:)

Отсутствие его поклонника в последующие дни после инцидента было ощутимым. Сапнап чувствовал это в воздухе, так же отчетливо, как плесень, ползущая по потолку его ванной, и жужжание его холодильника. Это было облегчением только два дня, а затем Сапнап начал немного паниковать. Может быть, он не должен был пугаться, должен был совершить… что бы это ни было, черт возьми, то, что он собирался сделать. Его лицо залилось теплом, и он отбросил эту мысль. Может быть, он должен был что-то сказать. Может быть, ему следовало вернуться в постель. Он открыл дверь своей квартиры дрожащей рукой после уроков, толкнул ее и тихо выругался на свои трясущиеся руки. Он плохо ел, но в то утро Бэд положил ему в пакет для завтрака лишнюю булочку, так что он мог съесть ее после ужина. Он улыбнулся при мысли о десерте, даже если это был всего лишь черничный маффин, и чуть не пропустил шесть банок, стоящих на его кухонном столе. Он прошел мимо в свою комнату, уронил сумку, затем замер, обдумывая то, что увидел. Он вернулся назад, делая медленные шаги, пока его стол снова не оказался в поле зрения. На его столе стояла запотевшая упаковка из шести банок Хард-зельцер в картонном контейнере, в котором они хранились, и к ней была прислонена тонкая черная книга. Сбоку от напитков была приклеена записка, и, он не раздумывая рванулся к ней, отрывая ее от коробки с треском, когда она потянула бумагу под ней. Ему было все равно, он просто открыл записку и просмотрел содержимое. С днем рождения, Сэппи! Он отшатнулся, удивленный, и нащупал свой телефон. Он включил его и, конечно же, увидел что сегодня 1 марта. Он даже не заметил, как подкрался его день рождения, слишком сильно расстроенный отсутствием его поклонника и начавшимся стрессом из-за выпускных экзаменов в его школе. Он положил телефон и вернулся к письму со странным ощущением в животе. С днем рождения, Сэппи! Извини, что меня не было последние несколько дней, я был напуган после той ночи. Мне не следовало заходить в твою квартиру, прости, я это знаю. Я как раз собирался оставить записку, но потом ты начал издавать такие приятные звуки, и я хотел продолжить слушать. Я не должен был этого делать, это было навязчиво. Я не хочу быть подонком, я обещаю, что никогда не делал этого раньше и не буду делать снова. Что касается записки, которую я собирался оставить изначально, я перепишу ее здесь: я люблю тебя, потому что ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видел. Я не знаю, как ты не можешь видеть свою собственную красоту. Твоя улыбка такая яркая. У тебя такие красивые волосы, мне нравится, когда ты носишь их в хвосте. У тебя красивые глаза, и мне нравится, как ты краснеешь, когда смущаешься. Твой смех заразителен. Твое пение прекрасно. Ты вызываешь привыкание, все в тебе привлекает меня, заставляет меня хотеть тебя только для себя. Я хочу жить в твоих руках. Тот факт, что у тебя еще не было твоего первого поцелуя, тоже хорош. Я собственник, я хочу быть для тебя первым во всем. Я надеюсь, ты позволишь мне быть твоим первым. Я бы так завидовал, если бы кто-нибудь другой добрался до тебя раньше, чем я. Еще раз с днем рождения. Тебе сейчас 21 год! Не пей слишком много сразу, но я купил тебе "Хард-зельцер," потому что уверен, что ты не купил себе ничего выпить. Мне не нравится твоя привычка курить, и я не хочу, чтобы ты начал пить. Я сам не употребляю никаких наркотиков. Но я хочу уважать твой выбор, потому что это то, что происходит в отношениях. Вы уважаете друг друга. Еще так же другие вещи, которые ты перечислил, но я думаю, что уважение - это самое важное. Я также подарил тебе книгу стихов, потому что она напомнила мне о том, что я чувствую к тебе. Вся любовь мира от твоего сталкера, :) Когда он дошел до конца заметки, он смог определить чувство в животе: бабочки. Его сталкер вспомнил про его день рождения, даже когда он сам про него забыл. Его сердце очень быстро забилось. Он положил записку на кухню, засунул в тот же ящик, что и остальные, затем убрал "Хард-зельцер" в свой шумный холодильник. Его ноги были легкими и плавными, когда он шел. Он принял душ, чтобы смыть с себя вонь дня. Он не мог перестать ухмыляться. Он сел за кухонный стол и пододвинул к себе тонкую книгу, Взяв "Хард-зельцер." “Влюбленность Ричарда Сайкена,” - прочитал Сапнап название вслух. “Я уже знал, что ты влюблен в меня, но это мило. Я не очень люблю поэзию, но я сделаю все возможное ради тебя.” Он раскрыл книгу, открыл свой "Хард-зельцер" свободной рукой и начал читать. ----- Он не совсем понял книгу, но она показалась ему захватывающей, и когда он позже упомянул об этом Карлу, тот пришел в восторг. “Послушай, послушай, я просто обожаю Ричарда Сайкена,” - объяснил Карл, протискиваясь в квартиру Сапнапа впереди него. Сапнап не приглашал его в гости, но в какой-то момент болтание за коктейлем после занятий превратилось в то, что Карл провожал его домой. “Например, если тебе понравилось Crush, тогда ты должен сказать мне, какое стихотворение было твоим любимым - О, что это?” Сапнап наклонился к нему, пытаясь понять, что он имел в виду, и споткнулся, когда увидел пакет на своем кухонном столе. “О, это, должно быть, от моего парня.” Было странно называть его так вслух. Парень Сапнапа. Его разум снова начал прокручивать слово "любовь." Карл замер от слов Сапнапа, глядя на него широко раскрытыми глазами, и ледяная дрожь пробежала по его спине. “У тебя есть парень?” Спросил Карл странным голосом, и Сапнап ответил медленным кивком. “Ты никогда не упоминал его. Какой он?” “Наверное, я немного стеснялся,” - сказал Сапнап, и его охватило беспокойство из-за плохо скрываемого выражения лица Карла. Сапнап не очень хорошо разбирался в людях, по крайней мере, он мог сказать, что это не было счастливым выражением. Разочарование, может быть, даже злость, и это не имело смысла, потому что он мог бы поклясться, что Карлу тоже нравились мальчики. Руки Сапнапа дрожали, но он положил их на спинку одного из своих стульев, сжимая его до тех пор, пока костяшки пальцев не побелели. “Он, э-э, он нашего возраста. Ему нравится фотографировать и зеленый цвет. Он действительно высокий, выше тебя, и у него есть кошка по имени Патчез.” Карл издал странный звук, его лицо резко контрастировало с обычно дружелюбной фразой, которую он сказал. “Он звучит как милый парень, как его зовут?” Мозг Сапнапа запнулся, отвечая, прежде чем он полностью обдумал это. “Мечта.” Глупое имя и глупая ложь, от которой брови Карла нахмурились. У Сапнапа сдавило горло, он отвел взгляд, и Карл ответил: “Это забавное прозвище, но я думаю, что Сапнап тоже.” “Ты, пожалуй, единственный человек, с которым я разговариваю с нормальным именем.” - возразил Сапнап, игривость которого исчезла. “Ты, э-э, ты хочешь чего-нибудь выпить? Я могу сделать кофе, я знаю, что ты всегда пьешь Монстров. Или, например, у меня есть "Хард-зельцер" “Нет, спасибо. Я только что вспомнил, что у меня есть планы, вообще-то, я должен был оставить тебя у входной двери твоего дома.” Карл рассмеялся, наполовину вернувшись к нормальному состоянию, и Сапнап попытался убедить себя, что все в порядке. “Увидимся на занятиях!” “Да, увидимся,” - сказал Сапнап, и Карл вышел, даже не обнявшись на прощание. Сапнап закрыл за собой дверь, голова кружилась, когда он снова обдумывал разговор. Карл попросил его выпить вместе смузи после занятий. Карл пригласил себя после того, как Сапнап упомянул о том, что получил гейскую книгу стихов на свой день рождения. Карл расстроился, когда Сапнап сказал, что у него есть парень, хотя Карл, должен был, хорошо относится к геям, потому что вся гребаная книга стихов Ричарда Сайкена была о том, что ему нравятся натуралы, так почему Карл расстроился из-за этого? Сапнап понял, что его волосы встала дыбом, на глазах выступили слезы, и он оттолкнулся от стула. “Я так чертовски плох в общение с людьми,” - простонал он, тащась к холодильнику, чтобы приготовить себе рамен. “Почему у меня, блять, не может быть одного друга? Как я всегда все порчу?” Он даже не знал, что сделал не так на этот раз. Карл смеялся над каждой шуткой, которую он пытался шутить в кафе "Смузи". Он внимательно слушал запутанную историю, рассказанную Карлом, и задавал вопросы в нужных местах. Он пытался, действительно чертовски пытался, и он подумал, что на этот раз это окупилось. Карл казался счастливым всю дорогу, пока они не добрались до его квартиры, но потом он упомянул своего сталкера, и все пошло наперекосяк. Почему Сапнап каждый раз делал так, чтобы все шло наперекосяк? Его взгляд упал на мигающее записывающее устройство, и он вздрогнул. Мысленно он напомнил себе: у него всегда был его сталкер, несмотря ни на что. Он ударился головой о холодильник, прежде чем открыть его, встряхивая липкие заметки, расклеенные по всей поверхности. У него всегда была одна форма безусловной любви, даже если он этого не заслуживал. Когда он, наконец, собрался открыть подарок, там оказалась еще одна толстовка с капюшоном. Простая чёрная, и пропитанная тем же одеколоном, что и первая. Сапнап надел ее прямо перед тем, как лечь спать, забрался с ней в постель и заснул после нескольких часов раздумий. На этот раз он не плакал. Он не был уверен, хорошо это или нет. ----- Следующие несколько дней он не снимал толстовку дольше, чем на несколько часов, всегда надевая ее обратно, как только переодевался или выходил из душа. Рукава были достаточно длинными, чтобы полностью закрывать его руки, и оно висело на нем почти как платье, слишком теплое, когда он бегал по кампусу колледжа, чтобы попасть на занятия. Бэд сказал, что он выглядел мило, когда он по утрам покупал булочку. Карл просто понимающе улыбнулся ему, в основном возвращаясь к нормальной жизни, за исключением того факта, что он больше не просил Сапнапа гулять с ним. Сапнап пытался не допустить, чтобы это причинило боль, но он не мог не чувствовать потери. “Вот почему я никогда не хотел сближаться с ним в первую очередь,” - сказал он, сидя на пожарной лестнице, положив голову на подоконник. Он рассеянно играл с листьями Джульетты, наблюдая, как они двигаются под его блуждающими пальцами. Его голова кружилась от слишком большого количества травы. Его сердце было холодным, и он ничего не постирал в своей постоянно растущей куче белья. Его холодильник был завален напоминаниями о том, что нужно сделать по дому. “Я знал, что не заслуживаю его, я знал это с самого начала. Он такой дружелюбный, а я такой... я. Я просто хотел бы знать, почему он отстранился.” Его поклонник не упоминал о моменте с Карлом, за исключением того, что подарил ему упаковку шоколада и записку, в которой говорилось, что ему нравится прозвище Дрим. Это только заставило Сапнапа немного улыбнуться, прежде чем грусть вернулась. Он отдернул руку, крепко обхватил себя руками и вздохнул достаточно тяжело, чтобы его дыхание было заметно в холодном воздухе. По мере приближения лета становилось теплее, хотя дождь стал чаще. Пожарная лестница была мокрой под его задницей, пропитывая материал его поношенных джинсов, но он не обращал на это внимания. По крайней мере, он не полностью промок. “У меня никогда не будет приятных вещей. У меня даже Ромео больше нет.” Мозг Сапнапа был затуманен, но он мог сказать, что задыхается, и он спрятал голову в руки, плечи слегка дрожали. “У меня нет Карла. Флуфф больше не может проникать ко мне. Я выбросил свое любимое растение, без обид, Джульетта. У меня все еще есть Бэд, но на самом деле он мне не друг, я это знаю. У меня не было семьи, кажется, годы. Что у меня есть?” Он подтянул колени ближе к себе, толстовка сбилась вокруг талии, и он натянул капюшон, чтобы скрыть лицо. Запах его поклонника теперь был слабым, но он вдыхал его изо всех сил, свернувшись в самый маленький шарик, какой только мог. “Всего слишком много,” - пожаловался он, уткнувшись лицом в колени, чтобы попытаться сдержать слезы. “Я так плохо, блять, функционирую, удивительно, что я продержался так долго без того, чтобы все вокруг меня не рухнуло. Черт. Следующее, что произойдет, мой сталкер собирается забрать тебя и никогда больше не разговаривать со мной. Он уже исчез на несколько дней, и даже это заставило меня захотеть умереть. С таким же успехом можно действительно разрушить свою жизнь.” Он дал своим слезам высохнуть, прежде чем заполз обратно в свою комнату, сбрасывая джинсы. В остальном он не стал переодеваться, просто лег в постель и погрузился в беспокойный сон. Он то приходил в сознание, то терял его, не зная, что его разбудило, но он просто зарылся головой в подушки, желая снова погрузиться в сон. Сапнап не хотел существовать, по крайней мере, до 1 часа следующего дня, в идеале ближе к вечеру. Достаточно долго, чтобы кампусная кофейня закрылась, и Сапнап не оказался бы запертым под понимающим взглядом Бэда и не был бы вынужден взять бесплатную булочку или что-то в этом роде. Он не хотел доброты прямо сейчас. Он этого не заслужил. Когда он проснулся на следующий день, его белье было чистым, а записки, которые он оставил для себя на холодильнике, исчезли. Никаких записок или объяснений, но было ясно, что произошло. “Знаешь, это действительно напугало бы меня, если бы ты сделал это всего на месяц раньше,” - сказал он, уверенный, что его голос запишет устройство. “Хотя сейчас я просто благодарен. Спасибо.”