Силовое поле

      Возвращаться домой для Кэролайн Форбс всегда было настоящим испытанием. Только не подумайте. Она искренне любила свой родной город, девочек, школу и друзей. Но каждый раз, возвращаясь туда, она сталкивалась с кучей проблем, которые ей приходилось решать в одиночестве.       Когда-то Кэролайн думала, что самое сложное в воспитании дочерей — это первые три года жизни. Но оказалось, что труднее не сидеть ночами у их колыбелей, не бегать по врачам во время очередной осенней простуды и даже не учить их говорить, читать и писать, труднее всего было адаптировать их к жизни, создать те условия, которые бы способствовали их благополучному взрослению. Время шло. Вот они научились ходить, лазать по деревьям, получать двойки и неестественно лгать после очередного непреднамеренно глупого проступка.       Из маленьких и милых малышек они постепенно превращались в юных и симпатичных девушек. В детстве Лиззи и Джози, несмотря на разный цвет волос, все же были похожи, как похожи бывают большинство детей их возраста. Но сейчас Кэролайн отчетливо видела все даже самые маленькие различия. Они одевались, говорили, вели и даже позиционировали себя в обществе абсолютно по-разному. И эта их разность каждый раз заставляла Кэролайн удивляться: как же так в одних и тех же условиях выросли две непохожие друг на друга личности?       Лиззи была девочкой крайне прямолинейной. Она вела себя уверенно на публике, скрывая за кулисами свой самый главный секрет, который раз за разом становился только тяжелее и невыносимее для всех, кто о нем знал. В каком-то смысле Кэролайн понимала, что это и их с Алариком вина тоже. Наверное, они слишком много беспокоились о другой проблеме, позабыв о такой важной вещи как ментальное благополучие своих дочерей. Лиззи впервые столкнулась с диагнозом биполярное расстройство в двенадцать лет после очередной вспышки мании, которая стоила школе сгоревшего от мощного огненного заклинания компьютерного класса.       С тех пор в жизни Лиззи многое изменилось, но она была не единственной, кто столкнулся в тот момент с новой реальностью.       Глупо было полагать, что ментальное благополучие Джози после ТАКОЙ новости о здоровье сестры менее важно чем психические проблемы Лиззи. Сосредоточив свое внимание вокруг одной дочери, они совершенно забыли о другой, которая, как и Лиззи, переживала непростой этап своей жизни. По сути, они свалили на неподготовленного подростка часть ответственности, что, как оказалось позднее, повлияло не только на уверенность Джози в себе, но и на ее доверительные отношения с родителями.       Время все продолжало идти. И вот наступил тот самый момент, который, казалось бы, мог очень круто изменить их жизни, но даже тогда Кэролайн предпочла задавить проблему, а не решать ее.       Конечно, она бы не смогла выгнать Алиссу из школы, даже если бы очень захотела. Их договор с ее тетей просто не позволил бы этому случиться. Но вероятно тогда лучше было бы не игнорировать или давить проблему, а сделать хоть что-то. Она могла бы узнать у Хоуп, что случилось в тот предрождественский вечер… Но, увы… Время было упущено.       Затем Джози случайно узнала о связи родственных душ, о том, с кем именно ей, по счастливой случайности или по величайшему проклятию, придется провести остаток вечности. Она сбежала из дома, пытаясь выяснить, есть ли способ хоть как-то разорвать связь, а затем вернулась немного другим человеком.       Кэролайн была бы полной идиоткой, если бы действительно поверила словам своей дочери о том, что там во время побега ничего не произошло, что с ней все в порядке и что ее физическая истощенность и ментальная нестабильность взялись просто так из ниоткуда, а не были результатом чего-то более страшного, о чем она просто боялась говорить.       Перед тем, как уехать на одну из своих разведывательных миссий, Кэролайн позаботилась о том, чтобы Джози все же начала посещать их психолога Эмму хотя бы раз в неделю. И какого же было ее удивление, что Джози лишь единожды пришла на консультацию в кабинет Мисс Тиг и что она уже как две недели стабильно погуливала уроки. Самое неприятное во всем этом было то, что узнала Кэролайн об этом только по приезде домой.       Эмма Тиг практически набросилась на нее с порога, зачитывая целый список претензий к ней как к родителю, чей ребенок регулярно пропускал занятия без уважительной причины. Более того она не просто прогуливала. Она иногда приходила на уроки, но при этом не делала ничего.       Такое поведение было просто несвойственно Джози. Она никогда даже в самые непростые времена не получала плохих оценок и уж тем более не прогуливала занятия. Кэролайн не знала, как ей на это реагировать.       И вот охваченная размышлениями блондинка-вампирша, и по совместительству мать двух дочерей, а также директор школы-интерната Сальваторе, стояла у двери своего собственного кабинета, не решаясь в него войти. Поборов ступор, она уже было повернула ключ в замочной скважине, как неожиданно ее окликнул знакомый девичий голос:       — Мисс Форбс!       Кэролайн растерянно оглянулась. Ее взгляд тут же зацепился за запыхавшуюся Хоуп Майклсон. Она шла мимо толпы своих одноклассников. Один из них что-то сказал ей, за что удостоился презрительного взгляда в ответ.       — Мисс Форбс, подождите! — повторила она, подходя вплотную.       — Хоуп, добрый день. Ты что-то хотела? — взглянула на нее усталая и ничего не понимающая Кэролайн.       Хоуп глубоко вздохнула. Кэролайн нетерпеливо ожидала ее ответа. Она хотела как можно скорее оказаться в спокойной тихой обстановке своего офиса.       — Да, кое-что случилось, — наконец, заговорила слегка смущенная Хоуп. Она отвернула лицо в сторону, словно боясь, что ее новость покажется бесполезной.       — Что именно, Хоуп? — Кэролайн начала говорить тише, пытаясь сделать так, чтобы никто их не услышал.       Хоуп поджала губы и вновь посмотрела на директрису.       — Я даже не знаю, как это объяснить… — Она неловко переминалась с ноги на ногу, то и дело покусывала щеку и исподлобья посматривала на вампиршу, не решаясь признаться.       — Это связано с Джози? — почти шепотом спросила ее Кэролайн.       Хоуп неуверенно кивнула. Тогда блондинка слегка обхватила ее за талию и, открыв дверь в свой кабинет, тут же пропустила ее внутрь.       Она одним движением руки указала на место около стола и, проследив за тем, как девочка усаживается на небольшое кресло, обошла свой стол и достала из ящика личные дела своих дочерей.       — В общем… — Хоуп зажмурила глаза, но через пару секунд все же полностью ответила. — Я видела сегодня, как Джози кричала на кого-то в зеркале.       Кэролайн замерла на месте. Две увесистые папки в ее руках со звонким стуком приземлились прямо у ее ног. Она вздрогнула от громкого звука и, часто моргая, взглянула на сгорбившуюся за столом Хоуп.       — Что ты имеешь в виду? — Кэролайн пыталась сохранить голос, но даже ей было понятно, насколько неуверенно он звучал.       Она подняла папки с пола и начала беспорядочно складывать их содержимое внутрь.       — Я говорю, что… — но Хоуп не успела закончить. Кэролайн вновь прервала ее.       — Что значит, она кричала на кого-то в зеркале?       Хоуп сглотнула. Блондинка заметила, как нервно поднимались и опускались ее плечи.       Сама Кэролайн была погружена в свои мысли. Она не до конца осознавала смысл сказанного Хоуп. Первая мысль, пришедшая ей в голову, была о том, что ее дочь сошла с ума.       — Наверное, вы думаете, что она сходит с ума, но это не так! — Хоуп словно читала ее. Ее голос звучал так яростно и отчаянно одновременно, что Кэролайн чуть повторно не выронила папки из рук. Но потом взгляд девочки потускнел, и она менее уверенно продолжила. — Не то, чтобы я знала точно, но… — она задумчиво прикусила губу. — Я просто чувствую, что это не так, понимаете?       Она уставилась на блондинку. В ее глазах была мольба, смешанная со слепой верой и надеждой.       Кэролайн не очень много знала о связи родственных душ. В целом информации об этом явлении существовало не так много, чтобы претендовать на истину в последней инстанции. Ей хотелось верить Хоуп, просто потому что это, по крайней мере, было лучше, чем поверить в сумасшествие собственной дочери.       — Что именно она говорила? Ты не помнишь? — спросила Кэролайн, все еще стоя у собственного стола.       Хоуп призадумалась. Ее брови сошлись у переносицы, а на лбу образовалась небольшая морщинка.       — Она кричала «Кто ты такая? Что тебе от меня нужно?»… Может, — Хоуп прикусила губу. — …может я все неправильно поняла? Я просто хотела как лучше. Я просто думаю, что Джози нужна помощь…       Кэролайн подошла к ней и, нежно схватив за плечи, произнесла:       — Хоуп, послушай меня! — начала она, вглядываясь в настороженные голубые глаза девочки. — Ты поступила правильно. Спасибо тебе большое! Я обещаю, мы выясним, что с ней происходит, и обязательно поможем.       Все еще неуверенная Хоуп слабо кивнула. Ее нижняя губа дрожала, а руки нервно теребили края кофты.       Кэролайн притянула ее в объятия.       — Спасибо, что заботишься о Джози…       — Я просто делаю то, что должна, — тихо ответила Хоуп.       Кэролайн медленно отстранилась. Она посмотрела на все еще встревоженную девочку и, добродушно улыбнувшись, произнесла:       — А теперь ступай к себе! Тебе нужно отдохнуть.       Хоуп кивнула и послушно пошла к двери. Но не успела она открыть ее, как дверь в кабинет резко распахнулась с другой стороны, впуская внутрь саму Джози Зальцман. На секунду глаза Хоуп и Джози встретились. Кэролайн могла бы поклясться, что почувствовала какую-то искру между ними. Но странное ощущение тут же прошло, как только Хоуп покинула ее офис и закрыла за собой дверь.       — Мама, ты звала меня? — тихонько спросила Джози, лениво обводя взглядом комнату.       Кэролайн тут же встрепенулась. Она взглянула на Джози, и ее вновь поразил шок. Бледное изможденное лицо смотрело будто бы на нее и мимо нее одновременно. На месте милых детских щечек проступали острые скулы, такие, которые бывают обычно у очень худых людей. Сквозь белую майку просвечивали ребра. Если бы Кэролайн пригляделась, она смогла сосчитать их все. Спортивные брюки, что обычно облегали бедра Джози, теперь свободно болтались, держась за талию лишь крепкой шнуровкой. Кэролайн могла видеть выпирающие ключицы на ее груди и острые костяшки пальцев нервно сжимающие края брюк.       За почти три недели отсутствия одна из дочерей Кэролайн изменилась почти до неузнаваемости, и по какой-то неведомой причине никто не сообщал ей об этом все это время. Никто даже словом не обмолвился, что ее дочь после трех недель, проведенных дома, выглядела хуже, чем после своего возвращения из богом забытого места на карте Америки.       Но что больше всего поразило Кэролайн так это то, с какой реакцией встретила ее Джози. Джози всегда была милым близнецом, тем близнецом, который улыбается каждому при встрече, который вел себя максимально деликатно почти со всеми. Однако та холодность, с которой она встретила Кэролайн в этот раз, была абсолютно ей несвойственна.       Кэролайн вздохнула полной грудью, стараясь не выдать лишнего волнения. Она не хотела спугнуть Джози. Вероятно, чтобы разговорить ее, ей нужно действовать осторожно.       — Привет, солнышко! — она пересекла пространство между ними и тут же заключила дочь в объятия.       Руки Джози слабо обвили ее за плечи. Она положила голову на одно из них, уютно устраиваясь в объятия матери.       — Я так рада тебя видеть! — Джози продолжала буквально висеть на ней. Посчитав это верным знаком, Кэролайн продолжила свою бессвязную болтовню. — Берлин конечно прекрасен, и я все еще в восторге от Германии, но ты просто не представляешь, как я скучала по моим девочкам! Я привезла вам кое-что! Думаю, тебе и Лиззи понравится!       Кэролайн тихонько отстранилась, давая Джози пространство. Та в ответ неловко помялась, но все же задала вопрос:       — Ты для этого меня позвала? — она смущенно улыбнулась, а потом, неуклюже наклонив голову, продолжила. — Или мне нужно позвать Лиззи?       — Что? — Кэролайн несколько раз моргнула, и только потом, нервно усмехнувшись, ответила. — Нет-нет! — она спешно подняла руки в успокаивающем жесте. — На самом деле я хотела поговорить с тобой.       Ее голос звучал ниже, а глаза в упор смотрели на стоящую впереди Джози. Брюнетка неловко поерзала, словно чувствуя себя не в своей тарелке. Она избегала зрительного контакта с матерью, упорно разглядывая свои собственные туфли.       — О чем? — нарочито небрежно поинтересовалась она.       Кэролайн пришлось напрячь уши, чтобы услышать ее, настолько тихо Джози говорила. Вампирша слабо улыбнулась, но ее дочь не стала выглядеть менее нервной. Тогда она обошла стол и села на свое место. Джози же расположилась напротив. Ее спина была натянута как струна, а руки аккуратно сложены на коленях.       — Джози, как ты себя чувствуешь? — Кэролайн не знала с чего ней начать, поэтому она решила зайти издалека.       На секунду на лице Джози промелькнула тревога, но она быстро сменилась фальшивой улыбкой. Ее сердцебиение участилось, а фигура вытянулась еще сильнее.       — Все в порядке! — ответила она чересчур высоким голосом. — Разве что-то не так, мам?       Кэролайн нервно усмехнулась.       — Если все в порядке, то, как ты объяснишь свои прогулы? — она решила не ходить вокруг да около. Дернувшиеся от волнения плечи Джози заставили Кэролайн пояснить свои слова. — Я не ругаю и не осуждаю. Может быть, у тебя что-то случилось. Ты только расскажи мне! Тебя кто-то обижает?       Джози сделала глубокий вдох и вновь улыбнулась.       — Нет, — увереннее, чем раньше начала она. — Все, правда, в порядке! Я просто иногда ленюсь ходить на занятия. В этом нет ничего… — она немного замялась, явно подбирая слова. — …сверхъестественного.       — Хорошо, — Кэролайн отвела взгляд в сторону. Если ее дочь упорно продолжает молчать, она не будет давить на нее, по крайней мере, в данный момент. — А что насчет… Ну, ты знаешь… Ты видела что-то необычное? Говорила с кем-то?       Нечто похожее на удивление промелькнуло на лице Джози, но оно тут же исчезло, уступая место напускному непониманию и раздражению.       — Нет! Что? Нет, конечно, нет! — ответила она так, как отвечают обычно дети, пытающиеся скрыть свой проступок.       Кэролайн опустила голову вниз, разглядывая под своими руками фотографию в личном деле Джози. На ней она выглядела чуть младше, чем сейчас. Ей было тринадцать на момент съемки. Ее волосы были чуть короче, а улыбка чуть шире. Она стояла аккурат около стены этого кабинета, когда Аларик ее фотографировал. Из-за этого снимок получился не таким качественным, как в салоне, но на ней Джози счастливо улыбалась после какой-то нелепой шутки Лиззи о енотах. Воспоминание заставило Кэролайн слегка улыбнуться. Она даже не заметила, как Джози напротив задумчиво сверлила стену, словно пытаясь что-то разгадать.       — Тебе Хоуп сказала, не так ли? — внезапно спросила она.       Теперь Джози больше не пыталась казаться фальшиво счастливой или удовлетворенной жизнью. Ее взгляд посуровел. Брови на лбу образовали длинную темную линию. Она в упор пялилась на мать, которая в свою очередь, застигнутая врасплох, могла только неловко открывать и закрывать рот.       — Я так и знала, — процедила она сквозь сжатые зубы. — Со мной все в порядке, мама!       Джози медленно встала со своего места, готовясь покинуть кабинет.       — Джози, пожалуйста! — Кэролайн мгновенно пересекла пространство между ними. — Мы можем поговорить и выяснить, что происходит… Мы можем помочь тебе!       Джози только еще сильнее нахмурилась.       — Со мной все в порядке! — громче повторила она и, развернувшись, направилась к выходу.       Кэролайн последовала за ней.       — Джози! Поговори со мной! Ты не можешь просто так уйти! — кричала она, но темноволосая девочка уже была достаточно далеко, чтобы ее услышать.                                   Последние три недели для Хоуп Майклсон были сущим кошмаром. И дело было не только в том, что она жила в одной комнате с лучшей подругой Джози, которая ее люто ненавидела, или в том, что Джози по какой-то причине вела себя странно, и даже не в том, что она не могла выйти за пределы это проклятой школы из-за Триады, которая в любой момент могла на них напасть.       Самый ад для нее начался в тот день, когда она впервые после разоблачения Алиссы пошла на занятия. Почему-то Хоуп надеялась, что ее родители позволят ей лишних пару дней отсидеться, отдохнуть от недавнего незапланированного путешествия, но они были непреклонны в том, чтобы их дочь ходила на уроки.       И вот наступил первый день, который в корне предопределил все последующие. Тогда в понедельник ранним октябрьским утром Хоуп едва успела зайти в класс живописи, как взгляды почти всех присутствующих тут же устремились на нее. Не глядели на Хоуп только парочка вампиров и один оборотень, что в принципе не были заинтересованы в ведьмовских разборках. Зато остальные, подбадриваемые предательскими смешками, которые Хоуп слышала, пока брела к своему мольберту, с нескрываемым презрением указывали на нее пальцем и нарочно громко переговаривались, делая невозможным для Хоуп просто пропустить этот шум мимо ушей. Она слышала по настоящему ужасные слова, некоторые из которых ей были знакомы после той ситуации с Джози полтора года назад. Правда тогда Хоуп стояла в стороне, не вмешивалась, а просто делала вид, что ни этих слов, ни ее глупых гомофобных одноклассников не существует. Но, столкнувшись с ними в сейчас, она на своей шкуре испытала, через что прошла ее родственная душа полтора года назад.       Сказать, что это было неприятно, это не сказать вообще ничего. Это было отвратительно, настолько отвратительно, что Хоуп даже пару раз запиралась в комнате и плакала в отсутствии там своей нерадивой соседки.       Самое неприятное заключалось в том, что она даже не могла никому ничего рассказать. Ей было стыдно говорить об этом со своей мамой или другими членами семьи. Хоуп не хотела в их глаза выглядеть слабой. К тому же почти все ее родственники уехали из Мистик Фоллс. Ее отец отправился куда-то по делам вместе с дядей Элайджей. Тетя Фрейя, Килин и маленький Ник вернулись в Новый Орлеан. Хоуп подозревала, что они это сделали непросто так. Вероятно, именно сейчас ее семья пыталась выяснить как можно больше информации о Триаде. Таким образом, в поместье Майклсонов в Мистик Фоллс в данный момент проживали только Ребекка и Хейли. Хоуп просила их забрать ее туда хотя бы на выходные, но те отказали, сославшись на небезопасность. Вот так Хоуп и осталась запертой в ловушке родного интерната, в который, как ей казалось, каждый ее просто ненавидел.       Джози с ней не разговаривала, предпочтя в принципе не ходить на занятия, а все остальные просто были заняты собой, не обращая на нее никакого внимания. Только Клео периодически успокаивала Хоуп своими молчаливыми, но теплыми дружескими объятиями.       Так прошли почти три недели жизни Хоуп Майклсон после ее возвращения из миссии по спасению Джози. Она угрюмо сидела на своей кровати, тревожно размышляя о том, что пару минут назад рассказала директору Кэролайн Форбс.       Честно говоря, поведение Джози начало напрягать Хоуп еще с момента ее возвращения домой. Тот роковой вечер, когда они, кажется, впервые поговорили без взаимных упреков, был последним в череде дней, который Хоуп сейчас по прошествии времени характеризовала как вполне себе сносные. Она помнила все до мельчайших деталей: и прохладный ветерок, что, касаясь ее кожи, заставлял ее сжиматься в клубок; и усталый взгляд Джози, который попеременно от смущения и волнения ускользал куда-то в сторону, стремясь избежать зрительного контакта; и оставленные ее собственными руками узоры на песке, так некстати похожие на узоры, рисуемые морозом на окне; и свой уверенный по-детски наивный голос, ставший удивлением для нее самой (Хоуп даже в детстве не была настолько безмятежной). Слова из ее рта лились сами собой, словно она их и не контролировала вовсе.       Странно, но Хоуп скучала по этому. Она бы так хотела вернуться в тот день, бесконечно сидеть на холодном камне и слушать, слушать, слушать, как их с Джози голоса сливаются воедино, заставляя ее сердце трепетать, а разум расслабляться.       Однако время шло, и вот уже казалось, что их разговор случился когда-то давно в другой более ласковой и приветливой вселенной. Теперь Хоуп смотрела на Джози и не могла свыкнуться с мыслью, что она смотрит на совершенно другого, малознакомого ей человека. Эта Джози практически не улыбалась, не веселилась с друзьями и не слушала взахлеб речи учителей на уроках. Эта Джози была потеряна, необщительна. Она выглядела как человек, который с радостью бы снова сбежал куда подальше, если бы такая возможность появилась. Казалось, вот-вот и она действительно уедет прочь из школы, куда-нибудь на другой континент. Из послушной (если не считать недавнего побега) Джози стала замкнутой и ворчливой. Как-то раз она даже нагрубила учителю, что сделал ей замечание из-за невнимательности. В тот день Хоуп, все ее одноклассники и даже учитель были крайне удивлены такой реакцией. Хоуп начало казаться, что Джози возможно так учится защищать себя, но подобные ситуации повторялись еще и еще, становясь по сути новой для нее нормой. Только вот Джози от этого не становилась другой. Казалось, она замкнулась в себе, не видя и не слыша ничего и никого вокруг.       Иногда Хоуп удавалось подслушать пару ссор Джози с ее сестрой. Точнее это Лиззи ссорилась, а Джози лишь изредка бросалась саркастичными фразочками, как будто она и вовсе не была заинтересовала в разговоре. Хоуп тоже пыталась поговорить с ней. Но каждая ее попытка заканчивалась простыми «Давай потом!» и «Я сейчас занята». В общем можно было сказать, что с того момента, с того самого разговора между ними ничего не произошло, кроме…       В тот момент, когда случился инцидент в уборной, Хоуп как обычно шла в свою комнату после урока испанского. Она была слегка уставшей и сонной, но это не вызывало у нее никаких подозрений. Однако по мере приближения к лестнице, ведущей на второй этаж, грудь Хоуп все сильнее и сильнее сжималась в тиски. Сначала она подумала, что это последствия долгой учебы, но с каждым шагом помимо цепкой хватки у основания диафрагмы Хоуп начала ощущать жжение. Не сказать, что это жжение было ей не знакомо. Наоборот, в последнее время она часто стала чувствовать нечто подобное. Правда, Хоуп списывала это на все что угодно вплоть до инфаркта, но связывать жжение с Джози она не хотела и вряд ли бы могла. В последние недели Хоуп вообще редко чувствовала проявление их связи. Она была убеждена, что это из-за того, что ее вторая половинка внезапно стала более наплевательски относиться ко всему, что ее окружало, но никак и ни в какой ситуации Хоуп не могла подумать, что слабое жжение в ее груди это нечто напрямую исходящее от Джози.       Хоуп прекрасно помнила, как шла по полупустому коридору. Все уже давно разошлись по своим комнатам, когда внезапно из уборной начали доноситься чьи-то грубые вопли. Что-то кольнуло грудь Хоуп, магическим образом заставляя ее тело двинуться в сторону женского туалета.       Она приоткрыла дверь. Худощавая фигура с черными наспех собранными в хвост волосами стояла в метре от зеркала, крича что-то вроде «Что тебе нужно? Кто ты такая?». Ее кожа лица и шеи покраснела, а руки были крепко сжаты в кулаки.       Осознание чуть не заставило Хоуп упасть прямо там у двери. Перед ней стояла Джози, гневно смотря в зеркало напротив. Скрип двери заставил ее повернуться и смущенно уставиться на Хоуп. И только фоновым зрением Хоуп заметила слабое темное движение в отражении того самого зеркала.       Тогда увлеченная Джози она просто не обратила на это внимание, но сейчас… Сейчас Хоуп казалось это супер важным. Словно увиденное в зеркале было недостающим кусочком пазла, ответом на все ее вопросы. Но память все так же отказывала Хоуп в более точном воспоминании об увиденном в том зеркале.       Хоуп сидела на кровати, отчаянно пытаясь сложить картину воедино, но раз за разом темное пятно, сгусток фоновой краски ускользал от нее, оставляя ее ни с чем.       Хоуп сидела на своей кровати и медитировала, пытаясь вернуть ускользающее воспоминание, когда дверь в ее спальню резко отворилась. Ей пришлось разлепить уставшие веки, чтобы взглянуть на своего неожиданного посетителя. Разъяренная Джози стояла у входа в комнату со скрещенными на груди руками.       — Какого черта ты это сделала?! — яростно закричала она, двигаясь в ее сторону.       Ее острые плечи то вздымались, то опускались, показывая насколько она сейчас была не в себе.       Ничего не понимающая Хоуп едва успела встать на ноги, как Джози практически сразу же оказалась перед ней.       — Прекрати лезть в мою жизнь! — ее голос заставил Хоуп вздрогнуть, но не испугаться.       — Что ты имеешь в виду? — спокойно спросила она.       Хоуп не могла позволить себе кричать. Это бы только еще больше разозлило Джози.       — Ты думаешь, ты знаешь меня?! — Джози сделала шаг вперед, Хоуп пришлось отступить в сторону. — Ты думаешь, тебе разрешено участвовать в моей жизни?! — теперь Хоуп была практически у стены, зажатая между ней и Джози. — Ты кем себя возомнила?! Как ты посмела сделать это? Я тебя ненавижу!       Джози развернулась, шагая прочь из комнаты.       — Да о чем ты вообще говоришь? — взволнованный голос Хоуп заставил ее остановиться.       Джози медленно повернулась. Теперь ее лицо было пепельно-белым, как у тех самых девочек из фильмов-ужасов. Хоуп испуганно вздрогнула, не решаясь вообще сдвинуться с места.       — Ты рассказала моей матери о том, что видела сегодня в туалете! — процедила она сквозь стиснутые зубы.       Хоуп на несколько секунд зависла. Ее голова рефлекторно опустилась вниз, словно бы она раздумывала о сказанном. Хоуп сильно сомневалась, что мисс Форбс могла бы вот так просто рассказать обо всем Джози. И тем не менее… Джози знала.       — Я просто сказала, что беспокоюсь о тебе… — она не стала опровергать слова Джози, решив не злить ее еще больше.       — Да кто ты такая, чтобы беспокоиться обо мне?!       Хоуп на секунду заколебалась.       — Ты забываешь о нашей связи, — спокойно ответила она. — Я тоже все чувствую.       Несколько секунд Джози, все еще разъяренная, смотрела прямо ей в глаза. Однако, не ответив ничего, она просто развернулась и хлопнула дверью.                                   Спустя пару минут после ссоры с Джози Хоуп решила немного отвлечься. Ее мысли плавно путешествовали по воспоминаниям последних недель. Самое просто объяснение поведению Джози Хоуп могла найти только в той ситуации, в которой они вынужденно оказались из-за кучки сумасшедших фанатиков. Для решения этой проблемы им нужно поскорее избавить от Триады. Именно этим и решила заняться Хоуп.       Она традиционно отправилась в библиотеку. Сев напротив окна в дальнем углу читального зала, она мгновенно погрузилась в изучение всяких сверхъестественных кланов и объединений. Однако сделать это было не так уж и просто по причине слишком большого шума, царившего снаружи. То и дело мимо проходили другие ученики, а некоторые и вовсе создавали такой сильный шум в коридоре, что даже здесь за закрытыми дверями трудно было сохранять тишину. Хоуп даже услышала как-то нервный почти истеричный голос Лиззи. Не Джози ли была причастна к плохому настроению блондинки?       Кое-как прочитав от силы страниц пятнадцать чьей-то анонимной рукописи, Хоуп устало откинулась на спинку своего кресла и принялась разминать шею. Она закрыла глаза, наслаждаясь тем, как ее затвердевшие мышцы, наконец, согревались и расслаблялись. С закрытыми глазами Хоуп чувствовала, как начала постепенно погружаться в полудрему. В ее едва функционирующее сознание уже стали проникать образы цветочного луга, единорогов и прочей сонной чепухи. Когда внезапно ее плеч коснулась чья-то холодная и мокрая рука, мечтательные образы тут же рассеялись. Хоуп быстро открыла глаза и повернулась в сторону того, кто посмел вторгнуться в ее пространство.       Лэндон стоял перед ней, испуганно пряча руки за спиной.       Хоуп нахмурилась, не совсем понимая, что он тут делает.       — Лэндон? Что тебе нужно? — спросила она, поглубже зарываясь в свою рубашку. В данный момент ей не хотелось даже, чтобы он смотрел на ее шею и плечи.       Я… — он на мгновение заколебался, его щеки слегка порозовели. — Я просто хотел увидеть тебя…       Хоуп смерила его усталым взглядом.       — Увидел? — холодно спросила она. — А теперь свободен.       Она отвернулась от него, снова беря в руки книгу. Но не успела она прочесть даже первое слово, как его холодные мокрые руки вновь коснулись ее плеч.       — Да ты издеваешься! — рассвирепев, вскочила она со своего места.       Лэндон отшатнулся от нее так будто это не он домогался ее, а это она, по меньшей мере, пыталась поджарить его на месте.       Тут его испуганный взгляд сменился презрительным. Его губы исказились в слабой ухмылке, а глаза засияли раздражающим весельем.       — Не думал, что ты будешь мутить с моей бывшей.       Глаза Хоуп опасно пожелтели.       — Не смей говорить о Джози в таком тоне! — зарычала она.       Лэндон лишь закатил глаза.       — Да ладно тебе! — он вновь попытался дотронуться до ее шеи. — Ты всегда любила мои… — не успел он договорить, как мгновение спустя волной магии его отбросило в противоположную сторону к стеллажу с книгами.       Хоуп тяжело дышала, слушая слабые стоны Лэндона, пытающегося подняться с пола.       — Так-так-так! — Раздалось у Хоуп за спиной.       Хоуп тут же развернулась. Перед ней стояла Алисса, насмешливо переводя взгляд с Хоуп на Лэндона и обратно.       — Ты что тут забыла? — спросила ее все еще разъяренная Хоуп.       — Как что? Я вообще-то все еще учусь в этой школе, — она сделала явный акцент на слове учусь. –… Конечно в отличие от твоей подружки.       Хоуп вновь зарычала, магией откидывая Алиссу к другой стене.       Она пересекла пространство между ними. Стоны Алиссы доставляли ей извращенное удовольствие.       — Не смей больше так говорить! — прорычала она, стоя над лежащей на полу девушкой.       Она с минуту смотрела на жалкие попытки той встать. Как и Лэндон, Алисса была слабее мухи.       Хоуп вновь усмехнулась и развернулась назад, собираясь уйти отсюда вон. Но ее взгляд встретился с шокированной Кэролайн Форбс.       — Что здесь произошло?                                   День Хоуп просто не мог быть еще хуже. Она поссорилась с Джози, потом с Лэндоном, а затем и вовсе пульнула Алиссу в стену. Теперь же Хоуп, будучи наказанной, сидела в кабинете Кэролайн, развлекая себя тем, что следила за солнечным зайчиком своего небольшого карманного зеркальца.       — Если бы ты рассказала мне все, тебе бы не пришлось сидеть здесь и ничего не делать, — раздался слегка усталый голос директрисы.       Блондинка заполняла какие-то бумаги уже битый час. Но за все это время Хоуп практически не произнесла ни слова. И конечно, она не стала рассказывать ничего мисс Форбс о произошедшем в библиотеке. Во-первых, потому что та все расскажет все ее родителям.       Нет, конечно, при любых обстоятельствах она расскажет им о драке, только вот причин ее внезапной агрессии ей раскрыть не удастся. Во-вторых, потому что она боялась реакции своего отца на действия Лэндона. И даже если директриса Форбс решит промолчать об этом, ее отец все равно найдет способ узнать правду. А как бы Хоуп ненавидела Лэндона сейчас, она определенно не желала ему оказаться убитым от рук первородного гибрида после долгих и мучительных пыток. В-третьих, она банально не хотела казаться слабой и привлекать к себе чье-либо лишнее внимание. Уж лучше она спокойно переживет это наказание, чем откроет рот и выложит всю правду.       — Я же сказала, что ничего серьезного, — ответила она слегка раздраженным голосом. — Они просто… бесят меня.       Кэролайн вздохнула, поднимая голову в ее сторону.       — Хоуп, я вынуждена назначить тебе дополнительные сеансы с Эммой.       Хоуп тихо зарычала. Она ненавидела ходить к Эмме. И нет, не потому что Эмма была плохим психологом. Просто Хоуп сама по себе ненавидела, когда кто-то копался в ее душе, даже зная изначально, что все произошедшее в кабинете психолога останется там.       Хоуп не посещала Эмму уже почти год, и, кажется, она чувствовала себя вполне нормально. Ей не нужен кто-то, чтобы разобраться в себе. Однако сейчас она готова пройти даже это, если будет до конца уверена, что об истинной причине ссоры с Лэндоном никто не узнает.       — Хоуп, я знаю, тебе сейчас непросто, — начала Кэролайн успокаивающим голосом. — Однако я думаю, консультации с Эммой принесут только пользу. И ты можешь приходить сюда после уроков и делать домашнее задание. Все остальные воспримут это как наказание, и не будут мучить тебя лишними вопросами. Ты согласна? — Хоуп нехотя кивнула, ловя на себе обеспокоенный взгляд директрисы. — А сейчас… — она встала со своего места, — …мне нужно будет отойти. Пожалуйста, никуда не уходи!       Хоуп еще раз кивнула, взглядом провожая вампиршу к выходу.       Наконец, она осталась одна. Прошло пятнадцать минут, двадцать, сорок… Но никто так и не приходил. Скучающая Хоуп встала со своего кресла, лениво потягиваясь в разные стороны. Ее мышцы занемели, поэтому любое движение доставляло ей болезненное удовольствие. Она оглянулась по сторонам, рассматривая помещение. Взгляд ее тут же привлек небольшой стеллаж у двери. Она медленно подошла к нему и принялась лениво оглядывать его содержимое. На каждой полочке стояло по несколько рамок с фотографиями. Хоуп видела новорожденных близнецов на руках у доктора Зальцмана, сэлфи с улыбающимися Кэролайн и совсем маленькими Джози и Лиззи. На одной из верхних полок она обнаружила целую серию фотографий с празднования Рождества. По внешнему виду близнецов можно было судить, что фотографии были сделаны года три назад. Не то чтобы Хоуп не видела всего этого раньше. Она часто бывала в кабинете директора. Иногда ей часами приходилось помогать доктору Зальцману в поисках сверхъестественных подростков, которые по какой-то причине оказались одни на улице. Но никогда раньше она не рассматривала эти фотографии с такой тщательностью, выискиваю любую деталь, что могла бы раскрыть ей Джози с новой стороны. Но вот фотографии с темноволосой девочкой закончились. Помимо них на полках стояли фото с друзьями семьи Зальцман, но они не заинтересовали Хоуп так сильно, как изображение молодой женщины в белом платье, стоящей напротив Аларика Зальцмана у свадебного алтаря. Хоуп не помнила, чтобы видела это фото раньше. Может его выставили только сейчас? Она схватила рамку и перевернула ее.       На тыльной стороне значилось: Джозетт ♡.       Изо рта Хоуп вырвался удивленный вздох.       «Так вот в честь кого назвали Джози» — осенило ее.       Еще несколько секунд Хоуп вглядывалась в изображение, ища знакомые черты Джози в лице Джозетт. Это было совсем не сложно сделать. Они действительно были сильно похожи.       Наконец, Хоуп вернула рамку на полку и направилась бездумно бродить по кабинету. Она уже хотела сесть на место, как тут ее взгляд остановился на бордовом бархатном конверте, лежащем на самом краю письменно стола. Хоуп тихонько подошла к нему и рассеянно уставилась на конверт. В уголке знакомым витиеватым почерком было вписано известное ей имя: Фрейя Майклсон.       Хоуп нахмурила брови. Для чего ее тете понадобилось отправлять письмо в школу-интернат Сальваторе? Она вполне могла воспользоваться чем-то более современным.       Хоуп нерешительно взяла конверт в руки. Мягкая бумага, словно наждачкой, резала ей кожу. Хоуп чувствовала, что должна узнать, что там находилось. Но она не могла никак решиться на это. Письмо было открыто. Незачем было тратить время на восстановление разорванной бумаги.       Несколько секунд Хоуп колебалась, но, в конце концов, достала содержимое. Внутри был какой-то старый свиток на непонятном языке и парочка зерен неизвестного растения. Последние слишком сильно воняли, поэтому Хоуп решила не вынимать их наружу.       Она взяла в руки свиток. Пожелтевшая бумага была кое-где ободрана, но в целом она выглядела достаточно читабельно, если бы конечно Хоуп умела читать именно на этом языке. Однако ее внимание привлекло совсем иное. Небольшая белая бумажка, исписанная таким же витиеватым почерком, упала Хоуп прямо под ноги видимо, когда та доставала свиток.       Хоуп подняла ее и принялась читать. Постепенно лицо ее становилось бледнее. Ее брови на лбу соединились в одну угловатую линию, а сердце в груди отбивало тревожный ритм. Ее ноги казались ватными, а тело словно бы онемело, не позволяя ей пошевелиться.       «То есть Джози…» — не успела она подумать, как белая бумажка вместе со свитком вылетела у нее из рук.       Хоуп тут же очнулась. Она вновь огляделась по сторонам. В кабинете все еще никого не было. На тяжелых ногах Хоуп двинулась к двери. Она даже не удосужилась вернуть все на место или хотя бы закрыть дверь поплотнее. Ее ноги несли ее прочь, и только единственная мысль крутилась в ее голове:       «Ей нужно все рассказать Джози и ее сестре»                                   Джози все еще очень злилась. Никогда до этого она не испытывала настолько сильного гнева. Она была бесконечно рада, что Лиззи ушла куда-то прочь. У Джози была возможность пережить свою вспышку агрессии в одиночестве, не привлекая к себе лишнего внимания. Она ходила из стороны в сторону, пытаясь сбавить хоть немного энергии. Но иногда на нее накатывала такая злость, что она даже рычала себе под нос и кидала вещи.       Джози никак не могла понять, почему она так эмоционально отреагировала на относительно незначительные события. Джози все еще было сильно неприятно от действий Хоуп и от расспросов мамы, но разумной частью своего мозга она понимала, что в этом не было ничего такого, из-за чего она все еще не могла успокоиться.       Джози села на кровать и принялась глубоко медленно вдыхать и выдыхать воздух. Она физически чувствовала, как кровь пульсировала в ее венах. Ее лицо горело, а руки дрожали. Поняв, что это не приносит никакой пользы, Джози резко встала. Она прошла через всю комнату и, открыв дверь, покинула ее.       Ее ноги несли ее куда-то подальше от собственной комнаты. Джози несколько раз поднималась и спускалась по лестнице, пытаясь сбавить злость, что так внезапно атаковала все клетки ее тела. Она остановилась только тогда, когда из двери, мимо которой она проходила, послышался звонкий удар чего-то стеклянного. Внезапный звук заставил Джози, наконец, выйти из ступора и оглядеться по сторонам.       Неожиданно для себя она обнаружила, что уже не находится в том крыле, где располагались спальни студентов. Теперь она стояла в темном коридоре второго этажа северного корпуса, в том самом месте, где находились спальни учителей и работников школы.       Джози повернула голову в ту сторону, откуда, как ей показалось, исходил звук. На двери значился номер «№1» и надпись «Директор Аларик Зальцман». Джози немного удивилась, как так получилось, что она пришла именно сюда и почему из комнаты ее отца исходили такие странные звуки. Дверь в спальню была приоткрыта настолько, что в темный коридор с единственным зашторенным окном проникал яркий луч света.       Джози шагнула ближе. Она тихонько постучала в дверь, не решаясь заглянуть внутрь. Их отец не очень любил, когда его заставали врасплох. Джози подозревала, что это как-то связано с его привычкой несколько раз на дню выпивать немного алкоголя.       Однако постучав, Джози не получила в ответ привычного «Заходите!». Вместо этого за дверью послышалось лишь слабое сопение и скрип кровати. Джози постучала вновь, но и в этот раз она удостоилась только сопения и очередного скрипа кровати.       Тогда Джози все же приоткрыла дверь. Яркий свет тут же ослепил ее. Долгое нахождение в темном коридоре давало о себе знать. Она сделала шаг вперед, тут же чувствуя в воздухе неприятный запах спиртного. Ее нос сморщился в отвращении. Наконец, она вошла в комнату. Ее взгляд тут же пал на отца, лежащего на кровати в позе эмбриона. Одна бутылка виски была у его груди, а вот другая, та, что, по видимому, и произвела весь этот шум, разбитая, лежала на полу.       Джози разочарованно застонала. С удивлением она обнаружила, как кипевший в ней ранее гнев почти полностью исчез. Она все еще задавалась вопросом, с чем связано такое резкое переключение с яростного настроения на разочарованное и безразличное.       Подойдя к кровати, она подняла с пола скомканный серый плед и заботливо накрыла им своего отца. Обойдя помещение, она вытащила из тумбочки какой-то пакет и принялась аккуратно собирать с пола осколки. Когда Джози брала с пола последний самый маленький кусочек стекла, ее внезапно поразила легкая боль. Она слабо застонала, отбрасывая его куда-то в сторону. Алая жидкость уже начала медленно стекать по ее пальцу вниз, оставляя небольшие капли крови на паркете. Прикусив палец, она вновь принялась глазами искать проклятый осколок. От резкого движения он отскочил в другую сторону и приземлился рядом… Джози нахмурилась. Рядом с несчастным куском стекла лежал странный предмет в форме круга, состоявший из множества колечек разного размера, которые были исписаны самыми разными символами и узорами. В центре его находился небольшой белый камешек. Рядом со странным предметом на полу лежала черная бархатная коробка, сломанный замок которого был покрыт чьей-то кровью.       Джози аккуратно подняла предмет. Он выглядел подозрительно знакомым, словно бы она уже видела его когда-то… Когда-то давно… Но по какой-то причине Джози никак не могла вспомнить, почему он кажется ей таким знакомым.       Все еще держа его в руке, Джози тихонько оглянулась. Она старалась вести себя как можно спокойнее, чтобы не разбудить пьяного отца.       Ее взгляд остановился на толстой кожаной тетради. Она лежала под кроватью страницами вниз. Джози подозревала, что и она свалилась с кровати отца, когда тот ворочался во сне.       Она тихонько подняла ее. Некоторые страницы были измяты. Кое-где они почти вывалились. Медленно Джози принялась листать ее. Многое было написано на французском. Джози пару раз ходила на уроки французского, поэтому с трудом, но она могла разобрать некоторые слова. Тетрадь выглядела не такой уж старой. По крайней мере, ей было всего лет десять, если не меньше. На ее страницах располагались детальные зарисовки каких-то артефактов. Некоторые из них Джози знала. Они хранились в оружейной отца под сильнейшим барьерным заклинанием.       Джози дошла почти до середины, пока, наконец, на глаза ей не попалось изображение того самого предмета, что сейчас хранился у нее в руках. Только здесь их было два. Один выглядел таким же, как и в ее руке, а второй немного отличался. Ярко красным цветом на нем можно было различить капли крови, а две спирали по бокам странно выпирали, больше походя на крылья. Наверное, именно так предмет выглядел в рабочем состоянии.       Из записей наверху Джози могла разобрать только пару слов: «тюремный» и «близнецы», специально подчеркнутое отдельными черными чернилами.       Джози нахмурилась. Все это было слишком подозрительно знакомо. Какая-то отдаленная часть ее мозга отчаянно пульсировала, предупреждая свою хозяйку о чем-то сомнительном и опасном. Только вот Джози никак не могла понять, с чем это было связано.       Размышления полностью отключили ее от внешнего мира. Только очередной всхрап отца и скрип кровати вывели ее из собственных мыслей. Джози вновь посмотрела на него. Тот все еще мирно спал, только теперь он лежал на спине, а его лицо было скрыто его же правой рукой.       Стараясь не шуметь, Джози тихонько вернула тетрадь и предмет на место и на цыпочках вышла из спальни, оставив дверь слегка приоткрытой.       Она пообещала себе вернуться сюда позже, чтобы, наконец, выяснить, что эта за странная штука хранится у их отца, и какую функцию она именно выполняет.                                   Хоуп спешила в комнату близнецов, сбивая на пути всех попадающихся ей людей. Она спотыкалась, неловко извинялась и вновь продолжала свой путь. Какие-то нечастные две минуты казались ей вечностью. Но вот, наконец, она добралась до нужного коридора. Ей оставалось только повернуть налево. Она сделала еще шаг вперед. Ее глаза тут же отчаянно стали искать знакомую дверь спальни близнецов. Но, кажется, это было даже не обязательно. Чуть поодаль у подоконника стояла Джози. Она задумчиво смотрела в окно, выглядя при этом абсолютно безмятежной и расслабленной. Хоуп уже готова была начать шагать в ее сторону, как чья-то холодная рука резко пала на ее плечо.       Хоуп обернулась. Ее глаза встретились со слегка виноватыми глазами Кэролайн Форбс. Брови Хоуп тут же сошлись в одну линию. Она скрестила руки на груди, чувствуя нарастающее в себе раздражение.       — Хоуп, — со вздохом обратилась к ней Кэролайн.       Хоуп демонстративно отвернулась, давая понять, что она не желает разговаривать с человеком, который все это время скрывал ТАКОЕ.       — Хорошо, — Кэролайн вновь вздохнула. — Но ты должна понять, что мы не могли просто так взять и рассказать им правду, — Хоуп хмыкнула. Кэролайн даже не обратила на это внимание. Только ее голос стал мягче и тише. — И я прошу тебя тоже пока ничего им не говорить.       Хоуп продолжала демонстративно смотреть в сторону. Тут она услышала знакомые шаги. Видимо, Джози устала бесцельно наблюдать за чем-то из окна. Вот скрипнула открывающаяся дверь. У Хоуп еще был шанс сделать свой выбор. Она могла выйти из укрытия, рассказать правду близнецам, но… Она не стала этого делать. Дверь закрылась, оставляя в коридоре только Хоуп и Кэролайн Форбс.       — Спасибо…