***
В бывшем магазинчике Рик играл в гляделки с Герцогом. С учетом того, что сам Гарри жил в Малфой-меноре, там же в пристройке жил весь его зоопарк, а Рик чувствовал себя полным хозяином в магазинчике — вопрос с Герцогом был интересный. — Картина маслом, — фыркнул Гарри. Почесал чешую на башке зашипевшего Герцога, приветливо кивнул Рику. — И в чем суть хитрого заговора? — В самке, — показал ему язык Рик, и не думая вставать с пола. — Оу, — смерил Герцога, возбужденно зашипевшего, крутящего кончиком хвоста так, будто на том есть трещотка, взглядом Гарри. — Самка. А по матчасти у нас что? — Я всё уже продумал, — энергично кивнул Рик. — И прочитал, — приподнял вверх руки. — Мы с Ди-Ди даже в библиотеке были! Ага, потому что там был единственный компьютер с интернетом, о котором они знали. Гарри про него уже все уши прожужжала Петуния, стоило на прошлых выходных навестить вместе с Риком Дурслей. Зато Вернон только посмеивался в усы, отбивая, что, дескать, в библиотеке лето проводит ребенок — в биб-ли-о-те-ке. — И в чем план? — Нам нужна Нагайна, — закивал Рик. Подождал, пока Гарри потрет висок, не зная, что и сказать на это, и добавил: — И притащишь ее ты. — Действительно, — пробормотал Гарри, даже не слишком удивленный. — И аргументация? — Во-первых, я несовершеннолетний, — под кивки Герцога начал демонстративно загибать пальцы Рик. — Во-вторых, ты мой опекун. А, в-третьих, у меня свидание. — Ладно, — кивнул Гарри. — Я достану Нагайну. Но, «а», она будет полностью на твоем попечении. И, «бе», с любовником будь поосторожнее. — Какие любовники, Гарри? — закатил глаза тот. — Мне шестнадцать, и Руфус явно никак забыть об этом не может, — надул губы. — Да и не важно, мне там другое интересно, и вообще! Вот как случится первый секс — тогда и жди с советами бывалого гея, а пока дай ребенку поразвлечься. Гарри хмыкнул. Ага, ребенок. Как же. Как там Лестрейндж шутил как-то? «Не каждая сволочь Поттер, но каждый Поттер — отменная сволочь»? Гарри гордился Риком. Тот — настоящий Поттер.***
— Куда ты так рано? — лениво приоткрыл глаз Абраксас. Гарри привычно облизал его взглядом, всего такого сонного, обнаженного и в их кровати. Никакое одеяло не мешало ему — он точно знал, что же то скрывает. И на сколько то «скрытое» аппетитно. Абраксас улыбнулся на его взгляд, зевнул, смазанно прикрывшись Гарриной подушкой. — В Норвегию. Время собирать камни, — фыркнул он. — Еще раз притащишь ту картофельную дрянь — пить ее сам и будешь. — Это картофельная водка была, ничего ты не понимаешь! — засмеялся Гарри, зарывшись с головой в шкаф. Магия, конечно, здорово облегчает жизнь, но ведь не повод игнорировать утепленную мантию. Осталось только ее найти среди пафосных произведений портняжного искусства Абраксаса. Пока Гарри одевался, Абраксас успел уснуть, укутавшись до макушки в одеяло. Только и торчала серебристая коса, в которой и не разберешь сразу, где седой волос, а где природная платина. Гарри улыбнулся нежно, взмахом палочки плотнее прикрыл шторы.***
— Вот от тебя такой подлости я не ожидал, — фыркнул Альбус, стоило ему только увидеть Гарри, наставив на него обвинительно палец. Гарри демонстративно закатил глаза: — Если ты ожидал, что я безропотно впрягусь во всю эту мутную историю с детскими соплями, учительскими истериками и охуевшим отделом образования — ты явно плохо меня знаешь, Альбус. — А он всегда так, — хмыкнул с кресла Геллерт, сербнул чаем. Чашку он держал, оттопырив мизинец. — Видит во всех себя, а потом жутко обижается, что они, дескать, поступают иначе. — Чья бы корова мычала! — упал на соседнее кресло Альбус, взмахом палочки трансфигурировал с какой-то пыли кресло и Гарри. — Ты-то у нас белый и пушистый, а внушением свои пафосные речи не подкреплять не пробовал? Вейла-полукровка! — Квартерон, попрошу. И почему бы нет, если я могу да? Речь сейчас не о внушении идет, а о неспособности признать за людьми их несовершенство. Я же в своих речах это всегда учитывал. — О часах, потраченных на укладку золотых кудрей — умолчим. — Я же молчу о часах, проведенных за зельем от угрей — у меня никогда не было проблем с прыщами. Ни на лице, — Геллерт широко усмехнулся, — ни на других частях тела. Гарри хмыкнул, покивал: — Милые бранятся — только тешатся, — и только шире улыбнулся, когда в его заблаговременно выставленный щит врезалось два проклятия. — Не отвлекайтесь, что же, такие подробности открываются, я аж не могу. — Ну подумаешь, — фыркнул Альбус. — И в чём твой план? — О, мне нужна сцена. Битва века. — Гарри демонстративно закатил глаза, чмокнул, выражая притворный восторг. — Кто же, кроме вас, с этим лучше справится? Сам-то я, — усмехнулся, — в таком несилен. Во всём, — прибавил, — что не касается зверей. — Нынешнего Тома вполне можно зверем назвать, — усмехнулся в бороду Альбус. — Какой-то мутировавшей змеей, почему нет. — Слишком антропоморфная змейка, простите, на таких не стоит. — Ладно. Давайте смотреть карты, — первым встал с кресла Геллерт. Гарри подскочил легко и только синхронно с Геллертом хмыкнул на нарочные кряхтения Альбуса. Ну серьезно. И перед кем он здесь комедию ломает?..***
Изымать Нагайну — красть, по-простому, — Гарри решил вместе с Герцогом. Тот так его занудел своим шипением, что действительно легче оказалось дать, чем объяснить, почему нет. Но ничего, Гарри это ему еще припомнит. Поцапается, змеюка вредная, в очередной раз с Дунханом, приползет к нему плакаться — а Гарри встанет на сторону авгурея и всё. И конец истории. Аж самому от собственной жестокости становилось страшно, — Гарри сдавленно закашлялся в шарф от смеха. Поместье Ноттов совсем не изменилось с годами. Все та же готика — и сад в стиле рококо, разбитый вокруг. В сад Гарри и аппарировал, воспользовавшись порошком из перьев феникса; Фоукс любезно одолжил парочку под такое дело — самка, это крайне важно, да-а… Небрежно скинул с плеч Герцога, тяжелый, зараза. Прошипел, кивая на сад: — Ищи. Всё же вряд ли Нагайна сейчас в поместье, лето же. Самое то греться днем на солнышке, а ночью просто так лень ползти в холодные камни замка. Гарри прекрасно понимал эту логику, Герцог ему тоже каждое лето мозг на тему солнца выносил — одна из причин, почему они с Абраксасом вообще затеяли тот переезд со зверинцем. Жаль только, вышло тогда так… По-дурацки. Спустя почти пятьдесят лет. Хорошо ему еще мозгов хватило завещание оставить — подозревал нечто такое, на самом деле, когда закончил работать над изучением тан-тан. Время от времени, да. Гадости случаются. Но не только они — к счастью. Возбужденно зашипел Герцог, и Гарри пошел на его голос, мягко ступая по гравию дорожек. Тот нашелся у огромного валуна, вальяжно скручивая и разворачивая свои массивные кольца — с валуна на него смотрела Нагайна и только махала иногда лениво кончиком хвоста. Гарри прислушался… И сразу же мотнул головой, ну их нахрен эти змеиные милования. Ему и без подробного описания процесса переваривания ушей гоблина неплохо живется, в самом деле. Но, видимо, кавалером Герцог всё же оказался неплохим. В конце концов, Нагайна, благосклонно кивнув, сползла на подставленные руки Гарри. Герцог взбирался по нему уже сам, пока не свесился со спины на грудь, оттуда продолжив свои любовные воркования. Гарри крякнул под двойной тяжестью. Мысленно посетовал, что и облегчающими эти туши не обработать, иммунитет-с. И аппарировал домой.***
— И как прошло твое свидание? — Гарри лениво ковырял чизкейк, искоса поглядывая на Рика, вмешивающего в чай уже пятую ложку сахара. — Ты знаешь… Хорошо, — вздохнул он. Прикусил и без того пухлую губу. — Руфус такой… смешной. Постоянно ищет во мне тебя — и странно радуется, не находя. А потом радуется — находя. Так забавно за этим наблюдать — и даже не надо играть, достаточно быть собой, и такое веселье. — Ну… Я его обидел как-то. Хотя он сам виноват, — пожал плечами Гарри. — Мы договаривались на взаимовыгодный секс, а он спустя время потребовал чувств. И начал истерить, не находя те. Впрочем. Если он поступит так же с тобой, как я с ним — у Магической Британии будет новый Министр. Опять, — ласково улыбнулся. — Я запомню, — отсалютовал ему ложечкой Рик. — Или справлюсь сам. Точно справлюсь сам, — хохотнул, но затем покачал головой. — Но я не думаю. Он постоянно меня спрашивает, представляешь? Комфортно ли мне. И не спешит. Только психует — по-аврорски сдержанно — стоит разговору зайти о тебе. И целуется классно. — А уж как минеты делает, — поиграл бровями Гарри. — Ладненько. Ты вообще как? Готов? — Нет, конечно. Но надо, да? — Гарри, — впервые за долгое время назвал Гарри по полному имени свою младшую версию, — прости. Но именно ты — символ. И в любого другого люди уже не поверят — они в целом те еще твари. Жадные чудовища, лишь хлеба и крови. И их собственный страх — им же приправа в этой дикой жажде. — Я всё понимаю, Гарри, — прикрыл глаза Рик. — Не впервые, — грустно улыбнулся. Гарри отзеркалил его улыбку, окончательно размазывая творог по тарелке.***
Стоунхендж — древнее место, сплошь историческое. Магия там густая, выдержанная. С непривычки даже пьянит, поэтому Гарри с Риком уже с неделю аппарировали туда ежедневно — чтобы привыкнуть. Не хотелось рисковать Хогвартсом, всё же скоро учебный год и у Гарри начинала болеть голова, стоило только представить возможные счета, если Последняя Битва пройдет там. Ведь как, битва бобра с ослом, особенно последняя, должна быть пафосной и разрушительной. Внушительной, так сказать. Чтобы все причастные и не очень впечатлились и ужаснулись. Стоунхендж же — национальный памятник, а значит, Гарри точно за него платить не придется. Да и что ему будет, он катаклизмы и пострашнее переживал — и точно еще переживет. Его сам Рон Уизли когда-то в пьяном угаре и обиде на весь мир разрушить пытался — и не разрушил. Вот что уж точно показатель. Заставить же Риддла почтить их вниманием в нужный день и в нужный час тоже проблем особых не доставило. Благо Гарри точно знал, где тот все свои крестражи рассовал — да и прошлое изменил самую малость, только Малфоев и отжал. Орден Феникса — для массовки. Журналисты и тщательно отобранные «простые жители» — как свидетели. Гарри Поттер — как символ свежевымытой помеси бобра со слоном. Риддл со своими Пожирателями — зло дикое и страшное. Сам Гарри — который по документам Смит — в первые ряды не рвался. Он устроился себе удобно на одном из камней, укрытый мантией, одолженной у Рика, и просто следил. Всё же любой план при столкновении с реальностью мог сделать обидное «упс». И это был не тот случай, когда это «упс» можно было проглотить и не заметить. Гарри поймал косой взгляд Риддла, быстро переглянулся с Риком. Выдохнул. Слишком тоскливый взгляд был у Тома. Но тот сам загнал себя в ловушку. В ситуацию без единого выхода, в которой и вход сразу же исчез — стоило сдуру через него пройти. Риддл, как и всякое порядочное зло, начал пафосной речью, полной обещаний мучительных смертей и прочих ужасов. Гарри кивал в такт его словам, считая время — и заодно Пожирателей, приглашенных на эту ВИП-вечеринку. Затем слово перешло Рику, который был отрепетированно короток и ясен. Зло не пройдет, свет победит, сдавайся, пока есть такая возможность — неумирающая классика же, такую дичь и сейчас в каждой второй книге пишут. А там, где не пишут — то сборник рецептов тыквенных пирогов; фу, гадость. Бой был… красивым. Риддл не скупился на разрушительные чары, почти истерически взмахивая раз за разом палочкой, крича после каждого выпада. Толпа ПСов за спиной поддерживала его воплями, иногда и вспышками — но барьер не давал тем помешать ни одной из сторон. Рик бился же сосредоточенно, больше играясь со щитами и их плотностью, чем с защитными чарами. Всё же он не боевик, дар общения с зверьми совсем в другой плоскости магических искусств лежит. И тем не менее пока он пропустил всего одно режущее, неудачно прошедшее по брови — кровью уже пол-лица залил. — Экспеллиармус! Голубой луч, лишенный пощады. Гарри со своего места видел, как Риддл на миг замер, теряя драгоценные секунды. Как оскалился — отчаянно-сумасшедше. Как треснула его слишком сильно сжимаемая палочка. И как зеленый огонек зародившейся Авады по трещине перекидывается на самого Тома. — Это конец, — прошептал Рик. И опустил палочку. Прикрыл глаза. Гарри понимал его, но не мог позволить себе того же. Он спрыгнул с камня, приобнял Рика, отводя его в сторону. Тем временем к Пожирателям уже кинулись авроры. Стали заметны вспышки камер журналистов — до этого им приходилось обходиться естественным освещением. Толпа пришла в движение — толпа хотела героя-победителя. — Я рядом, — шепнул Гарри Рику и отошел назад. Он — рядом. Он — следит. Он — не оставит. Никогда. И Рик встряхнулся. Улыбнулся и сам сделал шаг навстречу лавине журналистов.