Азазель

Я смотрела в зеркало, ангел из зеркала смотрел на меня своими светлыми очами. Ещё лет семь, и девушки… Да и не только девушки, будут штабелями от одного его вида падать, рискуя захлебнуться слюной. Думаете я преувеличиваю? Ребят, я видела папочку этого тела. Будь я ещё жива и не считай меня Роджер своим сыном, я бы… Эх. Шикарный мужчина. Жаль только, что сына не сберег. А может и нет. Цинично или нет, но я не жалею, что теперь занимаю тело мальчика. Лихорадка сожгла ребенка за пару дней, поэтому в его смерти нет моей вины и совести нечем меня попрекнуть. Отдала зеркало обратно служанке и отослала девушку прочь, отговорившись усталостью и желанием поспать. Спать не хотелось, несмотря на болезненную усталость, оставшуюся в теле. Адреналин гулял в крови, шипел в груди миллиардом пузырьков шампанского. Не передать словами, какого это жить. Просто жить и чувствовать это. Тепло. Запах. Текстуру ткани и мягкость подушек. Ощущать, как бьется в груди сердце, а чувствительная кожа покрывается мурашками от легкого прикосновения. Вот уж действительно, начинаешь ценить, только потеряв. Я уже ценю эту жизнь, нежданный второй шанс. Так ценю, что уже придумываю, куда бы подальше, да понадежнее, съебаться и в какую нору зарыться, что б при всем желании не откопали. Почему? Иджекиль Альфиус — второстепенный главный герой, красивый, практически гениальный, единственный наследник герцогства и огромного состояния своего отца. Любое желание может исполниться в мгновение ока, любые двери в жизни распахнуться, стоит только пожелать. Полный набор, что ещё для счастья нужно, правда? А теперь, снимите розовые очки и разбейте их от греха подальше, а то рискуете ослепнуть и свернуть себе шею. Вы знаете, сколько всего нужно знать наследнику герцогства? Я вот примерно могу прикинуть. Математика, география, экономика, этикет, история, риторика, фехтование — и это даже не вершина айсберга. И, в отличии от Иджекиля, я не вундеркинд и не гений, чтобы все это вытянуть и остаться в здравом уме. Уж тем более не в тех объемах, которые привыкли видеть от мальчика. Нет, не подумайте, учеба всегда давалась мне легко и я любила учиться… Если предмет изучения меня хоть сколько нибудь интересовал. Но даже так, звезд с неба я не хватала, чаще всего не видела в этом смысла. И если бы в обучении была единственная проблема, то черт с ней, я нашла бы выход, так или иначе усвоив необходимые для новой жизни знания. Какова судьба этого мальчика? Сиятельна и прекрасна? Да. Как и все то, чем так гордится высшая аристократия, ослепляя блеском золота и бриллиантов. Всю жизнь оправдывать ожидания отца и посторонних людей, быть абсолютно, непререкаемо и-де-аль-ным. В учебе, в манерах, в стиле, в отношениях. Быть рабом сюжета и жениться на принцессе, не важно, какой из двух, и обеспечить ее сказке «долго и счастливо». Вы слышите звон? Это ломаются розовые стекла и пластмассовые дужки. Это звенят цепи, которыми опутано все существование Иджекиля Альфиоса. Возможно я просто неадекватна сейчас и накручиваю лишний раз, создавая трагедию и проблему там, где ее нет. Возможно. Но я знаю, что сломаюсь быстрее, чем изменюсь, чтобы хоть как-то вписаться в эту сказку. Я задохнусь без свободы, а герцогскому сыну нечто столь раскрепощающее не положено. Значит пошло все к черту! … А лучше я к нему пойду. Осталось определиться с маршрутом.

***

Через полтора месяца в двери одного сельского монастыря раздался стук. На пороге, зябко кутаясь в потертый плащ стоял мальчишка, лет семи на вид — худенький, с чумазым остроскулым лицом, на котором ярко горели желтым два огромных глаза. Спутанные, коротко обкорнанные волосы цвета ржавчины и худая котомка, прижатая к груди, дополняли картину. Святая сестра, вышедшая к гостю в то промозглое утро только руками всплеснула, и живо затащила ребенка внутрь, пока тот не замерз окончательно. Умытый и отогретый, мальчик хлебал суп, удивительно аккуратно для голодного бродяжки, и рассказывал о себе. Мальчика звали Азазель и он пришёл к Богу в его Дом, потому что ни родителей ни своего дома у ребенка не было, и надеяться оставалось только на милосердие бога к его судьбе. Сестры жалостливо вздыхали, сердобольно пододвигая к несчастному мальчику хлеб и тушеное мясо. Мальчик искренне благодарил и через слово восхвалял то божью милость, то великодушие своих спасительниц. Аня благодарила свое умение пиздеть с честным лицом и детство, проведенное рядом с набожными родственниками. План шел как по маслу.