---
С самым громким фырканьем, какой только возможно издать, Ёджин усаживается на стул напротив Хеджу и Чэвон. Две девушки переглядываются, затем смотрят на Ёджин, после чего снова опускают глаза на учебники, которые они так усердно изучали до прихода подруги. Ёджин, недовольная отсутствием внимания, громко и раздражающе вздыхает, заставляя Хёджу оторвать взгляд от страницы. — Что такое? — Итоговые — отстой, — это всё, что говорит Ёджин, облокачиваясь на стол. Хеджу делает глубокий вдох в попытке подавить гнев и желание встать из-за стола и стукнуть Ёджин по затылку. С прошлого раза, что девушки были здесь, они всё ещё на тонком льду с библиотекаршей; ей не следует устраивать сцену, чтобы их не выгнали. — Спасибо, мы в курсе, — тихо говорит Чэвон, не отрывая глаз от книги. — Знаешь, что может помочь? Перестать жаловаться и начать заниматься. — С чего бы мне тебя слушать? — саркастично отвечает Ёджин. Хёджу закатывает глаза и возвращается к странице, которую читала (хотя это больше похоже на чтение одного и того же абзаца с малым успехом), а Чэвон смотрит на подругу. — Мама, должно быть, гордится тобой. — Не втягивай в это мою мать! — шёпотом кричит Ёджин, обвиняющее тыкая в неё пальцем. Чэвон безразлично отталкивает руку от своего лица и возвращается к учебнику. Ёджин удобнее устраивается на стуле, отклоняясь назад, и почти закидывает ноги на стол — за что её наверняка вышвырнут из библиотеки и навсегда запретят возвращаться — прежде чем передумать. Некоторое время Ёджин наблюдает за тем, как Хеджу и Чэвон занимаются. — Просто это странно, — шепчет она. — Теперь всё снова нормально и скучно. Мы беспокоимся о сдаче экзаменов вместо того, чтобы исследовать секреты нашего города и останавливать зло, одержимое желанием похитить нас. Я немного скучаю по тому, как это было захватывающе. Чэвон фыркает: — Если под «захватывающим» ты имеешь в виду «травмирующее», то конечно. — Ага, как бы я ни ненавидела учёбу, между борьбой за выживание и экзаменами, я бы в любом случае выбрала экзамены, — продолжает Хеджу, наконец убирая книгу в сторону. Несколько погодя, Чэвон делает то же самое. — О Боже, нет, я не скучаю по той части, где нас чуть не убили, — Ёджин машет руками перед собой. — Мне просто не хватает расследований. Поиска подсказок, информации и соединения всего этого в одну картину. Ведь было весело, да? Ну, хотя бы чуть-чуть. Пока всё не стало слишком реальным. Её взгляд слегка меланхоличен. Это имеет смысл: Ёджин преуспела в расследовании. И, должно быть, сейчас полное отсутствие загадки ощущается немного грустно. Хеджу может понять это, даже если она сама не скучает по риску для жизни. — Я понимаю. Это непросто. Пытаться вернуться к тому, что было раньше. Ко всему хорошему и скучному, — говорит девушка. Ёджин кивает, и внезапно Хеджу чувствует глубокую признательность девушкам рядом с ней и желание её озвучить. — Я так и не поблагодарил вас, девочки. За то, что помогли мне со всем этим. Не думаю, что смогла бы разобраться без вас. Так что спасибо. Глаза Ёджин искренни, когда она говорит: — Конечно, Хе. Мы и не думали просто оставить тебя одну в беде. Ты всегда можешь на нас рассчитывать, я серьезно, — внезапно она выпячивает грудь и широко улыбается. — Кроме того, если кто-то и мог в этом разобраться, так это я. Хеджу хихикает, а Чэвон игриво закатывает глаза. — Ну конечно, потешь свое эго ещё немного, — говорит вторая, и Ёджин показывает ей язык. Затем Чэвон становится серьезной, слегка касаясь руки Хеджу. — Мы твои друзья. Мы всегда тебя прикроем. Кроме того, как бы мне не хотелось соглашаться с Ёджин… снова, это было довольно круто. Раскрыть большую тайну и спасти мир, или типа того. — Да, да, это было эпично, — соглашается Хеджу с легким смешком. Все трое откидываются на спинки стульев, позволяя горько-сладкому ощущению завладеть собой. Ёджин снова громко вздыхает, ловя на себе злобный взгляд библиотекарши и тут же извиняясь. — Я буду скучать по тому, как заваливалась к вам сюда каждый раз, когда находила новую информацию по делу. — Ты всё ещё это делаешь, но теперь без веских причин. — Оу. Ну, это правда. — Думаю, я буду скучать по всем нашим сумасшедшим проделкам и странным планам, — говорит Хеджу. — Но точно не по ночным кошмарам. Двое других мычат в знак согласия. Чэвон вздыхает. — Знаете, наверное, и я буду скучать по всему этому. Это конец целой эпохи. Подумать только, а я ведь едва начала воспринимать себя частью команды «Investi-gay-tors»*. Становится тихо. Совершенно бесшумно. Единственным звуком становится слабый скрежет карандашей по бумаге от людей за другими столами. Ёджин моргает. Один раз. Второй. А потом её лицо расползается в ослепляющей улыбке. Она с благоговением смотрит на Чэвон. — Ты, ты… Чэвон поднимает брови. — Не заостряй на этом внимания. Улыбка Ёджин каким-то образом становится ещё шире, прежде чем она изображает, как застёгивает губы и выбрасывает воображаемый ключик. Хёджу нежно смотрит на них обеих, пока Ёджин самодовольно ухмыляется, а Чэвон раздражённо выдыхает. Она честно не знает, что делала бы без них. Чэвон и Ёджин были постоянной, непоколебимой силой в «битве со злом», как могла бы выразиться Ёджин. Хеджу будет вечно благодарна за то, что у неё есть эти двое. И когда Ёджин наклоняется через стол, чтобы в шутку ударить Чэвон по плечу, а другая девушка отбрасывает её руку, Хеджу вспоминает проблему, которая беспокоила её в последнее время. В голову приходит идея. — Кажется, у меня есть последняя миссия для инвести-гей-торов, если вы, ребята, не откажете. Обе девушки замирают. Чэвон с любопытством смотрит на Хеджу, у Ёджин загораются глаза. — Ты же знаешь, что я в деле, — отвечает невысокая девушка. — И я. Что у тебя на уме? — Не переживайте, — глаза Хеджу загадочно мерцают. — Скоро расскажу. Сначала мне нужно подготовить ещё кое-что. Ёджин косится на Хеджу. Несколько секунд они переглядываются, прежде чем первая откидывается на спинку стула: — Ладно. Храни свои секреты. Пока что. Низкорослая девушка соединяет руки за головой, наклоняя стул ещё дальне назад. Слишком далеко. — Итак, вы с Йерим наконец-то… — так начинается её вопрос, но конец его обрывается стулом, который падает назад и роняет Ёджин на пол. Девушка вскрикивает. Громкие стук и грохот от падения привлекают всеобщее внимание (естественно, ведь это чёртова библиотека). Библиотекарша швыряет книгу на стойку регистрации: — Хватит с меня! Все трое, вон. Сейчас же! Чэвон и Хеджу уныло собирают свои вещи; Ёджин поднимается сама, а затем поднимает стул с пола. Они выходят из библиотеки с низко опущенными головами, избегая следящих взглядов всех присутствующих, и, когда дверь библиотеки со щелчком закрывается за ними, Хеджу всё-таки даёт Ёджин подзатыльник.---
Звон. Непрекращающаяся трель. Джинсоль сонно стонет, хлопает по источнику шума, чтобы избавиться от него, и переворачивается на другой бок, чтобы вернуться ко сну. Но не проходит и десяти секунд, как звон возвращается, неумолкающий и раздражающе громкий. Джинсоль с очередным стоном садится на кровати, слепо тянется к прикроватной тумбочке и берёт в руки свой раздражитель — телефон. Глядя мутными глазами на экран, девушка вздыхает, отвечая на входящий звонок, потревоживший её покой. — Алло? — Ты что, сбросила мой звонок? Джинсоль выпрямляет спину ещё сильнее: — Чонын, почему ты звонишь мне утром в субботу? Ещё же такая рань. — Десять часов — это не рано. И ты не ответила на мой вопрос. — Да, сбросила, потому что пыталась заснуть, — фыркает Джинсоль. — Мой режим сна не такой, как у пожилых людей вроде тебя. — Я проигнорирую твои слова, потому что мне нужно, чтобы ты меня впустила. — Что? Что ты имеешь в виду? — спрашивает Джинсоль, всё ещё протирая глаза от сна. — Я у твоего дома. Впусти меня. Джинсоль убирает телефон от уха и растерянно смотрит на него. После чего поднимается с кровати, чтобы отодвинуть оконную занавеску. Её комната находится со стороны улицы, поэтому, выглядывая наружу, она может видеть Чонын, ожидающую на тротуаре. Джинсоль вешает трубку, полностью раздвигает шторы, поднимает створку окна и кричит: — Какого чёрта ты здесь делаешь? Чонын поднимает голову и смотрит на неё: — А что? Не рада меня видеть? — девушка выглядит немного обиженной, но улыбка на её лице выдаёт истинные эмоции. — Ты прекрасно знаешь, что я всегда рада тебя видеть, Чони, но сейчас десять утра, суббота. — Я в курсе, Солли, — говорит Чонын. Громкие голоса девушек начали привлекать внимание соседей Джинсоль, поэтому Чонын выкрикивает в последний раз. — Так что, пустишь меня внутрь? — Хорошо, ладно, — отвечает Джинсоль, прежде чем опустить створку и в пижаме сбежать вниз, чтобы открыть перед Чонын входную дверь. Девушка входит внутрь с большим неповоротливым рюкзаком, который бросает на пол, обнимая Джинсоль. Та крепко обнимает её в ответ; теперь, когда Джинсоль находится в объятиях другой девушки, сонливость полностью проходит. Последний месяц или около того Джинсоль и Чонын почти заново знакомились друг с другом, учились и привыкали к своим отношениям после ситуации с похищением тел. Учитывая обстоятельства, всё продвигается хорошо. Они обе начали ощущать, что вступили в новую эру отношений. Хотя иногда кажется, что теперь всё как в старые времена, что всё осталось таким же, как и до Чхверри и её злобных компаньонов, они не вполне те же. И никто из них не хотел бы остаться тем же. Прежние Джинсоль и Чонын были в полном беспорядке. Те их версии имели свои проблемы, и ни одна из девушек не хотела бы возвращаться в то время. Они хотят иметь возможность говорить друг с другом о своих чувствах, быть честными, открытыми и способными признать истинную глубину своей связи для мира и друг друга. Поэтому они не могут вернуться к своему прошлому состоянию. Девушки поклялись расти вместе и по отдельности, и они этого добились. Прошедший месяц был наполнен свиданиями здесь и там, ночами и выходными, проведёнными в присутствии друг друга, поддержкой друг друга в процессе восстановления собственных жизней. Они будто нашли друг для друга новое место, обрели новое понимание, выходящее за рамки их физического или романтического влечения и дружбы. Но это не значит, что трудностей не было. Иногда Джинсоль чувствует вспышки своего прежнего «я». Того, которое долго не могло вытащить голову из задницы, чтобы осознать, что находится прямо перед ней. Иногда Чонын одолевает предательство, которое устроил двойник Джинсоль, и девушка замыкается в себе. Иногда они ссорятся, выкрикивая друг другу в лицо обвинительные высказывания, потому что боятся и чувствуют, как кошмары крадутся обратно. Но это никогда не длится долго. К концу дня они уже возвращаются друг к другу. Джинсоль без слов показывает Чонын, как сильно любит её, а Чонын, в свою очередь, продолжает мысленно разделять Соул и Джинсоль, отсеивая в сторону предательство, в котором Джинсоль не принимала участия. Они обсуждают свои ссоры и страхи, соглашаются бороться с ними сообща и потихоньку растут. Это непросто, но что-то подобное никогда не даётся легко. Тот факт, что девушки готовы пройти через это вместе, несмотря на трудности, является истинным свидетельством их любви и уважения: друг к другу и к связи между ними. Поэтому Джинсоль всего на секунду притягивает Чонын крепче, а затем отпускает. — Привет. — Привет, — отвечает Чонын, быстро чмокая Джинсоль в губы. Хотя Чонын говорила, что для проявления некоторых романтических аспектов их отношений потребуется время, и Джинсоль согласилась продвигаться в её темпе, в последнее время у девушки не было проблем с проявлением привязанности. Поцелуи в щёки и губы, объятия, держание за руки, руки на других частях тела — всё это в последнее время стало нередким. Джинсоль позволяет Чонын быть инициатором, но она бы солгала, если бы сказала, что не была в восторге или что её сердце не выпрыгивало из груди всякий раз, когда они целовались, даже если это длилось всего секунду. Поэтому, когда Чонын отстраняется, улыбка Джинсоль становится настолько широкой, насколько возможно, потому что это чувство никогда не сможет приесться. — Так что, расскажешь мне, почему ты здесь так рано? Чонын игриво закатывает глаза. — Повторяю, это не рано. Но я всё объясню. Просто… давай сначала поднимемся в твою комнату, — просит она, поднимая с пола свой невероятно большой рюкзак. Джинсоль переполняет любопытство; девушка кивает и направляется комнату. Если бы родители Джинсоль были дома, они наверняка бы сказали оставить дверь открытой, но сейчас их нет, поэтому Джинсоль закрывает её за собой, а Чонын бросает рюкзак на кровать и расстегивает молнию. Девушка роется в нём и начинает вытаскивать учебник за учебником, которые кладёт на покрывало. Джинсоль наблюдает за процессом, почёсывая макушку, прежде чем Чонын перестаёт двигаться и поворачивается. — В общем, я подумала о том, что ты говорила на прошлой неделе о своих оценках и о том, что ты пропустила много важных для экзаменов материала. И мне показалось несколько несправедливым, что вся твоя тяжелая работа в этом году пошла насмарку, так что я захотела помочь. Я могу показать тебе то, что ты пропустила на наших совместных уроках, и помочь подготовиться к некоторым другим предметам. Типа учебного свидания на целый день. Что думаешь? У меня здесь есть закуски и все такое. Затаив дыхание, Чонын ждёт ответа, пока Джинсоль обдумывает всё, что только что услышала. Взгляд Джинсоль перемещается с книг на воодушевлённое лицо Чонын, и она тает. Чонын всегда была внимательной по отношению к ней, и это ещё одно напоминание. Напоминание о том, что, хотя она и не может произнести этого прямо сейчас, Чонын любит её. Кроме того, хорошо зная, что Джинсоль умна и сама сможет справиться с итоговыми экзаменами, она хочет помочь. Это согревает сердце Джинсоль, поэтому она вторгается в пространство Чонын и снова крепко обнимает её. — Да было бы здорово. Сейчас я переоденусь, и тогда мы сможем начать. Чонын кивает ей в плечо: — Хорошо. Ни одна из них не отстраняется. Они сидят в объятиях друг друга, довольные своим положением, но, наконец, Чонын отстраняется и подталкивает Джинсоль к шкафу. — Иди уже. Джинсоль картинно салютует и хватает одежду, чтобы отправиться в ванную. Когда она возвращается со свежевымытым лицом и заменой пижамы на удобную одежду, Чонын раскладывает книги на кровати и берёт в руки карточки. Она улыбается Джинсоль и зовет её к себе. Джинсоль присоединяется. Поздно вечером, когда их мозги полны знаний, а животы — закусок, которые предоставила Чонын, они решают завершить работу на сегодня. Чонын собирает свои вещи и запихивает их в рюкзак, пока Джинсоль лежит на кровати, потирая рукой висок. Как только Чонын завершает своё дело, Джинсоль жалобно тянется к ней; девушка вздыхает и падает в её объятия. Лежа так, прижав голову Чонын к своей груди, Джинсоль счастливо вздыхает. Она шепчет: — Спасибо, что помогла мне сегодня. Теперь я ощущаю себя более уверенной во всём. — Это всё, чего я хотела, — отвечает Чонын, — чтобы ты почувствовала себя лучше. Я рада, что смогла помочь. — Ты всегда помогаешь. Чонын прижимается ближе, пока Джинсоль одновременно притягивает её к себе. Это приятно: иметь возможность лежать вот так без всякого напряжения и ожиданий. Находиться друг рядом с другом всегда было просто, но на какое-то время это прекратилось. А теперь, когда лёгкость вернулась, когда они снова стали самими собой, ни одна из них не собирается воспринимать это как должное, особенно Джинсоль. Но это не значит, что так будет всегда — у них определённо не было такой гарантии в прошлом — и Джинсоль прекрасно это осознаёт. Неизбежный переход на следующий этап жизни уже не за горами. Он становится всё ближе с каждым днем, и в последнее время Джинсоль много думает об этом. Помимо беспокойства о школе, она думала о том, где они с Чонын окажутся, когда отправятся в колледж, но теперь, когда девушка помогла ей справиться со школьными проблемами, неопределенность будущего их отношений — это всё, что осталось из переживаний, и Чонын — единственная, кто может с ними помочь. — Итак, мы скоро выпустимся, — начинает Джинсоль. — Ага. Предвкушаешь? — В некотором смысле да, — хмыкает девушка. — Но есть ещё кое-что, о чём я думала. Касательно окончания школы. — И что же это? — спрашивает Чонын, глядя на Джинсоль. — В конце лета мы отправимся в колледж. «Вернее, в разные колледжи, находящиеся в часе езды друг от друга», — это не произносится, но всё же подразумевается. — Это… правда, — отвечает Чонын и кладет голову обратно на грудь Джинсоль, очевидно понимая ход её мыслей. — Наверное, я просто… — начинает вторая, колеблясь из-за сомнений. Ей нужно быть сильнее своего страха, потому что Чонын этого заслуживает. Они обе этого заслуживают. — Мне было интересно, что мы собираемся делать, понимаешь? Типа, собираемся ли мы… остаться… вместе или что-то в этом роде. Чонын отстраняется, чтобы посмотреть Джинсоль в глаза. — Погоди. Ты что, думала, что мы собираемся всё прекратить, когда закончим школу? — Нет-нет! Это не то, о чём я думала, — поясняет та. — Или… я не знаю. Я просто… я просто размышляла об этом, о нас, в последнее время. Конечно, я бы приняла всё, что бы ты ни захотела, но надеялась, что мы со всем справимся, где бы ни находились. И я просто не знала, что ты об этом скажешь, и… волновалась. Джинсоль уязвимо опускает взгляд, чтобы не смотреть в глаза Чонын. Наступает некоторое молчание, в котором девушка ждёт ответа от Чонын. Её душит связывающее напряжение, пока ладонь не поднимает её подбородок, а ожидающие глаза Чонын не пронзают её собственные. — Тебе не сто́ит. — Хм? — Волноваться. Тебе не стоит волноваться, — продолжает Чонын, обхватив руками щеки Джинсоль. — Потому что, хоть между нами и будет час разницы, это не помешает нам видеться. По выходным, в перерывах, в течение недели. Когда угодно и где угодно, потому что я хочу, чтобы между нами всё сработало. Я хочу быть с тобой, где бы мы ни находились и куда бы мы ни пошли. Независимо от того, порознь мы или вместе, я хочу этого, Джинсоль. Пока ты тоже этого хочешь. Когда Чонын смотрит на неё со всей сердечностью, Джинсоль понимает, что было нелепо думать, будто они разойдутся. Они проходили через такие страшные вещи, с которыми это — предстоящее расстояние, разделяющее их физически, но не эмоционально — никогда не сможет сравниться. Но, несмотря на то, что она чувствует себя немного глупо из-за того, как сомневалась в них, взгляд и слова Чонын по-прежнему являются той уверенностью, в которой Джинсоль нуждается. Она чувствует, как её сердце бешено бьется, пока большие пальцы другой девушки гладят её по лицу. Она кладет свою руку на ладонь Чонын и говорит: — В этом можешь не сомневаться. Они соприкасаются лбами, и вскоре Чонын и Джинсоль сливаются в поцелуе, неизбежном и неудержимом. Ладони Чонын лежат на лице Джинсоль, руки Джинсоль хватают руки и плечи; они притягивают друг друга ближе и ближе, пока между ними не остается места: противоположность расстоянию, которое в конечном итоге разделит их осенью, когда они отправятся на учёбу. Но сейчас они бесконечно тянутся друг к другу. Внезапно Джинсоль чувствует, как её опрокидывают на спину, а Чонын ложится на неё сверху, вновь находя её губы. Руками Джинсоль находит бедра Чонын, прижимая их обеих к кровати, и углубляет поцелуй. Это похоже на рай, которого им не хватало, но Джинсоль всё ещё прекрасно осознаёт, насколько осторожными им нужно быть. Чонын, может, и выступает инициатором, но это не значит, что она или Джинсоль полностью готовы к тому, чтобы дело зашло так далеко. Поэтому, нежно сжимая талию Чонын, она замедляется, и девушки продолжают целоваться лениво, томно, пока сама Чонын не отстраняется. Она улыбается своей возлюбленной, а затем снова кладет голову ей на грудь. Они не обмениваются словами, но это и не обязательно. Между ними существует понимание, подчёркивающее то, что они, возможно, не совсем готовы озвучить, но совершенно точно, без тени сомнения, чувствуют: я люблю тебя. Внезапно, вырывая девушек из эйфории, в унисон раздаются два звука, оповещающих о новом сообщении. Они растерянно переглядываются, прежде чем распутаться, чтобы проверить свои телефоны. Быстро сканируя экран, Джинсоль говорит: — Тебе ведь тоже Хеджу написала? — Ага. — Я также предположу, что ты не дашь мне соскочить, даже несмотря на то, что у меня есть веское оправдание в виде проблем с экзаменами, — вздыхает Джинсоль. Чонын кладет голову на плечо Джинсоль: — Тоже верно. Кроме того, это для Йерим. — Хм-м, ладно, — отвечает Джинсоль, прежде чем на её лице появляется озорное выражение. — Но в качестве платы за свою помощь я ожидаю порцию поцелуев. Недоверчиво глядя на девушку, Чонын отвечает: — И ты ожидаешь их от меня? Хм-м, не дождёшься. Пауза. — Ненавижу тебя. — Не-а, не ненавидишь, — Чонын прижимается к плечу Джинсоль. — Нет, — отвечает Джинсоль, чувствуя, как сердце наполняется счастьем. — Нет, не ненавижу.---
— Скорее! Я хочу успеть до того, как начнётся реклама. — Иду я, иду. Не тяни так сильно, — просит Йерим, но Ёджин, непоколебимо ведущая подругу по улице, не сдаётся. Они доходят до небольшого кинотеатра и покупают билеты, а затем направляются внутрь, чтобы купить закуски и напитки. Ёджин закипает от предвкушения, а Йерим, радуясь расслаблению после напряжённой экзаменационной недели, всё же поглядывает на девушку с лёгким подозрением. Ёджин обычно ведёт себя энергично, её восторг практически осязаем, и никто не понимает её лучше, чем Йерим (в конце концов, они обе ENFP). Но что-то в этом всём немного не так. Ранее на этой неделе Ёджин предложила девушке воспользоваться предстоящими выходными, чтобы выпустить пар после сдачи. Она имела в виду ночёвку, поход в кино, покупку мороженого и все виды досуга, которые доступны подросткам в их маленьком городке. Йерим с готовностью согласилась, но задалась вопросом, почему Ёджин предложила это только ей. По словам Ёджин, все остальные девочки либо готовились к ещё одному экзамену следующей неделе, либо были заняты подготовкой к выпускному вместе со своими семьями. Звучало логично, поэтому Йерим приняла такой ответ, но, конечно же, собиралась обсудить это с Хеджу. Поэтому, несколько ночей назад, когда они лежали на полу комнаты Хеджу с открытыми книгами, она подняла эту тему, и Хеджу всё подтвердила: у неё оставался ещё один экзамен на последней неделе, и, к сожалению, ей предстояло готовиться взаперти все выходные. Йерим кивнула в знак согласия, а на её лице отразилась лёгкая гримаса недовольства из-за перспективы не увидеть Хеджу все выходные. Другая девушка нежно улыбнулась, соединила их руки, провела большим пальцем по костяшкам Йерим и вернулась к чтению, но не раньше, чем у Йерим возникло сильнейшее желание поцеловать её в щёку; или куда угодно, в принципе. В последнее время у неё часто возникали такие побуждения, но она сдерживалась. Определённая часть девушки всё ещё боится, что она причинит вред Хеджу. Боится, что Хеджу вспомнит все скверные поступки, совершённые Чхверри, и посмотрит на неё с обидой и отвращением. Йерим не сможет выдержать такое. Но это не умаляет сильного желания, которое возникает в ней всякий раз, когда Хеджу смотрит на неё. Хеджу смотрит на Йерим так, как будто она солнце, единственный источник света в галактике, и девушке кажется, что она не сможет подавлять это желание долго, но пока что сопротивляется. Пока что. Итак, поскольку Хеджу и остальные не могут присоединиться к ним в эти выходные, «Пост-экзаменационная тусовка Ёджин и Йерим» пребывает в полном разгаре. Ёджин распланировал каждую секунду с окончания уроков в пятницу и до самого вечера воскресенья. Игры, сплетни, фильмы, вредная еда, — всё, что только можно себе представить. Поэтому, когда воскресным днём они идут на показ третьей части «Фантастических тварей», выхода которой она с нетерпением ждала, Йерим чувствует себя уже полностью измотанной. Несмотря на энергичный характер Йерим, Ёджин вела себя настолько оживлённо, что даже ей было трудно поспевать за подругой. Словно каждая их минута была наполнена движением и какими-то активностями. Внимание Ёджин не покидало девушку ни на секунду, и хотя Йерим ценит вдумчивый подход Ёджин к планированию этих выходных, она рада, что им удастся посидеть в тишине пару часов. Если и есть что-то, к чему Ёджин относится серьезно, так это просмотр фильмов. Они устраиваются поудобнее в задней части зала с большими порциями попкорна и газировкой в руках, как раз в тот момент, когда начинают играть рекламные ролики. Ёджин очень увлечена, её глаза прикованы к большому экрану, поэтому Йерим отвлекается на секунду, чтобы проверить телефон. Прошлой ночью она отправила Хеджу несколько сообщений, в основном с шутками по поводу внезапного властного поведения Ёджин, но ничего. Всё осталось без ответа. Йерим знает, что Хеджу занята, но даже в таких ситуациях Хеджу обычно всё равно отвечает на её сообщения. Девушка никогда не была одной из тех людей, кто полностью отгораживается от мира во время учёбы: раньше она даже слишком часто отвлекалась на телефон, готовясь к предстоящим тестам. И хотя умом Йерим понимает, что в этом нет ничего страшного, какая-то её часть начинает волноваться. Что, если с Хеджу что-то случилось? Что, если она вдруг осознала, что Йерим ей не нравится или что она ненавидит её за события, произошедшие за последние недели и месяцы? В голове Йерим крутится множество вопросов «что, если?», но прежде чем она успевает сильно напрячься, Ёджин выбивает телефон из её рук. Устройство громко падает на пол, привлекая внимание нескольких других людей, разбросанных по кинозалу. Они поворачивают головы, и Йерим одаривает их умиротворяющим взглядом, прежде чем повернуться к Ёджин. Та смотрит на девушку с недоверием и шепчет: — Алло, спрячь телефон. Поцелуйчики Хеджу можно отправить и после фильма. — Я это и собиралась сделать, боже. И не посылала я никаких поцелуйчиков, — бормочет Йерим в ответ, кладя телефон в карман, но Ёджин, кажется, намеренно игнорирует её слова. Удовлетворенная Ёджин снова возвращает взгляд к экрану, довольствуясь просмотром оставшейся части трейлеров. Йерим вздыхает и откидывается на спинку сиденья, когда свет начинает тускнеть и начинаются первые сцены фильма. Девушка позволяет себе погрузиться в царство ожидающих её фантазий, заставляя свой разум держаться подальше от единственной вещи, которая её беспокоит. После того, как фильм заканчивается, свет снова загорается, а по экрану бегут титры, Ёджин, которая была полностью очарована все два с лишним часа, вскакивает со своего места, бормоча: «надо спешить, спешить, поспешить». Она проскальзывает мимо Йерим, затем летит вниз по лестнице прямо на выход. Йерим собирает мусор, медленно выходит вестибюль и выбрасывает пустое ведро из-под попкорна и стаканчики. Она находит пустую скамейку сбоку и достает телефон, который весь фильм лежал у неё в кармане. По-прежнему ни строчки от Хеджу. Йерим уныло прячет трубку. Стоит ли ей волноваться? Девушка не хочет этого, но, несмотря на уверения разума, эмоции берут верх над её рациональностью. Хеджу сказала бы ей, если бы что-то было не так, верно? — Хэй, ты готова? — спрашивает Ёджин, пугая Йерим. Погрузившись в свои мысли, Йерим не услышала, как подруга вернулась из уборной. Она слабо улыбается и встаёт со скамейки. Они вдвоём покидают кинотеатр и идут по улице в сторону небольшого кафе-мороженого. Во время прогулки Ёджин взволнованно болтает о фильме, едва позволяя Йерим вставить хоть слово. По пути они проходят мимо нескольких разных магазинов, многие из которых Ёджин требует исследовать. В некоторые из них у девушек никогда не возникало желания заходить. Например, в магазин наживок и снастей, которым управляют ужасно сварливые старики, или сувенирную лавку, где продаются только безвкусные футболки и устаревшие открытки. Но Ёджин бесконечно заглядывает их со всех сторон, восхищаясь всеми товарами вокруг себя, но не покупая ни одной вещи. То, что должно было быть максимум десятиминутной прогулкой, превращается в почти получасовое путешествие, и к тому времени, когда они добираются до кафе, Йерим устает ещё больше, чем раньше, если это возможно. Над входной дверью звенит колокольчик, и Ёджин тут же мчится к витрине со всеми вкусами мороженого. Йерим следует за ней далеко не с таким же энтузиазмом, но всё равно с удовольствием рассматривает прилавок. Она довольно быстро выбирает то, что хочет, но Ёджин тратит непомерное количество времени на дегустацию вкусов, как будто она никогда раньше их не пробовала. Наконец, когда Ёджин принимает решение, они оплачивают свой заказ. Йерим берёт один шарик в рожке, Ёджин же заказывает огромное мороженое с четырьмя разными вкусами, которое в конечном итоге кажется больше её головы. Они подходят к столику возле окна (тому самому, за которым Хеджу и Чхверри сидели, кажется, вечность назад) и принимаются за угощения. — Ну как, ждёшь летние каникулы? — спрашивает Ёджин, черпая ложку своего чудовищного мороженого. Йерим кивает. — Ага. Будет хорошо не волноваться по поводу школы какое-то время. — Согласна. Мне не терпится провести всё лето за прекрасным ничегонеделанием. Йерим хмыкает, облизывая рожок еще раз, когда их прерывает звук уведомления на телефоне. Девушка взволнованно достаёт телефон из кармана, ожидая увидеть сообщение от Хеджу, но там ничего нет. Она раздражённо кладёт телефон на стол, и Ёджин вопросительно смотрит на подругу. — Всё в порядке? Глядя на свой телефон с едва скрываемым раздражением, Йерим вырывается из него, когда слышит вопрос Ёджин. — А, да, нет. В порядке. Однако недоверчивой взгляд, брошенный на неё Ёджин, оказывается слишком въедливым, поэтому Йерим уступает. — Просто, — начинает она, на секунду делая паузу, — Хеджу не отвечает мне с вечера пятницы. Я просто волнуюсь, понимаешь? Знаю, мне не следует переживать, но… — Эй. Рука Ёджин, не занятая ложкой, тянется через стол, чтобы коснуться ладони подруги. — Волноваться — это нормально. Вы с Хеджу заслуживаете на это особенное право, но я уверена, что с ней всё в порядке, — Девушка успокаивающе улыбается. — Скорее всего, у неё просто выключен телефон. Она боялась, что завалит итоговые, так что, наверное, сейчас она очень сосредоточена. — Звучит логично, — отвечает Йерим. — Ты права. Наверное, она просто занята. Йерим отгоняет оставшиеся иррациональные мысли, кружащие в её голове, и сосредотачивается на том, где и с кем она находится сейчас. Подруги болтают о предстоящих летних каникулах и обо всём, чего они с нетерпением ждут. Йерим доедает мороженое довольно быстро, а Ёджин к этому моменту успевает расправиться только с тремя четвертями своей ледяной горы. — Ух, я уже объелась, — жалуется Ёджин, потирая рукой полный живот и откидываясь на спинку кресла. Она приложила немалые усилия, чтобы доесть мороженое, но осталось ещё много. Большая часть его растеклась в лужу из-за того, как долго она его ела. — Тогда зачем ты взяла так много? — шутливо интересуется Йерим. Ёджин стонет, выпрямляет спину и закидывает в рот еще несколько ложек, прежде чем набрать ещё одну полную ложку и протянуть её Йерим. — Подсоби немного. Пожалуйста. Я умираю. — Не-не, — Йерим отталкивает ложку. — Я терпеть не могу мятный шоколад. Доедай сама. Ёджин снова стонет и роняет ложку в мороженое. — Сдаюсь. Я так больше не могу, — она громко рыгает, привлекая взгляды работников за прилавком, и сутулится. С секунду девушка смотрит на Йерим, прежде чем сделать брови домиком и надуться. — Можешь выбросить это за меня, пожалуйста? — её голос становится очень милым, и, закатывая глаза, Йерим встаёт и хватает картонную чашку с растаявшей лужицей мороженого. Пока Йерим уходит выбросить мусор, Ёджин молниеносно проверяет свой телефон и так же быстро отправляет сообщение. Её взгляд переключается между телефоном и фигурой Йерим на другом конце кафе. Девушка убирает телефон в ту секунду, когда Йерим оборачивается и идёт назад. — Мама уже снаружи. Давай не будем заставлять ее ждать, — быстро проговаривает Ёджин, выскакивая из-за стола. Йерим с подозрением относится к такой скорой перемене настроения подруги из вялого в полностью бодрое и прыгучее, но предпочитает просто следовать за ней, как и делала все выходные. Они прощаются и выходят, а затем садятся в машину мамы Ёджин, припаркованную неподалёку. — Привет, сладкие. Как вам фильм? — спрашивает женщина, когда обе пристёгиваются. — Было здорово! — Да, это был действительно приятный фильм, миссис Им. — Йерим, прошу. Мы знаем друг друга целую верность, и ты знаешь, что можешь звать меня На… Мама! Пожалуйста, — шумит Ёджин. Мама оборачивается. — Тебе не обязательно кричать, дорогая. Ёджин замолкает и шепчет: — Ты права. Извини. Сдерживая смешок, Йерим наблюдает за тем, как женщина гладит дочь по щеке, а затем заводит автомобиль. Они сворачивают на новую улицу, когда Йерим внезапно получает сообщение, но не от Хеджу. Это от её родителей. — Миссис Им, тут мои родители только что написали. Они хотят, чтобы я вернулась домой на пару часов раньше, — говорит она слегка растерянным и обеспокоенным тоном. — Хорошо, дорогая. Мы можем заехать за вещами, и тогда я отвезу тебя. Йерим благодарит маму Ёджин и смотрит в окно, разглядывая проносящиеся мимо пейзажи. Почему её ждут домой так рано? Поскольку девушка слишком занята размышлениями, она не замечает, как Ёджин быстро набирает сообщения на соседнем сиденье. Во время короткой остановки у дома Ёджин Йерим забегает внутрь, чтобы забрать все свои вещи, и менее чем через минуту возвращается в машину, пока беспокойство начинает брать над ней верх. Последние несколько минут дороги она проводит с сильно нахмуренным выражением лица, но когда они подъезжают к обочине, волнение сменяется замешательством. — Погоди, а откуда здесь машины Джинсоль, Суён и Хасыль? Пролезая через Йерим, чтобы открыть дверь и протолкнуть подругу наружу, Ёджин говорит: — Не жди меня, мам. Меня подвезёт кто-нибудь из девочек. Не имея иного выбора, Йерим озадаченно покидает машину, а Ёджин выходит следом за ней. — Хорошо, детка. Напиши мне, когда вернешься, — шумит миссис Им через открытое пассажирское окно. Ёджин машет рукой, а затем ведёт Йерим по дорожке ко входной двери. Немного волоча ноги, Йерим говорит: — У меня такое ощущение, что ты знаешь, что происходит, поэтому, пожалуйста, скажи, чего мне ожидать. — Никак нет, — цокает Ёджин. — Я поклялась хранить тайну в соответствии с кодексом инвести-гей-торов. Скоро сама увидишь. «Что за фигня», — бормочет Йерим себе под нос, пока рука Ёджин подталкивает её в спину, заставляя подняться по лестнице на крыльцо и войти в дом. Сняв обувь, на этот раз Ёджин решает просто схватить Йерим, чтобы ускорить процесс, и тащит подругу в гостиную. — О, ты здесь, отлично. В разных местах гостиной сидят Виви, Суён, Джинсоль, Хасыль, Чонын, Джиу, Хиджин, Хёнджин и Чэвон. Младшая сестра Йерим хихикает на диване рядом с Джиу, у которой на щеке красуется полоска краски, а её родители стоят в проходе между кухней и гостиной. Все взгляды прикованы к ней и Ёджин; нервы начинают накаляться. — Что происходит? Почему вы все здесь? — спрашивает Йерим. Все ёрзают на своих местах. — Ну, — говорит отец, — Девочки зашли помочь кое с чем. — С чем? — С сюрпризом для тебя, — говорит новый голос, и Йерим оборачивается. Хеджу нежно улыбается, спускаясь по лестнице и останавливаясь на нижней ступеньке. От неожиданности Йерим открывает рот и смотрит на свою девушку (она почти уверена, что может называть Хеджу так, даже если они не говорили об этом напрямую), на своих друзей, свою семью, а затем на самодовольную Ёджин. — Что… что вы… Хеджу протягивает руку: — Просто… позволь мне показать тебе. Сердце, трепещущееся в груди от волнения, нарастающее предвкушение и выражение чистого обожания на лице Хеджу. Йерим растерянно моргает, открывая и закрывая рот, прежде чем Ёджин подталкивает её к лестнице. Хеджу ловит и удерживает девушку. Она ждёт, пока Йерим ответит, обхватывая её руку, и когда Йерим наконец выходит из ступора и кивает, Хеджу направляется вверх по лестнице. Они доходят до коридора второго этажа и останавливаются прямо перед комнатой Йерим. Не гостевой, которую она занимала уже больше месяца, а перед её настоящей спальней. Дверь закрыта: она сдерживает ужасы, которые Йерим отказывается осознавать. Хеджу тянется к дверной ручке. — Постой, — Хеджу останавливается и поворачивается. — Ты знаешь, я… ты знаешь, что я не могу туда войти, — шепчет Йерим, маленькая и напуганная. Хеджу, так мягко, насколько возможно, проводит рукой вниз по предплечью Йерим, нежно сжимая пальцы девушки. Приглушенно, но всё ещё очень нежно, она говорит: — Ты мне доверяешь? Йерим хмурит брови, но всё равно твёрдо отвечает чистосердечной правдой: — Конечно. — Тогда зайди сюда со мной, — отвечает Хеджу. Она не двигается. Она просто ждёт, ждёт ответа Йерим на свой зов, и Йерим кивает, потому что действительно доверяет Хеджу, во всей полноте и бесконечности. Хеджу поворачивает ручку двери, прежде чем широко её распахнуть, и когда они обе заходят внутрь, Йерим вздыхает. Всё совсем по-другому. Вся её спальня изменилась, превратилась во что-то, совершенно не похожее на предыдущую комнату. Стены перекрашены; мебель, хотя и осталась прежней, была передвинута, так что планировка кажется совершенно другой; её покрывало поменяли по цвет обновлённых стен; книжная полка полна новых игр и книг; а над её кроватью висят нарисованные от руки картины и гирлянды. Музыкальная колонка исчезла, сигареты и пепельница тоже, одежда и мягкие игрушки убраны, и Йерим готова поспорить, что если она откроет дверь чулана, то не обнаружит там и разбитого корпуса своего зеркала. Продвигаясь к центру комнаты и вертясь во все стороны, чтобы охватить всё это взглядом, Йерим испытывает трепет. Такое ощущение, будто она сейчас в совершенно новой комнате. Скорее всего, в этом и состоит запланированный эффект. Этот новый облик, эта перестановка призваны значительно отличаться от того, чем когда-то была её комната. Это должно стать убежищем для Йерим, стать местом, в котором Йерим сможет создать новые воспоминания. Оно должно стать новым началом. Обернувшись, чтобы посмотреть на девушку, стоящую у двери, Йерим шепчет: — Ты… ты всё это сделала? — Ну, это была моя идея, а остальные помогали, — немного застенчиво отвечает Хеджу, пока Йерим осознаёт все вложенные сюда усилия. Она чешет затылок, а Йерим с удивлением наблюдает за ней, запинаясь в словах. — Как вы… когда вы… — Мы начали приготовления вечером пятницы. Всю субботу красили и передвигали мебель. А сегодня утром уже закончили, — объясняет Хеджу. — Так вот почему у Ёджин были планы на все выходные, а вы были заняты? И поэтому ты мне не отвечала? — Ага. Ёджин должна была отвлекать тебя, пока мы работали над комнатой. Каждая сделала свой вклад. Виви и Хиджин даже нарисовали эти картины, чтобы повесить их сюда. Хотя большую часть новых вещей помогли купить твои родители. — Как ты вообще убедила их сделать это? — Я просто… поговорила с ними. Сказала, что хочу сделать для тебя что-нибудь после стресса, вызванного всем, что произошло в этом году, и они согласились помочь, — смущённо говорит Хеджу. — Честно говоря, особо не пришлось убеждать. Я думаю, они поняли, что это то, что тебе нужно. Йерим отрывает взгляд от Хеджу и снова осматривает комнату. Это потрясающе. Совершенно удивительно. Несмотря на то, что вид её комнаты сильно отличался от прежнего, всё равно чувствуется, что это что-то её. В этой комнате отражаются её вкус и индивидуальность. Сначала Йерим не понимает, как девочкам удалось достичь такого ощущения, но, когда её взгляд снова возвращается к Хеджу, всё мгновенно встаёт на свои места. Хеджу смотрит на неё с осторожностью, немного неуверенно, как будто ждёт, будто Йерим скажет, что ей совсем не понравилось. Но за этой неуверенностью прячется чувство, которого, по мнению Йерим, она до этого момента не заслуживала: любовь. Чистая, неподдельная любовь. И когда Хеджу смотрит на неё с любовью, Йерим чувствует, как все её сомнения в самой себе начинают рассеиваться. Йерим не монстр. И Хеджу это видит. Она всегда это видела. Хотя девушка снова и снова убеждала её в этом, Йерим не могла поверить, но теперь может. Хеджу видит её: видит всё, чем она является, и всё, чем она не является, и любит её благодаря и вопреки этому. И теперь, когда она это знает, понимает это сама, Йерим может отделиться от той части себя, которая думает о себе только худшее. Теперь она может очиститься от Чхверри, от её хватки, от ужасных преступлений, которые она совершила от имени Йерим. Теперь Йерим может позволить себе освободиться от всего этого. И пока Хеджу смотрит на неё, ожидая, пока девушка скажет что-нибудь, что угодно, Йерим пересекает комнату и позволяет себе сделать то, чему до сих пор сопротивлялась. То, что она давно хотела сделать и не могла, потому что боялась. Боялась себя и отказа, который, как она теперь знает, никогда не последует. Она подходит к Хеджу, кладёт ладонь ей на шею и притягивает к себе для поцелуя. От удивления Хеджу издаёт лёгкий писк, но быстро приходит в себя, легко обхватывая талию Йерим и отвечая на поцелуй. Он нежный и сладкий, но при этом пылкий и глубокий. Он кажется всем и сразу, но, в первую очередь, он кажется правильным. Они целуются ещё несколько секунд; ладони Йерим щекочут шею Хеджу, а надёжные руки Хеджу удерживают её на месте. Запыхавшись, Йерим слегка отстраняется и говорит: — Мне очень понравилось, правда. Спасибо. Спасибо, что любила меня тогда, когда я не могла себя любить. На щеках Хеджу появляется легкий румянец: она улыбается, а затем обнимает девушку. — Не вопрос. Для тебя что угодно. Всё, что я делаю, — это для тебя. Всегда для тебя. Прижавшись друг к другу, они обе легко вздыхают. Если бы они могли навсегда остаться вот так, окутанные в объятиях, то так бы и сделали. Но остальные сидят внизу, ожидая увидеть реакцию Йерим на плоды их труда, поэтому Хеджу неохотно отступает. — Нам стоит спуститься. Они, наверное, ждут. Йерим кивает: — Да, надо спускаться. Она ждёт ещё секунду, прежде чем снова поцеловать Хеджу. На этот раз другая девушка подготовлена лучше, её реакция немедленна. Это длится бесконечно. Но в какой-то момент Йерим начинает улыбаться, что заставляет Хеджу также улыбнуться, а потом они почти и не целуются, поскольку широкие улыбки и хихиканье делают это невозможным. Напоследок Хеджу целует её в губы, затем в лоб, а затем её руки скользят вниз, чтобы соединить их ладони. Красуясь одинаковым румянцем, девушки спускаются вниз; их руки и сердца сплетены воедино. Все тут же нетерпеливо оборачиваются на них. Когда Йерим и Хеджу доходят до гостиной, Йерим говорит: — Мне очень понравилось. Это идеально, — в ответ она получает ослепительные улыбки. — Спасибо, что сделали всё это для меня. — Это была идея Хеджу. Мы просто немного помогли, — объясняет Чэвон. — Знаю, — говорит Йерим, быстро взглянув на Хеджу. — Но вы все нашли время, чтобы сделать это. Я… так благодарна. — Ты же наша подруга, Йеримми, — Джиу широко улыбается, по её щеке всё ещё стекает краска. — Да, не забывай об этом, — добавляет Хасыль, и все дружно и шумно выражают свою любовь и признательность, а Йерим едва ли не плачет. Она знает, что им ещё предстоит долгий путь, прежде чем всё снова станет хорошо, но это похоже на начало их исцеления. Это похоже на свежий старт. — Прошу, не плачь, потому что если ты заплачешь, то и я заплачу, — говорит Чонын, что вызывает смех остальной компании. Джинсоль тычет девушку в щеку, но Чонын отбивает её палец, а затем вся группа растворяется в хаосе, к которому так привыкла. Джиу щекочет её младшую сестру до приступа смеха. Джинсоль и Чонын продолжают шутливо драться друг с другом. Ёджин, присоединившись к Хиджин, Чэвон и Хёнджин, ведёт подробный пересказ своей успешной миссии, пока Чэвон закатывает глаза, а двое других внимательно слушают (Хёнджин даже делает заметки). Хасыль, Виви и Суён спорят о том, кто из них троих любимица Йерим (это, очевидно, Виви, но двое других могут помечтать). Родители Йерим с нетерпением ждут в проходе на кухню, поэтому Хеджу жестом приглашает Йерим присоединиться к ним, а сама садится рядом с Чэвон, которая решительно игнорирует попытки Ёджин привлечь её внимание. — Спасибо, — говорит Йерим, подходя к родителям. — Хеджу сказала мне, что вы заплатили за всё это. — Ну конечно, ты же наша дочка, — отвечает мама. Отец Йерим кладет руку на плечо её мамы: — Мы тебя любим. И просто хотим, чтобы ты была счастлива, так что сделаем всё возможное, чтобы это осуществилось. — И мы просим тебя впредь разговаривать с нами, Йерим. Когда тебе больно, когда ты переживаешь, когда тебе нужна помощь. Мы будем рядом с тобой. Глаза родителей сияют любовью к своему ребёнку, и Йерим бросается вперёд, чтобы обнять их обоих. — Хорошо, я обещаю. Я люблю вас, — шепчет девушка, и родители обнимают её крепче, прежде чем отпустить. Однако вскоре лицо отца становится серьёзным. — С этого момента с Хеджу будет действовать политика открытых дверей. И да, никаких больше ночёвок. Глаза Йерим расширяются, румянец заливает лицо; она вскрикивает: — Господи, папа! — Я серьезно, Йерим. — Откуда вы вообще узнали, что мы… — Йерим, прошу, — качает головой мама. — Мы же не слепые. И мы ожидаем, что ты будешь соблюдать наши правила. Румянец распространяется на шею, Йерим паникует: — Ладно, ладно, буду. Мы можем не говорить об этом сейчас? Сейчас, когда моя девушка и все подруги прямо здесь. Мама и папа соглашаются. — Хорошо, но мы продолжим этот разговор, — серьёзно говорит отец, а потом улыбается и целует её в макушку. Мама сжимает её плечо, шумит младшей дочке, чтобы та оставила старших девочек в покое, а затем все трое удаляются на кухню. Сражённая разговором, Йерим возвращается и находит своё место рядом с Хеджу. Разговор перешел в обыденное русло, и все сосредоточили внимание на обсуждаемой теме. Когда Йерим садится на ковёр, взгляд Хеджу сразу же обращается к ней. — Ты в порядке? — шепчет она, наклоняясь. Йерим стряхивает с себя смущение от разговора с родителями и накрывает руку Хеджу, лежащую на полу, своей ладонью. Сделав вдох и слегка откинувшись назад, она улыбается Хеджу, точно зная, что получит улыбку в ответ, и говорит: — Да. Да, я в порядке.---
— Извините за опоздание, — говорит Йерим, ведя Хеджу мимо деревянного забора на задний двор Хасыль. — Вы прямо-таки не торопились, — отвечает Суён; слова звучат язвительно, но улыбка выдает её настоящее отношение. — Ага, я не очень хотела приходить и смотреть на твою физиономию, — шутит Хеджу. Суён бьёт младшую в плечо за подколку, а та отпускает руку Йерим и бьёт в отместку. Один удар превращается в два, которые превращаются в три, а затем всё едва ли не перерастает в драку, пока Хеджу не обнимает старшую подругу за плечи. Суён делает то же самое, и обе смеются. Улыбку на лице старшей невозможно скрыть, и Хеджу ловит себя на том, что отвечает ей такой же широкой улыбкой. Но, конечно, их веселье длится недолго. До девушек доносится суровый голос Хасыль: — Вы двое, закругляйтесь! Хиджин и Хёнджин нужна помощь с костром. Коротко взглянув на подругу, Суён и Хеджу отступают друг от друга и присоединяются к двум девушкам, занятым сбором скудной кучи дров. Чонын и Джинсоль уже утаскивают Йерим, чтобы помочь расставить кресла, и та машет Хеджу, слегка улыбаясь, прежде чем позволить старшим затащить себя в дом через заднюю дверь. Четверо из них начинают разводить огонь, складывая поленья и ветки поменьше в форме конуса, направленного к небу. Хиджин, хотя и старается изо всех сил, продолжает случайно сбивать с места дрова, которые они уже установили. Поэтому Хёнджин, чья левая рука наконец освободилась от гипса, понижает её в должности, чтобы девушка переносила дрова в штабель у забора и обратно. Без вмешательства Хиджин заготовку для костра удается собрать быстрее, и к тому времени, когда они заканчивают, остальная часть компании оказывается тут как тут. Джинсоль, Чонын и Йерим приносят ещё несколько кресел, а Виви, Джиу, Чэвон и Ёджин возвращаются с закусками, а также всем необходимым для приготовления сморов* и укладывают всё на стол для пикника, который для них протёрла Хасыль. Она также установила на заднем дворе музыкальную колонку, поэтому, когда они усаживаются на траве или на раскладных походных креслах, найденных Джинсоль, Чонын и Йерим нашли в глубинах гаража Хасыль, мягкая песня погружает всех в успокаивающий ритм. Хасыль чиркает спичкой и зажигает небольшой кусочек растопки, который помещает между поленьями. Разложенные ими трут и угли медленно загораются, и вскоре после этого из них разрастается большой ревущий огонь, освещающий тёмную летнюю ночь. Хеджу садится настолько близко к Йерим, насколько это возможно при том, что они находятся на разных стульях. С одной стороны от них устроились Ёджин и Чэвон: первая уже насаживает зефир на палку и опускает его в огонь. Джинсоль и Чонын расположились по другую сторону от Хеджу и Йерим, свернувшись единым калачиком и наблюдая за танцующим пламенем в центре их круга. Суён, сидящая прямо напротив, подмигивает Хеджу. — Во сколько завтра начнётся ваш выпускной? — спрашивает Хиджин. Джиу мычит, откусывая большой кусок смора. Она пытается говорить, но из-за липкого растаявшего зефира её слова звучат беспорядочно. Сидя рядом с ней и наблюдая за этим зрелищем, Хасыль хлопает девушку по руке. Джиу проглатывает кусок и говорит: — В десять. Скорее всего, это долго не продлится. Нас всего где-то... пятьдесят человек. — Девочки, вы же придёте, да? — вопрошает Виви. — Конечно, — отвечает Хёнджин. — Мы бы такое не пропустили. — Да, мы никак не можем пропустить речь Джинсоль, — добавляет Чэвон. Джинсоль стонет на контрасте с восторженным смехом остальных. — Не напоминайте. Меня тошнит от одной только мысли, что мне придётся стоять на сцене перед всеми, — признаётся она с выражением сомнения на лице. Чонын нежно поглаживает тыльную сторону её ладони, чтобы снять стресс. — У тебя всё получится, — уверенно отвечает Суён. — Ты со всем справишься, Солли. И ты это знаешь, — подбадривающее дополняет Чонын. Лицо Джинсоль светлеет не только от слов подруг, но и от милой улыбки, которую дарит ей Чонын. — Спасибо, — отвечает она и прижимается к девушке. — Знаете, — говорит Хасыль с задумчивым взглядом, — этот год был таким сумасшедшим. — Это мягко сказано, — соглашается Ёджин, жуя зефир. — Но, типа, если задуматься. Мы все прошли через многое, но мы всё ещё здесь. Вместе. Это что-то да значит, правда? И это несомненно так. Они пережили нечто непостижимое и непредсказуемое для любой из них. У Йерим, Джинсоль и Чонын забрали тела. Эти злонамеренные двойники физически ранили Хёнджин и Джиу. Хасыль, Виви, Суён, Ёджин, Хиджин и Чэвон вынуждены были наблюдать, как их друзьям причиняют боль и страдания во имя какой-то маниакальной цели. А Хеджу… её собственная жизнь и жизни её подруг были на кону. Раны от этих событий зажили, но шрамы, которые они оставили, останутся навсегда. Они станут менее заметными со временем и усилиями, которые ещё впереди. Каждая это понимает, и на вопрос Хасыль отвечают несколько кивков. Хеджу смотрит на Йерим; взгляд другой девушки уже сфокусирован на ней, и обе улыбаются. Хеджу сжимает руку Йерим и говорит: — Ты права. Это определенно что-то значит. Глядя на лица своих подруг, Ёджин поднимает в воздух палку с зефиром на конце и провозглашает: — За нас. — За нас, — хором отвечают остальные. Потрескивание огня и успокаивающая музыка звучат в унисон, нарушая тишину, которая наступает после этого. Несмотря на то, что их обычное поведение в компании было шумным и хаотичным, сейчас все довольны тем, что сидят и просто наслаждаются ночью. После нескольких напряженных недель экзаменов (и ещё более напряженных недель, связанных со сверхъестественным демоном, стремящимся их уничтожить), приятно просто быть вместе и наслаждаться компанией друг друга. Потребовалось много времени, чтобы вернуться к моментам, когда они могут себе это позволить, поэтому никто не хочет, чтобы они пропадали даром. Вскоре половина из них отправится к большим свержениям в далёкие города, а остальные останутся здесь. Конечно, они всё ещё будут друг у друга, но всё будет иначе. Выпускной ощущается горько-сладким, но каждая из них знает, что это ещё не конец. Этот момент не финальный, это начало. Начало чего-то нового. Они поджаривают ещё сморов, слушают песни, наблюдают за огнём и создают друг с другом новые воспоминания, которые останутся с девушками куда дольше, чем какие-либо воспоминания о Чхверри. Они смеются, поют и сочиняют тосты о будущем друг друга. Время пролетает быстро, и только когда пламя костра превращается в тлеющие угольки, а несколько девушек начинают зевать, они начинают сворачиваться и прощаться до завтрашнего утра. Утра, когда половина девочек из компании поднимется на сцену за дипломами, а другая половина будет подбадривать подруг с трибун школьного стадиона, а в их глазах не будет ничего, кроме гордости. Йерим и Хеджу уходят со двора первыми. Шатенка с сонными глазами громко зевает, а Хеджу посмеивается. Их руки остаются переплётенными во время короткой прогулки до дома Хеджу, и влажный ночной воздух поздней весны клубится вокруг них, как туман. Девушки делают ещё несколько шагов, и взгляд Йерим поднимается к небу, полному ярких, сияющих звёзд. — Смотри, Хе, — Йерим показывает наверх. — Вот Большая Медведица. О, и Малая тут же, и Скорпион, и… — Хеджу разглядывает каждое созвездие, на которое та указывает. Сонливость уходит, свергнутая радостным восторгом, который Хеджу всегда любила. Она смотрит на свою девушку, наблюдает за тем, как её глаза загораются подобно звёздам, как она взволнованно болтает, и улыбается. В глубине её сознания всплывает слабое воспоминание о ночи, которая была намного холоднее этой. Тогда всё, чего она хотела, — это чтобы Йерим делала именно то, чем она занимается прямо сейчас. Ей хотелось, чтобы Йерим была с ней, была в безопасности, была дома. Ей хотелось иметь шанс показать Йерим, как много она для неё значит. И теперь всё это сбылось. Поэтому, когда Йерим сжимает её ладонь и рассказывает о звёздах над головой, когда сердце Хеджу согревается от любви, которую она испытывает к девушке, когда перед ними разворачивается возможность новых летних ночей, подобных этой, Хеджу не может дождаться, чтобы увидеть, что им принесёт будущее.