Охотник до страшных историй

Давно миновали те времена, когда глава стаи сам занимался обращением новобранцев. Все, что по-прежнему в этом ритуале осталось от самого Кибы, это кровь и присутствие его правой руки – Палача. Этот субтильный силуэт, вечно прятавшийся в темный плотный плащ с выделявшимся на нем коричневым фартуком и в маске без нижней части – вместо нее был навязан платок - не внушал страх только тем, кто не видел его в действии. Ну и что, что он был на голову ниже любого в стае, зато все знали, на какой ноте поют его жертвы, когда из них внезапно вываливаются кишки или отваливаются кисти рук. В карманах фартука он носил такое количество острых лезвий, что из них получились бы смертоносные крылья при желании. Присутствие Палача всегда напрягало Саске. Возможно, все дело было в удушливом запахе, витавшем вокруг этого любителя пыток. Запахе гниения и свежей крови. Этот оборотень никогда не выпускал пузырек с кровью Кибы из рук, будто не доверял в этом мире никому, кроме своих рук и ножей. Единственным очевидным плюсом этого оборотня в глазах Саске было отсутствие похабных желаний в его сторону. Не про многих в стае можно было так сказать. Почти все из новообращенных хотя бы раз пользовались им, даже если через пару часов превращались в кучи мяса на поле боя. Когда Палач привел его назад в подземелье, те двое, что притащили сюда людей, уже лениво потягивали что-то из стеклянных сосудов. Разница была лишь в том, что между ними сидела замершая в ужасе девушка с иссиня-черными волосами. Саске не подавал вида, что узнал ту самую сестру, с которой его нынешняя "шкура" любила делить одинокие ночи, хотя всплывавшие со дня сознания эмоции Неджи грозились стать его собственными. От них требовалось отмахнуться любой ценой. Эта девчонка ему никто. Ее не должно быть жалко. К ней не должно быть привязанности какой бы то ни было, иначе гуляющий по подземелью ветер опять по ночам будет подвывать его чувству вины. Ее точно убьют. Это не вина Саске. Это не проблема Саске. Это просто еда для Неджи, когда он обратится. И игрушка для этих ублюдков до тех пор. Сам же пока еще человек корчился на полу своей камеры и злобно зыркал по сторонам, пока туда не подошел Палач. Здоровяк моментально оторвался от пьянства, отпирая дверь камеры. Замершего Неджи пригвоздили к полу сильные руки. - Да не рыпайся ты! – отозвался второй оборотень, возмущенный шумом. – Зато какая сила тебя ждет после этой боли! За попытку лягнуть Палача оборотень отвесил ему ощутимый удар в грудь, пленник глухо вскрикнул и захрипел. Палач, наконец, достал руки из карманов и одним движением рассек рубашку на человеке, раздвинув ее края подальше. Неджи выпучил глаза и взвыл, но не шелохнулся, пока острый скальпель с трепетной аккуратностью вгрызался в кожу и вырезал на его груди символ стаи – вертикальный глаз с каплей внутри. Порезы быстро наливались кровью, но Палач лишь однократно промокнул свое художество какой-то тряпкой из многочисленных карманов и наполнил раны кровью Кибы. Пару секунд ничего не происходило и казалось, что одна кровь просто смешалась с другой, но вскоре смесь начала быстро испаряться, а Неджи – дергаться и загнанно дышать. Под уверенно поднимавшейся дымкой остался только шрам. Саске, впрочем, туда не смотрел. Ему было достаточно прилетавших в голову воспоминаний и проклятий, которыми сыпал этот монах в своей голове. Никто и не думал оставлять в покое Саске, о чем лениво заикнулся оборотень, безуспешно заигрывавший со связанной девчонкой: - Эй! Что ты застрял? Не видишь – девушка ждет, глаз от тебя не отводит. Урезонь ее! Хината – а это без сомнения была она – действительно пялилась на него с самого прихода в подземелье, и во взгляде были недоумение и ужас. И все же оборотень не понимал, что от него хотели. Пусть на нем и была "шкура" ее брата, это не помогало понять ни как ее успокоить, ни что имеет в виду этот пьяница. Зато была давно назревавшая мысль самому вгрызться в эту живую розоватую шею и отведать, наконец, хотя бы человеческой крови, если его успеют оттащить от жертвы, и плоти, если нет. Сейчас его не терзал голод – лишь хаотичные и полные ярости намерения Неджи в отношении оборотней, и голова была довольно ясной. Взгляд скользнул на Палача, и всю голову заполнил только один вопрос. А почему мне нельзя так сделать?