Если много серого вещества на полочке

Девушка выскочила пулей из здания. Кучка весело щебетавших однокурсников, преграждающих ей путь, тут же в полной мере познали на своей шкуре участь кегль из боулинга. Пробив человеческое стадо насквозь, параллельно буравя и расталкивая плечами всех, она вынырнула из ругающейся теперь уже на нее толпы. Самый ближний, Итер, все таки успел ухватить ее за локоть. — Стоять. Куда? — быстро поинтересовался он у сестры, пока та по инерции еще втопила два-три шага вперед и чуть не утащила его за собой, не заметя. Повернувшись на него, та быстро приблизилась и шепнула что-то на ухо. Судя по тому как шустро сменилось на нем ленное отсутствие здесь и сейчас нескрываемым азартом, малого обмена информацией хватило вполне, чтобы ее выпустить. Вновь набирая скорость, она припустила по периметру университета к дальнему корпусу, утопающему в тени деревьев. Когда мелочь пузатая, именуемая их курсом, только сменили школьную скамью на высшее, их каждую субботу гнали за этими самыми деревьями ухаживать. Эксплуатация детского труда? Тогда наивные романтики-студенты еще не познали это понятие, поэтому вкалывали по-черному во внеучебное время за спасибо. Впрочем, спасибо им за четыре года обучения так никто и не сказал. Зато сейчас, когда ветви этих самых злосчастных растений разрослись так, что едва ли не бились с остервенением в окна первого этажа, четвертый курс был в плюсе. Не весь, правда. Многие так и остались теми же дуралеями с наивной картиной мира, разве что сопли шлейфом не текли. Люмин точно такой не являлась. Поэтому так умело проскользнула между струящимися вниз ветками ивы, отсчитала три окна справа налево, чтобы случайно на радостях не начать долбиться в окно к директрисе, и кротко постучалось. Створки плотных оков железных жалюзей чуть раздвинулись. В щели показалась пара двух алых очей, тут же пропадая. Жалюзи вмиг взвились с характерным треском наверх, и окно распахнулось. — Денечка, научная интеллигенция, — кокетливо ухмыльнулась Люмин, приветствуя появившегося в окне Дотторе. Тот облокотился руками «по-школьному» на подоконник, перегнулся через него к ней. — Таки прилетела? — одна бровь неумолимо насмешливо поползла наверх. — Как видите, — Люмин сделала нарочито испуганное лицо, прижала дрожащую руку к сердцу, — На кону ведь честь нашего любимого, неподражаемого, умного, дипломатичного, обаятельного... — Сокращай, девчонка. — ...Преподавателя, что отлично, судя по всему, провел этот вик-энд... — голос ее в миг стал на регистр выше, оттенки превосходства и хитрости звучали теперь уже отчетливо и надменно, — С огоньком, а, Дотторе? — Болтаешь много, — он покосился назад, прикусывая губу. Безупречная репутация уважаемого и подающего надежды научного деятеля лежала сейчас у девушки в сумке, и он буквально чувствовал жаркую пульсацию, исходившую от проклятой пронырливой девчонки. — Ну-с, — Люмин взмахнула ресницами и сделала вид, словно не при делах. Дотторе цыкнул, но сдержался от порыва перехватить ее за небрежно торчащий галстучек и приподнять от земли. Задушить бы ее к чертой матери прямо здесь, да только проблем не убавится. — Твой так горячо любимый профессор, между прочим, — мечтательно начал он, подставляя под щеку ладонь и глядя на нее сверху вниз, — Видал ваши табеля за пробные. Очень о многом говорят твои баллы, которые даже если сложить с баллами брата твоего, — он театрально возвел глаза к небу, словно что-то подсчитывая, и тут же резко обрубил, — Не хватает на гребанный проходной. Иными словами отчисление на четвертом курсе, деточка. Ясно изъясняюсь? Люм чуть потемнела в лице, но вопреки этому улыбка ее стала только шире. — Как же нам быть? — поинтересовался невзначай мужчина, посвистывая отрешенно, — А у меня, кажется, завалялись... Ответы. Просто волей счастливого случая в руках оказались. — Правда что ли? — удивилась девушка, разглаживая несуществующие вмятины на плиссированной юбчонке. Неприемлемой, между прочим, по меркам приличия в понимании Дотторе длины, и он бы заикнулся сейчас об этом, но с тыла поджимало. Уже даже припекало. — Честно-честно, — он мило улыбнулся, подавляя вылезающие на поверхность нетерпение вкупе с бешенством и... первобытным страхом, — Я даже могу тебе их дать. Даже закрою глаза, если ты поделишься с твоим Барби, но... — Услуга за услугу? Он поднял на нее глаза. Она держала в руках папку. Чертову папку с гребаными фотографиями, что нащёлкала, пока он, уже будучи под приличным градусом, повышал его, не стесняясь, сидя прямо на барной стойке местного захолустного бара. Протяни пальцы — коснешься шероховатой бумаги, внутри которой запечатана, как в сказке про Кощея, его смерть. — Услуга за услугу. Он исчез в окне, но появился через мгновение, протягивая ей практически визуально идентичную папку. Глядя, как вспыхнули от нетерпения ее большие золотые глазки, он угадал, о чем та подумала: «Бинго! Вот они — светлое будущее и удачно сданные экзамены!». Когда обмен происходит, и девчонка скрывается за зарослями ивовых веток, у Дотторе аж пот выступает на лбу от облегчения. Он, выдохнув, закрывает окно, и крепко-крепко прижимает к груди полученный лут. Кое-как удерживается от желания облегченно сползли по стене вниз — все таки дело до конца не сделано. А Люмин, нагнав брата уже за территорией института, с радостным визгом кинулась к нему на шею. — Серьезно? — Итер, ловя сестру в объятья, чуть не выпускает из рук рюкзак, которым до этот момент размахивал. В последний момент он перехватывает рюкзак за лямки, тем самым сберегает проходящего мимо делового мужчину от столкновения его не менее делового лица и учебников, гранита науки во плоти. — Я сама не верю, — сдавленно отозвалась девушка, воровато оглядываясь, и не прекращая по-матерински «убаюкивать» папку в руках. Распечатать решили прямо там, на коленках, терпеть уже было невмоготу. — Ну, шустрее! — поторапливал Итер, нервно топчась с ноги на ногу, пока сидевшая рядом на корточках Люмин возилась с конвертом, — Дай я! — Падажи... — рычала сестра в ответ, вскрывая конверт, где лежала их с братом судьба. А Дотторе, прислушавшись к змеиному клубку преподавателей коллег за стеной, понял, что в учительской никого нет, ушли на обед или по своим классам. Выуживая механическим движением из кармана зажигалку и пачку, он самозабвенно закурил, сладко затягиваясь. Как раз таки докурит и сожжет сигой к херам собачьим все улики против себя. От ощущения победы мурашки пошли по коже. Он, вставив сигарету в зубы, принялся распечатывать. По завершению, автоматически выпуская клубы дыма, сначала молча палил на содержимое, что оказалось у него в руках. Осматривая повторно мятую бумажонку, вертя ее в руках, он все еще надеялся, что это не то, о чем он подумал. И только спустя минуту, откидывая голову назад на свое кресло, закрыл лицо руками, выпуская ее из рук. На губах, плотно сомкнутых на сижке, мелькнул звериных оскал. — Ах ты мерзкая девчонка... Я ее убью.

***

— Сукин сын! Я его убью! — завизжала в ярости Люмин так громко, что Итер, до этого валяющийся рядом в траве и безбожно угарая над ситуацией в которую попала его сестрица, напрягся и поднялся на локтях. Смотря, как переводит дыхание раскрасневшаяся от злости девушка, тот только дипломатично ухмыльнулся. — Да уж, а ты думала, что окажешься хитрее… — он беззлобно посмеялся над тем, с каким недовольством и обидой она на него посмотрела, — Вы друг друга стоите. — Еще чего! — фыркнула Люмин, комкая всю бумагу в один ком и запихивая к себе в сумку, — Пошел он… Козел старый. Вместо провокационных полароидных фотографий Люмин подложила конспекты по химии кривым куриным почерком с помадным издевательским поцелуем в уголке. Хотела обвести препода вокруг пальца и быть в выигрыше. Дотторе вместо ответов на важнейшие экзамены — прошлогоднее ее эссе по истории, текстовыделителем подчеркнув два слова во всем тексте: «хорошая» и «попытка». С такой же целью, как и его студентка. А Итер, глядя, как раскрасневшаяся сестра ругается в пустоту на человека, которого не не получилось обмануть, как и не получилось быть обманутой ей им, про себя все таки подтверждает раннее озвученное. Они друг друга ой как стоят.