Черный терновник

Как только за Сэмом захлопнулась дверь, Крис почувствовал такую усталость, как если бы он на собственном горбу протащил свой вел пару десятков миль по раскисшей после обильных дождей дороге, что вела от его родного дома в Байрон Бей до железнодорожной станции. Черт знает, на что уходили деньги, выделяемые властями на ремонт дорог, но почему-то именно эта из года в год оставалась не заасфальтированной. Ноги совсем не держали Хемсворта - надо же было слушать врачей и отдыхать, а не выписывать кренделя, - так что он опустился прямо на ворсистый ковер, прислонился спиной к креслу. В руку так и просился пузатый стакан, полный виски, или рома, или все равно чего - главное чтобы покрепче да с кубиком льда. Но свою норму горячительного он выхлебал на прошлых выходных. А злоупотреблять спиртным Крис не желал - вылететь из спорта в его планы никак не входило. За окном совсем стемнело. Часы на стене отсчитывали минуты, а Крис все сидел, погруженный в раздумья, только вот мысли его сейчас, вязкие, как кисель, текли куда медленнее, чем обычно. Он досадовал сам на себя за то, что не смог удержать эмоции в узде. А ведь самоконтроль и способность смирять собственные порывы были главными условиями успешного выступления. Поддайся Крис эмоциям во время гонки - и черт знает, чем она может для него закончится. Но тем не менее, получилось так, как получилось, и сегодня всего лишь за один вечер настроение Криса менялось по нескольку раз, разрываясь между противоположными полюсами, и он совершенно ничего не мог с этим поделать. С самого начала досада, когда на входе в клуб потребовали приглашение, которого у него не было, затем радость, испытанная им, когда Крис все же догадался показать визитку Тома охране, потом сильнейшее удивление - он, конечно же, догадывался, что собирается посетить БДСМ-клуб, а не сельскую библиотеку, но все-таки "Черный терновник" произвел на него сильное впечатление. После чистейший восторг, когда Крис увидел на экране предмет своего обожания, и сразу за этим жгучая ревность, когда он наблюдал, как пальцы Хиддлстона дарят желанные прикосновения не ему. Разочарование, Хемсворт подумал, что Том его не узнал; бешенство, накрывшее с головой, когда осознал, что его узнали, но игнорируют намеренно. А дальше всё закрутилось безумной каруселью - ярость, ревность, злость, досада… И вот теперь послевкусие этого взрывного коктейля отдавало горечью и безысходностью, не говоря уже о неудовлетворенном желании. По сути, сегодня Криса отшили дважды. Даже Сэм, которому - Крис был уверен - он показался весьма привлекательным… Хотя, постойте-ка, а кому, блин, Хемсворт не казался привлекательным, а? Ничуть не покривив душой, австралиец мог бы сказать, что не получал в своей жизни отказов. Хотя, справедливости ради стоило признать, что в безнадежные предприятия он и не ввязывался вовсе. Но если уж и случалось ему кем-то заинтересоваться – гонщик всегда получал свое. Еще в школе Крис заметил, что едва ли не каждая девочка смотрит на него с интересом, поначалу не совсем ему понятным. Что уж тут поделать - мальчишки созревают позже, и до юного Хемсворта не сразу дошло, что соседка по парте придвигается к нему поближе вовсе не затем, чтобы Крису было удобнее заглядывать ей через локоть, когда ему хотелось подсмотреть решение задачи. Но затем в какой-то момент он понял - девчонке просто хочется быть к нему как можно ближе, и Крис начал этим беззастенчиво пользоваться. С ней-то, соседкой по парте, Крис и получил свое боевое крещение. Да что там девочки! Позже, когда Хемсворт достиг почти шести футов росту и раздался в плечах, едва ли не каждая учительница хоть раз, да представляла Криса в своих фантазиях. Разве что миссис Дженкинс этим не грешила, впрочем, семидесятипятилетняя миссис Дженкинс последний раз впадала во грех лет тридцать назад, не иначе. А преподавательнице математики, миссис Айронс, посчастливилось даже воплотить фантазии в реальности. И Крис старался. Еще как старался! По крайней мере миссис Айронс не могла пожаловаться на то, что выпускник Хемсворт не прилагал всех своих усилий, чтобы ей было хорошо в его крепких, пылких молодых объятиях. В колледже он уже вошел во вкус и почувствовав, силу своего обаяния, пользовался им абсолютно сознательно, при этом не задерживая надолго внимание ни на ком конкретном. Позже пришло понимание, что ТАК он действует не только на девушек. Парни млели от его улыбки и глаз цвета индиго ничуть не меньше. И с удовольствием и усердием добивались ответных знаков внимания. Крис по натуре был человеком щедрым и абсолютно не видел смысла отказывать страждущим, поэтому, попробовав впервые с одногруппником... этим... как там его звали-то?.. В общем, попробовав с тем пареньком и не словив никаких негативных эмоций, Крис расширил для себя список допустимого и ни разу еще об этом не пожалел. В конце концов секс был просто сексом - и какая разница, кто именно - мужчина или женщина - раздвинут для него ноги, раскроют рот или подставят зад. Главное, чтобы ноги были стройными, рот - нежным, а зад - упругим. Разумеется, Крис всегда был сверху. Наверное, это считывалось изначально – его массивная фигура, накачанные мышцы, уверенные движения – все это привлекало тех, кто хотел подчиниться той силе, которой дышал весь его образ. Хемсворт принимал такое положение вещей, как должное, и даже мысли не допускал о том, что может быть как-то иначе. И только сейчас задумался – почему, собственно? Пришел, увидел, отымел – Криса это вполне устраивало. И почему ни разу его не посетила мысль: каково это - когда не ты берешь, а тебя берут? Когда ты позволяешь другому вести, управлять собой? Каково это - самому раскрыться для кого-то? Отдаться кому-то? Впрочем... Не кому-то, нет! Вполне конкретному - надменному, высокомерному, заносчивому - тому, кому до желаний и чаяний Криса не было никакого дела. Представить себе, что кто-то может поиметь Криса Хемсворта, было чем-то неправильным. Недопустимым. Передать в чужие руки контроль, открыться, слепо довериться - такого с ним не случалось. Хотя, что здесь особенного? Взять Сэма: по виду - да и по сути - вполне себе крутой мужик, а ведь был сабом Хиддлстона. Сам, добровольно, с удовольствием даже Тому подставлялся. Вот как так? Сэм... Высокий, симпатичный, притягательный... И ведь отшил сегодня Криса - во дела! Хотя и бросал на Хемсворта взгляд - вполне очевидный, Крис такое считывал на раз-два - из тех, которыми просто так не разбрасываются. Взгляд восхищенный, с обещанием, с капелькой вожделения. Вот так взглянул на Криса и ушел, оставив того в одиночестве переживать свое поражение. Как будто не мог остаться. Как будто кому-то стало бы хуже, если бы они скрасили вечер друг друга. И кто знает, может быть, дело не закончилось бы одним только вечером. Однако, Сэм ушел. Хотя, может оно и к лучшему – Хатсон по-настоящему понравился Крису. И эта симпатия имела шанс перерасти в теплое приятельство или даже дружбу. Не будешь же ты пялить друга? Секс и дружба - Хемсворт разделял эти понятия. Хотя, хер ты угадаешь этих чуваков, что прошли через "Черный терновник". Может, поставь Крис его на колени да выеби пожестче, дружба быстрее бы сложилась… Кажется, мыслей для сегодняшнего вечера было многовато. Хемсворт прикрыл глаза, откинул голову на подлокотник кресла и решил пофантазировать на эту спорную тему, а там, глядишь, недалеко и до разрядки. И он легко представил себе Сэма, как он, оставшись вместо того чтобы уйти, присел бы на ковер рядом, положил свою руку Крису на шею и аккуратно погладил большим пальцем. Запустил ладонь в распущенные волосы, слегка сжал их, притянув Хемсворта к себе поближе. И сам бы наклонился. Крис почти ощутил горячее дыхание на своем виске и шумно выдохнул. Рука потянулась к ремню брюк, чтобы облегчить давление в паху. Не открывая глаз, чтобы не спугнуть момент, Хемсворт стянул брюки и обхватил пальцами возбужденный орган. Пара легких движений по стволу - допустим, это Сэм склонился над членом Криса и аккуратно позволил ему проникнуть в горячий рот. Крис вспомнил, как это было, когда его собственные губы с удовольствием скользили вдоль чужого члена. Как пробегала легкая судорога удовольствия по телу Тома. Как властно лежала его рука на Крисовом затылке, направляя и подсказывая не то чтобы опытному в этом деле Крису, как доставить максимум удовольствия. Как охотно он подчинялся командам. И тут Криса прошило пониманием – он больше не хочет власти, не хочет только брать, получать. Он нестерпимо, непередаваемо жаждет отдать власть и подчиниться. Ему больше совсем не интересны все эти мальчики и девочки, безликие в своей многочисленности, побывавшие в его кровати и не оставившие в его сердце ни малейшего следа. Господи, неужели он теперь обречен дрочить на один единственный образ? Еще больнее стало от осознания того, каким идиотом он выставил себя сегодня и, скорее всего, уничтожил все шансы видеть Тома где-то, кроме как в своих фантазиях. Но сейчас его устраивали и они. Член стоял как каменный, и правильный ритм движения руки уже был выбран. Том… Крис вернулся к тому короткому мгновению, когда Хиддлстон был притиснут им к стене, и между их телами невозможно было просунуть даже тончайший волосок. Если бы тогда еще прижаться своими губами к тонким прохладным губам этого зазнайки, раздвинуть их, вылизать изнутри… Но у него было только то волшебное мгновение, когда член Криса прижимался к Томову бедру… Он задержал его в памяти и почувствовал в своем кулаке теплое липкое семя. Том…

***

Мысли Криса не были бы так печальны, если бы он знал, что предмет его вожделения прямо сейчас тоже думает о нем. Хотя, размышления Хиддлстона существовали в кардинально другом ключе. Том не мучил себя сомнениями, не занимался самоедством. В его голове все было просто и понятно, впрочем, как всегда. Логика и точный расчет. Когда пару недель назад друг детства, Гарольд Дженкинс, предложил Тому составить ему компанию и в выходной выехать за город, чтобы посмотреть какие-то непонятные соревнования на каких-то дурацких велосипедах, Том наотрез отказался. Вот уж где сфера его интересов не лежала, так это в спорте. Спорт – это необходимость, обязанность, можно сказать жертва, на которую приходится идти, чтобы в результате получить стройное, сильное и красивое тело. Собственное тело имело для Тома первостепенную важность. Его снобизм в этом вопросе просто зашкаливал, и он это понимал прекрасно, только вот ему было абсолютно все равно, увидят ли, считают ли этот самый снобизм окружающие. Те, на чье мнение Тому было наплевать совершенно. Хиддлстон испытывал почти что физический дискомфорт, находясь рядом с людьми, не следившими за собой или имевшими лишний вес. Хотя к человеческой внешности, той, что дана природой, у него никогда не было вопросов - если уж матушка-природа наградила тебя, скажем, маленькими глазами или кривым носом, то что уж тут поделать? Впрочем, и тут можно было поработать над собой, имей ты средства и желание - а хорошего специалиста, готового подрихтовать твое лицо, можно было найти без проблем. Но вот к физической форме, к тому, на что человек мог повлиять самостоятельно, вопросы были. Держать себя подтянутым, заниматься спортом было для Тома чем-то сродни гигиене. Как вы отнесетесь к человеку с сальными волосами или запахом изо рта? Скорее всего, весьма пренебрежительно. Ведь каждому по силам утром принять душ и почистить зубы, воспользоваться дезодорантом, надеть чистую выглаженную одежду. Вот так же Том относился и к физической форме – иметь приятный глазу рельеф под силу каждому. И он категорически не понимал людей, которые на это забивали. Но истинного удовольствия спорт Тому не доставлял. Хиддлстон не понимал - кому это может быть интересным: пялиться на спортсменов? Наблюдать, допустим, за тем, как двадцать два идиота гоняют по полю футбольный мяч? Ерунда какая! А ведь некоторые болельщики чуть ли не все свободные деньги тратят на то, чтобы ездить за любимой командой по всему миру. Чушь несусветная! Так что тратить на выступление каких-то там велосипедистов свой собственный выходной Том считал крайне глупой затеей, но Гарри был так настойчив, что Хиддлстон сдался просто потому, что не хотел отказывать другу. В конце концов, они так редко виделись, а пообщаться с приятным человеком можно в любом месте, хоть бы даже и на спортивном треке. У Гарольда в этом деле был какой-то профит, связанный со спонсорством. Дженкинс всегда относился к спорту с интересом, и Том это уважал, хотя и не поддерживал. Что совершенно не мешало ему открыто выражать свое презрение как к самому мероприятию, так и к спортсменам. Несмотря на субботний день, за город удалось выбраться достаточно быстро и без пробок. Да и погода явно стремилась угодить капризным гостям – солнце не опаляло, а ласкало, редкие облака дарили рассеянную тень, а ветер развевал непослушные локоны Хиддлстона, которые он сегодня не счел необходимым фиксировать гелем. И Том решил непременно получить удовольствие от сегодняшнего дня, раз уж пришлось выбраться из дома. Соревнования проходили в байк-парке на Суррейских холмах. Для зрителей был развернут шатер с удобными стульями, столиками и баром. Том, неизменно элегантный в темно-синих костюмных брюках, сорочке и жилете, повозился на стуле, устроил ногу на ногу и приготовился лицезреть шоу. Вид открывался лишь на часть трассы - в основном же трек скрывали деревья, - но и этого было достаточно, чтобы полюбоваться на спортсменов, вылетающих как будто из ниоткуда на безумной скорости и проносящихся мимо зрителей, перескакивая через препятствия и подпрыгивая на трамплинах. - Гарри, обрати внимание - перед тобой явная ошибка эволюции! Миллионы лет развития прошли для этих молодых людей даром. Ведь если бы их мозг был развит, как у всех хомо сапиенс, они бы ни за что не стали рисковать своими жизнями ради улыбок красоток, пускающих на них слюни с трибун. Этот этап развития человечество давно оставило в прошлом. Но некоторая его часть - не самая лучшая, стоит признать, - застряла на данном этапе эволюции, и вот мы с тобой имеем счастливую возможность прямо сейчас наблюдать за ними в реальном времени. Том явно с удовольствием изливал свою иронию, позабыв, что на трибунах находились не только «красотки», но и он сам. Друг Гарри только усмехался и не пытался спорить, потому что знал - это не принесет результата. А если дать Тому выговориться, то он останется в хорошем настроении. А если Том Хиддлстон будет пребывать в хорошем настроении, то и окружающим достанется меньше колкостей и злых шпилек от этой тощей занозы в заднице. Сам же Гарольд был счастливым исключением - в его сторону шпильки от Тома не летели практически никогда. Их связывала давняя дружба - с самого еще детства, и, надо признать, Том умел быть хорошим другом. Прямо же сейчас Хиддлстон продолжал разливаться соловьем, понося почем зря и участников соревнования, и пришедших на них посмотреть. В какой-то момент Гарри аккуратно положил свою ладонь на руку Тома и взглядом попросил тишины. - Томас, дорогой, всего лишь на пару минут придержи свои язвительные тирады! К нам направляется тот, ради кого я здесь. Кевин – менеджер одного очень перспективного райдера, в которого я собираюсь вложиться, и если бы ты перестал разносить тут все и вся, мне бы это сильно помогло. Выслушав просьбу, Том, конечно, изобразил на лице вселенскую печаль, но замолчал, рассчитывая продолжить при первой же возможности. Хиддлстон не имел ни малейшего желания вникать в спонсорские дела друга и уже порядком заскучал, когда Гарри одернул его: - Том, Кев хочет познакомить нас со своим атлетом! - Спасибо, я пас, - и Том демонстративно отвернулся. Гарри только махнул рукой и отошел вместе с Кевином к краю шатра, куда со стороны трека к ним приближался высокий гонщик в шлеме и полном спортивном снаряжении, весь покрытый пылью - видимо, только что закончил заезд. «Очередной тупоголовый качок», - со вздохом подумал Том, но продолжил наблюдать краем глаза. Парень ловко подскочил к перилам, огораживающим зрительский подиум, и не торопясь, потянул вверх свой шлем, освобождаясь от него, а затем медленным, тягучим движением руки провел по длинным светлым волосам, убирая их с лица. Том моментально окрестил качка Златовлаской и, вопреки собственной же логике - вот еще, ему не доставляет никакого удовольствия пялиться на спортсменов! - задержал на нем взгляд. В этот самый момент атлет посмотрел в его сторону. Точнее, чуть левее, туда, где сидели, перешептываясь, сестрички Олсен - знакомые Гарольда. Хиддлстон даже фыркнул от такой наглости, при этом сохраняя на лице полнейшую невозмутимость - этот одноклеточный, похоже, и впрямь считает себя неотразимым. Скосив глаза в сторону девиц Олсен, Том с неохотой вынужден был признать, что и те тоже считают гонщика весьма привлекательным: обе они, как по команде, улыбнулись и помахали Златовласке ладошками. Впрочем, не то чтобы Томас не понимал сестер - этот высокий крепкий блондин и правда был симпатичным. Фигуре гонщика позавидовали бы древние олимпийцы. А его глаза... такие синие… «Хочу, - вот так вот просто и сразу мелькнуло в голове Хиддлстона. - Хочу его себе!» Том пожалел, что так опрометчиво отказался от знакомства, но теперь подбегать и протягивать руку было, конечно, неуместно. Да и стоит ли бегать? Наверняка, раздобыть контакты спортсмена не составит никакого труда. Поэтому, прояснив для себя всё в этом вопросе, Том со спокойной душой отвернулся к треку и продолжил наблюдать за выступлением очередного райдера. Только на обратной дороге в Лондон Хиддлстон снова вспомнил о Златовласке. - Слушай, а тот атлет, в которого ты собираешься вложиться - как его зовут? – лениво поинтересовался он у Гарри. - Крис, - Дженскинс бросил взгляд на задумчивого Тома и ухмыльнулся. - Что, приглянулся тебе? Хочешь заполучить парня себе в коллекцию? Годы дружбы позволяли Хиддлстону быть с Гарри откровенным, и если кто из знакомых и был посвящен в ту часть жизни, которую Томас предпочитал скрывать от окружающих, так это был он, Гарольд Дженкинс. Сам не будучи склонен к подобного рода практикам, имеющим хождение в стенах клуба, владельцем которого был его друг, Гарри изредка заглядывал в "Черный терновник", но исключительно в качестве любопытствующего наблюдателя. - Да, - Том не видел смысла юлить, только не перед Гарри, - достанешь мне его контакты? - Вот так сразу? – Гарри рассмеялся: нечасто ему доводилось видеть заинтересованного Тома. - А может, он не по этой части? Ну ты понимаешь… - Гааарри, Гааарри, - поморщившись, протянул Томас, - я буду надеяться, что он обучаем. Шансов, конечно, мало, учитывая, чем он зарабатывает на жизнь, но я готов попробовать. А знаешь что? Пригласи-ка их с Кевином на вручение гранта в следующую среду! Там и проверим, на что он способен. - Эх, испортишь парня…

***

Да, именно это Том и планировал сделать. Испортить Криса, совратить с пути истинного и присвоить себе. Именно «присвоить» - эта мысль почему-то не оставляла. Изначально Том повелся на симпатичную мордашку и красивое тело, но то, что произошло после лекции, то, как Крис отдался в его руки, как мгновенно доверился и подчинился, произвело на Тома впечатление. И он лишь укрепился в своем желании. Хотя, ряд сложностей, конечно, был. И сегодняшний вечер очень хорошо обозначил главную проблему – Хемсворт был ревнив как черт и вспыльчив как спичка. Хиддлстон не сомневался, что со временем сумел бы обуздать норовистого спортсмена, но пока тот лишь усложнял ему задачу. То, как Крис вел себя сегодня в клубе, отставлять безнаказанным было нельзя. Том и не оставил – пришлось лишить Криса доступа в заведение. «Вот идиотина! - думал слегка расстроенный таким поворотом дел Томас. - Наворотил дел, вынудил меня принять жесткие меры, а теперь вот думай – как вернуть его обратно, не потеряв лицо». Нужен был план, и Том не сомневался, что таковой скоро появится. Вот только сегодня, прямо сейчас думать об этом не хотелось. Хотелось Криса. Чтобы он терся щекой о Томово колено, чтобы просил ласки, а Том бы милостиво эту ласку дарил, нежно поглаживая блондинчика по щеке. А потом бы Том разрешил ему расстегнуть и приспустить свои брюки, прикоснуться губами к члену, ласкать его и облизывать, вызывая молчаливое одобрение. Сосал Крис отлично, хотя и видно было, что к подобному он не привык. Хемсворт был явно способен на большее при должном прилежании, и Том возлагал на него большие надежды в этом вопросе. Хиддлстон откинулся на спинку дивана и улыбнулся, вспоминая сегодняшний вечер. То, как Крис полыхал ревностью было, безусловно, недопустимо, но так же безусловно – приятно. А этот момент, когда он накинулся на Тома, прижав его к стене явно для того, чтобы дать почувствовать, как крепко у него стоит. Мммммм… Если такого правильно объездить, из него выйдет отличный саб: не снулый и скучный, как большинство из них. Горячий, страстный, с удовольствием и наслаждением принимающий волю своего доминанта. Давно у Хиддлстона таких не было. Он почувствовал, как уже всерьез возбудился. - Подойди ко мне, - скомандовал Том. И от стены в полумраке отделилась незаметная безмолвная фигура. Молодой человек был полностью обнажен, его руки за спиной сковывали наручники, а во рту находился кляп. - На колени! - Том потянулся к застежке и освободил рот пленника. - Сейчас ты медленно, зубами расстегнешь мои брюки и позаботишься о том, чтобы я кончил. Но не торопись! Сегодня я не хочу быстро…