---
Лето в самом разгаре: жара практически невыносима, поэтому, пока Хеджу ждёт Йерим, она уже чувствует, как тонкий слой пота покрывает тело. Она стоит возле старого велосипеда, который откопала в гараже, когда дверь дома Йерим открывается. Выходя на солнце, Йерим улыбается девушке. — Мам, пап, я ухожу, — шумит она в глубину дома. — Хорошо, дорогая. Не задерживайся допоздна, — отвечает голос отца. — Не буду, — обещает Йерим, прежде чем закрыть входную дверь и побежать вниз по дорожке. Она останавливается на краю дороги, немного покачиваясь от резкого торможения. — Привет. — Привет, — Хеджу отходит от велосипеда к участку газона, на котором стоит Йерим, и наклоняется для поцелуя, на который Йерим с радостью отвечает. После этого они остаются рядом, слегка касаясь руками, прежде чем Хеджу отступает. — Итак, чем мы займёмся сегодня? — с любопытством спрашивает Йерим. Она снова раскачивается взад и вперед; предвкушение многообещающих летних каникул переполняет её тело, и Хеджу тепло улыбается. Она седлает велосипед и жестом подзывает Йерим запрыгнуть на заднее сиденье, наклоняясь вперёд к педалям. При этом Йерим наконец замечает аккуратный букет цветов в корзинке на передней части велосипеда и наклоняет голову. Хеджу прочищает горло. — Я… надеялась, что мы можем съездить в лес, чтобы почтить память Тиффани, — тихо отвечает Хеджу и делает паузу, нервно избегая взгляда Йерим. — Просто… учитывая всё, что произошло, я подумала, что было бы неплохо попрощаться с ней как следует. Но я пойму, если ты не хочешь возвращаться в это место. Я всегда могу сходить и просто подумала… Йерим прерывает её бормотание, чмокая девушку в щёку. — Ты очень милая, когда много говоришь, — говорит она с широкой улыбкой. — Я с удовольствием съезжу с тобой. Хеджу краснеет, но быстро отряхивается от этого. Она позволяет Йерим устроиться поудобнее и ухватиться за переднее сиденье, чтобы удержаться, прежде чем начать крутить педали. Она едет сквозь улицы, а солнечные лучи освещают их обеих тёплым светом. Как только они достигают опушки леса, а тротуары сменяются кустами и кронами, солнце ныряет за верхушки деревьев, сквозь листву бросая калейдоскоп солнечных зайчиков на их лица. Хеджу бросает быстрый взгляд через плечо на девушку позади неё. Йерим практически сияет, летнее солнце и воздух идут ей на пользу. Хеджу любуется тем, как Йерим прикрывает глаза, запрокидывает голову и словно купается в тепле, а её влажная кожа уже начинает загорать. Хеджу всегда трепетала перед Йерим: перед её красотой, добротой и той радостью, которая живет в её сердце, но от этого зрелища даже спустя столько времени перехватывает дыхание. Йерим такая же яркая, как летнее солнце, и Хеджу очень повезло, что она может назвать Йерим своей. Слишком отвлечённая видом, Хеджу чуть не проезжает мимо того места на опушке, где планировала остановиться. Поняв, где они находятся, она осторожно съезжает с дороги и подставляет ногу, чтобы сбалансировать велосипед. Девушка спрыгивает с велосипеда и протягивает руку Йерим. Та улыбается, принимает руку и встаёт рядом с Хеджу. Доставая цветы из корзинки, Хеджу снова смотрит на Йерим, глазами спрашивая, хочет ли девушка продолжить и вернуться в то место, откуда родом все их кошмары, и Йерим кивает. Они идут через заросли, окружающие край дороги, держась за руки. Им требуется больше времени, чем ожидалось, чтобы добраться до того места в лесу, которое ранее служило порталом в другое измерение, свидетельством присутствия другой сущности. Когда они добирались сюда раньше, путь казался короче. Может быть, это из-за спешки, безумия прошлых вылазок, паники и отчаяния, которые их охватывали, или это Чхверри манипулировал самим временем. Так или иначе, прогулка по лесу теперь ощущается по-другому. Они передвигаются неторопливо, покачивая руками вперёд-назад, пока яркая густая листва не начинает редеть, сменяясь вялыми обуглившимися останками. Девушки останавливаются на краю широкой поляны с почерневшими деревьями и выжженной пожаром землёй. Но всё остальное: ветхий бассейн, вышка для прыжков в воду, сетчатый забор — исчезло. Стёрлось из этого мира, словно попав в чёрную дыру. Единственным доказательством того, что кошмар, который они пережили, был не просто лихорадочным сном, являются разрушения, вызванные Хеджу. Хеджу осматривает пространство, широко раскрыв глаза. Она чувствует некоторую грусть, вину за нанесённый ею ущерб, но Йерим сжимает её руку и, этого достаточно, чтобы успокоить бушующее сожаление. Девушка смотрит на ней, как бы говоря: «Другого выхода не было, и ты это знаешь». И Хеджу действительно это понимает. Она знает, что если бы она не победила Чхверри и не избавилась от места, которое удерживало её в этом мире, то она бы преследовала Хеджу и Йерим до конца их жизней. Чхверри никогда бы не остановилась, пока не получила бы желаемое, поэтому у Хеджу не было выбора. Но то, что она сделала это ради безопасности своих друзей и себя, не означает, что Хеджу не испытывает укола раскаяния. Она чувствует его всякий раз, когда думает о Тиффани, Тэён, о других девушках, которых затянуло в измерение Чхверри, или о разрушении, которые она оставила после себя. Именно из-за этого раскаяния Хеджу здесь: чтобы сказать спасибо Тиффани и всему тому, чем пришлось пожертвовать во имя того, чтобы у неё появился шанс на жизнь и любовь. Поэтому она преклоняет колени на лесной подстилке и кладёт букет розовых цветов (Тэён сказала, что розовый — любимый цвет Тиффани) на краю опалённой земли. Йерим присоединяется к ней. Она долго ничего не говорит. Йерим тоже. Обе смотрят на ярко-розовые лепестки, контрастирующие с тёмной землёй. В конце концов, рука Йерим оказывается на её колене, и Хеджу накрывает её своей. Это успокаивающее присутствие. — Мне хотелось бы, чтобы у Тиффани была возможность сказать это. Сказать Тэён, что она её любит. Она заслужила это, — говорит Хеджу со всей искренностью. Йерим пристально смотрит на неё, но взгляд Хеджу не отрывается от цветов. Рука Йерим сжимается чуть сильнее. — Знаю, мне бы тоже этого очень хотелось. Она так много сделала для нас, — говорит она тихим голосом. — Так и есть, — подтверждает Хеджу. Она переводит взгляд с цветов на ладонь Йерим, затем он скользит вверх к её лицу. Йерим смотрит на неё мягко и доброжелательно, и Хеджу чувствует, как её сердце становится полным. Так происходит каждый раз. Каждый раз, когда она смотрит на Йерим, обнимает её, целует или просто находится рядом с ней, её сердце наполняется любовью. Вначале она не знала, что это чувство означает. Но со временем, когда её разум всё же догнал сердце, после того, как она много лет тосковала по Йерим, она наконец смогла дать ему имя. После этого она ощутила освобождение, но ещё лучше чувствовать, что она имеет возможность показать эту любовь Йерим и получить её в ответ. И именно этого Тиффани желала Хеджу, когда жертвовала собой. Она хотела, чтобы Хеджу любила и была любимой, и поэтому Хеджу считает единственно справедливым по отношению к Тиффани наконец-то сделать то, на что она решалась уже некоторое время. — Знаешь, один из последних советов Тиффани заключался в том, что я не должна совершать тех же ошибок, что и она. Что я не должна позволять страху управлять моим сердцем. Что мне не нужно бояться любви. И она была права, — признаётся она, не сводя глаз с Йерим. — Поэтому я хочу сказать тебе кое-что. Тебе не обязательно отвечать, если ты не готова, но я должна это сказать. Хеджу берёт ладонь Йерим и переплетает их пальцы. Она уже чувствует, как её сердце переполняется словами, которые она так давно хотела сказать, и в этот момент кажется, что оно может выпрыгнуть из груди от чувств. Поэтому она медленно наклоняется к Йерим, прислоняется к её лбу своим и закрывает глаза. — Это ты. Это всегда была ты. Я люблю тебя, Йерим. Йерим слегка дёргается, но Хеджу просто сосредотачивается на соприкосновении их носов и тихом неровном дыхании, щекочущем её лицо. Мягкая рука касается щеки, и девушка льнёт ближе, пока большой палец гладит её кожу. Открывая глаза, Хеджу смотрит прямо на Йерим: по щекам второй текут слёзы, а её улыбка сияет ярче всего, что Хеджу когда-либо видела. Она наклоняется, сладко целуя Хеджу в губы, и та отвечает без малейшего колебания. Когда Йерим наконец отстраняется, украв дыхание прямо из легких Хеджу, она говорит: — Я готова, Хеджу. Я была готов уже некоторое время, и это благодаря тебе. Ты любила меня тогда, когда даже я не любила себя. Когда у меня не получалось любить себя, — она останавливается и снова соединяет их лбы, закрывая глаза. — Так как я могу быть не готова ответить? Как я могу не любить тебя, Хеджу? Я твоя. И с этими словами Хеджу окончательно задыхается. Йерим любит её. Она чувствует то же, что и Хеджу, ощущает такую же беспомощность и беззащитность перед этой любовью, как и Хеджу. Но что ещё более важно, она этого хочет. Хочет принадлежать Хеджу так же, как Хеджу принадлежит ей. Это осознание заставляет девушку чувствовать нечто большее, чем просто счастье. Чувство в её сердце сейчас выходит за рамки этого. Хеджу ощущает себя… полноценной, завершённой. Будто всё в этом мире стало нормальным и правильным. Словно кусочки её жизни встали на свои места, и всё это благодаря Йерим. Благодаря тому, что она осмелилась полюбить Хеджу в ответ. Хеджу больше не может ждать. С вырывающимся из груди сердцем и сжатыми в кулак лёгкими она притягивает Йерим в новый поцелуй, благодаря которому она видит звёзды. Звёзды, которые Йерим показала ей и назвала в её честь. И когда Йерим целует девушку в ответ, всё вокруг будто бы расцветает. В гнилых руинах леса распускаются их сердца, лепестки раскрываются, цвета ярко сияют среди летней жары, а обещание жизни и развития запечатлевается в окружающем их мире. Этот момент длится бесконечно, поскольку время, как это обычно бывает, когда Хеджу находится рядом с Йерим, протекает совсем незаметно. Поцелуй длится, пока их губы не начинают покалывать, солнце не припекает их шеи, а Йерим не приходится отстраниться, чтобы отдышаться. Хеджу тоже отстраняется, и хотя она уже привыкла к этому чувству лёгкой усталости, оно кажется совершенно новым и непохожим ни на что прежде. И всё потому, что девушка перед ней тоже это чувствует. Хеджу полностью захватывает чувство, которое может подарить только близость к Йерим. Они остаются рядом, пока туманная летняя жара создаёт фон для особенного момента, и обе чувствуют, что это начало чего-то нового. — Я люблю тебя, — тихо шепчет Йерим. Хеджу улыбается. — Я тоже тебя люблю. Они бросают последний взгляд на цветы на земле, беззвучно повторяя слова благодарности, и поднимаются с земли. Девушки стряхивают траву с колен, после чего их ладони тут же переплетаются. С яркими улыбками и мягкими взглядами, наполненными любовью и радостью, они прощаются с этим местом в последний раз. После того, как они уходят и оставляют это место позади, а в лес возвращается тишина, что-то происходит. На краю обгоревших руин начинают расти цветы. Корни выползают из концов срезанных стеблей, медленно продвигаясь вниз и вгрызаясь в почву под ними, излучая почти неестественное сияние. Они уходят глубоко-глубоко под землю, распространяясь всё дальше и дальше, а цветы поднимаются вверх, вставая по стойке смирно. Затем выжженная трава поляны начинает оживать, и разрастаться, как будто вытекшая из цветов жизнь распространилась на всё вокруг. Зелёный цвет постепенно вытесняет коричневый и чёрный. Из земли начинают прорастать новые растения, заменяя старые. Наконец, когда цветущий рост прекращается, ветер щекочет листья деревьев, а солнце согревает поляну, наступает затишье. Розовые цветы покачиваются на ветру, пока в самой глубине их существа плещется обещание перерождения, и, как и любовь, из которой они родились, жизнь вокруг них начинается заново.XXI.
4 февраля 2024 г. в 18:00
Примечания:
Я не плачу, это вы плачете! Ладно, я тоже плачу...
Трибуны переполнены; Хиджин, Хёнджин, Чэвон, Йерим, Хеджу и Ёджин находят свои места среди остальных людей, ожидающих начала церемонии. На футбольном поле тщательно расставлены пять рядов пустых мест, ожидающих, пока их заполнят ученики и преподаватели. Перед ними стоит сцена, а из динамика, расположенного сбоку, доносится лёгкая приятная музыка.
Девочки выжидающе толпятся на трибунах, а окружающие разглядывают Йерим, пока они проходят мимо, чтобы занять свои места. Хеджу замечает пронзительные и любопытные взгляды, которые останавливаются на девушке рядом с ней, и то, как люди смотрят с жалостью или даже с презрением, потому что они считают, что её исчезновение было слишком нереальным. Поэтому она бросает угрожающий взгляд на каждого, кому нечего делать, кроме как пялиться на её девушку из-за чего-то, что от неё не зависело, и берёт руку Йерим в свою, придвигаясь ближе. Девушка светлеет, посылая в ответ ослепительную улыбку, а Хеджу немного смягчается.
Взгляд Хёнджин скользит по трибунам.
— Здесь много людей, — бормочет она.
— Ну конечно, в этом городе же совсем нечем заняться. Это главное событие года; вот все и приходят, — шутливым тоном отвечает Чэвон, а Хёнджин хмыкает.
— Я не могу поверить, что они выпускаются, — говорит Хиджин с трепетом.
— Я тоже, — соглашается Йерим и делает паузу. — У нас ведь всё будет в порядке? Без них?
Остальные девушки поворачиваются, чтобы посмотреть на неё. Лицо у девушки обеспокоенное, уязвимое и открытое для них, и в его выражении читается робость. У всех из них было время подумать над тем, каким будет следующий год без остальных. Но выпускной делает ситуацию реальной. Выпускной означает, что скоро их подруги разъедутся и займутся новыми делами, а они останутся позади.
— Ну конечно, — уверяет Хеджу, сжимая ладонь девушки.
— Да, и кроме того, мы всё ещё здесь, — говорит Ёджин радостным тоном; её глаза светятся добром и теплом, когда она обнимает за плечи сидящих по обе стороны от неё Чэвон и Хёнджин. — Мы идём в наборе.
— К сожалению, — бормочет Чэвон, и выражение её лица меняется на раздражённое, когда она убирает руку Ёджин со своего плеча. Хёнджин щиплет девушку за бок, заставляя другую её дёрнуться и ослабить хватку. Все трое начинают выяснять отношения, повышенные голоса привлекают к себе внимание людей, а Хиджин и Хеджу закатывают глаза, уже привыкнув к выходкам своих подруг. Йерим же наблюдает за ними с любовью.
Внезапно музыка останавливается и меняется, прекращая перепалку трёх девушек. Из динамика начинает раздаваться медленный марш, и они видят, как на конце стадиона начинается процессия учащихся в тёмно-синих шапочках и мантиях, направляющаяся к ожидающим их рядам сидений. Девочки встают, выглядывая из-за чужих голов, чтобы рассмотреть своих подруг.
Джинсоль идёт впереди вместе с директором, заламывая руки от волнения. «Я удивлюсь, если её не стошнит прямо во время речи», — говорит Хёнджин, наклонившись к подругам, на что остальные девушки кивают в знак согласия. Взгляд старшей девушки внезапно поднимается на трибуны, и все они поддерживают её большими пальцами вверх, широко улыбаясь. Джинсоль слабо улыбается в ответ, а как только она отводит глаза, их лица снова бледнеют.
Следующими идут Суён, Хасыль, Чонын и Джиу, и подруги громко кричат и машут им вслед. Ёджин суёт пальцы в рот и издаёт невероятно громкий свист, который привлекает всеобщее внимание, а затем девочки видят, как в их сторону поднимается упрекающий взгляд Хасыль. Жестом она намекает младшей подруге прекратить это, и Ёджин вжимается обратно в своё место.
Наконец, когда процессия подходит к концу, они обнаруживают и Виви. Волны поддерживающих выкриков её имени сопровождают девушку, и старшая девушка радостно машет в ответ.
В конце концов, студенты усаживаются на свои места, и на сцену выходит администрация школы, а Джинсоль не отстаёт. Директор встаёт перед большой деревянной кафедрой и говорит:
— Добро пожаловать на выпускной 2022 года. Это большая честь для нас — видеть, как вы все собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать достижения наших юных выпускников.
Директор продолжает говорить, но младшие девочки его не слушают. Они больше сосредоточены на поиске своих подруг среди рядов перед ними, и это получается довольно быстро, учитывая, что на поле всего пятьдесят или около того учеников. Увидеть Джинсоль ещё легче, так как она сидит у самой сцены. Даже со спины девушки видят, как она нервничает, не зная, куда деть руки и бессмысленно смотря в землю. Её лицо также выглядит бледным, и оно становится ещё бледнее, когда директор объявляет:
— А теперь я рад поприветствовать на сцене выпускницу 2022 года с лучшей успеваемостью: Джинсоль Чон.
Джинсоль сглатывает и поднимается со своего места. Аплодисменты стадиона почти заглушаются криками и воплями шести девушек, встающих со своих мест на трибунах. Шум становятся только громче, когда Джинсоль выходит на сцену и трясущимися руками вытаскивает листок бумаги из мантии. Когда Джинсоль поднимает глаза, голоса толпы наконец затихают, и все неохотно усаживаются обратно на свои места. Беспокойство девушки снова возрастает, когда её взгляд скользит по лицам людей перед ней.
Она чувствует, будто каждая пара глаз наблюдает за любым её движением. Пот скатывается по шее, девушка тянет за воротник мантии, чтобы избавиться от ощущения сдавливания, которое он вызывает, хотя воротник и близко не настолько тугой. Она смотрит на кафедру, чтобы не встречаться с внимательными взглядами наблюдающей толпы, и неуклюже разворачивает листок с подготовленной речью. Откашлявшись, она подходит к микрофону.
— Друзья, семьи, выпускники… добро пожаловать. Я хочу начать с того… — но когда девушка начинает говорить, её глаза поднимаются обратно на толпу, и она замирает.
Она не может. Джинсоль не может этого сделать. Все смотрят на неё, ждут следующего слова или того, что она запутается и потерпит неудачу, а она просто не может. Одна только мысль о продолжении, о том, что она ошибётся на виду у всех, вызывает рвоту. Поэтому она лишь открывает и закрывает рот, осматривая толпу студентов прямо перед собой.
Она едва может видеть Виви на задних рядах, но на лице девушки тревожное выражение. Суён и Хасыль разглядеть легче: они обе пытаются одарить её ободряющими взглядами, а Джиу рядом с ними размахивает руками, одними губами пытаясь произнести что-то, чего Джинсоль в этот момент не может разобрать. Наконец она смотрит влево и находит Чонын, уже ожидающую, что их взгляды встретятся. Её глаза такие добрые, и она так тепло улыбается Джинсоль, что это мгновенно успокаивает всю тревогу и страх. Чонын смотрит на неё с той сильной и глубокой любовью, которая даёт Джинсоль почувствовать, что она может всё. Она может это сделать.
Глаза снова находят лист бумаги: её оригинальная речь уже готова и ждёт, когда её произнесут, но Джинсоль делает паузу, а затем спокойно складывает бумагу и убирает её в сторону. Чонын смотрит на неё с вопросом в глазах, и Джинсоль понимает, что должна сказать. От всего сердца. Сердца, которое она готова отдать Чонын. Джинсоль глубоко вздыхает и начинает.
— Спасибо всем большое, что пришли. Сегодня есть много поводов для празднования, поэтому я буду краткой, — говорит Джинсоль совершенно спокойно. Её глаза блуждают по трибунам и рядам перед ней.
— У меня… у меня было много планов на этот год, но, в конце концов, почти ничего из этого не пошло так, как я задумывала. Для того человека, которым я была в начале года, это было бы абсолютно ужасающей мыслью, — признаётся девушка с лёгкой ноткой юмора в голосе вызывает смешок у публики. — Но теперь, учитывая всё то, что мне пришлось пережить, я научилась это принимать.
Повышая голос, Джинсоль транслирует свои слова на весь стадион:
— И это жизнь, не так ли? Мы учимся принимать и адаптироваться к вещам, которые находятся полностью вне нашего контроля. Потому что мы никогда не знаем, что преподнесёт нам жизнь, с какой ситуацией или сценарием мы столкнёмся. Жизнь всегда будет подбрасывать нам новые неожиданные выборы, но я считаю, что они всегда, всегда стоят риска, — говорит она, глядя на толпу студентов перед собой и намеренно находя Чонын.
Глаза девушки загораются в знак узнавания давно сказанной фразы, и она тает. Выражение лица Джинсоль теплеет, она смотрит на Чонын так, будто та — единственный человек в мире, который имеет значение. И так, смотря на неё, Джинсоль продолжает:
— Потому что жизнь слишком коротка, чтобы размышлять о вещах, которые ты не успел сказать или сделать. Так что рискуйте, будьте смелыми и проживите жизнь так, как она и задумывалась: без сожалений.
Джинсоль останавливается, глубоко вздыхает, все ещё глядя на Чонын, и добавляет:
— Итак, чтобы сдержать своё слово и прожить жизнь без сожалений, я хочу сказать ещё кое-что. Что-то, что я должна была сказать уже давно. Я люблю тебя, Чонын Ким, и всегда, всегда буду любить. Спасибо!
По стадиону разносятся многочисленные удивлённые вздохи. Затем наступает полная тишина. Проходят секунды, прежде чем её подруги, младшие девочки на трибунах и те, что внизу на поле, вскакивают на ноги и начинают шуметь, подбадривая её.
— У-у-у, да, Джинсоль!
— Вот это да, Солли!
Внезапно, словно разбуженные этим шумам, вся трибуна и ряды школьников разражаются аплодисментами. Все встают и хлопают стоя, их овации и крики создают целую какофонию. Джинсоль спускается со сцены, румянец заливает её лицо и шею, но она едва ли слышит аплодисменты, а её взгляд всё ещё остаётся прикованным к Чонын.
Чонын стоит вместе со всеми и с благоговением смотрит на сцену, на Джинсоль. И благодаря любви и восхищению, которые хранит в себе взгляд Джинсоль, Чонын знает, что Джинсоль говорит несомненную правду, и Чонын готова её услышать и принять. Слезинка скатывается по щеке, и она кивает Джинсоль, губами проговаривая: «Я тоже тебя люблю». Джинсоль широко улыбается и возвращается на своё место под сердитыми взглядами директора и завучей, но её это не волнует. Для девушки важно только то, что Чонын знает о её чувствах. Наконец-то.
После этого церемония продолжается в обычном формате. Одно за другим называются имена выпускников, и они поднимаются на сцену, чтобы получить дипломы. Со своих мест на трибунах младшие девушки с нетерпением ждут, когда они услышат знакомые имена.
Наступает очередь Суён, и девушки вскакивают со своих мест с громкими выкриками и аплодисментами. Старшая поднимается по лестнице за дипломом, посылая яркую улыбку в сторону трибун. Затем произносится имя Джинсоль, и девушка робко принимает документ, а потом возвращается на место. Сразу за ней следует Хасыль, и на этот раз, когда Ёджин издает громкий свист, она просто принимает это с уверенной улыбкой.
Джиу и Чонын соседствуют в списках; весёлая девушка пересекает сцену практически вприпрыжку, за ней следует более сдержанная напарница, которая бросает несколько взглядов на синеволосую девушку, наблюдающую за ней со стадиона. Наконец, после того, как большинство имён уже названо, наступает очередь Виви: девушка спокойно и радостно принимает свой диплом, прежде чем помахать рукой младшим девочкам, подбадривающим её.
Последние с гордостью и любовью наблюдают за тем, как их подруги делают новый шаг в своей жизни. После того, как всем учащимся предлагается перекинуть кисточки на головных уборах с правой стороны на левую, директор озвучивает поздравления, а выпускники встают и бросают шапочки в воздух, младшие девушки спешат с трибун на поле, чтобы побыть со своими подругами.
Старшие приветствуют их ещё на полпути. Вернее, все старшие, кроме Чонын и Джинсоль. Эти двое идут прямо друг к другу, и их подруги достаточно проницательны, чтобы позволить девушкам побыть наедине. Пока остальные общаются и обнимаются, Джинсоль и Чонын также заключают друг друга в крепких объятиях.
— Не могу поверить, что ты это сделала, — шепчет Чонын девушке на ухо. По её словам можно подумать, что будто она злится или даже смущается, но голос Чонын полон благоговения, а глаза — любви, преданности и гордости. Она отстраняется, обхватывает щёки Джинсоль руками, и Джинсоль накрывает одну из ладоней своей.
— Я действительно не хочу прожить свою жизнь в сожалениях, — уверенно отвечает Джинсоль, что контрастирует с её привычно застенчивой натурой. Кажется, что теперь, когда она приняла и выразила свою любовь к Чонын, все её сомнения и страх исчезли. — Я люблю тебя, Чонын.
Глядя ей в глаза, другая девушка чувствует, что это не просто слова.
— Я тоже тебя люблю, — говорит Чонын, прежде чем притянуть Джинсоль к себе. В этот момент Чонын, ранее боявшаяся одной только мысли об этом признании в любви, не ощущает ни капли прежнего страха. Когда она глубоко целует Джинсоль, а девушка целует в ответ, кладя руки ей на плечи, Чонын не чувствует ничего, кроме умиротворения. Она наконец-то может быть с девушкой, которую любила столько, сколько себя помнит.
Поцелуй короткий, но полный долгого ожидания и чувства. Они проводят ещё один момент в компании друг друга, мгновение, чтобы насладиться этим новым (но при этом старым) чувством близости, а затем поворачиваются, чтобы рука об руку подойти к подругам, которые терпеливо их ожидают.
— Чёрт возьми, Джинсоль. Ты справилась с речью, и тебя даже не вырвало на первый ряд! — восклицает Ёджин, бросаясь к девушке и заключая её в неловкие объятия, учитывая то, как руки Джинсоль вытянуты по бокам. Чонын отпускает её руку, чтобы та могла ответить на объятия, но взгляд Джинсоль всё ещё прикован к ней.
— Ага, ну, мне просто нужно было говорить от сердца, — отвечает она, улыбаясь Чонын, а Суён и Чэвон напротив них корчатся от милого зрелища. Несмотря на их недовольство, ни Чонын, ни Джинсоль не реагируют, потому что ничто не может испортить их момент.
Ёджин отпускает Джинсоль, и тогда другие девочки тоже получают возможность обнять двух подруг, которые только что присоединились к ним. Йерим — последняя, и когда она обнимает Чонын и Джинсоль одновременно, девушка зажмуривается и шепчет:
— Я так рада за вас двоих.
Они обе слышат облегчение и радость в её голосе. Этот момент, должно быть, значит для Йерим очень многое, поскольку девушки хорошо справляются, несмотря на причиненный им вред. Поэтому Чонын и Джинсоль обнимают её в ответ и шепчут на ухо, что всё будет в порядке. В конце концов, Йерим отстраняется и возвращается на своё место рядом с Хеджу, последняя при этом неосознанно переплетает их пальцы. Они ничего не говорят друг другу, ведь в этом нет необходимости, и просто наблюдают за остальными.
Ёджин переключилась на надоедание Суён, Виви и Хасыль: девушки смотрят на неё с любовью, хотя Суён и притворяется раздражённой. Чэвон, Хёнджин и Хиджин слушают бессвязную, возбуждённую речь Джиу, пытаясь уловить хоть часть того, что она говорит. Чонын и Джинсоль вернулись друг к другу, словно приклеенные, став зеркальным отражением самих Хеджу и Йерим.
Йерим с лёгкостью присоединяется к Джиу в разговоре, а Хеджу посмеивается, сочувствуя Ёджин, над которой подшучивает Суён. Всё до прекрасного непринуждённо, как и должно быть, и кажется, что всё встало на свои места.
Примечания:
Вот и всё... не верится. Этот перевод растянулся на значительно более долгое время, чем планировалось, поскольку я несколько переоценила свои силы и столкнулась с сильным выгоранием. Мне не хотелось выпускать некачественно выполненную работу из-под палки, но ещё меньше хотелось оставлять фанфик незаконченным, вот и пришлось сделать большой перерыв для перезагрузки.
Поэтому я бесконечно благодарная всем тем, кто дождался продолжения, а также тем, кто будет читать этот фик уже в завершённом формате. Только благодаря мыслям о читателях мне удалось найти в себе силы двигаться дальше. Огромное спасибо!
Теперь я смогу с чистой душой взяться за фанфики собственного авторства, идей для которых накопилось уже прилично. Надеюсь, вам будет интересно это увидеть и мы ещё встретимся на страницах книги фанфиков с: