Всё, что ты заслужил

После инцидента складывалось впечатление, что Эмис была сильнее заинтересована в выздоровлении Аккермана, чем он сам. Синяк на руке девушки действительно проявился, но совсем небольшой и желтушный, и прошёл он за пару дней, однако на Леви оказал весьма удручающее влияние, тот замкнулся и говорил лишь, если его о чём-то спрашивали. С помощью Кор наколенник он надевал каждый день, однако стоять в нём было действительно сложно — больная нога не ощущала опору, и Леви клонило в сторону. Сидя в своей комнате он все прокручивал ту сцену в голове. С чего безобидный жест девушки вызвал в нем такую бурю? И почему ему было не все равно на ее чувства, ведь будь это кто угодно другой, ему было бы откровенно насрать? Но Эмис действовала из лучших побуждений, и оттого несдержанность вызывала в нем стыд. Кор почти всё время была занята шитьем марлевых масок, ведением записей и приёмом пациентов, так что у неё было мало времени на разговоры, потому они молча кушали вместе, а потом расходились по комнатам. Несколько раз в день Эмис массировала ногу и заставляла Леви ходить по комнате в наколеннике и с костылем, после чего снова удалялась в кабинет, шить или настраивать перчатку, которая упорно не хотела работать, как задумывала девушка. — Так, Леви, хватит. Ваше мрачное настроение меня беспокоит. Что не так? — спросила Эмис, когда они рано утром в понедельник ехали в Западный район. — Ничего. — Я же вижу, вы раздосадованы. — Я в порядке. Чтобы не подцепить грипп они сидели в масках, так что видно было только их глаза. Леви смотрел в окно. Эмис уперла в него испытующий взгляд. — Как врач заявляю, вы не в порядке, и я не отстану, пока не пойму, что вас беспокоит. Наколенник неудобный? Вам не нравятся мои методы? Или я? Аккерман молчал, а девушка продолжала испепелять его обеспокоенным взглядом, в конце концов он тихо заговорил: — Мои срывы. Всю жизнь мой мерзкий характер выливался в неправильные решения, я старался ни о чем не сожалеть, но это, — он указал на запястье Кор, — почему-то заставляет меня жалеть обо всех моих неверных поступках. — Вот оно что, — удивилась девушка. Эмис глубоко вздохнула, собралась с мыслями и заговорила. — Похоже, в глубине души вы так и не смогли принять то, кем вы стали за все эти годы. Я думаю, у вас было нелёгкое детство, и для выживания вам пришлось стать сильным, может быть, даже жестоким. Это навсегда изменило вас, однако, вы выросли человеком, который, ради спасения неизвестных ему людей, упрямо шёл в бой, рискуя своей жизнью. У вас доброе сердце, а то что вы сейчас переживаете, только доказывает это. Уверена, вы всегда делали всё, что было в ваших силах. — Я бы мог не срываться на вас. Поступать умнее. Столько раз мог остановить Эрена. Убить Зика раньше. И ещё… Ещё много чего мог. — Нет, Леви. Вы не могли сделать другой выбор, это лишь уловки нашего разума, который не хочет принимать последствия наших действий, и рисует радужные вероятности, поступи вы тогда иначе, но что если бы стало только хуже? Я, как никто, знаю, что невозможно спасти всех и каждого, но если вы позволите, то я исцелю вас, для этого вы должны отпустить ваши тревоги и переживания. Тем более не думайте, что я вас хоть в чём-то виню. — Это меня и раздражает! Я причинил вам боль, а вы ведете себя, словно так и должно было быть. — Я знаю, как вам непросто, и с пониманием отношусь ко всему происходящему. Не понимаю только, почему вы так на этом зациклились? Ну не обижаться же мне из-за такой глупости, в самом деле. Тем более вы сразу извинились. У вас просто сработали отточенные годами рефлексы. Если бы я не трогала вас, этого не случилось бы. Так что перестаньте винить себя. В конце концов я делаю вам больно во время каждого массажа. — Вот как. — Да и характер у вас вовсе не мерзкий. Просто вам сложно доверять людям после всего, что с вами произошло, вот вы и выстроили вокруг себя неприступную стену. Ваше поведение оберегает вас от душевных ран, только и всего. «Да откуда она…» — Вы говорите так, словно знаете меня лучше меня самого. — Простите, это профдеформация. Я просто анализирую вас и всё, что я о вас знаю. Мне необходимо быстро находить подход к каждому пациенту и лечить не только тело, но и душу, ведь всё взаимосвязано. Я только хочу сказать, что в вашем поведении нет ничего странного, тем более вы можете попробовать измениться, если вам захочется. — Вряд ли у меня получится. Дерьмовый характер у меня с рождения. — Тогда просто продолжайте быть собой. Это лучшее, что вы можете предложить миру. Леви не понял этой фразы, но продолжать разговор не стал, они подъезжали, и пассажиры с соседних сидений потянулись к выходу. Аккерман задумался над сказанным девушкой, в очередной раз он отметил, что она успела хорошо проанализировать его и сделать пугающе верные выводы. Это и раздражало, и успокаивало его одновременно. Он не хотел, чтобы в его мозгах рылись, но слова девушки почему-то приносили ему облегчение, словно давали ему ответы на вопросы, которые он сам никогда бы себе не задал. Отметил Леви и то, что Эмис его действительно ни в чем не винила, словно она вообще не умела обижаться. Поезд остановился на станции, братья Крайты уже ждали на перроне. — У нас эпидемия, Эмис. Многие с гриппом полегли, — сообщил Билл. — Я это предусмотрела и привезла микстуру, возьмите коробку у мистера Аккермана. И вот, наденьте маски. В этот раз людей было намного меньше, больные гриппом в большинстве своём оставались дома, так что Эмис передала каждому пришедшему посетителю бутылочки с лекарствами, остальное Крайты должны были разнести сами. Лошадь Весну со сломанной ногой все-таки усыпили — об этом сообщил расстроенный Рори, вернувший Кор спицы, которыми она фиксировала перелом. Эта новость расстроила Эмис, она обняла мальчонку на прощание и решила по возвращении домой договориться о покупке новой кобылы для его семьи. Близнецов и других детей, что ожидали прибытия своего героя Леви Аккермана, девушка строго отправила по домам, во избежание их заражения. Прием пациентов шел еще быстрее. Помогая Эмис, Аккерман многое помнил с прошлой недели, так что та только изредка напоминала ему, что делать. Самым долгим был приём старика с загноившимся от занозы пальцем. — Ну, я ковырнул эту заразу ножичком, да видимо, по слепоте, так и не вытащил. Теперь ноет, гадина, он как палец распух! — Придется резать. Леви, подайте спирт, перекись и скальпель, пожалуйста. Аккерман отвернулся к окну. Вычистив рану, Эмис поставила туда дренаж, дала рекомендации и велела обязательно прийти через неделю. Больше на приём никто не пришел. Собирая вещи в саквояж, девушка сказала: — До обратного поезда еще много времени. Хотите, прогуляемся? Конечно, на костылях будет неудобно, но сидеть здесь не очень хочется. Леви кивнул. Они прошлись вдоль расчищенной дороги, потом свернули на тропку и прошли между руинами нескольких домов. — Давненько я здесь не была. Всё не было времени. Кажется, моя старая квартирка тоже где-то здесь. Ах, вот и тот самый дом. Обойдя разрушенную стену, Эмис залезла внутрь через проём окна. Побродив там некоторое время, она вернулась к Леви, и они зашагали дальше. В некоторых домах все еще жили люди. Кто-то махал Кор, узнав, кто-то даже приглашал зайти пообедать, но она отказывалась. Тропинка заворачивала вправо и в итоге по ней они вернулись к вокзалу. От увиденного Аккерман стал задумчив, но Кор вдруг заговорила с ним. — Двадцать шестое апреля. Десять утра. Время начала операции. Леви снова молча кивнул. Значит, впереди еще месяц подготовки. За делами и хлопотами время летело быстро. Завершалась вторая неделя пребывания Леви в Норфолке, он уже примерно составил для себя распорядок дня, который, конечно, часто менялся из-за занятости Эмис. Тем не менее в течение дня у него всегда было два, иногда три приёма пищи, вечерняя прогулка — при хорошей погоде, самостоятельная тренировка для поддержки формы и массажи, а перед сном он принимал душ и читал книги. Он также приноровился ходить в наколеннике, встречать пациентов или курьеров, чтобы разрабатывать ступню, Кор была только рада, что Леви не скучает. Поток подарков наконец иссяк, и коробку с крыльца убрали. Наконец пришло письмо от Габи с Фалько. У ребят всё было хорошо: они радовались, что подготовка к операции капитана идет по плану, и он интересно проводит время, однако большие сроки лечения их удивили. Ребята расспрашивали про Кор, других норфолкцев, сам город, и погоду. Капитан писал им объемное, но сдержанное письмо, упомянул праздник Равноденствия, пожар, поездки в Западный район и еще про свой наколенник, с помощью которого он уже мог кое-как стоять самостоятельно. Эмис постучала в дверь. — Леви, вы не заняты? — Пишу письмо. — Хорошо. Когда закончите, не могли бы вы ко мне зайти? Я буду в кабинете. Девушка сидела за столом, уперев подбородок в ладони и закрыв уставшие глаза. Перед ней лежала перчатка, которую она пересобрала уже несколько раз. Аккерман подошел и сел за стол напротив Кор. — Примерьте, — Эмис помогла застегнуть ремешок вокруг запястья, — Не жмет? — Нет. Наоборот довольно свободно. — Хорошо, так и должно быть для маневренности, теперь попробуйте подвигать пальцами. Погодите, дайте еще раз смажу. Эмис поводила по местам сгибов металлических частей маленькой кисточкой, обмакивая ее в темное масло. После этого Леви попытался сжать кулак, два металлических пальца медленно сгибались и разгибались вслед за здоровыми. Он не верил своим глазам. — Кажется, работает, — заулыбалась Кор. — Попробуйте потянуть за ручку или взять книгу со стола. Все получилось, так что Эмис решила усложнить задачу. Она начала кидать разные предметы и заставляла их ловить. Поначалу Леви на автомате ловил другой рукой, потом выронил пресс-папье, но приноровившись, поймал все остальное. Радости Эмис не было предела, наконец, она была довольна своей работой. — Просто прекрасно, что у вас осталось три пальца, иначе такой функционал руки был бы невозможен. — Я бы предпочел остаться со всеми, — съязвил Леви, все еще не привыкший к перчатке. — Порой ты правда невыносим! — хохотнула девушка. — То есть… Вы. — Ладно уж, Эмис. Перейдем на «ты». — ухмыльнулся Аккерман, — Спасибо. Искренне. Не понимаю, как вы все это… Как ты все это придумала? — Я понимаю механизм работы пальцев, нужно было только перенести эту механику перчатке, пришлось повозиться, но, кажется, теперь все отлично работает. Но вам, то есть тебе, нужно будет ещё пробовать писать и выполнять этой рукой множество других действий, например, подтягиваться или брать что-то мелкое с поверхности. Леви всё крутил пальцами, пытаясь понять принцип работы перчатки. Когда он тянул обрубки пальцев вниз, внутри конструкции натягивалась проволока, и металлический палец сгибался. — Очень странное ощущение. Я словно снова чувствую этими пальцами, хотя в действительности под перчаткой их нет. — Да, это вполне возможно, загадочный человеческий мозг часто показывает то, чего нет в реальности. У некоторых калек, например, могут болеть давно отсутствующие конечности. Предполагаю, что однажды учёные выяснят, что все наши чувства и болезни во многом связаны только с тем, что происходит внутри нашего черепа. Жаль, что живой мозг невозможно исследовать без последствий, иначе, наверное, я бы только этим и занималась. — Уверен, вы добились бы успеха. Ты. — Леви, у меня к вам… то есть к тебе, в общем, есть просьба. Не могли бы вы… ты попросить ребят выслать сюда УПМ? — Хм. Зачем? — этот вопрос отвлёк его от перчатки. — Если честно, я и сама пока не понимаю, просто эта мысль так четко всплыла у меня в голове… Мне кажется, УПМ может пригодиться при выздоровлении. Раньше при полетах у вас был сильно задействован поясничный отдел, сейчас этой нагрузки нет, а без неё позвоночник давно находится в непривычном для него состоянии. Конечно, я растягиваю поясницу, но этот не то, нет процесса мышечной стабилизации, и я предполагаю, что в будущем возможны осложнения. К тому же, возможно, увидев воочию принцип работы УПМ, я смогла бы создать конструкцию, которая позволила бы создавать портативные протезы на силе газовой тяги. — Не думаю, что это возможно, но я спрошу у Арлерта. — Спроси, пожалуйста. Ну, а если не получится, то ничего страшного. Эта странная просьба снова заставила Леви сомневаться в искренности Эмис. Быть может, это и есть ее цель — войти в доверие и выкрасть технологию Устройства пространственного маневрирования? Но зачем она ей? Леви терзали разные вопросы, которые задать напрямую он не мог. В голове его был диссонанс: если девушка способна придумать собрать перчатку, заменяющую ему пальцы, то и технологию получше УПМ примерно сможет выдумать. Однако с того дня и до конца его пребывания в Норфолке Кор ни разу не напоминала про УПМ, а сам Леви даже не спросил о пересылке устройства у Армина.