Противоположности притягиваются

На утро Слава просыпается с головной болью и диким сушняком. Не удивительно, что после вчерашнего тело болит, а кости как-будто давят пресом. Пиздец. Он открывает глаза и немного радуется тому, что проснулся в своей квартире, а не где-то за баром, в какой-то канаве. Рядом, под боком, лежит кот, свернувшись клубочком. День вроде бы начинался не очень плохо, но потом, он огдяделся. Блять. На кресле тихо посапывает Мирон, откинув голову на спинку. В его квартире спит сам Oxxxymiron! Ахуеть, не встать. Это точно не сон или пьяный трип? Он ищет по карманам телефон, но потом понимает, что скорее всего, он сейчас в кофте, которую он накидывал вечером. Но это ебёт не так сильно, как факт того, что Фёдоров почему-то и зачем-то оказался в его квартире. Будить его не очень хотелось, но нужно было. Хуй с ним, потом. Он встаёт с дивана и тихонько, почти на цыпочках, крадётся в свою ванную, чтобы более-менее привести себя в порядок. Холодная вода немного приводит в чувства. В голове было много вопросов, касательно Мирона… Есть время и повод разглядеть этот еврейский ебальник. Бледная, тонкая шея, на которой красуются цифры, набитые в готическом стиле, пухлые губы, орлиный нос и нахмуренные брови. Он даже когда спит серьёзный, что пиздец. — Просыпайся — шепчет Слава, толкая его в плечо. Тот морщится и что-то мычит. — Просыпайся говорю — уже громче произносит, начиная его слегка трясти. Фёдоров немного разлипляет глаза, но чуть-чуть придя в себя, распахивает их в ужасе. — Слава? — Он самый — он приподнимает уголки губ. — Бля-я-ять — протягивает Янович, закрывая лицо руками — это пиздец. — Ты как здесь оказался-то? — спрашивает Гнойный, садясь на подлокотник и закидывая длинную руку на спинку кресла. — Как-как? Тащил твоё пьяное тело домой. Друзья же тебя кинули — с лёгким раздражением произносит Окси. Никогда не напивайся в говно, когда не уверен, что помогут добраться до дома. Слава постепенно вспоминает вчерашний вечер после баттла. Становится немного стыдно. — Спасибо тебе, что помог тогда дойти — он тянет руку Мирону. Тот её неохотно пожимает. — Ага. Ты ещё сосаться ко мне лез — смотрит с неким укором — как мои фанатки. Мне теперь называть тебя Сонечкой? — он ухмыляется, вспоминая, как после очередного концерта одна девочка каким-то хуем обошла охрану и начала приставать к объекту своего обожания. Тот её конечно отшил, но… — Извини. — Ладно, проехали. Не нажирайся ты так. Или друзей получше выбирай, которые не кинут. Ой, блять. Всечь бы тебе за пацанов, да манерный ебальник калечить не хочется. К тому же, если ебальник красивый. — Может, кофе? — первое, что приходит в голову после небольшой паузы. — Нет, откажусь. Спасибо за «тёплый приём», но я хочу домой. Ой, какие мы серьёзные, какие мы важные. Слава спокойно наблюдает за тем, как Мирон с некой тяжестью поднимается с кресла и достав из кармана штанов телефон, вызывает такси. — Может, всё-таки кофе, пока ждёшь? — он не опускает попытки задобрить жида. Тот одаривает его слегка недовольным взглядом. — Спасибо, я лучше на улице подожду. Не царское это дело: по каким-то бомжатникам распивать дешманские напитки. Он быстрым шагом выходит из комнаты, выходя в прихожую. — Удачи тебе, Слав, творческих успехов. Как-то не искренне, как-то фальшиво. Даже, слегка высокомерно что ли. С шумом захлопывается дверь, оставляя Славу в одиночестве. Не смотря на этот негатив, всё же было комфортнее с Мироном. Некая недосягаемость, далёкость и противоположность притягивают, заставляя хотеть большего, чем баттл, большего, чем встреча, большего, чем прикосновения. Противоположности притягиваются. Добравшись до дома, Мирон погружается в свои мысли, и в голове волей-неволей всплывают воспоминания того вечера. Проёбанный баттл. Прикосновения к Славе. Алкоголь. Поцелуй в подъезде, как школьники, ей богу. Его милое, не искривленное пафосом и агрессией лицо, пока он спит. Даже как-то обидно от того, что это больше не повторится, хотелось бы почувствовать это вновь. Но в этом и фишка — в невозможности, в разности видения мира, в том, что это — акция одноразовая. Одно он знает точно — этот поцелуй он не забудет никогда. Это не так, как целуют фанатки — это искреннее, живо и чувственно. Это то, чего он так давно не чувствовал...