Общее настроение: — Полина Гагарина — Вода — DJ SMASH, Artik & Asti — CO2
Квартира Холмогоровых в высотке на Баррикадной насквозь пропитана духом звенящей тишины. Комнаты безмолвны, за окном завывает вьюга, а в голове у молодой женщины, лежащей на застеленной кровати ничком, сплошные темные мысли. Прошлым утром она могла назвать себя любимой и любящей Лизой Холмогоровой, жизнь которой состоялась и семью которой нельзя разрушить, но в эти дремучие шесть утра она ни в чём не знает уверенности. Лиза пытается собрать себя по осколкам. Нет сил ни плакать, ни сожалеть о обманутых ожиданиях. И не надо нарушать её одиночество. О родительском долге Лиза обязательно вспомнит, когда ближе к полудню заберет дочку от свёкра, а на остальное ей в общем-то фиолетово. Безусловно и абсолютно. Кажется, что иные человеческие стремления в душе Елизаветы иссякли, закрываясь пеленой горечи, а пустота стала главным оплотом. Голову от подушки отрывать не хочется, тело прилипло к покрывалу. Лизе плевать на то, что в порыве злости на саму себя она устроила в комнате небольшой погром. Космосу не внушит доверия отсутствие порядка, на его волевом лице будет легко обнаружить недоумение, но… Кто его вообще спросит? Кто? Холмогоров же привык решать всё за двоих. Вот и его жена наконец-то будет брать с него пример. С первого раза кажется, что это вполне безболезненно, пока на пол не рухнешь едва ли не без дыхания. Но если уж резать нужно, то стоит проявить твёрдость. Иначе бег по кругу никогда не будет иметь своей логики. Лиза знает, что права! И… Не спросила же Лиза мнения мужа, когда перепуганной птицей прилетела вместе с Томой Филатовой в больницу. Не волновало же Лизу то, что скажет Кос, когда не разделит его с Белым сторону в притворном заговоре против Пчёлы. Вырвалась же она, когда притихший и оглушенный Холмогоров пытался удержать, теряя самообладание от её потемневшего взгляда, в котором без труда читался немой укор. Виновен! А у Лизы просто больше не было сил. Небо рухнуло на головы взаправду, ослепляя звёздной пылью и не оставляя шанса остановить ход печальных событий. Признание, искренне произнесенное Лизой в слезах, не приносило должного облегчения. Пускай непоправимое не случилось: с её братом всё в порядке, друзья повинились перед ним, а Космос рядом и думать надо о том, как Филатовым помочь, как чужую боль облегчить. Кто из смертных горазд похвастаться полным чистосердечием, тем более при такой-то беспокойной жизни, а Лиза с чего-то мужика своего простить не может? Не дура ли? Как ни крути и не лови ветер, но для неё всё между ними неизменным остаётся, привязанность друг к другу не иссякала и не притуплялась. За мужа сердце Лизы не знает покоя, и, увидев его в больнице невредимым и здоровым, нужно было благодарить Бога. Жизнь продолжается, стрелки часов на месте не стоят. Но в чём же дело? К чему придумывать мучения там, где следовало решать проблему! Это огромное восклицание, а далеко не вопрос.— Я очень люблю тебя, Космос!..
Любит, любит, любит… Но отменяют ли беспокойное сердце и ещё более неразумное притяжение обман, в котором погрязли супруги Холмогоровы? Космос не видел никакой опасности в том, что в тайне от жены может принять дозу кокаина, потакая своей зависимости, которую по-прежнему отрицал. Он считал, что один имеет право делать жизнь иллюзорной. Что только он может раскидывать бесполезные обиды на близких, если они не были с ним согласны. А Лиза зачем-то Косу верила, живя слепыми надеждами и думая, что самое сложное они уже пережили. Не то лечение таблетками помогло, не то собственный характер Космоса и выдержка. Радовалась, что он рядом и никогда её не оставит, но есть ли теперь толк от веры? Всё перечеркнул один день… И Лиза не знает, что ранит больше: покушение на брата или притворство мужа? Как принять то, что её Космос чуть не отправил на тот свет Пчёлкина, полагаясь на свою злость и не рассчитывая последствий этого шага? Рука бы не поднялась, но приказ был отдан. Пчёлу у края спасли. И теперь Лиза молча должна усвоить то, что исповедовали Кос и её брат? По их зверским понятиям в произошедшем винить некого? Как будто она никогда не задумывалась о том, с кем делит и радость, и горе. И кем по итогу стал Космос и его ближайшее окружение за последние шесть лет: криминальные устремления обрели искусную огранку, а авторитет стал настолько огромен, что не было бы двери, которая не открылась перед «Бригадой». Лиза радоваться должна тому, что живёт, ни в чем не зная отказа и имея возможность дать единственной дочери всё самое лучшее. Но успокаивала ли такая радость, если с каждым днём она теряла Космоса? Он по осколкам рассыпается, все ещё думая, что кокс принесёт облегчение. А человек, отправивший на смерть её брата, не был знаком Павловой. Она от него опять убежала. Оставила! Или же наоборот… Лиза слишком хорошо знает Космоса. Никаких сюрпризов, он же и раньше был близок к прямому конфликту с Пчёлой. Ничего исключительного вчерашним вечером Лиза не дождалась, а просто сама бесполезно уверяла себя в том, что Витю не тронут. И насчёт Коса тоже забылась, а потом отшатнулась от него, прячась в темноте и бесполезно надеясь, что этот зимний кошмар ей только приснился. Сейчас она разлепит веки заново, поднимет голову с подушки и Космос скажет ей, что она просто очень долго спала, а сны ей нередко дурацкие снятся. Или же Лиза всё себе придумала: в ночные часы, проведенные в одиночку, сон не шёл, а явь воображение рисовало ужасающую. И как плыть дальше? Холмогорова медленно поднимается на ноги, с неудовлетворением оценивая своё унылое отражение. Лицо бледное, глаза покраснели от частых рыданий, волосы небрежно лежат по плечам, а платье кажется траурной робой, от которой поскорее бы хотелось избавиться, чтобы после смыть с себя минувший день. И Лиза быстро раздевается, не заботясь о том, что качественный наряд летит на пол забытым куском ткани. Она переступает через него, чтобы подойти к зеркалу ближе. Надо же оценить масштаб бедствия. Не женщина, которой всего-то двадцать шесть, а призрак из фильма ужасов. Хорошо, что не труп невесты. Чёрное кружево удачно обрисовывает статную женскую фигуру, но и белье сжимает в тиски, не давая вздохнуть. Лиза также спешно от него избавляется, тут же покрывшись мурашками от утренней прохлады, но стоит на месте, придирчиво себя оглядывая. Несмотря на крайнюю степень усталости Лиза всё равно красива, о чём ей непрозрачно намекает зеркало. Знает, что умеет нравиться людям, не прилагая особых усилий, но к чему эта бесовская красота сдалась, если внутри остаётся одна боль, а счастье скрылось, как не было, как будто не заслужила. Проклятая. Или люди вокруг встревают в западню именно из-за неё — сглазила, ведьма востроглазая, напророчила? Иногда жене Космоса серьёзно казалось, что так оно и было: может, все беды последних лет не случайны, а ей следовало меньше рассуждать, говоря о последствиях тех или иных шагов? И то, чего Лиза больше всего боялась, как назло сбывалось. Что же она за человек такой? Неугомонный, ненастный! Космос говорил, что это всё ерунда, а ему с ней хорошо, тепло и светло. Никаких холодов, никаких суеверий, а дочурка у них и вовсе очень славным человеком получилась. Глаза у Лизы вовсе не странные и не колючие, а чужие проблемы её интересовать не должны. И его косяки взваливать на себя не надо, потому что он сам всё решит, а если и надо, то за двоих. Он на это заточен. Космос, как оказалось, вообще о многом уверенно и складно только говорил. И не стоит убеждать её в обратном. Ей с этим жить, а что-то до конца переживать, пытаясь свыкнуться с новой реальностью. Пол в высотке завсегда скрипит в холодную пору, но стужи Лиза не боится. Мягко ступает по деревянному паркету, чтобы скрыться за дверьми ванной комнаты, двигаясь по-кошачьи, словно тишину спугнуть не хочет. И зеркало на кафельной стене аналогично даёт понять, что лучше бы Холмогорова пребывала в неведении, а не пугала саму себя зелёным видом. Не пришлось бы искать способы забыть отнюдь не ясный день, не было бы желания уехать куда глаза глядят, чтобы Кос точно не нашёл её. Но из всех возможных вариантов побега Лиза проигнорировала всё, кроме своей же квартиры. Непостижимая женщина! Стереть бы память о недавнем прошлом начисто, обнуляя дикие выходки Космоса и его последующие попытки удержать её возле себя. Но у Лизы не выходит, а сознание снова воссоздаёт перед собой упрямый взгляд: он был абсолютно уверен, что она не будет с ним спорить. Лиза не вспомнит, что муж нарушил данное ей слово. Кос сорвался, в таких-то нервных и неровных обстоятельствах на это можно было и закрыть глаза, но полумер его жена терпеть не собиралась. Космос фатально разрушал всё то, что они так долго строили. Как это пережить? Мало ли! Космос искренне думал о том, что Пчёла оказался гнусным предателем. Даже другого варианта не допускал, выстроив идеальный мотив покушения перед Сашей. Обоих версия с виновностью лучшего друга устроила: Витька же всегда большего хотел, а не так давно всерьёз заговорил о выходе из игры. Явно припечатали ко всему его глупую склонность к Ольге, но сами рук марать не хотели. Не смогли бы выстрелить, а опричников для грязного дела предостаточно. Позже будут головой об стенку биться, понимая, что Пчёлу зазря чуть во гроб не загнали, а Лиза безропотно должна была принять то, что в танковых войсках порядок? Сходу! Нет, Холмогорова не понимала, как можно начать жить с прежним рвением, несмотря на то, что, чуть успокаиваясь, приходила к новому выводу: будь на месте мнимой мишени Космос, с ним бы случилось ровно то же самое. С предателем никто бы не стал церемониться. И тогда ей было бы во стократ, в миллионы разы больнее, а ненависть на весь мир окончательно бы победила. Но Витя жив и здоров, никого и ни в чём не обвиняет, исповедуя законы своего круга, и Лиза задается вопросом: как эти два придурка подумали так гнусно, выставляя себя теми самыми гнидами и скотами? Легкий выход? Или время и опыт ничему не учит её: в хладнокровных бандитах Лиза всё равно близких людей видит, чего-то ждёт, что у них всё по-человечески решаться будет, а не по пресловутым понятиям. И поэтому… Лиза не стремилась найти понимание для Космоса, когда он удерживал её рядом, твердя, что никогда от себя не отпустит и будет рядом. Смотрела на него, любила до безумия, глуша в себе огромный страх однажды его потерять, но не знала, как понять. Спорила со своей судьбой, потому что скрывать проблемы за воздушными замками больше не получалось. Никак, Космос! И не надо было грустно смотреть ей вслед, крича в спину, что она должна его дождаться, а после он обязательно приведёт её в чувство. Он же никуда от неё не денется, но Лиза не слушала, а убежала в машину, сразу затворив двери, и, немного отдышавшись, скрылась из виду. Каким-то чудом доехала до дома без происшествий, позвонила Юрию Ростиславовичу, вкратце поведав о случившемся и попросив помочь с Ариадной и её маленькой подружкой до обеда, а после, не раздевшись, рухнула на кровать, проспав от силы пару-тройку часов. Из крана хлынула вода, и Лиза следит за прозрачным плеском неотрывно. Смыть бы с себя последние четыре года, прошедшиеся по ней катком, а холодной или горячей водой? Тому нет разницы. Если станет легче дышать и мыслить, то Лиза согласна на всё. И замерзнуть не жаль: она и не поежилась из-за того, что ледяная вода холодила кожу, стоя под душевыми струями. Не стала вытираться, заворачиваться в полотенце, а встала у зеркала, держась ладонями за раковину. Сознание переворачивалось от открывающихся истин. Нет… Он её не любит! Кос устал приходить первым, завоёвывать и добиваться, сдерживать себя от дозы, когда Лиза настоятельно напоминает о том, что он только недавно научился себя контролировать. Но чуть ли не загнав Пчёлу в угол, Космос поставил в ту же плоскость и жену, не собираясь думать о последствиях. Ведь Лиза никогда бы не пошла против мужа, но и братцу противоречить не стала. Легко же картинка складывалась, если не сказать, что идеально, а под коксом и план расправы в голову пришел. Но что-то не по приказу пошло, Пчёла вовсе не виноват в трагедии оказался, а Лиза брыкаться вздумала. Отшатнулась. Космос вообще любит по-настоящему одну Арю, видя в ней единственного человека, который не знает в нём изъяна и слушается беспрекословно. Любит её совершенно слепой родительской любовью. Дочка обид не держит и всегда улыбается, а если Арька замечала, что мама грустна и задумчива, когда папки дома след простыл, то ластилась озорным котенком, уверяя, что папа «скоро придёт». Он же у них добрый и хороший, лучше него не бывает никого. Как же без папы? А Лиза посмотрит на дочь с огромной любовью, перестанет переживать и жизнь пойдет прежняя. Космоса всё устраивало. Все при нём. Вот такая неутешительная реальность… Как и в забытые шестнадцать Лиза думала о том, зачем она сдалась Космосу Холмогорову, у которого и без неё всё отлично складывалось? Утешение мужского самолюбия, первобытных инстинктов? Жадно любуется, заменить другими не может? Не получалось загореться по-другому, болезненно зависим и от неё? Космосу нравится владеть красивой куклой, отчуждая её от остального мира, доказывая, что без него она и не женщина. Это он её сделал, всё ей дал. Лиза бездумно поддавалась, стремясь навстречу своему огню, и, слушая удары беспокойного сердца, убеждалась, что всё прожито не зря. Косу нельзя отказать в чувствах. Наедине и в одном коконе она вспоминала, что это её Космос. Он по определению не способен её предать или разлюбить. Они же и не знают, как по разным углам существовать. И что же? В этот раз тоже самое? Не смогут долго друг друга испытывать, держать дистанцию?.. Резко дёргается дверная ручка, разрушая одиночество Лизы, но ей безразличен шум, несмотря на свою наготу. Не думает о приличиях, не тянется к махровому полотенцу, потому что знает: кроме мужа сюда никто не придет. А ему не должно быть до неё никакого дела: остался же с Витей и Сашей в больнице — водку допивать, закусывая красной икрой. Сомнительно, что в хмельные тяжелые головы дружков приходил иной выход из сложившегося положения. Не до конца пришло осознание беды: насколько тяжёлым пациентом стал Валера в один миг. И как бедной Томе с этим справляться, не выплакав океаны слёз? Глубокой ночью ужасно уставшая Филатова сама отправила Лизу домой, строго наказывая, что в ближайшие часы ей нужна тишина. Не надо лезть к ней в душу, потому что самый главный удар её жизни случился. Сокрушительный. Или первые последствия волевого выбора?.. — Простынешь, алмазная, — Лиза выходит из прострации, когда талию бережно обхватила вкрадчивая рука Космоса. Она хочет увернуться, наотмашь лягнув мужа коленкой, но он не даёт ей свободы, обнимая надёжнее. Косу нравится едва начавшаяся игра, а Лизе бы царапнуть его со всей силы. Но последние покинули её, не обещая вернуться. А вот Космос возвращался всегда, а иногда так хотелось, чтобы провалился. С треском. — Стой! Замёрзла же? — Заболею и умру, — Лиза не отстраняется, а оборачивается, с прищуром уставившись прямо в глаза Холмогорова. Они изучают друг друга как два хищника, подгадывая секунду вступления в схватку. Но Кос удерживает Лизу нежно и цепко, будто бы её заготовленные речи собирается воспринять сквозь пальцы. Обещания Лизы ему претят. — Нет человека — нет проблемы. Да, Космос? — Не смей! — Кос подхватывает Лизу на руки, мимоходом выключив воду в раковине. И что эта женщина творит? С ума его свести желает? Космос борется с желанием наорать на жену, звонко хлопая по щекам, но она всё равно его не послушает. Лиза имеет право на праведный гнев. Он же кругом виноват, а она волком смотрит, от себя отделяя. Как будто это поможет, и Космос исчезнет. Нет, милая, такого геройства от мужа ждать не стоит. Не выдержит душа поэта. — Что я буду делать без тебя? — Подохнешь от передоза, безутешный вдовец! Думаешь, пожалеют? Секретутку какую-нибудь найдешь, чтобы иметь без прелюдий и претензий? Хрен тебе, Холмогоров! Я же прокляну тебя с того света, загнешься! — Лиза намеренно пыталась вызвать у Космоса негативные эмоции. И он реагировал так, как она ожидала: взгляд ожесточался и хватка усиливалась. — Но нашу Арю жалко. Не родители, а наказание. Кроме неё у нас ничего за душой. Только она. Лучшего с нами не произойдет. — Какие, блять, ты сказки мне пилишь? Больная, мать твою? — не нравится Космосу, что Лиза дерзка с ним, молнией доводя до точки кипения. Он же понимания от неё хочет, чтобы признала то, что вчера он не мог иначе поступить. Но своего не дождётся — Лиза дурных раскладов не принимала, Космос в этом не сомневался. Однако никуда не мог её отпустить. Это же против них. — Я — хуевый, я в курсе, но ты меня до конца не добивай. На кой чёрт оно тебе надо? — Ты вчера чуть сам на курок не нажал. Всё слышала. Не первый год замужем! — горько, но констатировать нужно: всё перевернулось в жизни Лизы и Коса. Со всех сторон больно. Лиза не видит и тени утренней росы или первых солнечных лучей. И когда Космос находится совсем вплотную к ней. Вокруг зима. Снега. — Нас бы не было! — Нет, Павлова, ты меня послушай… — Космос не даёт себя переубедить, упорно настаивая на своей правде. — Я с тобой, я здесь. У нас семья, я для тебя и Арьки живой. У меня крышу не сносит от драга, мне вообще срать с высокой колокольни на других баб. Все мне пиздят, чтобы я ещё кого нашёл для тонуса. А мне противно! Что ещё? — Куда ты нас привёл? — жизнь на пике вседозволенности не была прогулкой у пруда в летний солнечный день, но Космос лучше Лизы знал, каких соблазнов следовало избегать. — Говоришь, что тебя больше не сносит? А я помню, как сносит. Ещё одна доза, и Пчёлу бы без суда пристрелил? — Не говори о том, чего не случилось, — Кос готов был рвать на себе волосы, поняв, что Пчёлкин не виновен в автомобильной аварии. Кто он после этого? Рыло начисто в пуху, а руки давно красным цветом окрашены. С этим ничего не сделать — года обратно не переиграть. На роль святого не претендует, но и Лизе не может позволить стать его прошлым. — Если хочешь, то я один во всем виноват. Всё! Сука, сволочь, мразь! Но я никуда не уйду… Кому-то покажется, что Лиза от Коса невозможного требует, но он знает, что всё давно бы преодолел, собрав волю в кулак. А ныне без особого успеха борется с печальными последствиями шага, приближающего к бездне. Рок? Злой… А бороться в одиночку всегда трудно. Немыслимо. — Ненавижу тебя, Холмогоров, ненавижу! — раздосадовано бросает Лиза, когда Кос утирает с её порозовевших щёк слезы. — Ненавижу! — Не проблема!.. Космос намеренно игнорирует любые попытки сжигания мостов. Привязывает к себе нежностью, которую не растерял и не растратил. В моменты отчаяния Кос ощущает, что Лиза любит его ещё больше, и он растопит любой лёд, который сам же и подбросил в её сторону. И она перестаёт прятать уязвимость под маской гордости. Лиза беззащитна и ведома жаждой быть рядом только с Космосом, отвечая на спасительные поцелуи. Ей уже не кажется, что она обязана проучить мужа; Лиза мягко обхватила его шею, заставив наклониться к себе поближе. Выдержка безропотно покидает голубоглазую, уступая законное место неровным вздохам, когда Кос начинает её целовать, с каждой секундой углубляя обжигающую сладость. Лиза призывно выгибается, вжимаясь в мужа со всем пылом, а Космос не отрывается от неё, прощаясь со страхом, что она закроется от него тогда, когда они настолько сильно нужны друг другу. Вероломные планы Лизы летят к чёрту, спотыкаясь и насмехаясь над былой уверенностью о возможности остаться в одиночестве. Да, Холмогорова? К полету готова? Всё правильно, хоть и покажется ложным одновременно. Они вдвоем. У него на руках хорошо, по венам тепло запущено током. К сердцу родному прислушивается; оно как мотор бьётся, Лиза отчетливо улавливает знакомый звук. Он по-прежнему её Космос, а она страшной ночью заледенела, живя страхом и болью. Но Лиза тает под неровным светом собственного солнца, до дрожи вкладывая себя в поцелуй. В спальне куда уютнее, и Лиза совсем перестает ощущать холод. Космос отпустил её, усадив в кресло, а на окружающий беспорядок он не обращает внимания, сбрасывая костюм в ту же сторону, где валялось несчастное чёрное платье Лизы. Ему нужно побыть с нею рядом, чтобы несколько часов их никто не мог найти. Затеряться, залечь на дно. Потеряться на этих шелковых синих простынях, успокоиться. Но Лиза решила обмануть его ожидания, нырнув под одеяло и наигранно отворачиваясь. Космоса мало убедила её выходка, и он не даёт Лизе покоя, усаживая на колени. Они недолго сидят, молча оглядывая и не касаясь друг друга, пока Кос не поинтересовался: — Все ещё холодно? Синие глаза мужчины смотрят на Лизу выжидающе страстно, а она то строгостью взгляда, то молчанием пытается напомнить ему, что они ничего не выяснили. А спускать его поведение на тормозах у неё не выйдет. Слишком высоки ставки. — Алмазная… Хватит! — наверное, Кос готов придушить Лизу за характер и своеволие, но вместо этого полностью сгребает в захват, зарывшись в распущенные локоны лицом. Он опять не выдержал первым. — Не греешь, — хлесткий удар приходится в цель, потому что Космос нехотя выпрямляется, чтобы вглядеться в глаза Лизы. Он замер, не принимая противостояния — не этого ждал. Но жена не может обрадовать мужа. — И не любишь! Признайся? — Хуйню сморозила! — Холмогоров переставал брать в расчет то, из-за чего Лиза строит между ними искусственные границы. Он же всё умел растопить, на всё ради неё готов. Столько лет вместе не доказывают, что он может любить, быть преданным и верным? Они прошли через многое — огонь, вода и медные трубы нервно курят в стороне, а всё перечёркивает один вечер. Чёрт возьми, Космос не может это принять! — Спятила? — Не любишь, — глаза Лизы перестали светить зимой, но затеплились красками потерянной весны, которая не думала, что её чаяния будут разбиты. Она опять стала девочкой из прошлого, у которой сердце разбили, а склеивать поздно спохватились. Но в восемьдесят девятом рвать и метать было проще, а прощение давалось легче. Меньше забот за спиной. — Пусти, генерал, хватит разговоров! — Мы не закончили, Павлова, — Космосу стало бы смешно из-за того, что твердит его жена, восседая на нем голышом, если бы она с каждой секундой не воровала бы его мягкотелое терпение своей красотой. — Что за дурь? Я всю её из тебя вытрясу! — Нет, с тебя начнём, — в любой другой раз Лиза понимала бы, что выглядит нелепо, сцепив ладони на шее мужа, будто в самом деле готовясь его придушить, но гнев возвышался над разумом. — Понял меня? — Товсь!.. — Кос всё ближе к капитуляции перед собственной манией по отношению к Лизе. — Кос!.. Буря… И как устоять? Лиза не пыталась ответить на этот вопрос, а Космосу надоело пререкаться с ней, борясь с захлестнувшим возбуждением, которое она прекрасно чувствует и пользуется тем, что он податлив и зависим от её прикосновений. Он не железный, а Лизу совсем захлестнули эмоции. Она вскрикнула, когда Космос опрокинул её на лопатки, придавливая всем телом и углубляясь в новый поцелуй. Между ними совсем нет преграды и робости: рука в руке, а ноги самопроизвольно сплелись. Бежать некуда и в общем-то больше незачем. Давно отбегались. Лиза судорожно запускает ладонь в волосы Космоса, не решившись его оттолкнуть. Смотрит нежно, пусть и горечи много во взгляде, но Кос целует алмазные глаза, чтобы она больше ни о чем не жалела. У Холмогорова крышу сносит от взаимной тяги, и Лиза без опаски прыгает в омут, ловя жаркие губы и захватив ладонью твёрдый член, упирающийся в её подрагивающий живот. Космос довольно разносит рваные стоны по комнате, позволив перевернуть себя на спину, а Лиза несдержанно продолжает распалять его, зная, что своим поведением сводит мужа с ума, но он принадлежит ей также безоговорочно, как и она ему. Ей невыносимо трудно каждый раз его терять, и, видит небо, Лиза хотела быть единственной зависимостью Космоса. И сейчас у неё это получается. Бой за ней. — Кто кого? — азартно шепчет Лиза, нависая над Космосом так, что её светлые волосы щекочут его изнывающее тело, а руки сминают сбившуюся простынь. Она держит своего мужчину в напряжении от бьющего в нём вожделения, невесомыми поцелуями по груди будоража ещё больше, но он виноват во всем сам. Космос напрочь сломал хребет её принципам, но Лиза играет по его правилам куда проворнее. Голову кружит. — Иди ко мне! — на полувздохе говорит Холмогоров, протягивая руки к Лизе, и, когда она прильнула к нему, подминает под себя. Затаиться получилось ненадолго. Ход засчитан, а голубоглазая мелко дрожит, гладя горячими ладонями спину мужа и скользя губами его по скулам и лбу. Безумие!.. Лиза отдаётся власти момента. Кос целует тонкую жилку на шее жены, и, спускаясь к трепещущей груди, задерживается на розовых сосках, которые поочередно прикусывает, оставляя на бледной коже красноватые отметины. Лиза прислоняет его голову к себе крепче, не желая того, чтобы муж её отпустил и остановился, ослеплённый их общим бессилием. Но он и не думал об этом, плавно перемещая касания: аккуратно поглаживая влажные складки блуждающими пальцами, подразнивая Лизу и доводя до безмолвных просьб поскорее взять её. Она томно извивается, обогнув мужские бока бедрами, прижимаясь теснее, и Космоса не нужно просить дважды. Он тонет в своем обладании, даря Лизе всю страсть, на которую был способен. Берёт своё. И кто из них победил?.. Слияние в одном ритме стало избавлением от тягостного морока, и для Холмогоровой больше ничего не значит выдуманная нелюбовь, сквозняком вылетевшая к ним в спальню. Космос ураганом сметал всё на своем пути к ней. Небо огнём опалило и алмазы по вселенной гальками раскидало, но они опять утратили связь с реальностью, ни о чем не думая, кроме своей непутёвой любви. Поцелуи обжигают, но только они дают возможность надышаться, а движения, тягучие и зовущие, превращали отчуждение в пыль. Так сложно поверить, забывая о боли, но ещё сложнее разорвать объятия, чтобы ощутить чужеродный холод. Космос не может дать ей уйти. Не может выпустить Лизу из своих объятий, чтобы она перестала отвечать на поцелуи, не обнимала и не двигалась с ним в одном темпе, как заведённая. Пусть царапает плечи, сминает его кожу пальцами до боли и целует до крови, но он не готов от неё отказаться, не может не смотреть в её голубые глаза и не теряться, когда слышит своё имя, произнесённое в порыве особо обострённых чувств. Лиза сама заставляет его отдаваться ей полностью, не щадить её выдержанными размеренными скольжениями, а глужбе и больше проникать, окончательно отделяя от света и мира. Космос только рад поддаться, потому что ничего не может сделать с собой: он зависим от Лизы и теплоты её взгляда, даже от холода этих губ и рук. Ему хочется бесконечно водить обветренными ладонями по её открытому красивому телу и дарить ей всю ласку, которую только можно было от него добиться. Взрываться вместе с ней, вдавливать её в эту несчастную кровать и с упоением целовать обкусанные губы. Они затерялись. Снова пропали. Сгорели на земле, но никому не отдали своё небо. Вспышка!.. Волны удовольствия заслонили трезвость рассудка, и Космос и Лиза откровенно любуются друг другом, разнося в пространстве надрывное дыхание. Она лежит на нём, накрыв его пухлые губы чуткими пальчиками, а он перехватывает её запястье, прижав к щеке. Мир вокруг по-прежнему дерьмовый и беспощадный, но Кос всё же выиграл. Пусть Лиза сколько угодно ему не верит, но главное, что она ни о ком другом не подумает, никогда не предаст его. Космос придумает, что с собой сделать, ведь он привык быть всему хозяином с ранних лет. И стратегии не изменит. Она с ним… — Ты такая красивая, — самая банальная фраза пришла на ум Коса, когда он вновь обрёл способность членораздельно говорить, а не шептать на ухо жены бессвязный романтический бред, на который она толком не отзывалась, а просто лежала, щекоча ресницами его шею. — Скажи что-нибудь? Лиз? Лиза звонко целует Космоса в щеку, и, потянувшись, присаживается рядом с ним, уложив его темноволосую голову на свои колени. Она не знает, что сказать ему, помня о том, что ещё несколько часов назад готовилась к решительному противостоянию. Они вместе, они дома и с ними всё в порядке, но ничего не отменяло того факта, что Космос заигрался, а в случае с коксом ещё и заврался, повергая себя в опасное состояние. Что он там говорил? Санька затребовал дозу для облегчения терзаний совести, а он и рад снабдить? Стоит ли удивляться? Нет! При этой чёртовой рисковой жизни… Которая выбрала первых жертв. Внезапно, не предупреждая. Может, Холмогоровым тоже стоит оглядеться? — Так нельзя, как мы, — Лиза смотрит на лицо мужа с потаённой грустью, поправляя его темно-русые беспорядочные пряди. — Кос… Ты меня понимаешь? — Я что, мать, сплошал? — с долей насмешки интересуется Холмогоров, зная, что если Лиза уйдет в отказ, то нагло соврет. И тогда он точно заставит пожалеть её о своих словах, не обращая внимания на подкатившую усталость и ночь без сна. — Идиот! — злобно рявкнула Лиза, качнувшись всем телом, а Космос взорвался хохотом. — Спать давай, больше не могу с тобой пререкаться. — Можно и не болтать, я и так охерительно справляюсь с раздачей твоих любимых долгов, — Кос перемещается на подушки, чтобы Лиза легла под боком, что она и делает, утомлённо вздыхая. — На этом всё, ласковая моя? — Как у тебя всё замечательно, Космос, — Лиза немного осматривается вокруг себя, понимая, что порядок — это точно не про них с Косом, но не в её правилах дать ему уйти от разговора. — Забудь и иди дальше. Дорогой, здесь это не работает! Потому что я никого не хочу терять, а тебе по приколу? — Бывают расклады, когда нельзя по-другому соображать, — и если Сашку кокаин больше в бешенство вверг, то Космос не терял связи с происходящим. А лучше бы голову снесло, чтобы упасть в углу как замертво. — На шкуре своей ощутить надо. Усекаешь? — И отдать приказ Шмидту? Умыл руки? — Лиза всё ещё не может уложить простые истины мужа, с которым полностью согласился её старший брат. Не злись на мужика своего, Лизка, и вообще, он бы на его месте также сделал. Финита ля комедия! — Сказать спасибо должна, что тебе от кокса башню не снесло? — Я себе хозяин, — неожиданно строго сказал Космос, потянувшись к сигаретам, вылетевших из карманов на коврик вместе с зажигалкой, — и мы исходим из того, что имеем. Давай ты угомонишься и поспишь? — Обломайся, трюк не пройдет, — Лиза приподнимается, чтобы сесть на кровати. — Ты снова всё провалил! Что делать будешь? — Я буду делать так, как знаю, — Холмогоров решил настаивать на своем, предпочитая не возвращаться к теме его «завязки», — а ты моя жена. Помни об этом, когда думаешь, какой я гад. — Ты башку включать будешь, придурок, хоть иногда? — раздражённо бросила Лиза, отскакивая от Космоса прытью. — Ты полегче! — Кос закуривает, надеясь, что спор с женой не приведёт к новому витку скандала, но Лиза не разделяла его настроения. — Павлова, не мороси. Я же все уже тебе сказал! — Черт тебя подери, раздолбай! — Лиза открывает шкаф с одеждой, бросая в кресло рубашки и костюмы Космоса. Сама же гладила и стирала, а теперь не жалко. — Задолбал! Где, блять, твой гребанный чемодан? Сама манатки твои покидаю, не гордая! — Твою дивизию… — Кос вынужденно затушил сигарету, понимая, что истерику Лизы надо прекратить. — Ты какого хера творишь, неугомонная? — он ловит её на повороте, но она вырывается, одновременно пытаясь вытащить его дорожную сумку из-под кровати. — Стоять!.. — Вещи тебе собрать помогаю, чудище инопланетное, — Лиза с остервенением дёргает молнию, которая никак ей не давалась. — Не нравится — ебись как хочешь и с кем хочешь, мне до фени. Разведусь с тобой нахрен! — Лезь в чемодан, ведьма голожопая, я с собой необходимое возьму! — Кос наконец-то ловит Лизу, и, отшвырнув вещи в сторону, подкидывает её на одеяло, тут же закрывая ход для бегства. — Сволочь ошалевшая, — с трудом успокаиваясь, Лиза делает большой глоток воздуха, отягощённого запахом красных «Marlboro», — надо было сразу в Питер билет взять, удочки сматывать. От тебя подальше! — С хера ли баня рухнула? — давно они не мирились, не разводились и не собирали его вещи в проекции пяти минут. — Какой, нахуй, развод? Ты думаешь, что я тебя не достану? Да тебя все сдадут! — С тобой даже развестись нормально нельзя, ты цирк с конями устроишь ещё до зала суда, — закатив глаза, Лиза качает головой, а после роняет свой затылок на плечо Холмогорова. — Так, срач в комнате сам убираешь, дочь привозишь. Я устала! В край! — Я тоже, — Космос не лукавит. — Всё у нас будет нормально. Ну чего ты? Лиз? Лиза?!.. Спит. Лиза моментально провалилась в глубокий сон, привычно обняв Космоса и не видя сновидений. Никаких, не надо! Холмогоров спокоен. Лиза рядом, она услышала его. И он не хочет отпустить её. Вдруг ещё испугается одна? Жена… Космос и Лиза вместе десять лет. Казалось бы, что могло удивить Холмогоровых друг в друге? Почему небо в алмазах раскидало осколки острыми кинжалами, оставшись красивой складной легендой, а небо в огне сжигало удушающей лавой, не позволяя вздохнуть без содрогания? Но февральское утро вновь свело их вместе, не давая и мысли допустить о том, что-то идёт неверно. Бежать же поздно, им не по восемнадцать. И проблемы у них другие. Серьёзнее. Достучаться до небес возможно? Никто не даёт гарантий. Оставалось глупо жить. Снова споря со своей судьбой.