Дворец Хэмптон-Корт, Англия
Средних лет мужчина, возведённый в чин герцога Корнуолла, наперекор традиции даровать данный титул старшим сыновьям короля, перекинул ногу на ногу, уткнувшись носом в пожухлый, десятилетней давности лист. — Значит свадьба? — Джаспер перевёл взгляд на кардинала, снова удивляясь тому, как эта старая рухлядь всё ещё дышит. — Лю… Генриху это не понравится. Вулси сглотнул. Новый герцог Корнуолла пугал его. Было в нём что-то противное Богу, но, что конкретно, кардинал так и не понял. — Этому соглашению много лет, — сказал так, будто это действительно было весомой причиной. — Это поможет Франции и Англии установить мир. — Будто этим грязным подобиям высших существ ещё может что-то помочь, — под нос буркнул Джаспер, снова пробегаясь взглядом по строчкам на бумаге. — Простите? — Вулси прочистил ухо, не разобрав тихую ругань оппонента. — Генрих не собирается жениться, — отмахнулся Джаспер. Генрих, конечно, может и собирался, чего нельзя было сказать о нынешнем постояльце его местами подбитой тушки. Дрожащей, морщинистой рукой кардинал потянулся к кувшину с водой. От такого заявления советника ему стало дурно. Король, да без королевы, да без потомства! Неслыханно! — Возможно, вам следует объяснить ему, какие блага это принесёт королевству. — Какие же? — Джаспер выгнул бровь, оторвавшись от соглашения. — Французская принцесса не только неслыханно хороша собой, но и богата, — зашёл с козырей Вулси, слегка расправив плечи. — Её приданное пойдёт на пользу нашей казне, а её набожность… — он мечтательно закатил глаза. — О ней ходят легенды! Папа благословит этот союз. Губы герцога тронула нехорошая усмешка. Упоминание Папы Римского вызывало у него эрекцию, особенно, когда он представлял, как истошно тот будет верещать, пока… — Ладно, Вулси, я поговорю с ним, но обещать ничего не могу. Ему не нужна жена, ему достаточно ваших придворных шлюшек… — Шлюшки? Кто сказал шлюшки? Кардинал и советник резко обернулись. Люцифер стоял в дверях, поправляя рукава рубашки. Он плохо спал этой ночью и сейчас выглядел немного подавленным, но от этого не менее пугающим. Пугающе великолепным, так говорили про него во дворце. Высокий, крепкий, статный. Никто и подумать не мог, что вечно болезненный доходяга Генри, второй на очереди на трон, вырастет… таким. Справедливости ради, он так и не вырос, и шесть кубиков пресса были исключительной заслугой поселившегося в его теле дьявола. Кардинал робко поднял взгляд, всматриваясь в чёрные, словно бездна, глаза короля. Он мог поклясться, что раньше глаза Генриха были серыми, но, конечно, он мог ошибаться. Люцифер поприветствовал старого друга кивком головы, а затем обернулся к кардиналу, шутливо кланяясь тому. — Как дела, Вулси? Так побледнел, словно приведение увидел, — король сел за стол, закидывая на него ноги. — Или, лучше сказать, плёл интриги за моей спиной? Джаспер рассмеялся. — Вулси и заговоры? Где такое видано? Кардинал согласно закивал головой. — Ни в коем случае, ваше Величество. Мы лишь обсуждали ваш брак с французской принцессой. В руках короля быстро оказались спелое яблоко и нож. Он принялся счищать кожуру, припоминая, что обещал подумать над тем, чтобы взять в жёны какую-то там расчудесную человеческую шлюху. — И что вы решили? — Люцифер закинул дольку яблока в рот, уставившись на кардинала. Вулси в ужасе сглотнул. Джаспер ответил за него: — Что тебе неплохо было бы жениться на этой, — он посмотрел в листок, припоминая имя девушки. — Виктории Элизабет Валуа. — Француженка? — уже потеряв всякий интерес к этому разговору, переспросил Люцифер. Если она не могла дать ему дельный совет на кон того, как заставить людей сделать всё для того, чтобы попасть в Ад, пригодиться ручная девчонка на соседнем троне могла ему разве что в качестве подставки под виски. Впрочем, будь она хоть немного так же распущена, как придворные графини, Люцифер с радостью встретил бы её в Аду. Кардинал закивал головой. — Слышал, что француженки необычайно хороши в постели, — лёгкая усмешка тронула изящный рот короля. — Думаешь ли ты, Джас, что это весомая причина взять её в жёны? — Думаю, что вполне неплохая. Вдобавок Вулси обещал гору денег и благословение Папы. Люцифер задумался, но совершенно не над тем, чем следовало в силу его земного статуса. Он посмотрел на кардинала, затем на дверь. Вулси всё быстро сообразил, засобиравшись. Когда тот вышел и они остались наедине, Джаспер открыл рот, но Люцифер вскинул руку: — Избавь меня от этой казуистики, Джаспер. У меня нет времени на абсолютно бессмысленный брак с французской принцессой. Я опаздываю, — он посмотрел на часы над камином, растянув губы в ухмылке. — Мне нужно развалить католическую церковь. Герцог закатил глаза, осознав тщетность своих будущих доводов. — Она приедет через четыре дня. Джаспер полагал, что титул советника был производным от глагола «советовать», то есть — наставлять, в его понимании, на путь истинный, как бы, прости Господи, по-христиански это не звучало. — Так и быть, если она будет достаточно хорошенькой, я её трахну.Замок Шамбор, Франция
Молодой человек являл собой великолепный нормандский типаж: золотистые волосы, синие глаза, белые зубы, яркие губы. Свежесть и бархатистость его кожи, как это бывает у северян, придавала некую изнеженность, чуть ли не женственность его красоте. Девушка, удерживающая его у себя между ног властью данной ей по праву рождения, впрочем, несмотря на некоторое их родство, была его полной противоположностью. И, хотя в обоих текла кровь династии, Виктория Элизабет, младшая дочь короля Франциска Валуа, от отца позаимствовала разве что синеву глаз, во всём остальном, в том числе и характером, будучи точной копией своей матери. Она была Францией: изящной и грациозной, грозной и капризной. Дино повезло меньше: рождённого вне брака от любовницы короля мальчика прозвали бастардом. И, хотя отец не чаял в нём души, порой даже больше, чем в остальных своих, законнорождённых сыновьях, жизнь при дворе его была лишена дарованных другим братьям и сёстрам привилегий. Виноградная бусина, редкий деликатес для такой поры года, дразняще опустилась на самую чувствительную точку женского тела. Сквозь стиснутые зубы Виктория со свистом втянула воздух. При французском дворе в последнее время стало слишком скучно. В ожидании скорой свадьбы всех любовников юной принцессы казнили, и ей оставалось довольствоваться тем, что осталось. Впрочем, она полагала, что Дино был весьма хорош. Несмотря на робкий, почти девичий характер, язык у него был отличный. — Чего ты медлишь? — в нетерпении простонала Виктория, опутывая тощими лодыжками шею… брата? Дино нервничал. Всё это казалось ему не совсем правильным, даже несмотря на то, что родственниками они были лишь наполовину. Все браки между королями в те время были родственными, порой женились даже полнокровные братья и сёстры, но от этого ему, почему-то, было не легче. Между ног французской принцессы было красиво. В отличие от других женщин, которых он уже успел попробовать, промежность Виктории напоминала ему нежный, нераскрывшийся бутон розы. Там у неё совсем не было волос, и Дино, кажется, это нравилось. Вдобавок ко всему она очень приятно пахла и на вкус была словно сладкий мёд, что было странным: при дворе ходили слухи, якобы женщины, имеющие многочисленные половые связи, воняют тухлой рыбой. Принюхался, огляделся, поднял синие глаза выше туда, где минутой назад оставил отпечаток зубов на молочной коже, ещё… Виктория недовольно нахмурилась, приподнявшись на локтях. У них было не так много времени, и ей не нравилась его нерасторопность. Ей вообще не нравилось ничего, что в той или иной степени можно было списать за слабость: трусость, жалость, нерешительность, упаси Боже, сострадание. Франциск полагал, что его жена могла зачать их младшую дочь от самого Дьявола. Под натиском недоброго огня в синеве её глаз, Дино, не разрывая зрительного контакта, чтобы убедиться, что Викторию всё устраивает, коснулся языком маленького чувствительного бугорка. Девушка одобрительно хмыкнула, и он опустился ещё ниже, проталкивая спелую виноградину ей между ног. Это казалось ему странным занятием. — Маман! — от неожиданности Виктория резко сжала ноги, лишая Дино доступа к кислороду. Тот в панике затрепыхался, но смерть между ног принцессы была ему куда больше по душе, чем от гнева её матери. Королева ворвалась без стука, предупреждения и, естественно, приглашения. Она терпела выходки дочери вот уже восемнадцать лет к ряду, но бастард на кону прибытия английского посла вывел её из душевного равновесия, даже если там, в этом самом равновесии, она, к слову, никогда и не находилась. Клод вцепилась пальцами в спину Дино, за шиворот, громко ругаясь, оттягивая его от дочери. Она правда пожалела о том, что не задушила ублюдка ещё в детской колыбельке, когда одна из любовниц Франциска удумала разродиться потомством. — Но маман! — снова закричала Виктория, перетягивая своего нового любовника на себя. Дино мог лопнуть или разорваться. — Не мамкай мне тут! — взревела королева. Дино упал на пол. Виктория позеленела от злости, вскакивая с кровати. Стражники стыдливо опустили взгляд, и две французские чумы замерли друг на против друга, словно матадоры на арене. Принцесса сжала ноги, вспоминая о кусочке винограда. Под гневным взглядом матери она запустила под юбку руку, и снова закричала: — Ты не смеешь так врываться! У королевы глаза на лоб полезли, когда невесть откуда её дочь достала виноградину и закинула её себе в рот. — К вечеру мы ожидаем посла Генриха. У тебя свадьба на носу, а ты… — Она пыталась выбросить из головы мысли о том, откуда всё же Виктория достала кусочек винограда. Могло ли быть, что у неё под юбкой был потайной кармашек? — Ааааа! — Принцесса вцепилась в растрёпанную прическу руками, вышагивая по комнате без корсета и… вообще без всего сверху. — Как же я тебя ненавижу! Дино в ужасе засобирался, понимая и, к его сожалению, помня, чем обычно заканчивались ссоры матери и её дочери. Один раз они сожгли целое восточное крыло замка. Королева расхохоталась, следуя за Викторией по пятам. — Ты, знаешь ли, тоже не подарок! Но выйдешь за короля Англии, и это больше не обсуждается. Виктория схватила канделябр, импульсивно швыряя его в сторону Клод. Она полагала, что жить станет куда проще, если он попадёт королеве в глаз. Королева увернулась, и подсвечник упал на пол. Дино аккуратно убрал его в сторону, подбирая свои штаны. — Если ты так хочешь этого антихриста, выходи за него сама! Не знаю, роди ещё дочь, что хочешь делай. Я не выйду за него! — Ты посмотри какая верующая! Надо же! Тебя к Богу потянуло до или после того, как ты переспала с половиной замка? — Вот видишь, маман! Я не девственница, я просто не могу выйти замуж. Решив, что так мать не убить и нужен план похитрее, Виктория взялась за графин с вином, надеясь напиться до беспамятства. И, хотя всё то, чем она обычно занималась, шло в разрез с католическими учениями, девушка считала себя достаточно набожной, чего нельзя было сказать, судя по слухам, о молодом короле Генрихе. — Ты ещё здесь, бастард? Дино как раз открывал дверь, надеясь оставить свой уход без внимания. Принцесса сделала три больших глотка, на четвёртом теряя контроль над кубком. Клод перехватила инициативу из её рук и тоже выпила, матеря английского короля на чём свет стоит. До неё тоже доходили слухи о его противных Богу высказываниях, о его поддержке люцианства, уже захватившего северные провинции Германии. Но то была корона Англии, то был их единственный шанс… Обе перевели дух, немного остыли, сев у окна. — Ты должна, Виктория, — прошептала королева, удерживая дочь за подбородок, вглядываясь в её налитые сопротивлением глаза. — Ради Франции, ради своих братьев. Виктория знала это. Таков был её долг. Она вспомнила о Генрихе и Франциске, находящихся в заложниках у короля Англии, и в её глазах застыли слёзы. Генри было всего восемь. — Я убью его, маман, — вдруг решительно заявила девушка, тыльной стороной ладони утирая сопли с лица. — Убьёшь, милая, — кивнула головой королева. — Но сперва, ты заберёшь у него Англию. — Но как? — Виктория удивлённо распахнула глаза. В их предыдущий план это не входило. — Ты родишь ему сына, следующего короля Англии, а затем убьёшь Генриха.