точки

из приоткрытой двери офиса виднеется окно на противоположной стороне коридора. крупное, чуть ли не до пола. с видом на небольшой внутренний дворик, где сотрудники их компании могли спокойно обедать, сидя на лавочках, или заниматься своими делами во время обеденного перерыва. юнги, пытаясь абстрагироваться от не в меру пиздливого чонгука под боком, недвусмысленно, но, скорее, неосознанно косится на этот самый выход, с удивлением для себя обнаруживая, что вместо ливня, бушевавшего утром, когда он шел на работу, около оранжевой кирпичной кладки противоположного крыла, которое обрамляет внутренний дворик, неторопливо танцует первый снег. — хен, нам нужно доделать квартальный отчет до завтра, — произносит молоденький и наглый поганец, занявший его мысли уже восьмой месяц кряду. и еще руки так сцепливает вместе, словно это ситуация из разряда нам нужно поговорить. естественно и закономерно, что вылетевшие слова — не единственное, что тот произносит: — но у меня тут свиданка наметилась, прикроешь, а? я с зарплаты потом отблагодарю, — и руками трясет в молитвенном жесте. юнги рассеянно-холодно мажет по чонгуку глазами, тает на чужой коже стремительно, как первый снег. это больно настолько, что даже не хочется забывать. чтобы знать, как бывает невыносимо, и больше не допускать таких ошибок: как они двое переспали в этом самом кабинете, когда юнги признался в чувствах, а чонгук на следующий день сделал вид, что ничего не произошло. как капли пота стекали по вискам чонгука, превращая волосы в иглы. как он тяжело дышал, а юнги терялся в пространстве и думал, что никогда в жизни не был счастливее, пока бумаги летели со стола. поцелуйся с асфальтом, мин юнги, вот что. «ничего серьезного, просто мимолетная искра», — даже этого чонгук не сказал. чонгук ничего тогда не сказал, даже не попытался вытащить юнги из неизвестности жестоким: «я играл». вообще. ноль. тишина. и это неведение, в котором чужие поступки для себя разжевывает сам мин, разъедает его слоями в направлении «изнутри — наружу» в моральной агонии. юнги долго смотрит на разодетого чонгука (на самом деле, он нормально одет, как обычно, но уязвленная гордость прижимает руки к ножевому ранению и шипит гадости — так чуть проще пережить предательство). он его ненавидит. нет, любит. нет, все-таки, ненавидит. определенно и бесповоротно. и, вообще-то, он хочет выпалить: «да пошел ты нахуй», но вместо этого отрешенно кивает, мечтая, чтобы чонгук стал немым и вообще исчез из его жизни. но тот, как назло, чертов прилипала и ебаная душа компании, любящая находиться в центре внимания всех коллег, и все равно, в конце концов, выбирающий своим бессменным собеседником-клоуном мин юнги. снег тяжестью наваливается на юнги и на следующий день, когда он доделывает этот сраный отчет, пока чонгук живет свою беззаботную молодость. юнги его ненавидит. и, несомненно, любит, ненавидя себя еще сильнее за то, что ему зачем-то это все нужно.