Неласковые дни "Ласкового мая"

Утром луч солнца прогулялся по комнате и остановился на милом личике спящего мальчика. Паренёк зажмурился, простонал что-то и проснулся. Пахло яичницей и колбасой. А ещё молоком и чем-то домашним. Юра уже и забыл, как пахнет дома, в семье. Встав, он набросил на себя одежду и выполз на кухню. Там суетилась жена Брагина. - О, доброе утро. Как спалось? - Я и забыл, как это – спать в доме, в котором есть семья. Но, - Юра вздохнул, - к сожалению, это не моя семья. - Юрк, а хочешь, мы тебя усыновим? А что? - Да нет, тёть Рай. Я уже почти вырос. Зачем мне это? - Ну, как хочешь. Садись, ешь. Юрка уселся за стол и начал есть. На кухню зашёл Брагин. - Доброе утро. Юр, ну чё, доедаешь и поехали. Всё равно Сонька гуляет целый день, пока темнеть не начнет. Поэтому давай, поедем обратно. - Олег Петрович, я бы хотел ещё подольше побыть с вами, в вашей семье. У вас здесь всё по-настоящему. Брагин вздохнул. Доев, Юра оделся окончательно и пошел за следователем. Ехали в молчании. А перед домом Брагин, выпуская Юру, напомнил ему о том, что одному гулять по ночному городу опасно. - Он пока никого не убил ещё, видать, затих. Но это только пока. Давай, до встречи. Надеюсь, живым будешь. Юра усмехнулся и вышел из автомобиля с авоськой разинской еды. Когда он зашёл в гостиницу, то его сразу обняли. - Э-э-э, задушите, блин! - И придушил бы! Шатунов, ты где шатался всю ночь? - По городу гулял, курил, песни пел. - А если бы маньяк поймал? - Он бы драпал от меня за километр, Сергей.. - Чёт не очень верится, Шатунов. Ты сонный, небось. - Да нет, как говорит Разин, для меня куст постелью был. - Не придумывай, когда я это говорил? - Где-то вчера. – странно, если до вчерашнего дня Юра терпел Разина, то сейчас его присутствие вызывало в мальчике лишь острое раздражение. Разин отправился в буфет, а Юра вместе с Сергеем решил сыграть партию шахмат. Под вечер Юра захотел попить. - Сходи, попей, раз хочешь, Юр. – махнул рукой Сергей. Юра поднялся и отправился в буфет. - Ума не приложу, как он остался в живых. – бормотал Разин, разговаривая с кем-то. Юра прижался к стене. - Ведь всё было бы идеально если бы не этот психолог хренов. У Шатунова зашумело в ушах. Не верилось в то, что Разин решил его устранить. «Гад, гад, сволочь, подлец, ненавижу! - стучало сердце. – теперь только война, навсегда!!» Юра снова пропал. Все просто сбились с ног, ища звезду. И все это за час до концерта. - А вы не могли ему что-то обидное сказать, Разин? – допытывался до Андрея Широков. - Что я мог ему сказать, отвалите от меня, Широков! - Не знаю, что. Но на этот раз ребёнок не у Брагина, его нет! - Пахомов, бегом на сцену! Бы-ы-стро! – психанул Разин, увлекая за собой одного из второстепенных солистов. Поиски золотого мальчика продолжились, пока откуда-то не донеслись звуки блатной песни. - Я ТЕБЕ ОБЪЯВЛЯЮ ВОЙНУ! Я ВЕСТИ ЕЁ БУДУ БЕЗ ПРАВИЛ – громко пел юный голос Юры Шатунова в гримёрке. Сила звучания была увеличена засчет микрофона. Дверь была заперта, а около столпились «Ласковые» и Брагин с Широковым. - Юр, открой! - Я тебе объявляю войну Я вести её буду без правил Пусть осудят меня все вокруг Но своё ты получишь сполна Я тебе объявляю войну Только месть может что-то исправить! Ты доступна для всех Как весной в полнолунье луна. (Текст песни © Сергей Кузнецов) - Юра! – Разин долбился в дверь плечом. - Только месть может что-то исправить! Бабах! Брагин не стал церемониться и выломал дверь, с разбега влетев в нее. Юра стоял на столе, разбросав все вещи в гримёрной и, подключив микрофон, пел эту песню. А по его щекам текли слезы. Пацан не испытывал удовольствия от своего состояния. - Как весной в полнолунье луна! Брагин выдернул шнур микрофона из розетки. - Концерт кончился, слезай, Юр. – тихо сказал он. - Я не допел. - Ты допел. Слезай, пацан. Слав, что с ним? - Нервное истощение в связи со страхом. Знаешь, непросто жить в городе, в котором людей убивают. Юра бросил микрофон и слез, тяжело дыша. - Ты в порядке? - Нет, - тихо ответил мальчик, падая в кресло. - Посиди, посиди. Разин, вы сумасшедший? Что вы сделали с ребенком? - Шатунов далеко уже не ребенок, скоро паспорт получать будет! - Этот «неребёнок» сейчас пережил нервный срыв! Оставьте его в покое на несколько дней! Брагин, забирай Юру с собой и вези в свою семью! - Вы не имеете права! Этот мальчик – достояние СССР, и он будет отрабатывать до конца все, что положено! - И упадет прямо на сцене, да, Разин? – жёстко парировал Широков, пихая Брагина, несущего Юру на руках – мальчик почти уснул. Или впал в забытье. - А ведь такие случаи были, - тихо ответил Кузнецов. - Чё ты брешешь, Кузя? Когда это было-то? - Когда у нас было по восемь концертов в день. - ПО ВОСЕМЬ КОНЦЕРТОВ? В ДЕНЬ? – выкатил глаза Широков. – Вы маньяк, Разин? - Широков, объяснитесь, на каком основании вы меня маньяком называете?! - Это не обвинение.. Вы рехнулись в поисках прибыли! Юра Шатунов не должен испытывать такие нагрузки! Да и не только Юра Шатунов, но и остальные! Разин зарычал от бессилия и побежал «поддерживать» Костю. - Юрк, а ты чё вернулся? - Мать, дай ему отдохнуть. Срыв случился, как Широков говорит. - Ой, Господи. Юр, давай, ложись, поспи. Юра замотал головой. Выйдя на балкон, он достал пачку сигарет. - Он курит? - Не суди строго, мать. Детдомовец. Жена Брагина покачала головой. А Юра стоял где-то час. Потом вернулся с мокрым лицом. - Юр, ну что случилось? А? - Да так, ничего. Всё хорошо. Просто устал. Ладно, ваша правда, пойду отдыхать. Соня придет? - Брагин за ней пошел. Юра побрел в комнату, в которой спал неделю назад. Там он залез в кровать и спрятался под одеяло. «Ненавижу, ненавижу его!» - не успокаивалось сердце. И снова злые слезы по щекам. Самое великое зло – причинить боль сироте. Разин, кажется, об этом знал, ведь он сам был сиротой. Вечером в гостинице была тяжелая, густая атмосфера. Кто-то курил. Широков пил чай. Брагин сурово смотрел на всех. На коленях у следователя сидела дочка. - Сонь, а ты домой не хочешь? - А? - Ясно. А там Юрка приехал.. Ребенок счастливо заулыбался. А разговор продолжился. - Я так и не понял, что произошло. - Юра вернулся после того, как прошатался всю ночь где-то, а потом почему-то сорвался с катушек. - Почему-то? Хм. - Вы кого-то обвиняете? В чём? – встрепенулся Разин. - Андрей, что вы нервничаете? - Я спокоен! Юрка уже несколько дней после той ночи сам не свой. - Я не знаю, что могло пойти не так. Возможно, его вывела из себя ваша гиперопека. - Что? Что означает это слово? – спросил Брагин . - Чрезмерная забота. Иногда приносит вред здоровью. В номер постучали. Широков открыл. - Сарайск вызывает. - Я занят, не сейчас. – закрыв дверь перед женщиной, Широков вернулся в кресло. - Состояние Юры мне в последнее время не нравится. Я попытаюсь выяснить, что произошло, прямо у него. - Соврет с три короба этот детдомовец. - А ты сам не детдомовец? А? Ты сам, можно подумать, в семье с родителями рос? И дело даже не в том, кто где рос, а в том, кто остался человеком с учётом обстоятельств, в которые он попал! Юра остался человеком, ты нет. Запомни, Андрей! Сколько верёвочке не виться, а конец будет! Олег, давай, домой. Юре нужен кто-то рядом. Брагин поднялся, взял Соньку с собой и ушел. - Сонь, давай, умываться и спать. Рай, возьми ребенка, я к Юрке сбегаю! Юра сидел с ногами в кресле и о чем-то думал. Лицо его было отрешенным.. - Ну, как ты? - Плохо, - признался парень. - Это плохо, Юр. Скажи лучше, что с тобой произошло, отчего ты в таком состоянии.. - Да так.. Меланхолия. - Юр, у тебя был нервный срыв. Ты на столе пел про войну. Что случилось? - Разина расстроило то, что я остался жив той ночью. - Какой ночью? - Ну, когда он послал меня в магазин, а Вячеслав Александрович забрал меня с улицы и привез к вам. Наверное, Разин хотел, чтобы меня маньяк убил. - А как ты это узнал? – слегка оторопел Брагин. - Я играл в шахматы с Кузей и захотел попить. Пошел в буфет, а там Разин перед кем-то распинается, мол, всё было хорошо, пока не появился этот психолог. - Может он имел ввиду другое? - Нет, нет, он сказал перед этим «ума не приложу, как он остался в живых.» - Вот же гад, а? Юр, давай так. Ты вернёшься в гостиницу завтра. Но Разина для тебя существовать не будет. А мы со следственным отделом что-нибудь придумаем. Давай, спать. Хорошо? Днем Соня никуда не пойдет, поэтому ты поиграешь с ней, пока я не уеду на работу. Договорились? Юра пожал руку Брагину. Не то, чтобы его успокоил этот разговор, просто стало чуть легче. Настолько, что он ночь проспал, а не ворочался в постели. - Ю-У-РА! Юра! – ему казалось, что прошла только одна секунда между тем, как он уснул, и как детский голосок вернул его в реальность. Проснувшись, увидел свет солнца в окне - Сонька.. А ну тихо.. – шёпот Брагина. - Я уже проснулся! - Видишь, разбудила. - Да ладно, Олег Петрович, ничего страшного. Тем более, уже день. - Юрк, вставай, раз уж проснулся. Я ещё пока дома, поэтому поиграешь с Соней. Соня забежала в комнату. Юра с молниеносной скоростью укрылся с головой одеялом и оделся. - Юра-а.. Ну Ю-У-РА! - Спрятался твой Юра. Наконец из под одеяла вынырнула лохматая голова Юры. Сонька с восторгом завизжала. Брагин заткнул уши. - Ребят, что происходит? Семь утра ещё. Все спят. Брагин, одевайся быстрее и дуй на работу. Юра пускай здесь побудет. Брагин задумался. Жена была права. Юре нужно было успокоиться и отпустить пережитое (обычно так говорил Широков). - Юр, а ты не против погостить у нас несколько дней? - Да нет, я за. Только как Разин отреагирует на это? - А тебе не все равно? - Да на самом деле всё равно. - Давай, я пошел. Сонька, одна на улицу не выходи! Юра жил в семье Брагина два дня. Вместе с Сонькой он смастерил домик для её кукол и ещё один маленький домик для кошки. Когда пришло время возвращаться в гостиницу, Соня плакала и цеплялась за Юру. Юре самому не хотелось уезжать. В гостинице его встретил Кузя. - Привет, Юр. Слушай, завтра последний концерт, потом ещё один день отдыха и едем домой. Разина сейчас успокоили, но он на тебя злой. - Мне похер, - очень грубо выразился Юра, проходя мимо Кузи. Потом обернулся. - Кузь, прости. - Не извиняйся. Я сам чуть Разина не убил. Только я так и не понял, что у вас случилось. - Ничего особенного, просто Разин пожалел, что я остался живым, когда в одну ночь не вернулся домой. - Гад ползучий, не могу. – Кузя сдержанно ругался, выбирая выражения. Юра шёл за ним. Дойдя до гостевой комнаты, они зашли туда. - Юрка! – все бросились обнимать парня. Когда Юру заключил в свои слишком горячие для продюсера объятия Разин, тот высвободился. - Шатунов, ты не офигел? Я же от чистого сердца обнимаю тебя! - Пошел ты! – послал продюсера Юра. - Да успокойся ты, блин! Че я тебе сделал, не пойму?! - Ничего особенного. – Юра нырнул в кресло и взял книгу по математике. - Пффф. – Андрей подошёл к креслу, в котором сидел Юра и вырвал из рук парня учебник. - Я с тобой разговариваю вообще-то! - Прекрати унижать меня на глазах у людей! – Юра поднялся и уставился прямо в глаза обидчика. Разин не выдержал зрительного контакта. - Может, тогда скажешь прилюдно, что я тебе сделал? - Ты пожалел, что я остался в живых! - Когда? - Когда отправил меня ночью в магазин, зная, что мне нельзя выходить на улицу в тёмное время суток! Ты, бл…ь, следующим вечером жалел, что я остался в живых, что меня не убил маньяк, жалел, что ему помешал Вячеслав Александрович Широков! Это нормально? - Чего ты врёшь, Шатунов? - Я могу страдать какой угодно фигнёй, могу дурачиться и сходить с ума, как хочу, но я никогда не вру! Лучше говорить правду, которая ранит, чем ложь, которая, якобы, успокаивает! В гостевую в разгар разговора вошёл Слава Широков. - Что происходит? - Он – Юра указал пальцем на Разина, - жалел о том, что я выжил, когда впервые ночевал в семье Брагина! - Ложь! Я не мог такого говорить! - Это не в тот день было, когда Шатунов пел, стоя на столе в гримёрной «Я тебе объявляю войну»? – уточнил Широков. - Да, в тот день. - Охренеть! – неожиданно воскликнул Широков и, подойдя к Разину, схватил его за воротник свитера. – ты что, продюсер, охренел совсем? Твое поведение уже давно на уголовку тянет, а тут вообще последняя капля осталась! - Я разочарован, Вячеслав Александрович, что вы верите Шатунову, а не мне, - прохрипел Разин. - Я всегда буду верить Шатунову.. А ты на грани ареста и суда. Понял, мразь?