Magic and love

Появление Джилл в Колледже Ночного Ворона само по себе стало фурором. Да и не удивительно — девушка в мужском колледже... И это ещё никто не знал, какой у девушки нелёгкий характер. Она была ходячей катастрофой. Любопытная до невозможности, прыткая, как заяц и при всём этом неуклюжая, как слон в посудной лавке. Что ни день — то новое происшествие. Ученики хохотали, преподаватели ужасались, а у директора появлялись седые волосы... А самым интересным было то, что это недоразумение умудрилось поступить на факультет Харстабьюл. Ученики с других факультетов шушукались и смеялись, а харстабьюловцы делали ставки, как быстро Джилл доведет старосту до инфаркта. Риддл оказался на редкость крепким орешком. Быстро поняв, что за фрукт эта новенькая, он стоически терпел большинство её выходок, наказывая лишь за самые крупные провинности. Все были в шоке от снисходительности ранее невероятно строгого старосты и одновременно от его поистине ангельского терпения. Сам же Риддл на самом деле был в полном замешательстве. С одной стороны, он понимал, что девушка пришла из другого мира, нужно здесь освоиться, ей пока не до выполнения бессчётного количества правил. Но с другой... Не сорваться на эту, излишне, пожалуй, непоседливую особу было ох, как трудно. Хотя он бы соврал, если бы сказал, что Джилл ему неприятна. Она была яркой, дерзкой, шумной, всегда такой... Солнечной. Ей было абсолютно наплевать на правила, она ничего и никогда не боялась, Джилл была такой... свободной. Риддлу, выросшему среди множества строгих и, в большом количестве случаев, жестоких и бессмысленных, правил, временами хотелось быть хоть немного похожим на неё. Также не считаться с чужим мнением, также нарушать глупые правила, также веселиться, не боясь за свою репутацию... Однако, пока Джилл, Эйс и Дьюс совершали очередные свои безумства, Роузхартс по прежнему оставался хладнокровным и строгим старостой, и обязательно делал им выговор, когда ребята возвращались... И вот, однажды вечером староста вышел из своей комнаты, чтобы выпить немного воды, как вдруг уловил еле слышный шорох в другом конце коридора. Заинтересованный, он направился прямиком туда. Но успел заметить лишь мелькнувший за дверью непоседливый рыжий хвостик. Джилл... Опять она что-то задумала. Подумав немного, Риддл решил, что лучше будет проследить за ней, дабы девчонка по незнанию не вляпалась в какие-нибудь крупные неприятности. А то мало ли, что взбредёт в её кудрявую голову... Вывалившись из зеркала, староста осмотрелся и успел-таки заметить мелькнувшую в коридоре тень. Проследовав за ней, он дошел до какой-то двери. "Пора положить конец этим ночным похождениям. Сколько можно нарушать правила..." — подумал староста, распахнул дверь и... Оказался на кухне. Джилл уже во всю болтала с призраками-поварами, пережёвывая аппетитно выглядящий кусок пирога. Оглянувшись на шум, она вскочила и подбежала к Риддлу. — О, староста! Идём, чего стоишь, пирога тут много, нам обоим хватит! Ну не будь букой, садись! — девушка подтащила его за руку с стулу и, как маленького, усадила перед собой. — Вот, держи, это вишнёвый, мой любимый! Ты любишь вишнёвые пироги? —Д-да... — Риддл не знал, что и сказать. Это же наглость, причём просто немыслимая, да как она... Но пирог действительно выглядел очень вкусным... И, наплевав на правила, Роузхартс вцепился зубами в лакомство. Девушка расхохоталась, но отставать от него даже и не планировала. Вернувшись в общежитие уже заполночь, сытые и довольные, они остановились в коридоре. Джилл нужно было идти в свою комнату, Риддлу в свою. — Ну что, — спросила она. — Наказание будет? — Нет, — твердо заявил Риддл. — Я сам виноват... Я должен был... Она рассмеялась, тихо, едва слышно, но от того не менее задорно. — Да никому ты ничего не должен. И вообще. Завтра ночью опять на кухню пойдем. Мне призраки торт Безе обещали, я точно такое не пропущу... И ты идёшь со мной, это не обсуждается, ясно? — Н-но... — Риддл был ошарашен таким поворотом событий. — Почему ты хочешь пойти именно со мной? Почему не с Эйсом или Дьюсом? — Потому что ты милый. Особенно когда перестаёшь во всём следовать своим глупым правилам, — она встала на цыпочки и легонько чмокнула его в щёку. — Спокойной ночи! И убежала, оставив Риддла в коридоре с лицом, сравнимым по цвету только с его ярко-алой мантией старосты... Конечно же, он просто не мог не пойти с ней на кухню следующей ночью.