Если много серого вещества на полочке

Стоило ожидать, что им с Итером не позволят сидеть вместе — тем более, когда в аудитории находились только они одни. С противоположной стороны помещения на них с усталым недоумением смотрел Дотторе, подставив под щеку ладонь. — Я понимаю, встать с места и пересесть за другой за стол — интеллектуальная нагрузка, непосильная для вас, друзья мои, — он перевел взгляд с одного близнеца на вторую, — Но кто-то из вас общими усилиями должен сообразить, что я требую. Повторю еще раз. Люмин, пересядьте, будьте добры, от своего брата. — Почему я? — не унималась девушка, буквально вцепившись в край стола, будто ее собираются силой отрывать от места, — И почему это так критично? Мы же перед вами сидим, нам никак не списать! — У вас телепатическая родственная связь, — с серьезнейшим лицом пояснил мужчина, — Рассадив вас, я хотя бы отчасти буду уверен, что варианты решаются без помощи друг друга. — Это… — «ненаучно», хотела воскликнуть девушка, как вдруг ее брат, воровато оглянувшись на нее, встал со стула рядом и пересел за парту, стоящую перед их столом. Акцент ее внимания тут же сменился с ненавистного профессора ненужного предмета на Итера, — Ты предатель! — Люм, — Итер улыбнулся с раскаянием, — Быстрее отстреляемся, быстрее выйдем, а? — Я бы на Вашем месте, Люмин, прислушался к брату, — подал голос Дотторе и, сморгнув устало в пустоту, поднялся с места, чтобы раздать двум студентам листы а4, — Значит так. Делаете как можете несчастный тест для восьмого класса, сдаете и выметаетесь. — Как грубо… — надула театрально губки Люмин, выхватывая лист из рук. Дотторе практически ласково оскалился. — У Вас, уважаемая, был шанс, так? — У Вас тоже, — мрачно буркнула девушка, взглянув на него исподлобья. Мужчина перестал улыбаться. — Время пошло. Ровно час и ни минутой позже. — Куда-то торопитесь? — елейно огрызнулась девушка, не успокаиваясь. Дотторе развел руками и пошел к своему столу. — У меня тоже есть личная жизнь. — Я догадывалась. Люмин бросила еще один злобный взгляд ему в спину и вернулась к листу. Вместо теста она видела те самые фотографии, которые щелкнула на полароид. Как назло ее телефон на той тусовке почил быстрее, чем она застала преподавателя в компрометирующей позе. Если бы не этот факт, быть может все сложилось бы иначе и… Люмин опешила. Какая же она дура. Телефон-то она зарядила сразу же после того, как пришла домой, могла для верности и на него сфотографировать уже готовые снимки, но почему-то совершенно не догадалась об этом способе сохранить спасительный компромат. Хотя имело ли это смысл? Сейчас было все равно уже поздно. Прошла неделя после их стычки, и Дотторе вел себя как обычно — его несносная непоколебимость и спокойствие просто убивали ее. На его месте, та бы слезно уже умоляла о повторной сделке за оценки и закрытую сессию. Но старый черт вел себя непринуждённо и спокойно как змей, однако на уступок все же пошел. Не сказать, что тест «для восьмого класса» удовлетворял ее ожиданиям, но это всяко было лучше основного экзамена. В таких мыслях, Люмин не заметила, как просидела двадцать минут, не прикасаясь к листу бумаги. Когда брат, скрипнув стулом, поднялся с места и посеменил к преподавательскому столу, та с тихой яростью чертыхнулась. Итер виновато оглянулся на нее, пожав плечами. Нет, он действительно самый настоящий предатель. Дотторе выглянул скучающе из-за его спины и без интереса осведомился. — Люмин, тоже заканчиваете? — Нет еще, — почти рявкнула та, с силой прижимая карандаш к бумаге и ломая грифель. Итер незаметно испарился из класса, тихо закрывая за собой дверь. Люмин оглянулась на часы над выходом, куда с довольной рожей уплыл ее брат, и снова ругнулась. — Зачем же так? — ехидно посмеялся с места явно наслаждающийся триумфом мужчина, упираясь щекой в ладонь, — Вам ни к лицу такие выражения. Люмин готова была убить его к этот момент, поэтому не сдержалась. — Знаете, ведь те фотки еще у меня… — Угрозы Вам тоже не идут, при всем уважении, — мужчина вернулся к чтению какой-то раскрытой перед собой книги и добавил чуть погодя, — Вы же знаете, какой я подлый и злой человек, Люмин. На каждое ваше действие будет мое противодействие. — Это физика, а не химия! — фыркнула Люмин. — …И умный тоже. — Твою мать! — девушка откинулась на стуле, запрокинув голову в потолок, — Я и так и так не выпущусь от Вас! И тест этот идиотский я не решу, и Вы меня обязательно завалите, если я хоть пикну! — Вы все решите, Люмин, — буднично отозвался Дотторе, не отрывая глаз от книги, — Верю в ваш успех всем сердцем. Девушке было все равно, во что он верит или не верит. Ей было не все равно на то, что из-за одного предмета она не получит свой диплом. И было точно не все равно, что для родителей это не будет сюрпризом. Ведь всегда был Итер. Смышлёный, обаятельный крошка Итер, любимец всех и вся, гордость и услада семьи, а только потом она, Люмин. Ей всю жизнь приходилось чуть ли не силой выбивать родительские признания в том, что она тоже чего-то стоит, что она тоже достойна их снисходительной похвалы и внимания. Хотя бы пять процентов от восхищения Итером ей бы хватило по горло. Но грустная истина про старших детей в семье всегда оставалась истиной, и даже в их с Итером случае, когда старше она была его секунд на семь максимум. И матери невозможно объяснить будет, что последний год выдался порой слишком сложным для нее, что она рассталась с любимой девушкой, и что иногда ей казалось, что нет и не будет смысла продолжать учиться здесь, в месте, где их с братом негласная иерархия оставалась актуальной. Итер, главный герой подросткового сериала, милашка Итер, умный и добрый парниша с длинной очаровательной косой, застенчивыми щенячьими глазками. И рядом с ним его безымянное дополнение, какая-то воинственная злобная девчонка с короткой стрижкой почти под пацана и вечно недовольным взглядом, воспринимаемая как аксессуар к классному брату. Все так и говорили. Итер и его сестра. Сестра Итера. Люмин снова попыталась хотя бы чуть-чуть сосредоточится на написанных буквах перед ней, но они почему-то предательски стали расплываться. Дура Аяка. И она туда же. Влюбить в себя ничего не подозревающую Люмин, чтобы быть ближе к ничего не подозревающему Итеру. Через сестру установить контакт с ним, а когда выяснится слезно извиниться и сказать, что им не по пути. Тот, конечно, тоже сказал, что Камисато херово поступила, но не его же бросила девушка, ему-то откуда знать какого ей. Ему вообще никогда не понять, что она чувствует. Он пытается, честно пытается, но зачем же? Сам же прекрасно понимает, что ему никогда не быть на ее месте. Даже сейчас. Даже не подождал. Люмин взглянула на свой сломанный карандаш, и он ее окончательно добил. Маленькая, совершенно ничего не стоящая деталь стала последней каплей, чтобы переполнить кувшин. Дотторе среагировал заторможенно, сначала не разобрав откуда идет тихий звук капающей влаги по дереву. Когда к нему прибавился приглушенный всхлип, он растеряно поднял глаза на зажимающие рот пальцы и резко поднялся. — Что стряслось? — от неожиданности он даже перешел на вольное «ты» с ней, быстро подходя ближе, — Тебе плохо? Люмин согнулась к столу так, чтобы он не смог заглянуть в ее лицо и потрясла головой отрицательно. Но Дотторе все равно опустился на корточки перед ее партой и осторожно потряс ее за плечо. — Люмин, да что такое? Не получается? — он посмотрел на полностью чистый листок с широкими мокрыми следами от слез и забрал его, — Давай в другой день придешь, хорошо? Господи Боже… Люмин снова потрясла головой, попыталась забрать тест обратно, но обессилено рухнула на стол, разрыдавшись окончательно. Дотторе аж встал, не глядя откладывая лист на стол за спину. Он не первый, далеко не первый год работал в университете, поэтому не раз видел, как студентки во время сессии не выдерживали и давали волю эмоциям. И эта практика абсолютно нормально дело. Но все зачастую проходило не в его кабинете и не перед ним, а тут самая боевая девушка на его веку плачет прямо у него под носом. Он обогнул ее стол и сел слева на стул, поворачиваясь к ней, но больше дельных идей не поступало. Обнимать ее нельзя было ни в коем случае — девушка все таки остается технически его подопечной, а он ее преподавателем. Но и смотреть тупо, как женская спина дергается от всхлипов, он не мог себе позволить как мужчина. — Люмин, — снова позвал он ее, положив руку на голову и осторожно проводя по волосам, — Нам стоит с тобой поговорить? Устала, наверное? — Нет, — донеслось приглушенно из под плотно прижатых рук. — Давай позвоню куратору? — Нет. — Ну, хорошо, я могу набрать Итера, его номер у ме… — Нет! — Хорошо, хорошо. Дотторе оглянулся в поисках чего-то, что могло отвлечь ее внимание, но аудитория была девственно чиста, а взгляд цеплялся только за портреты отцов-создателей, которые недобро и осуждающе смотрели на растерянного мужчину, не способного ничего придумать в такой ситуации. Кошмар. Завывания не затихали. На простую студенческую историю от недосыпа и нервов это никак не тянуло. Тут было что-то серьезнее, что-то сложнее, Дотторе чувствовал это, но знать наверняка никак не мог. В конце концов он сдался. — Пойдем, — он встал из-за стола, привлекая ее внимание, — Пойдем, пойдем, поднимайся. — Куда? — растирая подступающие неумолимо слезы спросила Люмин, не торопясь соглашаться. Дотторе беззвучно отнял ее руку от лица за запястье и потянул. На удивление, она послушалась, видать настолько сильно истощенная своей истерикой, что протестовать и брыкаться была не в силах. Доведя ее до двери лабораторной, тот открыл ее и пропустил внутрь. — Прошу. — Зачем? — Заходи, говорю. Люмин снова послушалась, прошмыгнув мимо. Дотторе закрыл за собой дверь и облокотился на нее. — Что происходит? — Ничего, — бросила Люмин так, будто бы не продолжала лить слёзы и всхлипывать. — Понял, — Дотторе кивнул в сторону, предлагая сесть за единственное освобожденное от громоздких стопок бумаги место, — Чай будешь? — Не буду. — Будешь. Люмин впилась в чашку обеими руками так, будто собралась изъять все тепло горячего чая сквозь фарфоровые стенки. — Красивый сервиз. — Спасибо. На свадьбу подарили. — У вас есть жена? — Я разведен. — Ясно. Сочувствую. — Нечему. Все заканчивается всегда так, как надо. — Неправда, — выдала через паузу Люмин, и в ее голосе на периферии раздались знакомые упрямые ноты. Она снова всхлипнула, — Если бы все было так, все бы были счастливы. — Люди по природе своей несчастны, — флегматично пожал плечами Дотторе, пододвигая к ней сахарницу, — Кого-то это делает счастливее, кого-то нет. — А Вас? — М? — Вы несчастны? Дотторе на секунду и вправду задумался над этим вопросом, но тут же опомнился, что вовсе не в его компетенции было нагружать студентку своими жизненными перипетиями. — Да нет, я вполне счастливый человек. Люмин отпила чай и уставилась в единственное окно напротив невидящим взглядом. — А Вы не врете? — Я никогда не вру, — соврал Дотторе и сразу поспешил добавить, — И ты тоже будешь очень счастливой однажды. Просто нужно немного потерпеть. — А почему вы думаете, что я сейчас не счастлива? Вместо ответа Дотторе выгнул бровь, оглядев ее с головы до пят, и покачал многозначительно головой. Люмин засмеялась.