Туда, где все хорошо

Это было нечестно. Так нечестно. В чем была его проблема? Итэр закрыл глаза на его прошлое, простил ему смерть человека. Сяо был жив только потому, что Итэр сжалился над ним. А ему было сложно просто принять его другой пол? Разве тот не говорил, что любит? Какая разница «он» или «она»? Какая разница «Итэр» или «Хотару»? Это был все еще он. Ведь так? Он не мог настолько сильно отличаться от Хотару. Это все еще был он. Сяо говорил, что любит только тогда, когда это было удобно?

Тебя обманывали. Его можно понять.

Итэр стоял в ванной у небольшого заляпанного зеркала. Все тело заходилось судорогами, а голос в голове уже будто и не принадлежал ему. Он все громче и громче кричал внутри, не останавливаясь и никакие попытки заглушить его или заставить наконец заткнуться не помогали. Он говорил все те вещи, в которые сам Итэр слабо верил, вещи в которые он не хотел верить. Почему все получилось так? Кто в этом виноват?

Что я сделал не так??? Не убил его тогда. Разве ты сам не понимаешь? Это всегда было так. Любить могли только Хотару. Ты не Хотару.

Итэр смотрел в зеркало. Перед ним стояла незнакомая фигура, с темными короткими волосами и странными чертами лица. Он не видел в зеркале себя. Там стояла Хотару. Хотару, что въелась к нему под кожу и не давала жить. Хотару, которую он ненавидел больше жизни. Итэр в мнимой надежде провел рукой вдоль зеркала, стараясь стереть чужое отражение, но на него все продолжали смотреть незнакомые глаза. Светлые, но он их не узнавал. Хотару пыталась забрать у него даже то, что по праву принадлежало только ему. Почему Итэр смог пропустить мимо ушей столько вещей, а Сяо не мог просто принять его??? Почему даже Хотару любили, а его нет?

Тот, кто любил тебя уже давно мертв. Щадя Сяо ты предал ее. Ради чего? Сяо отказался от тебя.

Что бы о нем подумала сестра? Как бы она посмотрела на него сейчас? С жалостью, разочарованием? Это было невыносимо. С каждой новой секундой, чем дольше на него смотрела Хотару из зеркала, тем сильнее он чувствовал, как его кулаки сжимаются, а мышцы напрягаются до предела.

Хватит делать вид, что ты существуешь! Почему именно ты??? Откуда ты вообще взялась??? Почему ты просто не сделаешь то, что должен? Помогите. Помогите. Помогите. Помогите. Помогите. Помогите. Помогите. Ты никому не нужен.

Итэр так сильно хотел убить Хотару. Один взмах. По сжатому до предела кулаку маленькой струйкой стекали алые ручейки. Зеркало пошло трещинами, отражение рассыпалось на множество образов, смотря теперь еще и осуждающе. Итэр медленно разжал ладонь, опуская взгляд на маленькие ранки на косточках. Что вообще происходит? Хотару все еще смотрела на него через зеркало. Почему так пристально? Почему она насмехалась?

Ее буквально не существует.

Итэр чуть пошатнулся, отходя от разбитого зеркала чуть поодаль, а затем мигом рванул из ванной комнаты. Квартира выглядела чужой. Эта квартира, все в ней, все до единой вещи принадлежало Хотару. У Хотару был дом, работа, друзья и прошлое, которое она отпустила. У Хотару был тот, кто ее любил. У Итэра не было ничего из этого. Он накинул куртку, натянул шарф по самый нос и пулей вылетел из враждебной квартиры. Несся по лестницам вниз, слушая как громкие шаги эхом отскакивают от стен и пытался заглушить этими звуками голос в голове. Воздуха не хватало, грудь сдавливало что-то тяжелое, что-то гнетущее. Он так больше не мог. Почему это происходит именно с ним???

Почему с самого начала моя жизнь не могла быть хоть капельку легче. Ты тупой?

Чужой голос в голове звучал резко. Оглушительно, противно до скрежета зубов и совсем немного высоко. Будто говорила девушка — девушка, что давным-давно потеряла певучесть своего голоса, похоронив его под тоннами слоев летящего вперед времени. Этот голос так отдалённо, так глухо и совсем неправильно напоминал что-то родное и давно забытое. Но Люмин бы так никогда не сказала.

***

— Итэр, — тихий девичий шепот разбил ночную тишину комнаты, — Итэр ты спишь? — Еще нет, — еле слышно ответил парень, открывая заспанные глаза, — что-то случилось? — Мне приснился кошмар, — быстро сказала она, — теперь не могу уснуть. Итэр сильнее проморгался, отгоняя накатывающий сон и протянул руку своей сестре: — Не волнуйся, Люми, — сказал он аккуратно, — забирайся ко мне. Им было всего восемь. Глубокая ночь и пробирающая метель за окном. Ветер завывал все громче, заставляя огромные ветви деревьев ненормально колыхаться и отбрасывать причудливые тени на стенах комнаты, в которую попадал желтый свет уличных фонарей. — Итэр, — детский голос снова окликнул его. — Мм? — Тебе не снятся кошмары? — Не часто, — уклончиво ответил парень, даже не открывая глаз. Он лишь сильнее укутался в свою часть одеяла, стараясь согреться от холодных порывов ветра, которые, казалось, пробрались даже в маленькую хлипкую комнатушку, — тебе страшно засыпать снова? — Мгм, — согласно промычала Люмин, и даже не видя ее лица было похоже на то, что она чуть нахмурилась, вспоминая образы, которые ей подкидывал ее детский разум, — мне постоянно снится, как мама забирает нас отсюда, а потом опять отдает. И смотрит всегда так презрительно… Почему она сделала это? Итэр наконец открыл глаза, мутно вглядываясь в макушку сестры, лежащую совсем рядом. Он еле слышно выдохнул, приглаживая мягкие светлые локоны и сказал: — Думаю было много причин. Тебе не нужно так много думать об этом, — медленно произнес он, — спи спокойно. У тебя рядом всегда есть я. Если что-то случиться ты всегда можешь положиться на меня. — И ты тоже! — резко громко ответила Люмин, почти подскакивая, — ты тоже должен положиться на меня. Я никогда тебя не брошу, как наши родители, знаешь? — она повернулась, смотря своими большими сияющими в ночной мгле глазами. Смотрела храбрясь, игнорируя все страхи, которые поджидали ее в каждом темном уголке комнаты. Смотрела живо и любяще. — Конечно, — улыбнулся ей в ответ Итэр, — я тоже ни за что не брошу тебя. А теперь давай спать. — Давай, — согласилась повеселевшая Люмин и устроилась поудобней, закрывая глаза, — спокойной ночи. — Приятных снов. Итэр бы хотел, чтобы такие умиротворенные моменты длились вечно. Но те времена давно прошли, и зимние метели уже не пугали и не морозили его, они унесли прошлое далеко-далеко, оставив там и желтые отблески старых фонарей, и монстров, прячущихся под кроватями.

Прости Люмин, я не сдержал обещание. Не смог быть всегда рядом и не смог прийти на помощь, когда ты так в ней нуждалась.

***

Дверь квартиры снова захлопнулась. Ветер и снег, что почти атакующе били в лицо, уже остались позади, за закрытыми дверьми подъезда и квартиры. Пронзительный ветер бил по закрытым окнам, заставляя то и дело вздрагивать. Итэр на секунду прикрыл глаза, вслушиваясь в тишину квартиры и завывания за окном. А затем снял с себя верхнюю одежду, садясь перед зеркалом в коридоре — в ванной его было уже не спасти. Он открыл краску, приготовил все нужное, намешал и бездумно начал осветляться, полностью пренебрегая всеми правилами и предостережениями. Просто наносил оксид, в попытках вернуть утерянный цвет, который так усиленно и долго закрывал все новыми и новыми слоями темной краски. Он наносил слой за слоем, стараясь попасть на каждую прядку, в попытках не упустить не единого темного волоска. Он больше не мог этого видеть. Это все ассоциировалось с Хотару. Снова сменить цвет волос, сжечь все эти надоевшие до тошноты юбки, выкинуть всю косметику и желательно содрать с лица всю кожу, лишь бы не видеть даже отголоски этой девушки в своем образе. Он мог сделать хоть бы первые пункты. И Итэру было совсем не важно, что волосы он сжег и этот цвет, который получился при смывке даже близко не походил на то, что было у него изначально. Оно было и понятно, но захлестнувшее чувство безысходности, что он даже такую мелочь, как цвет волос, вернуть не может, заставляло напрягаться и злиться лишь больше. С гневом вглядываться в разбитое зеркало, пачкая пол водой, что стекала с лица и волос. Она должна была умереть, просто исчезнуть. Он просто устал.

Так устал.

Итэр понуро опустил голову, будучи не в силах больше смотреть в свое отражение. Он протянул подрагивающие руки к стене, снимая разбитое зеркало с него, и положил то в ванну, чтобы оно больше не беспокоило его. Вышел в комнату, делая то же самое и с зеркалом в прихожей — правда бить и его не особо хотелось. Ноги сами донесли его до кровати, заставляя свалиться на нее мертвым грузом. Он свернулся калачиком, укрываясь одеялом почти до глаз и просто лежал, чувствуя, как подушка все сильнее промокает от невысохших сожженных волос. В голове мелькали образы из давно забытых воспоминаний, тихие, почти неуловимые голоса из прошлого, звавшие его за собой.

Та отрава все еще в твоем шкафу. Чего ты ждешь? Это нечестно.

Ему казалось это таким нечестным, таким неправильным, таким…

***

Проснулся он от непрекращающейся мелодии телефона. Он все трещал и трещал, как бы настойчиво Итэр не отключал вызов, намекая, что разговаривать сейчас не намерен. Но уже в четвертый раз он звонил снова. Парень обречено выдохнул, улавливая от кого звонок и ответил. И когда он только вчера успел заснуть? — Да? Чего так рано? — недовольно пробурчал он в трубку и потер глаза, стараясь унять жжение в них. — Все в порядке, Хотару? Уже десять, а ты все еще не появилась, звонки сбрасываешь и голос такой… — Венти на том конце трубки говорил обеспокоенно и похоже чем-то активно занимался на фоне, все шумя непонятно чем.

Идите вы со своей Хотару куда подальше. Ты ошибся номером. Здесь есть только Итэр.

— Я заболел, — ответил он, даже не заботясь, как и каким голосом он это говорит, — сегодня не приду. И завтра. Венти пару секунд помолчал, но вдаваться в подробности не стал, хоть по голосу и было слышно, что тот ужасно хотел разузнать, что вообще случилось и как стоит помочь: — Хорошо… — немного неуверенно проговорил тот, — но ты пиши о своем самочувствии, ладно? — Мгм, — отрешенно согласился Итэр, не вслушиваясь что ему там пытаются сказать. — Ты одна? Может позвонишь Сяо? Звучишь правда не очень, я волнуюсь. Итэр ничего на это не ответил, продолжая молча держать трубку у уха и безвольно смотреть в потолок.

Шкаф, Итэр. Только так ты сможешь убить Хотару окончательно.

— Хотару…? — неуверенно на том конце трубки. — Не нужно. Я сам, — и отключился, не желая больше и секунды слушать эти озабоченные фразы о его состоянии. О Хотару и правда волновались. Итэр отключил телефон, поднимаясь с кровати. Голова ужасно болела и кружилась, заставляя теряться в пространстве. Эта комната, эта квартира, это место. Как же все это на него давило. Он взял мусорный пакет, бешено сваливая туда все вещи Хотару. Все юбки, платьишки и рубашки. Все эти футболки, которые он постоянно носил и все-все-все. Кроме последних штанов, в которых он сейчас был и монотонной черной футболки, которая лежала на дне шкафа, потому что Итэру все не хотелось надевать именно ее. Он завязал мешок и свалил его у входа. Взял новый и в него начал сметать уже всю немногочисленную еду из холодильника. Какие-то баночки, консервы, недоеденные сладости и бутылки с уже прокисшим неделю назад молоком. Все пошло в утиль, без разбора сваливаясь в черный мешок. Эта еда ему больше была не нужна. Ничего ему больше было не нужно. Совершенно. Итэр подхватил два увесистых мусорных мешка, открывая дверь и вышел в прохладный подъезд, где открытые участки кожи тут же покрылись мурашками. Откуда-то слишком сильно дуло. Скидывая мешки в мусоропровод он все думал о том дне, когда перечеркнул свое прошлое, скидывая точно так же мешки с кусками человеческих тел. Сейчас ничего живого в этих пакетах не было, но выкидывая все это он снова уходил от того, чем жил долгое время, закрывал глаза на прошедшие дни и старался скрыться от себя же, убивая свою личность заново. Хотя в этот раз он хотел вернуть то, что однажды было утеряно, посредством уничтожения Хотару. Но время не обратимо. Давно утерянное уже никогда не вернется и останется навечно похоронено под слоями годов. Того Итэра было уже не вернуть.

Когда мы вырастем- Ты ведь всегда будешь рядом? Обещай, что никогда не будешь злиться на меня!

До чего же ты докатился?

Он снова в квартире. Из открытой дверцы кухонного ящика виднелась закрытая бутылка красного вина. Итэр смотрел на нее достаточно долго, чтобы успеть придумать ей тысячу и одно применение. Но в итоге останавливался лишь на одном. На том, что должен был сделать с самого начала. Итэр медленно подошел к шкафу, беря в руки увесистую бутылку и бездумно начал читать наклейку, будто стараясь скрыть те мысли, которые посещали его голову. Хотя и не было никого рядом, кто мог бы уличить его в чем-то нехорошем.

Ты ведь хочешь этого? Так будет честно.

Если Сяо не хотел принимать его настоящим за ту милость, то что вообще могло искупить этого парня? Достоин ли он был своей счастливой жизни?

Нет.

Тогда Итэр сделает то, что должен был сделать с самого начала. Искупит все свои ошибки, и закончит так, как должен. Все нормально, ведь так и должно было быть изначально. Итэр заберет его с собой. Они все равно будут вместе. И никакая Хотару больше не помешает.