спокойно, но ноты раздражения всë-таки слышались, от чего голубоглазый улыбнулся и засунул леденец обратно, не забывая провести им по верхней и нижней губе отдельно. — Красивая, умная, младше меня, добрая и милая. — быстро тараторит он, — С зрением всë нормально. Есть младший брат, родители имеются. В общем — идеал для любого парня. — А если кому-то нравятся сильные девушки? Значит, она не идеал для любого мужчины, ягодка моя. — У неë чёрный пояс по каратэ, Шу. Она меня на лопатки с лëгкостью кинет. — А меня? — с усмешкой в голосе спрашивает Ханма. — Не знаю. Проверим? — Я слабых и младших не бью, ягодка моя. Ханма уверен, что намного сильнее какой-то там девчонки. Есть пункты фактов: Первый факт — он точно выше еë, ведь у него целых 192 см роста, а рост — большое преимущество в драке. Второй — он слишком в себе уверен, и этого вполне достаточно. Нет, конечно, если та самая "красивая и умная девочка" захочет с ним спарринг, он не откажется. — Кстати, —задумчиво проговаривает Такемичи, глядя на друга, — Знаешь Токийскую Свастику? Ханма надул губы, задумываясь. Да, он точно знает Токийскую Свастику, находящуюся в Шибуи байкерскую группировку. — Да, они недавно начали набирать популярность и известность, банда же. — На последок Ханма цыкнул языком, а Ханагаки кивнул. — Тебе не кажется, что они слегка выбешивают? Эта фраза в исполнении голубоглазого была самой любимой для Шуджи, ведь она означала скорые избиения некоторых объектов. Либо Ханма зазнаëтся, либо реально заметил некоторую схожесть со своим другом. Возможно, Ханагаки и вправду начал копировать поведение своего старшего: похожие фразы, игривая интонация, тяга к новым приключениям на пятую точку. И только одну повадку Такемичи не выполнял — нещадное курение. Ханма никогда не пытался засунуть табак в рот брюнету, ибо не надо ему такое горе. Вспомнив тему диалога, Ханма усмехается, начиная тянуться к карману брюк чтобы достать пачку сигарет. Такемичи сразу встал с чужих колен, потому что не терпит горький запах. Гневно посасывая за щекой леденец, он наблюдает за сигаретой, что находилась в чужих сомкнутых губах уже зажжëнной. — Значит ли это, что мы идëм надирать им задницы? — спрашивает Шуджи выдыхая дым. — Именно. — почему-то именно сегодня он забыл свою биту, от чего настроение бить кому-то морды сразу отпало. — Завтра. Я биту в комнате оставил. — Ты не слабый, я тебя учил драться, не надо тут. Шуджи докуривает сигарету и бросает взгляд на рядом сидящую физиономию. — Шу, я хочу девочке сейчас в любви признаться. — опять, будто о погоде говорит Такемичи. Ханма далеко не специалист по любовным делам, но понимает — Такемичи не продержится с той девчонкой и недели. — Щеголяй, ягодка моя. Он отбрасывает бычок куда то в урну, но не попадает. *** Ханма был настолько прав, что хочется смеяться. Когда Ханагаки к нему пришëл в тот же день и сказал что всё взаимно, было грустно. Было грустно из-за того, что Шуджи теперь будет мало времени проводить со своим другом, потому что внимание уделяется теперь не только ему. Хотя... Вечером, после свидания со своей девочкой — Такемичи приходит в столовую крайне грустным. Оттого Ханма и взбесился, ибо кто посмел цапнуть за попу его ягодку? Как же всë было легко... — Она — точно не моя пассия. Она — дура. Хината не понимает мой юмор, боится чмокнуться в щëчку и не принимает мои подарки в виде плюшевых бегемотов с розовым пузом. И в чëм я не прав? А он оказывается полностью прав, ибо если бы Ханму чмокнули в щëку и подарили мягкого бегемота с розовым пузом он бы визжал от счастья. Конечно, если бы это был Такемичи Ханагаки и только. Но Такемичи сразу вспоминает о драке с членами Тосвы, начиная сиять и бежать в сторону спальной комнаты дабы найти биту. Оказавшись на улице, Шуджи замечает парней в чёрной форме и толкает в бок своего товарища, мол, "смотри, какая находка". Такемичи заулыбался, как чеширский кот. Медленно подходя к жертвам, они слышат гул байков. По идее, недавно должно было окончиться собрание Тосвы, поэтому неудивительно, что гул мотоциклов так сильно слышен поблизости. Всë же, когда двое парней в чëрной форме замечают приближение двух других, они напрягаются. Такемичи ухмыляется на пару с Ханмой тому, что один из них начал говорить куда тише чем слышалось, чуть ли не переходя на шëпот. А, уже перешëл. Время первого шага. — Эй-эй, парни! Не найдëтся лëгкой сигаретки для раздающего? — прокричал вопрос Ханагаки подняв вверх металлическую биту, уже стоя рядом с членами банды. Ханма заметно пристроился под боком, жутко лыбясь. — Метку покажи. — сказал один из них. — Ага, не ахуел ли ты, малолетка, просить табак у членов Тосвы? М? —гадким голосом спросил другой, нагибаясь в три погибели чтобы взглянуть на детское лицо. Его моментально отбросило в сторону. Его дружок вздрогнул, увидев длинную ногу желтоглазого брюнета, что недавно откинула его собеседника. — Ага, не ахуел ли ты, так обращаться к Ханагаки Такемичи при Ханме Шуджи? М? — засунув руки в карманы кофты, он подошёл к дрожащему парню, что стоял на ногах, в отличии от своего товарища. В глазах неизвестного виделся страх, от чего он прикусил язык и облизнул губы. — М-мëртвый дуэт!.. Такемичи, замахнувшись, сделал сильный удар по коленям неизвестного, от чего тот свалился лицом в асфальт. — Верно. — голос Такемичи прозвучал без игривости, с холодом. — Тосва слепа, не так ли? — Шуджи подошëл к парню которого пнул, небрежно беря за короткие волосы. Резко опустив руку, лицо врага встречается с асфальтом. — Тогда им терять нечего. В темноте блеснули глаза нападающих. *** — Избивать членов Тосвы скучно, они даже сбежать не пытались.— жаловался Такемичи. — Ты их из скуки избивать начал? — Я на нервах. — Ты скучаешь. — Ладно, ты прав. — сдался голубоглазый, откидывая голову назад. Сидеть на скамейке без спинки очень утомительно. — Дай сигарету. Ханма от такого закашлялся ядовитым дымом, что недавно впустил в лëгкие. Только когда его откачали хлопаньем по спине, он задал вопрос. — А ты хоть раз курил, ягодка моя? — Нет. — утомительно ответил брюнет. — Будем учиться? — Да какое учиться?! — Ханагаки с криком взял из пальцев Ханмы сигарету, тут же поднеся к губам и затягиваясь. С его стороны послышались хрипение и кашель. — Не боись, друг. Я из тебя отличника сделаю. —со смехом сообщил Ханма. Никогда не позволяйте своим друзьям чувствовать себя одинокими, доставайте их постоянно.