Не такая

Эмоции Снейпа для Лили проходили будто сквозь толщу воды, но она всё же смогла уловить горечь, раздражение и какое-то непонимание, пока нарезала корешки. «Интересно, о чем он думает?» Впрочем, Поттер довольно скоро пришлось отвлечься от этих размышлений, так как зельеварение не терпело посторонних мыслей. Поэтому, едва не подорвав котел, гриффиндорка полностью сосредоточилась на работе. При написании эссе Лили чуть не сломала перо, то и дело вспоминая намек Снейпа на то, что она росла среди маглов, что её родители мертвы. — Готово, сэр, — произнесла девочка, с удовлетворением видя, что профессор почти незаметно вздрогнул. — Положите колбу с зельем и пергамент на стол. Можете идти. Но учтите, что ещё одного прогула я не потерплю, Поттер. — Как скажете, сэр, — растянула губы в улыбке гриффиндорка и резко развернулась на каблуках, чётким шагом выходя из класса. Темпус показал, что стрелка часов уже приблизилась к десяти. А значит, стоит поспешить в гостиную, чтобы успеть до комендантского часа. Зайдя в комнату, Лили удивлённо вскинула брови. На кровати Гермионы расположилась как сама девочка, так и Нимфадора. — Что за собрание? — Тонкс объясняет мне заклинание Патронуса, — тут же ответила Грейнджер, смахнув непослушные кудри с лица. — Понятно. Я пойду в душ. — Тебя Снейп не покусал там? — оторвалась от пергамента Дора. — Как обычно плевался ядом. Ничего нового, — ответила Поттер и, подхватив вещи, пошла к душевым. Остальные девочки снова склонились над бумагами, тихо о чем-то переговариваясь. — Ой, уже десять! — через пару минут воскликнула Гермиона, — как же ты дойдешь до гостиной Хаффлпаффа? — Ничего страшного. За шесть лет и не такое бывало. — Нет, нет. Останься лучше у нас. Третья кровать свободна. Одежду я тебе дам. Моя ночная рубашка будет тебе как футболка. — Мисс надо-соблюдать-правила, а ты знаешь, что ночевать в чужих спальнях тоже запрещено? — Ну, никто ж не расскажет профессорам, значит, всё нормально, — неуверенно закусила губу Грейнджер. — Ладно. Только не забудь потом, что я тебя предупреждала. Давай футболку, пойду тоже в душ схожу. Полотенце найдется? — Конечно. Держи. Шампунь и остальное у Лили можешь взять. Она всё равно там. Нимфадора благодарно кивнула и вышла, ловко перекинув полотенце через плечо. Душевые были общими на всю женскую часть факультета. Небольшие кабинки, отделяющиеся друг от друга только шторками, и сливы для воды прямо в полу. Тонкс, не особо стесняясь, стянула форму, повесила её на специальные крючки и двинулась на звук воды. Туда, где сможет найти Поттер. — Лилз, одолжишь шампунь и гель для душа? — Дора? Да, конечно. Я думала, ты к себе пойдешь, — спустя пару секунд отозвалась гриффиндорка и вытянула из-за шторки руку с нужными баночками. — Спасибо, — девушка заняла соседнюю кабинку. В отличие от Поттер, от которой по плитке тёк почти кипяток, хаффлпаффка включила прохладную воду и с блаженством встала под освежающие струи. Открыв баночки, Тонкс усмехнулась. Вот и раскрыт секрет вечных лавандовых духов Лили. Это вовсе не парфюм. У самой Нимфадоры запах фиолетовых цветочков с прошлого года ассоциировался исключительно с гриффиндоркой, поэтому ничего против она не имела. Наоборот — забавно. Смыв с головы специальный бальзам, Дора вздохнула и вышла из кабинки, про себя удивляясь тому, какое количество пара идёт от Поттер. Не особо задумываясь, девушка приоткрыла кабинку, намереваясь вернуть баночки. Лили стояла к ней спиной, подставив лицо под горячие струи. Фигурку хрупкой гриффиндорки Тонкс сразу же оценила. Уже в таком возрасте у девочки ярко выделялась талия и намечались нужные округлости. Картину портила лишь парочка шрамов на спине, плече и ноге, а также... — Мерлин! — громкий крик заставил Поттер резко обернуться, прикрываясь руками. А Гермиону, чья комната находилась ближе всего к душевым, подскочить с кровати. Нимфадора в ужасе смотрела на гриффиндорку, не в силах отвести взгляда от уже повернутого в другую сторону предплечья. С лица Лили через пару секунд пропало удивлённое выражение, сменяясь на безэмоциональную, будто бы восковую маску и цепкий прищур изумрудных глаз. Она мгновенно схватила палочку, которую оставила возле себя на маленькой полочке в кабинке, и сжала в чуть дрожащей ладони. Немного подумав, также наложила на комнату заглушающее. Не нужно никому этого слышать. — Что случилось? — ворвалась в душевую Грейнджер, едва не поскользнувшись на мокром полу. Оценив происходящее, она тут же покраснела и отвела взгляд, — кто кричал? — Лилз, что это? — глухим голосом спросила Тонкс, жалея, что оставила собственное оружие в комнате. — Дора, что случилось? — повторила Гермиона, всё же поднимая голову. Она совершенно не понимала, почему в руке гриффиндорки палочка, и почему хаффлпаффка так бледна и серьёзна. Никто из них даже не думал о том, что они совершенно обнажены. — У Лили метка. — Что? — Чёрная Метка Сама-Знаешь-Кого. Грейнджер округлила глаза, выискивая на руке подруги названное клеймо. Поттер сжала зубы, судорожно пытаясь придумать, что же ей делать, и коря себя за такую глупую оплошность. Наконец, девочка прикрыла на секунду веки и повернула левую руку тыльной стороной к подругам. Той, где, будто бы живая, красовалась змея, выползающая из черепа. Известный всем знак, символ, клеймо. — Н-но... — Гермиона запнулась, — как? Это шутка? — Нет. Это Чёрная Метка Тёмного Лорда. Он не мертв, всего лишь выжидает подходящего момента, — ровным голосом говорила Поттер, внимательно следя за Тонкс. Грейнджер была способной и умной девочкой, у неё была палочка. Но вот Дора... Дора была более опасна. Как в силу принадлежности к Блэкам с материнской линии, так и возраста. — И с каких пор Волдеморт клеймит детей? С каких пор ты стелишься под убийцу своих родителей?! — пришла в себя семикурсница, медленно двигаясь к выходу. — Стой на месте, — оборвала её Лили, одним взмахом призывая свой халат и одеваясь, — и что же ты сделаешь, Нимфадора? Расскажешь профессорам, директору, родителям? Предашь меня из-за глупых убеждений? — Он убил твоих родителей! Причём здесь глупые убеждения? — сорвалась на крик Тонкс, окрашивая волосы в ярко-красный, — Он убил моего дядю и родителей моего отца. Мордред тебя побери, я помню, я помню, как это было. Помню, как в детстве меня мама не выпускала на улицу играть с соседскими детьми из-за страха за мою жизнь. Я помню, как мама сдерживала слезы, боясь, что отец не придёт с работы! — Война — всегда кровопролитно, — философски пожала плечами Поттер. — Да как ты можешь так говорить? Лили и Джеймс в гробу перевернулись! — Не вижу смысла спорить. Я сделала свой выбор исходя из обстоятельств. И что бы ты не думала, Дора, я уже пожирательница смерти, Чёрная Метка уже на моей руке. И что же теперь? — И как мы не замечали? Как мы не видели этого? - вдруг совсем тихо сказала хаффлпаффка, — тебе всегда было плевать на всех нас. Даже на Малфоя. Ты просто наслаждаешься вниманием, заботой, своей славой. А твоя эта вечная улыбка. Фальшивая, ненастоящая. Зато искренние гримасы презрения, то и дело проскальзывающие. Или досада, как сейчас. Не так ли? После этих слов Лили поняла, что всё начало выходить из-под контроля. Если Тонкс говорит такое, значит, способности Поттер больше на неё не действуют. Гриффиндорка попыталась исправить эмоции Нимфадоры, но они намертво соединились со всем её сознанием, не давая даже приглушить. — Раз ты так думаешь... Что ж, иди. Расскажи Дамблдору о том, что его избранная на самом деле носит на руке знак Тёмного Лорда. — Расскажу. Ты двуличная сука, Поттер. — Подождите! — отошла от потрясения Гермиона, — Дора, как ты можешь? Это же наша Лили. Какая разница... Тонкс скривилась, а на лице Лили появилась удовлетворённая усмешка. Она подождала, пока бывшая подруга оденется и резко заперла дверь заклинанием. — Убьешь меня? — Нимфадора в это явно не верила, но слегка побледнела. — Может стереть память? — Лили?! — испуганно переспросила Грейнджер, не понимая, что вообще ей делать и как реагировать. — Только вот есть одна проблема. Я не уверена, что смогу уничтожить лишь необходимый кусок и не превратить тебя в овощ. Так что, возможно, ты права — проще тебя убить. Поттер задержала дыхание, обездвижила Нимфадору и наложила Селенцио, стараясь оттянуть... нужно решить быстрее. Повезло, что в душевых никого больше нет, но кто-нибудь мог заинтересоваться, почему дверь закрыта. — Гермиона, милая, ты должна со мной согласиться. Представь, что будет, если я ничего не сделаю. Тонкс расскажет всем. И тогда останется лишь проверить мою руку и засунуть меня в Азкабан. А помнишь, что такое Азкабан, Герм? Холодные каменные коробки без кроватей и одеял, стаи дементоров, высасывающие все счастливые воспоминания, заставляющие окунаться в кошмары. В Азкабане сходят с ума, Герми. В Азкабане умирает и тело, и личность. Ты этого хочешь для меня? — Нет, но так же нельзя. Давай поговорим. Ты объяснишь, Дора поймет, я уверена, — жалобно прошептала Грейнджер. — Герм, она меня не поймет. Она жила в чётких убеждениях о добре и зле. Она уверена в том, что Тёмный Лорд психопат и маньяк. И она уж точно не воспримет мои слова. Двенадцатилетней девчонки и пожирательницы. Понимаешь? А если Тонкс всё-таки расскажет, то будут проверять и вас. Хочу напомнить, что у родителей Драко, Тео, Пэнси, Маркуса и Эдриана тоже есть метки. Понимаешь, какую цепь событий запустит лишь одно её слово? — Лили, но убивать... Нельзя. Нельзя убивать. Она же наша подруга. — Нет, Гермиона. Она предаст нас, как только выйдет из этой комнаты. Прошу тебя, позволь мне. Я всего лишь хочу спасти себя и всех нас, — свои слова Поттер подкрепляла согласием и уверенностью в сознании Грейнджер. Наконец, шатенка неуверенно кивнула и зажмурилась. Пожирательница выдохнула, благодаря Мерлина за то, что подруга настолько внушаемая. Осталось лишь решиться самой. Лили с силой закусила губу, чувствуя, как появляется на языке вкус крови, и посмотрела в яростные и испуганные глаза метаморфа. Вдох. Выдох. И единственный способ. Запереть эмоции. А лучше — вообще уничтожить. Вдох. Выдох. Взгляд рыжеволосой девочки заледенел и потускнел. — Ты сама выбрала свой путь. Я чувствую твою ненависть. Я бы не смогла этого исправить, — будто бы извиняясь, медленно проговорила Поттер и подняла палочку, — Авада Кедавра. Инсендио. Гермиона вскрикнула и отвернулась, закрыв нос. А Лили пустыми глазами смотрела, как сгорает единственная улика. Тошнотворный запах жареной плоти проникал в лёгкие, заставляя голову кружиться. За десять минут и с помощью десятка заклинаний Поттер полностью избавилась от тела, оставив лишь чистую светлую плитку пола. Грейнджер сдавленно всхлипывала, приложив ладонь ко рту. Но не выражала протеста и не пыталась обвинять. — Так, милая, давай мы пойдем сейчас спать, а завтра утром поговорим, хорошо? — Лили подошла к подруге приобнимая, — ч-ш-ш, я тебе помогу, не волнуйся. Приложив невообразимое усилие, девочка стала перетягивать эмоции Гермионы на себя, с трудом сдерживая собственные слёзы. А через пять минут обе гриффиндорки уже лежали на своих кроватях. Грейнджер чувствовала внутри лишь какую-то пустоту и лёгкость, а Поттер, закрыв кровать чарами, громко кричала от боли и горечи. Своей и чужой. Они просто разрывали её разум и сердце, не давая дышать, думать, говорить. Лишь надрывать горло, выпуская разрушающие чувства. — Черт возьми, как же бо... — Лили хрипло закашлялась, — как же больно. Вот здесь. Приложив руку к груди, девочка то ли потеряла сознание, то ли провалилась в сон.