Feel you after hours

Город давно покрылся тьмой. В такой час, когда даже собачники уже не выгуливают своих питомцев, его одинокие улицы освещали лишь уличные фонари. Где-то вдалеке слышится звонкий собачий лай, сигаретный дым путается в волосах, пробираясь сквозь высветленные пряди. Ровный нос, пухлые губы и прикрытые глаза с родинкой под левым освещает желтоватый свет сверху. Хёнджин тихо вздыхает, отталкиваясь от фонаря и выкидывая фильтр дотлевшей сигареты. Он запихивает пачку красных Мальборо в кожанку и проходит чуть дальше по дороге. Парень заходит во дворы старого жилого комплекса, где жил вместе со своим парнем. Подойдя к подъезду, Хван прикладывает магнитный ключ, а после характерной короткой мелодии тянет на себя железную дверь с облупившейся краской и заходит в чистый подъезд, не заботясь о хлопке двери в столь поздний час. Решив не ждать лифт, парень, перешагивая по несколько ступенек сразу, поднимается на шестой этаж. Прокручивая в руках связку ключей и быстро находя нужный, он вставляет его в замочную скважину, проворачивает несколько раз и попадает в темную квартиру. Хёнджин старается как можно тише закрыть входную дверь, а после щёлкает включателем, освещая прихожую ярким светом, что бьёт в глаза. Немного щурясь, он снимает обувь, ставит пару в специальный ящик и легко улыбается, когда видит чужие кроссовки. «Феликс дома и в порядке», — думает Хван и, снимая с лёгкой улыбкой кожанку с плеч, вешает её на крючок рядом. Они не видели друг друга целую неделю, что по ощущениям казалась месяцем. Джин возвращался домой почти под самую ночь. Коллега заболел, и на блондина повесили его смены, заставляя вот уже который день работать допоздна. Уставший от работы в ресторане и почти без сил падал на кровать рядом с Феликсом, который к тому времени видел десятый сон. Он успевал лишь чмокнуть парня в лоб, а после проваливался в приятную дымку сна. Просыпался Джин уже в пустой холодной кровати, ведь Ли уходил на работу рано утром. У них никак не получалось провести время вместе из-за разного графика, но наконец-то настали выходные. И они оба рады даже обычным двум дням, когда они могут в спокойствии провести друг с другом время. Раньше всё было намного проще, ведь Хёнджин возвращался к восьми часам, редко задерживаясь до половины девятого, и как раз приходил к ужину, что готовил для него любимый. Феликс заканчивал свою смену в семь, и у них всегда было время друг для друга. Но сейчас, с каждым днём изменившегося расписания, в мыслях и в сердце желание оказаться рядом со своей второй половинкой росло до невозможности. Казалось бы, прошла только неделя, но Хёнджин невыносимо соскучился по маленьким ладошкам и мягким губам. Как можно тише шагая, он проходит в свою спальню, где в самом углу комнаты, на рабочем столе горела жёлтая лампа, тускло освещая светлые стены помещения. Старший не обращает внимания на это и также не обращает на бардак вокруг из пачек чипсов, одежды, снятой рано утром, и горы блокнотов, красок и бумаги на столе. Его внимание привлекает лишь крошечная, спящая на кровати фигура. Сердце при виде такого беззащитного младшего начинает биться быстрее. Он обходит постель, а после ложится напротив. Осветленные локоны волос Феликса словно волнами лежали на мягкой подушке, заметно просевшей под тяжестью его головы. Хёнджин улыбается, рассматривая такие полюбившиеся ему за всё время черты лица и до безумия милые, рассыпанные созвездиями веснушки. Его так тянет к Феликсу, и он ничего не может с этим сделать. Даже не хочет. Старший лёгким движением руки убирает с чужих глаз прядь волос, откидывая её в сторону, проходится кончиками пальцев по чужой щеке и с замиранием сердца смотрит на трепещущие ресницы. Джин всё так же невесомо спускается вниз, бесстыдно прикасаясь подушечкам пальцев к пухлым губам. Кожа на ощупь словно мягкая бархатная ткань. Он вздрагивает, а после приглушённо хихикает, когда его пальцы неожиданно и легко прикусывают. — Я разбудил тебя? — тихо, с хрипотцой в голосе и с улыбкой на губах, не желая разрушать ту атмосферу, в которой они сейчас находятся, спрашивает Хёнджин. — Угу. — мычит Феликс, протирая глаза. Он кожей чувствует взгляд на нём и точно может сказать, что ему это безумно нравится. Ли всё-таки открывает глаза и смотрит на Хёнджина, которого не видел целые сутки. Старший безумно скучал. — Но ничего страшного, я даже рад. — Ли тянет губы в уставшей улыбке. Он действительно рад видеть парня рядом с ним. Хёнджин продолжает улыбаться, когда тянется к чужим губам своими, и, чувствуя родное тепло, сразу же, без разрешения и предупреждений, проскальзывает своим языком в чужой рот. Феликс не против, он с радостью отвечает на поцелуй, притягивая парня к себе за шею. В его груди теплеет с каждой секундой, а бабочки в животе словно роем носятся в разные стороны. Он тянется ближе, точно котенок к ласке, которую тут же получает. Хёнджин ведёт его за собой, когда сам садится на кровать, и Феликс не замечает, как оказывается на чужих бёдрах. Джин лижет припухшие губы и вновь затягивает в поцелуй, проходится по дёснам, нёбу, и, как бы Феликс ни старался перехватить инициативу, он не отдаёт своё главенство. Его длинные пальцы приподнимают черную футболку и забираются под ткань, заставляя Ли вздрогнуть из-за контраста температур. Хёнджин играется с его языком, то прикусывая его, то вовсе игнорируя. Младший нехотя отрывается от таких приятных мягких губ. — Фу, курильщик. — Ли улыбается, чувствуя привкус табака у себя на языке. Тянется к длинным светлым прядям, зарываясь туда курносым носом, и вдыхает запах, что так приятно мешался с сандаловыми духами его парня. Руки, как по инерции, обнимают широкие плечи. — Да брось, тебе ведь нравится. — Хёнджин ухмыляется, прижимает худое тело к себе ближе, утыкается носом в плечо, а после оставляет поцелуй на футболке. Старший не хочет на этом останавливаться, ему становится мало. Он тут же поднимается выше, мокро целует и прикусывает тонкую кожу, не скрытую тканью, всасывает, оставляя мокрые и краснеющие пятна на изящной шее. В груди всё кипит от желания оказаться ближе, а низ живота тянет узлом, который с каждым их прикосновением друг к другу затягивается всё сильнее. Ли спускается маленькими ладошками по груди, ощущая бешеный ритм чужого сердца, но не задерживается надолго. Он сквозь ткань футболки трогает чужой пресс, а после, не собираясь больше терпеть, подцепляет свободный край кончиками пальцев и тянет футболку вверх с тела своего парня. Хёнджин хмыкает, когда, позволив стянуть с себя верх, чувствует уже такие смелые ладони, трогающие его тело. — Нечестно. — выдыхает Хёнджин и, не давая Феликсу сообразить, ловким движением оставляет без футболки и его. Последний выгибается от холодного воздуха, лизнувшего его кожу, а после от горячих рук, что от впалого живота тянутся к рёбрам и груди, заставляя Ли мелко дрожать. Хёнджин оглядывает парня, ухмыляясь своим мыслям, когда видит, как прекрасно и гармонично смотрится выпуклость в чужих штанах на своей собственной эрекции. Феликс такой открытый, ждущий и нетерпеливый. Он выгибается от чужих прикосновений к соскам, от ощущений горячего и мокрого языка на шее, тихо скулит, радуя слух старшего. Они чувствуют жар друг друга, Феликс грудью жмётся к чужой, кончиками пальцев хватаясь за предплечья парня. Щеки покрывает румянец, когда старший широкими мазками проходится от основания шеи к месту за ушком, и Ли не может не откинуть голову в бок, давая больше места. Он узнает этот стиль Хёнджина. Мягкие, почти невесомые, но до одури и лихорадки приятные прикосновения к выпирающему позвоночнику, мокрые следы на шее, поцелуи под подбородком и несильная боль в ключицах, когда Хван оставляет уже шестой по счёту засос. Его большие ладони только на спине и узкой талии, изредка переходящие на поясницу. Старший осторожничает. Чего-то внутри боится и держит его не так, как любит сам Хёнджин, а так, будто Феликс – самый дорогой и самый хрупкий фарфор, что у него есть. — Хёнджин-и… — тихий стон точно на ухо произнесенному заставляет отвлечься от шеи и взглянуть в потемневшие от похоти глаза. — Хватит. — Хван вопросительно поднимает бровь. — Хватит бояться. Возьми меня уже. Возьми так, как делал это всегда. — Феликс всё ещё шепчет, словно в бреду. Быстро, с лёгким хрипом пуская мурашки по коже Хёнджина. — Ты уверен? У нас давно не было секса, я не хочу причинять тебе боль. — Феликс смотрит только в глаза, будто что-то ищет, но через пару секунд смело кивает. — Да, уверен. — Хёнджину хочется спросить ещё раз, ведь не уверен тут он, но взгляд, который, кажется, проникает в самую душу, доказывает, что всё будет хорошо, и заставляет ему поверить. — Ну, тогда не жалуйся утром на свою больную поясницу. — и он позволяет себе слететь с петель. Резко притягивая младшего за отросшие, такие же как и у него, блондинистые волосы, он припадает к его красным от поцелуев губам. Целует резко и сразу глубоко, улыбается, словно хитрый лис, когда слышит чужое мычание. Он кусает нижнюю губу Ликса и слизывает с неё выступившую капельку крови. Рукой спускается к талии, сжимает до красных пятен и рывком тянет младшего к себе, заставляя взвыть, когда колом стоящим членом прикасается к чужому телу. Феликс проезжается задницей по чужим бёдрам. Выпутавшись из отросших волос, Хёнджин второй рукой прикасается к самой мягкой и любимой части. Он на пробу сжимает ягодицу и, когда не видит никакого сопротивления, а лишь ответную реакцию, замахивается рукой и с глухим хлопком ударяет по ней. Феликс подпрыгивает от неожиданности, отрываясь от хёнджиновых губ, и сквозь зубы приглушённо стонет. Он закрывает глаза от удовольствия, когда Хван вновь припадает поцелуем к кадыку, а после спускается ниже и ниже. Старший ловким движением опрокидывает Феликса на спину под его удивленный вскрик, протискивает между чужих бёдер своё, слегка надавливая, а после, оставляя мокрую дорожку поцелуев на груди, вбирает в рот один сосок. Ли, тут же выгибаясь, скулит и ногтями впивается в горячую кожу. Рука с талии ползет вверх, к другому ореолу, не желая оставлять его без внимания. Массирует, крутит между пальцев, пока прикусывает и оттягивает первый. Младший несдержанно и судорожно стонет, гуляя по плечам и рукам своего парня своими маленькими ладонями и оставляя неглубокие царапины. Звуки, что издаёт Феликс, заставляют Хёнджина наслаждаться моментом сильнее. Его мелодичные и совсем не характерные для низкого голоса стоны ложатся на трепещущее сердце сладким бальзамом. Хван хочет больше, хочет почувствовать жар младшего вокруг себя. Ли то и дело пытается потереться пахом о крепкое бедро, но рука с груди быстро исчезает и, находя тазовую косточку, прижимает его крепко к кровати, не давая возможности двигаться. До безумия приятно чувствовать себя так спустя долгую неделю даже без обычных поцелуев. Он разочарованно стонет, приоткрывая глаза, и из-под трепещущих ресниц смотрит на старшего. Он постепенно удаляется от него, пока совсем не оказывается на непозволительно большом расстоянии. Маленькие ладошки падают на матрац, и Феликс может только с нескрываемым интересом смотреть на то, как Хёнджин так безупречно и элегантно расстёгивает длинными пальцами ремень, а после откидывает его куда-то вниз, на пол. У Ликса в штанах всё ноет от нетерпения и узости такой ненужной сейчас одежды. Хочется избавиться от неё, почувствовать налитым кровью членом свободу и мягкие руки. Феликс сжимает согнутые колени, прикусывает губу и хватает пальцами одеяло. Перед ним прекрасная картина, и ему так не хочется отрывать от нее взгляд. Хёнджин снимает с себя джинсы, кидает их в сторону к ремню, вслед летят и боксеры. Феликс улыбается, наблюдая за действиями парня. — Раздвигай. — приказывает Хёнджин, укладывая руку на острую коленку. — Не-а. — хитро глядя в чужие глаза и чуть ли не смеясь, проговаривает Ли. — Не раздвину. — Раздвигай, кому говорю. — Джин ладонью скатывается к внутренней стороне бедра, находясь в опасной близости к стояку. Феликс игриво, словно по-кошачьи, выгибается ему навстречу. Меж бровей у старшего просела складка, но Феликс лишь звонко смеётся, по-детски забавляясь игрой, которую сам и устроил. Но игре этой, к его сожалению, длиться приходится недолго. — Ну, как хочешь. — Ли резко вскрикивает, когда одним рывком Хёнджин переворачивает его со спины на живот. — Эй! Так нечестно! — теперь смеётся Хёнджин, заботливо забирая соседнюю подушку и подкладывая её под Феликса. Ли дует губы, смотря на Хёнджина через плечо, и расстроенно бьёт ножкой по плотному матрацу. Хван тянется рукой к смазке, стоящей на прикроватной тумбочке, и бросает её рядом с Феликсом. Его изящные пальцы проходятся по позвонкам, заставляя Ли снова вздрогнуть, и подцепляют ткань домашних штанов и боксеров. Джин быстро тянет их вниз, снимая с парня лишнюю одежду под его тихий вздох. Феликсу не впервой вот так лежать нагишом перед старшим. Но в груди всё равно ластятся стыд и желание прикрыться. Он до сих пор смущается, когда Хёнджин смотрит на него такого. Румянец переползает на кончики ушек, и Феликс спешит отвернуться, лишь бы не видеть Хвана. По комнате разносится неожиданный шлепок, и Ли вскрикивает от приятной боли. Хёнджин лишь улыбается, поглаживая тут же налившийся след его ладони, и тянется к тюбику смазки. Щёлкая крышкой, он выливает на пальцы вязкую жидкость и, приподнимая Феликса за таз, смазывает колечко мышц гелем, слыша приглушённое мычание. Джин наклоняется к Феликсу ближе, прижимаясь грудью к вспотевшей спине, целует веснушчатое плечо. — Ты готов? — Ликс кивает — и Хёнджин входит на одну фалангу. Он находит руку Феликса, просовывает пальцы через его и сжимает в попытках успокоить и отвлечь от неприятного жжения. Губы находят его щеку. Хван целует, шепчет нежности, прикладывается губами к загривку и входит дальше во всю длину. Феликс плавится от ощущения пальца в себе, тает от нежных поцелуев по плечам и таких слов, по которым успел сильно соскучиться. Хёнджин мягко двигается внутри, в поисках простаты надавливая на стенки. Они окружают его приятным теплом. Спустя время Феликс издаёт длинный вздох, подмахивает бёдрами и тихо шепчет «ещё». Хёнджин проталкивает второй палец — и Феликс скулит от саднящей боли, но спустя мгновение его подкидывает на кровати, а по бёдрам и пояснице словно прошибает ток, и, сам того не ожидая, Ли в голос стонет. — Нашёл. — Феликс не видит, но слышит улыбку в голосе и хочет что-нибудь съязвить, как Хёнджин в который раз с нажимом проезжается по сладкому местечку. Он вновь гортанно стонет и пытается заглушить все неприличные звуки в подушке, но по заднице прилетает очередной удар. — Я не разрешал вести себя тихо. — Феликс угукает, извиваясь и изгибаясь от приятных ощущений. Подмахивает бёдрами навстречу пальцам, что раздвигают колечко мышц на манер ножниц, и просит большего на громких выдохах. Он чувствует, как внизу живота тянет, что-то давит. Ли окутывает приятная нега, что, будто морская пена, с самых пальцев ног накрывает его с головой. — Хёнджин, я сейчас… — не успевает он договорить, как срывается на истошный стон и изливается белесой жидкостью на подушку. Хван тут же вновь ухмыляется, вытаскивая пальцы из младшего и помогая ему перевернуться на спину. Ликс на дрожащих руках приподнимается над кроватью, а в глазах его застывает разочарование. Хван вытирает руку от лишней смазки о постель, совершенно не заботясь о стирке. В глазах у младшего застывают слёзы, потому что он чертовски сильно желал почувствовать старшего в себе, а всё закончилось совершенно не так. В груди неприятно сжало. — Джинн-и, прости, я не хотел… Хочешь, я… отсосу тебе?… — дрожащим голосом выдавил Феликс, но не успел среагировать, ведь к его губам резко примкнули. Хёнджин устроился между худых ног. Напирая и раздвигая своими губами чужие, он целовал глубоко, мокро и смазано. Его рука надавила на узкое плечо, заставляя Ли лечь обратно. Ликс пытался поспеть за таким резвым поцелуем старшего, но не мог угнаться. Хёнджин вновь кусал мягкие и податливые губы, отстранялся, проводил по ним языком, а после вновь возвращался внутрь. Он откинул тёплые ладошки, которые ползли вверх по его рукам, изредка сжимая, в тот же момент поднимая их над белобрысой головой. Он скрестил их, обхватывая одной своей рукой. Второй он невесомо провел по тяжело вздымающейся груди, на что тут же получил отклик, а после резким движением стиснул талию, крепко прижимая к себе. Феликс простонал в поцелуй, заставив Хёнджина оторваться. — Не забывай, что я знаю твоё тело лучше тебя самого. — он с улыбкой на глазах кинул взгляд между ними, Феликс последовал его примеру и знатно растерялся, увидев два зажатых между горячими телами возбуждения. Ли хотел было открыть рот, съязвить, как он любил, но Хёнджин носом прошёлся по веснушчатой скуле, обрывисто выдыхая ему куда-то в ухо. — Можешь сколько угодно пачкать собой подушки, но я каждый раз найду способ заставить кончить тебя ещё раз. — добавил он шепотом. Феликс смущённо застонал. Широкая ладонь спустилась ему на поясницу, тут же дёргая тело под ним ниже. Руки Хвана держали запястья крепче, прижимали к кровати, не давая двинуть ими ни на миллиметр. — Готов? — Феликс закивал головой вверх-вниз, словно болванчик, так, что, казалось, она вот-вот отлетит. — Пожалуйста, прошу, сделай это. — Феликс выгибается, словно кошка, показывая всё своё тело. Хёнджин не может оторвать взгляд, он обводит им каждый засос на шее и плечах, вспотевший живот, выпирающие ребра, бёдра, что тянутся к нему ближе. Хван не собирается терпеть, он хватает тюбик смазки, щелчок которого заставляет нутро младшего с предвкушением сжаться. Холодная жидкость выливается на колом стоящий член, а после отлетает на пол. Хван, закусив губу, размазывает гель по плоти, а после подносит красную головку ко входу и тихо говорит: — Расслабься, милый. Я уверен, ты хорошо постараешься. Хёнджин входит на всего ничего, направляя себя рукой, но по комнате проносится приглушённый стон. Хван медлит, ждёт, пока младший привыкнет. Спустя минуту Феликс нетерпеливо движется навстречу сам, и Джин входит уже глубже. Изо рта вылетает сладкий стон, а приятное чувство наполненности заставляет ненадолго забыть о саднящей боли. Старший продолжает входить медленно, пока не оказывается полностью внутри. Его обдаёт жаром чужого тела, и он шумно выдыхает. Хёнджин наклоняется к младшему, большим пальцем стирает стекающие редкие слёзы с его лица и целует. Делает это нежно, не проникая языком, смакуя губы своими. Он отрывается, переходя поцелуями-бабочками на лицо, целует кончик носа, веснушки под глазом. — Двигайся давай, целовальщик хренов. — усмехается Феликс, за что его щипают в бок и начинают посмеиваться над этим, но детское хихиканье быстро сменяется совсем не детским стоном, смешанным с лёгкой болью. Его движения аккуратные, медленные и нежные, но даже так внутри всё горит от того самого чувства, которого они оба так желали. Когда боль утихает, Феликс подмахивает бёдрами навстречу, выгибаясь от приятного давления внизу. Грудную клетку распирает то ли от счастья, то ли от нехватки воздуха. Хёнджин начинает двигаться быстрее, и вот с губ то и дело срываются непрошенные и совсем неконтролируемые стоны. Они эхом раздаются в их головах, Хёнджин смотрит на родное лицо, что с каждым толчком искажается в удовольствии, и старается всеми силами запечатлеть его в памяти, а Феликс сам смущается своих громких стонов. — Быстрее, пожалуйста, двигайся быстрее. — словно в лихорадке Ли тараторит и охает, но вдруг чувствует пустоту и обиженно мычит, открывая глаза. — Верни-ах! — голос срывается на вскрик, когда Хван резким толчком входит сразу на всю длину. Он начинает двигаться сильнее, каждый раз выходя наполовину, а после резко вгоняя член. Комната заполняется горячими и сладкими стонами обоих, громким дыханием и шлепками двух тел. Им уже плевать на соседей, что определенно слышат их, ведь Феликс не может сдерживаться. Стоны просятся наружу, царапая горло. А низ живота сводит от горячей головки, что почти каждый раз проезжается по простате, заставляя Ли плакать от удовольствия. Хёнджин дышит в шею. С лица каплями стекает пот, капая на разгоряченную грудь. Хван поворачивает голову, вновь целует, что выходит очень плохо. Они почти не успевают касаться губами. Кровать начинает скрипеть, а маленькие пальчики вонзаются в ладони, оставляя полумесяцы на тонкой коже. — Посмотри на меня. — Феликс еле открывает глаза. Перед ним всё плывёт, но он всё-таки цепляется взглядом за чужие карие глаза. Хван ведёт рукой к животу, а после к небольшого размера члену, полностью обхватывая его рукой. С головки на живот стекает предэякулят. Хёнджин нажимает на головку, заставляя парня под ним вскрикнуть и выгнуться, толкаясь в руку. Ли обхватывает ногами талию старшего, прижимает ближе к себе, не давая возможности отстраниться. Они держат зрительный контакт, и от этого становится только лучше, кажется, что они никогда не были так близко друг к другу, как сейчас. Хёнджин двигает рукой в такт толчкам, и Феликса метает, словно в агонии, по смятой постели. Он всхлипывает, хочет зажмуриться, когда по телу несётся пульсация, грудь сжимает словно тисками, пальцы на ногах поджимаются с новой силой, а резинка внизу живота резко рвётся. В ушах застрял звон, а перед глазами белые пятна, что вдруг сменяются цветными, которые после и вовсе пропадают. Он выгибается до хруста, откидывает голову и слышит гортанный рык, а после чувствует новый укус. Белая жидкость стекает на чужие руки, большими каплями выливается на живот и грудь. Феликс позволяет себе зажмуриться, укусить себя за губу, скулит словно щенок, когда Хёнджин продолжает двигаться внутри. Его хватает ненадолго. Спустя пару-тройку толчков Ли чувствует в себе горячее семя. Старший обессиленно падает рядом. Его рука тянет Феликса на себя, удобно устраивая голову у себя на груди. Оба парня тяжело дышат, и только их вздохи слышно по всей комнате. Спустя пару минут Хёнджин выдает воодушевлённо: — Эх, сейчас бы курнуть… — по комнате разлетается смех двух парней. Ли закидывает свою ногу на Хвана, продолжая смеяться до тех пор, пока не чувствует что-то, стекающее по его бедрам. — Хёнджин, мне показалось, или ты кончил внутрь? — Ли поднимает взгляд на своего парня, а тот, притаив дыхание, аккуратно смотрит на него сверху вниз. — Ну… Да?.. — Олень! — старший резко вскрикивает, но потом усмехается, хватаясь за грудь, куда ударил своим кулачком Ли. — Знаешь, как сложно потом будет доставать всё это твоё добро?! Я же снова целый час просижу в ванной, мне нужно будет твою… Пальцами! Представляешь! — Хёнджин смеётся, накрыв глаза своей рукой, и кожей чувствует злой взгляд Феликса. — Хочешь, помогу? — ослепительно улыбается Джинни. — Вот ты болван. — произносит уже менее активно Феликс, ведь сил уже почти не осталось. Он прикрывает глаза, полностью расслабляясь под мягкими поглаживаниями, и почти мурчит от удовольствия. — Конечно, хочу. — добавляет он потише. И это, конечно же, не проскакивает мимо ушей старшего. Тот посмеивается и, собираясь уже предложить ложиться спать, слышит, как по квартире разносится мелодия дверного звонка. Хёнджин раздражённо вздыхает на пару с Феликсом. Под изучающий взгляд младшего Хван встаёт с кровати, натягивает трусы, а после накидывает на плечи свою мятую футболку. Хван кидает Ли тихое «скоро вернусь» и выходит из спальни. В глазке входной двери показался сосед. Хван, приготовившись к ссорам, щёлкает замком и открывает дверь. — В следующий раз ебитесь потише! — в его руки прилетает красный кляп.