Искра во тьме

Личные покои Тиамат по совместительству служили ещё и второстепенной сокровищницей Камиры — здесь, в огромном помещении, выполненном под вид пещеры, лежали тонны золота, серебра и драгоценных камней. Монеты усеивали пол многослойным ковром, в котором то и дело попадались пятна рубинов, изумрудов, алмазов и их собратьев из других миров; особо ценные и крупные камни были вставлены в стены, впечатаны в потолок, с которого свисали золотые цепи с крупными звеньями; тут и там вздымались горы из разнообразного оружия, щитов всех форм, и даже доспехов, панцирей и шлемов, которых хватило бы на оснащение целой армии! Столь же богато украшенные религиозные символы, от крестов до серпов, отдельной мозаикой были выложены на стене позади Тиамат, показывая её отношение как ко всем верованиям во всех мирах, так и к папству Вечного Рима в частности. Тиамат не только создала Великий Дом Камира, она ещё была и участницей Великого Бунта, именно её пламя уничтожило лучших воинов Ватикана, наделённых крупицами божественной мощи... Правда, даже её сил не хватило на то, чтобы справиться с Ангелом, в последний момент спустившимся на помощь жителям Ватикана, а потому в тот день Тиамат потерпела своё первое и последнее поражение. Пережив проигрыш, она убралась в эту самую пещеру, сделав из неё центр и сердце Камиры, откуда не только руководила всем своим Домом, но и растила Наследника. Сейчас Наследник — прекрасный золотистый дракончик, чешуйчатый, но с пернатыми крыльями — весело играл на спине своей матери, которая была столь огромна, что легко могла бы поднять Сомбру на ладони. Единорог не без оснований полагал, что на обитель Тиамат были наложены чары расширения, либо она ещё каким-то иным образом увеличила размеры своей пещеры, поскольку по размерам она была чуть не больше Цитадели. Кроме того, на пещеру наложены сильные чары, а кажущаяся беспечность её стражи была лишь ширмой, поскольку ни одно существо или создание не могло попасть к Владычице, если только та сама этого не хотела. Как не претило Сомбре следующее действие, войдя в покои Тиамат, он склонился в глубоком поклоне, согнув передние ноги и низко опустив голову. Как и многие драконы, особенно такие крупные и сильные, Тиамат была очень высокомерна… Кроме того, так уж сложилось, что единороги во многих мирах служат драконам — либо как источник пищи, либо как рабы, либо как живые игрушки. Даже в Эквестрии драконы некогда «поднимали хвосты» на народ пони, и лишь копья напополам с боевой магией смогли приструнить крылатых ящериц. - Ты явился раньше, чем я ожидала. Голос Тиамат походил на рокотание грома, но эха не порождал, несмотря на акустику пещеры. Кроме того, несмотря на всю его силу и громкость, голос этот не оглушал: драконесса регулировала его таким образом, чтобы подавлять волю вошедшего в её пещеру, а не крушить барабанные перепонки гостя. Возможно, именно из-за такого приёма по шерсти Сомбры внезапно пробежала волна неприятной прохлады, вызвав у жеребца напряжённый оскал. - Я решил, что невежливо заставлять ждать Владычицу Великого Дома Камира, - выговорил он, стараясь как можно лучше скрыть возникшую неприязнь. - Редко кто удостаивается чести быть приглашённым в Огненную Цитадель по её личному приказу. Золотой дракончик издал мяукающее рычание, будто поддерживал слова Сомбры. О Наследнике Тиамат было известно совсем немногое, поскольку мать всячески оберегала его, постепенно готовя себе замену — и многие понимали, что происходит это вовсе не от того, что жизненный срок Тиамат подходит к концу. Сомбра тоже догадывался, что подготовка Наследника и набор сторонников и союзников для противодействия иным Великим Домам — вещи взаимосвязанные. - Ты поступил верно, единорог! Голос продолжал звучать с тяжёлой силой, и под шерстью жеребца пробежал холодок. Он поморщился, невольно переступая на месте и позвякивая золотыми монетами, лежащими под копытами. - Итак, ты готов присоединиться к Великому Дому Камира? - прогрохотала Владычица. Сомбра задрал голову, пытаясь разглядеть в полутьме под потолком пещеры морду Владычицы. Даже неплохо видя в темноте, Сомбра различал лишь общие черты, да пылающие золотые глаза дракона, ждущие от него положительного ответа. Вдобавок ко всему, холод теперь ощущался не только телесно, но и душевно, казалось, будто чьи-то щупальца пролезают в самое существо единорога, пробираясь и залезая всё глубже! - Нет, - сказал он хрипло, выдавливая слова с большим трудом. - К сожалению, я ещё не чувствую себя достойным присоединиться к Отверженным. Внезапно жеребец понял: голос Тиамат никакого отношения к этому чувству не имеет, что-то внутри сокровищницы влияло на него. Неужели драконесса придумала какой-то способ воздействовать на единорога, чтобы получить от него нужный ответ? Или же она имеет какой-то иной план, например, хочет вызвать у единорога раздражение, злобу, а затем испепелить его своим пламенем за слишком резкие слова? - Как? Ты смеешь отказаться от моего предложения?! - Я не считаю, что принесу пользу Камире, - борясь с раздражением, которое приходило на место холода, Сомбра покачал головой. - Мне ещё недостаёт способностей, чтобы сослужить хорошую службу… - Достаточно оправданий! - заревела Тиамат. - Помни, что таких предложений дважды не делают, единорог! Я дам тебе ровно одну минуту, чтобы принять верное решение! Холод растаял без остатка, но свою задачу выполнил: каждая клеточка тела жеребца, каждая нить его существа была сейчас пропитана зловещей напряжённостью, злоба туманила сознание, почти ощутимой силой раздвигала его челюсти, обнажая острые зубы. Сосредотачиваясь на обуздании своих чувств, Сомбра заставил себя сосредоточиться на сокровищнице, взглядом он пытался понять, что же именно так странно воздействует на него. Теперь он понимал, что оказался в ловушке, и единорогу необходимо было собрать всю свою волю, чтобы из неё вырваться! Но для этого он обязан был установить источник угрозы, понять, что именно воздействует на него, буквально сводя с ума! - Я подумал, Владычица, и лишь ещё больше убедился в том, что недостоин служить тебе, - объявил он, управляя тоном так, чтобы в нём не скользнуло и тени непочтительности. - Позволь мне улучшить свои навыки и способности, чтобы я мог лучше сослужить на благо Великого Дома Камира. В воздухе, пропитанном драконьем духом, ощутимо расходился запах серы или чего-то похожего. Тиамат раскрыла пасть, но Сомбра продолжал стоять недвижимо, спокойно ожидая, когда схлынет первичная и самая сильная волна ярости, и Тиамат будет готова слушать его дальше. На его счастье, драконесса и вправду сдержалась, не став выпускать пламя в сторону единорога, и тот решился продолжить: - А со своей стороны я могу обещать, что на всё время, требующееся мне для этих дел, я не присоединюсь ни к одному Дому. Ни к Малому, ни к Великому. Говоря эти слова, Сомбра наконец-то увидел тот предмет, что столь странно влиял на него: прямо под указательным пальцем левой лапы Тиамат лежал небольшой чёрный кристалл, быть может, даже тот, который он и сам создавал когда-то для ювелирного магазина. Лёгкий красноватый отсвет говорил о том, что кристалл был зачарован, но эту магию точно создавал не сам жеребец, собственное магическое воздействие он бы узнал безошибочно. Тем не менее, что-то родственное сущности Сомбры в этом кристалле всё же было, не зря он так сильно воздействовал на него. Вероятно, что Тиамат или кто-то из её слуг, хотя бы та же Шайтана, Епископ Камиры, могла настраивать мощность магии, заложенной в кристалле, но неожиданный визит Сомбры спутал её планы, не позволив использовать колдовства на полную мощь - Твоих слов мне недостаточно! - голос Тиамат звучал всё так же грозно. - Что ещё ты можешь представить мне в доказательство? По-видимому, это была последняя попытка драконессы заставить Сомбру совершить ошибку, но как бы не кипела сейчас его кровь, разогретая влиянием кристалла, он не пошёл на поводу у туманящей разум злости. - Я никогда не нарушал своего слова, - твёрдо сказал жеребец. Мелкий дракончик перебрался куда-то на хвост Тиамат, сверкая золотым отсветом в глубине её пещеры и снова подтверждая, что её размеры были слишком велики даже для Огненной Цитадели. - А чтобы ты не испытывала никакого сомнения в моих словах, Владычица, - добавил Сомбра, видя, что Тиамат слегка заколебалась, во всяком случае, не спешила с ответом. - Я подам тебе дружеский совет. Выброси этот кристалл, поскольку он может воздействовать не только на меня, но и на твоего сына. - Убирайся, - резко произнесла драконесса. Сомбра с почтением поклонился и попятился к выходу, стараясь ступать как можно тише, чтобы звон монет не раздражал Владычицу. Не успел он вернуться к двери, как та щелчком когтя бросила кристалл ему под ноги. - И забери с собой эту дрянь. На миг черты Сомбры страшно исказились: глаза налились кровью, морда вытянулась, клыки словно бы увеличились в размерах, а грива распалась уже знакомыми Твайлайт дымными клочьями. Впрочем, он смог удержать себя в копытах, и телекинезом покрепче окутал кристалл, создав слабую, но всё-таки надёжную преграду от его излучения. - Благодарю тебя, Владычица. Стараясь держать кристалл подальше от себя, Сомбра развернулся и покинул обитель Тиамат.