точки

— хен, — сбито говорит чонгук; в комнате темно, потому что погасили электричество, а свечей никто не жег. подошел ведь совсем близко, так, что юнги чувствует чужое дыхание у себя на лице, — можно я тебя поцелую? у чонгука третий год средней школы. у чонгука розовая вата вместо мозгов. у чонгука вся жизнь впереди и такая любознательность одуревшая, что только диву даваться, как он успевает обрабатывать и хранить все в таком хрупком себе. он шепчет ровно, растворяя дрожь и обреченность в показном равнодушии: — почему не одноклассниц? — потому что мне нравишься ты. у чонгука глазища огромные такие, как будто остался годовалым ребенком до сих пор. темные-темные и восторженные. чонгук сам весь такой, словно год назад родился. лицо такое округлое еще, по-детскому; наивное и ничуть не способное сдерживать эмоции и натягивать всякие маски, которыми балуются люди лет юнги. он догадывался, что его теплое отношение могло стать катализатором подростковой влюбленности. это логично. это — закономерно. хочется орать в себя и, по-хорошему, отмотать время назад, лет на пятнадцать, когда юнги согласился быть его крестным отцом. у чонгука ладошки влажные, худые. и пусть тот хорохорился своими мышцами, мол, посмотрите: теперь я альфа-самец, для юнги он все еще малыш с обосранным подгузником, ревущий по любому поводу, как сирена. юнги треплет его рукой по макушке. юнги — тридцать три. юнги хочется плакать, как пятилетке, от отчаяния. чонгук такой нестабильный и уязвимый, что уже не парень — мужчина — не знает, как отказать крестнику, не ранив. впервые за много лет юнги так тяжело и — почему никто не учит вести себя правильно в таких ситуациях? — хочется методично рвать волосы на себе. а лучше — разом. — так нельзя, чонгук. нельзя любить таких взрослых. — но почему? — ребенок тянется к чужому теплу, а юнги не может ему его дать. — я же так люблю тебя, я же… ты столько всего делал для меня, я думал ты тоже… я ошибался, да? я ведь все себе выдумал? я тебе не нравлюсь совсем, но ты все равно заботился обо мне? почему? — сейчас я тебе объяснить доходчиво не смогу. ты не примешь, а я — не подберу правильное. — мне кажется, что единственно правильное — любить друг друга. и в этом столько сшибающей искренности, что юнги едва сдерживается, чтобы не сломаться в своем спокойствии. мужчина по-отцовски обнимает чонгука, похлопывая по спине. такой худой еще, не выросший совсем, а забивает голову всякими гадостями. — любить друг друга очень важно, чонгук. заботиться, понимать и поддерживать. принимать, идти на компромисс и говорить. обязательно слушать сердце. ты слушаешь сердце, чонгук. ты так его слушаешь чутко, — юнги срывается, — никогда такого не видел. но этого мало. одного сердца мало. мало, понимаешь? — не понимаю, — хрипло шепчет мальчонка ему в плечо. сжимает своими руками хлопковую майку. юнги гладит чонгука по затылку. он понятия не имеет, что сказать этому воробушку.