Эльфы любят только раз

      Дверь в трапезную распахнулась со стуком, Леголас обернулся на звук, и в первое мгновение ему показалось, что в зал ворвался сноп света.       — Мама, папа, и когда вы собирались сказать, что приехал… — тут сноп света заметил наконец, что родители в зале не одни, и замер. Девушка в белом платье с золотыми косами смущенно улыбнулась, заправила за острое ушко прядь волос и обвела взглядом собравшихся, — …что приехал Леголас, — закончила она фразу, встречаясь с ним глазами.       Леголас встал, не отводя взгляда от девушки и с трудом приходя к мысли, что это — малышка Анваэль. Нет, он знал, конечно, что девочка должна была вырасти за сорок пять лет. Но, читая ее письма, он неизменно представлял круглое детское личико. Теперь же перед ним стояла высокая стройная девушка со смутно знакомыми чертами лица. Нужно было что-то сказать, но в голову не приходило ни единого слова.       — Господа, позвольте представить, — чуть напряженно произнес Трандуил, — принцесса Анваэль, моя дочь. Ты останешься с нами?       Анваэль поприветствовала людей и села на краю стола. Она почти не шевелилась, но Леголас чувствовал исходящую от нее энергию, желание движения и действия. С момента появления Анваэль он не произнес ни слова, чувствовал, что мог обидеть её подобной бестактностью, но не мог придумать, как сгладить произошедшее. Анваэль то и дело поглядывала на него, но беседовала с сидевшим рядом сановником. Трандуил вернулся было к разговору о пауках, но почти тут же сам себя оборвал — с появлением Анваэль в зале установилось радостно-возбужденное настроение, которое не сочеталось с деловыми беседами. Принцесса со смехом рассказала, как в детстве мечтала приручить паука и ради этого каждый день приходила к пустующей паутине и подкладывала угощение. Наутро угощения уже не было, из чего Анваэль делала непреложный вывод, что паук пусть пока и не выходит к ней, но уже проявляет благосклонность. Разочарование наступило через неделю, когда оказалось, что роль паука играла собака.       — В итоге моя мечта о собственном питомце сбылась, пусть у моего Паука было не восемь лап, а всего четыре, — заключила свой рассказ Анваэль.       Люди улыбками встретили эту историю, кто-то подхватил тему домашних любимцев, и в зале стало шумно и весело. Включилась в беседу и королева с историей своего первого столкновения с гигантским пауком.       Лишь Леголас не участвовал в общем разговоре. На него нашло странное оцепенение. Если и приходила в голову уместная фраза, то слишком поздно — когда поток беседы успевал уже свернуть в другую сторону. К счастью, казалось, этого никто не заметил. Разве что Эмлинэль, которая несколько раз поворачивалась к Леголасу и с удивленным вниманием пару мгновений вглядывалась в его лицо.       Он испытал короткое облегчение, когда обед закончился и людей отвели в гостевые покои. Короткое, потому что тут же к нему подошла Анваэль и в его голове вновь осталась пустота вместо каких бы то ни было слов.       — Леголас, это я, Анваэль. Ты что так смотришь, будто не узнаешь? — засмеялась она.       Этот смех был абсолютно тем же, что в их первую встречу, и Леголас наконец смог выйти из оцепенения.       — Ты изменилась. Дай мне ещё несколько минут, чтобы привыкнуть к этому.       — А ты совсем не изменился. И твоя музыка все та же — самая красивая! — Анваэль вдруг осеклась и прикрыла смущение бодрым тоном: — Давай я все тебе покажу. Пойдём!       — Анваэль, ты не думаешь, что у Леголаса могут быть другие планы? — остановила ее Эмлинэль.       — Но он же приехал ко мне на день рождения, — с едва заметной капризной нотой в голосе ответила Анваэль.       — Я готов отдаться под твою опеку, — поспешил прервать спор Леголас.       Ему было одновременно приятно и страшно смотреть на Анваэль, и он не понимал, почему. Девушку словно окружало светлое и тёплое облако, оно притягивало к себе, дразнило загадкой, таило в себе смутную угрозу. «Но это же просто Анваэль. Я знаю ее всю ее жизнь, пусть и только из писем», — уговаривал себя Леголас. Но поселившееся в нем чувство сладкой тревоги не исчезло ни в этот день, ни в следующие.       И только в день совершеннолетия Анваэль Леголасу удалось найти название этому чувству. Осознав его, он мгновенно решил свою судьбу.

***

      На празднестве Леголаса усадили возле именинницы. Когда она встала, чтобы пойти танцевать, то ойкнула от боли: волосы зацепились за что-то. Анваэль повернулась, чтобы освободить косу, и обнаружила, что их с Леголасом волосы переплетены вместе.       Она удивлённо сдвинула брови и вдруг тихо ахнула, покраснела и смущенно опустила голову. А Леголас встал и протянул ей руку.       Принцесса вздрогнула и на несколько мгновений замерла. Потом подняла сияющие глаза на Леголаса и вложила свою ладонь в его.

***

      Через месяц в Эрин Ласгален был новый праздник — сыграли свадьбу Леголаса и Анваэль. Трандуил и Эмлинэль не без печали отпустили свою дочь, да и она долго плакала в день разлуки. Вместе с Анваэль уехал в Итилиэн и Куинон, отношения которого с Леголасом неуловимо сдвинулись в сторону сыновье-отеческих. Покинули Эрин Ласгален и многие другие эльфы, пожелавшие последовать за своей принцессой.       В день отъезда дочери Эмлинэль показалось, что дворец стал пустым и темным. Оставшись с мужем наедине, она прижалась к его груди, позволила ему обнять себя.       — Мы снова только вдвоём.       — Ты ещё так молода, любовь моя. Мы могли бы…       — Нет, я не хочу больше приводить в этот мир детей. Разве ты не чувствуешь, что время эльфов заканчивается?       — Чувствую. Не ты ли сделала мое королевство проходным двором для людей? — проворчал Трандуил.       — Ты можешь запереться в Лесу, но это не изменит мира.       — Это так, — со вздохом согласился Трандуил. — леди Галадриэль покинула Средиземье не просто так — она тоже чувствовала, что наше время здесь подходит к концу.       — А ведь и Леголас говорил о Зове Моря, — Эмлинэль крепче прижалась к мужу. — И Анваэль последует за ним, когда он решится…       — Мы тоже можем отправиться на Запад, — тихо сказал Трандуил.       — Разве ты этого хочешь?       — Нет, — после паузы сказал Трандуил. — Не могу представить, что бы заставило меня выдернуть корни из моего Леса. Разве что ты.       — Я останусь с тобой до конца, каким бы он ни был, — покачала головой Эмлинэль. — Что мне делать в Валиноре? Я не ищу покоя и не чувствую, что заслужила его. Пусть наши дети отправляются в мир без зла — там они будут чувствовать себя как дома. А мы с тобой кровь от крови здешнего мира, полного зла и лжи.       — Что за странные мысли? — нахмурился Трандуил. — Этот мир не плох и не хорош, не добр и не зол. Он сложен и многогранен. И тем мне нравится. Пока я здесь, мне никогда не будет скучно. А пока ты со мной, я всегда буду счастлив.       Эмлинэль поцеловала мужа и улыбнулась.       — Ты прав. Я позволила грусти сегодняшней разлуки окрасить в темные тона всё грядущее. И позволь напомнить, что завтра нас вновь ждёт разговор о паучьих фермах. Не пора ли подумать, как удачнее его построить?       Они сели рядом, и Эмлинэль оперлась головой о плечо Трандуила.       Она ещё роптала в душе на Анваэль, которая покинула мать так рано. “Это не странно, что в моё совершеннолетие меня оставила мать, а дочь уезжает, едва ей исполнилось пятьдесят? Неужели со мной настолько невыносимо жить?” — полушутливо, полусерьезно размышляла она.       Она ещё не могла полностью принять факт, что Леголас, бывший некогда её женихом, стал мужем её дочери. И при этом союз Анваэль и Леголаса был настолько очевидно гармоничным, что ни у Эмлинэль, ни у Трандуила язык не повернулся усомниться в чувствах молодожёнов, потребовать отсрочки или наложить запрет на брак.       Приезд Леголаса и все произошедшее сильно встряхнули Эмлинэль, заставили вновь в подробностях вспомнить события полувековой давности, оценить своё нынешнее состояние и положение. Она достигла всего, о чем мечтала в Лориэне, вынашивая план соблазнения принца из Лихолесья. И при этом она сейчас — это чуть ли не полная противоположность той лживой и холодной карьеристки. А ведь изменилось только одно — Эмлинэль осмелилась полюбить.       — Ты совсем меня не слушаешь, — мягко укорил Трандуил, который уже минуту назад задал вопрос жене и ждал ответа. - О чем ты думаешь? Явно не о пауках и благополучии королевства.       — Я думаю о тебе, — Эмлинэль переплела свои пальцы с пальцами мужа.       Он поднялся и потянул ее за собой.       — Вот глупец. Хотел отвлечь тебя от грусти, сыграв на твоих амбициях, а нужно было просто отправиться в покои.       — Я буду любить тебя вечно, — сказала Эмлинэль негромко.       — Как хорошо, что у нас впереди именно вечность. Конец. Санкт-Петербург, 2016—2023.