Play Nice

Никто не был до конца уверен, как именно Мирная Тирания оказалась в том состоянии, в котором она сейчас пребывала. Откровенно говоря, судно функционировало хуже, чем насквозь проржавевшая довоенная мусорная баржа. Тарн знал, что не может обвинять кого-либо из своей команды — свое желание разрушать они обычно выплескивали вне борта Мирной Тирании, попутно строго соблюдая график технического обслуживания. Десептиконское Подразделение Правосудия, застрявшее на необитаемой планете вдали от Мессатина, вынуждено было фактически прекратить свою деятельность, пока судно не оказалось бы починено. Хорошо, что у них не было крупной очереди ботов из Списка, обзаведшихся точными местоположениями благодаря медленной работе Каона, иначе чувство прерванной погони быстро переросло в возмущение. — Сэр? — Что ты нашел, Каон? — Тарн взглянул на меньшего бота рядом с ним, скрестив руки на груди. — Мы закончили осмотр корабля, — доложил Каон, выпрямившись в полный рост и расправив плечи. Несмотря на это, он все еще оставался ниже уровня плечей Тарна, что в тайне очень радовало последнего. Каон, однако, выдержал многозначительную паузу, прежде чем продолжил. — Боюсь, только один из шатлов остался в рабочем состоянии после столкновения. Ах, да. Столкновение. Тарн поморщился на этом слове. Возможно, это слово достаточно точно описывало их приземление, но стоило ли Каону так прямо заявлять об их неудаче? — И наши припасы?.. Каон плотно сомкнул губы и нервно дернул плечом. Неосознанное проявление эмоций в виде потрескивания электричества вдоль его тела заставило Тарна выгнуть под маской оптическую дугу и повторить вопрос, но уже на пол тона ниже: — Что с нашими припасами, Каон? — …их недостаточно. Вторая оптическая дуга Тарна также поднялась. Следующие несколько мучительных кликов он бурил взглядом своего подчиненного, медленно сужая оптику. — И что именно ты подразумеваешь под этим? Потрескивания статики резко усилились, но были быстро подавлены, поскольку Каон прекрасно понимал, насколько мощным мог быть полноценный разряд. Он сделал глубокий вдох, пускай их вид в этом и не нуждался, после чего медленно стравил воздух с шипением. Не более, чем отвлечение внимания. Тарна это лишь сильнее раздражало. — Я подразумеваю, что любой оставшийся на планете не продержится до возвращения шаттла. — Не продержится в том смысле… Что деактивируется? — уточнил Тарн, добиваясь ясности в заявлении. Из всех его подчиненных Каон меньше прочих был склонен скрывать правду, но потенциальная деактивация была бы очень серьезной проблемой. Тарн очень хотел прояснить, имелось ли в виду что-то менее серьезное. Каон не удержался от очередного ненужного вздоха и осел. Питомец сочувственно заскулил и ткнулся в ближайшую руку хозяина. Пока Тарн с прищуром уставился на прирученную турболису, Каон рефлекторно потрепал питомца за поврежденный аудиорецептор. — Я имею в виду, сэр, — наконец произнес Каон, сфокусировавшись на турболисе. — .деактивацию. И еще… Возможно, вы не заметили этого, но Вос и я уже это ощутили, как и Никель. Наверно, это связано с нашими меньшими размерами. Тарн нахмурился от того, как Каон старался избежать обсуждения проблемы. Как обычно, командир вложил немного фирменного шарма в свои следующие слова. — И что же такого я мог упустить, Каон? Меньший мех вздрогнул, ощутив на себе толику способностей Тарна, и турболис заскулил, когда пальцы Каона сильнее впились в сочленения его брони. Тут же Каон принялся успокаивать зверя, после чего продолжил: — На этой планете распространены… бактерии. И они, похоже, жадны до живого металла. Как только они приспособятся, то поразят и нас тоже. Из всего, что мог бы сказать Каон, этого Тарн точно не ожидал. Он озадаченно наклонил шлем, надежно сдерживая собственное поле, чтобы не выдать свое состояние. — Ты намекаешь на то, что у нас… бактериальная инфекция? То есть, органическое заболевание? — В точку, — подтвердила Никель, подъехав к ним. Она заранее бросила на Тарна укоризненный взгляд, уверенная в том, что он собирался отчитать Каона за такое абсурдное доложенье. Она была права, но Тарн никому бы, кроме себя, в этом не признался. Остановившись у ног командира, Никель уперла руки в бока и пристально уставилась на него. — Если ты хотя бы предложишь кому-то остаться тут, пока кто-нибудь другой смотается до Мессатина или еще куда за запчастями для ремонта, я приварю твою корму к капитанскому креслу, чтобы именно ты здесь и остался. Тарн, уже успевший свыкнуться с непростым характером Никель, ничуть не сомневался, что она доведет угрозу до конца. В конце концов, он уже видел такое раньше. Такая особенность вообще хорошо прослеживалась среди медботов. — Я полагаю, эти бактерии не последуют за нами с планеты? — Нет. Они не переживут путешествие через ее атмосферу, — поспешила заверить его Никель. — Я уже проверила это в лаборатории. — Что до корабля? — Не беспокойтесь, сэр, — вставил свое слово Каон. В присутствии Никель ему было гораздо спокойнее. — Корабль останется нетронутым, если не считать уже полученных повреждений. Как я уже упомянул, бактерии предпочитают живой металл. Несмотря на заражение, ни один корабль не был даже надкусан. — Хорошо, тогда, — произнес Тарн, сцепив пальцы за спиной. — Похоже, что наш дальнейший курс ясен. Передайте остальным, чтобы подготовили шаттл и все, что понадобится для полета. *** Вот что Каон не осмелился сообщить ему о шаттле, так это то, что он был самым маленьким из имевшихся. И самым медленным в придачу. Переполненный от экипажа, количества топлива и вещей, которые отдельные члены команды сочли необходимыми, шаттл стал невероятно тесным. Настолько тесным, что напоминал Тарну о вещах, которые он предпочел бы забыть. Кроме того, это привело к совершенно другой проблеме. Той, которой не существовало на корабле размером с «Мирную Тиранию». Тарн изо всех сил старался игнорировать ее, почти не покидая крошечное пространство, служившее ему и офисом, и квартой, если только это не было жизненно важно. К сожалению, ситуация влияла на него не меньше, чем на всю остальную команду, а может даже больше. Как командир ДПП, по собственному указу Тарн попадал под действие Устава. И этот указ означал, что он теперь должен был выслушивать все жалобы членов экипажа. Каждую Маленькую Претензию Чем больше циклов проходило в путешествии на их маленьком безымянном шаттле, тем больше жалоб попадало ему на стол. Но по мере того, как число документов увеличивалось, подчиненные все чаще стремились высказаться Тарну в лицо. Сначала это был Тесарус. Затем Хелекс. Затем Вос. Затем Каон. Затем Тесарус с Восом, наступавшим ему на пятки — эти двое вечно ссорились друг с другом. Затем Вос с гневной тирадой на древнем диалекте, поскольку Каон извинился перед ним недостаточно искренне. Затем Каон с криками, поскольку Хелекс и Тесарус высмеивали каждое сказанное им слово. (Эта ситуация привела к тому, что всех в отсеке ударило током, отчего Каон немного смутился, и Тарн выгнал всех из своего кабинета на повышенных тонах, не хуже автоботской сирены.) Что было дальше? А потом появилась Никель. Она не потрудилась позвонить в звонок или хотя бы постучаться. Нет, Никель просто ворвалась в кабинет Тарна, подъехав сразу к его рабочему столу, небрежно забросив ему свежий датапад. Тарн сел, прислонившись к столу за очередной административной работой, которую требовала от него его должность. Изогнув оптическую дугу от вида сердитого выражения на фейсплейте Никель, Тарн все же начал разговор первым. — Да, моя дорогая Никель? — После того, как ты прочтешь это, — она указала на новый датапад на столе. — Мы с тобой должны будем поговорить. Взгляд, каким одарил ее Тарн, должен был заставить кого угодно скрыться из поля видимости, а лучше вообще броситься в бега, но в Никель было то, что отличало лучших медиков. Она показала это еще в самую первую их встречу. — Конечно, — в конце концов сдался Тарн, потянувшись к планшету. — Мне сообщить тебе, когда я закончу? — О, я пока подожду тут, — заверила его Никель, запрыгивая на один из двух стульев, установленных по ее сторону от стола. Она скрестила руки на груди и одарила командира резким взглядом. — Прочти это. Он едва сдерживался, чтобы не дернуться под острым взглядом феммы. Прочистив вокализатор короткой вспышкой помех, Тарн согласился: — Да, конечно, Никель. Прикосновение его пальца оживило экран, и на нем проявилась длинная серия медицинских отчетов. Тарн снова бросил взгляд на Никель, уточнив: — Я точно должен это прочесть? Мне казалось, что даже в наши дни медицинские записи являются личной информацией. — Обычно так и есть, — довольно резко произнесла Никель. — Однако там отображена информация только за ту пару недель, что мы были на этом проклятом шаттле. Лицо Тарна скрылось в тени маски, когда он взглянул ниже и подумал, насколько бесконечно длинным был документ. — Ах… Понимаю. — Разве? — слова Никель оставались такими же резкими, а ее оптика сузилась тем ужасающим образом, как умели делать только медики. Тарн нахмурился, чтобы не съежиться от выговора. Он сосредоточил свое внимание на пролистывании отчетов, чтобы Никель могла убедиться в его словах, но скоро сам не заметил, как оказался поглощен непрерывным списком травм. Мелкие или почти несущественные, они были нанесены его подчиненными друг другу. Пытаясь соотнести травмы с различными истериками, устраиваемыми в его офисе, Тарн был удивлен, обнаружив, что лишь небольшое количество посещений Никель были связаны с ними. Он добрался до конца документа прежде чем обнаружил, что сильно углубился в отчеты. В последнем, например, говорилось о том, что несколько пластин брони Хелекса были злонамеренно пропущены через измельчитель Тесаруса, после чего частично расплавлены для Питомца. Тарн не стал бы сильно возражать против последнего, если бы не эффект, который это могло бы оказать на Каона. Со вздохом командир положил планшет перед собой. Он сложил руки вместе, после чего оценивающе оглядел одну сторону своего кабинета. — Итак? — Никель, очевидно, не желала больше терпеть ожидание. С тяжелым вздохом Тарн снял свою маску и ощутимо сжал переносицу между большим и указательным пальцем. Прикрыв оптику, командир сосредоточился на работе своих вентиляционных систем. Воздух в помещении, как Тарн неожиданно заметил, оказался затхлым, как если бы барахлили системы шаттла. Кто-то не выполняет свои обязанности по техническому обслуживанию. Тут же Тарн задался вопросом, что еще на этом крошечном шаттле оставалось без присмотра. Сделав ненужный вдох, Тарн уже было открыл рот, как вдруг его прервали даже прежде, чем он успел что-либо сказать. Дверь его кабинета распахнулась, и внутрь ввалилась оставшаяся часть его команды. Они перекрикивали друг друга и толкались. — Достаточно! — скомандовал Тарн, вложив в голос достаточно силы, чтобы вся эта шумная орава мгновенно замолчала. Ударив по столу, отчего его маска подпрыгнула на несколько нанометров, Тарн поднялся на ноги и одарил всех присутствующих жестким взглядом. Убедившись, что все внимание теперь достается ему, Тарн позволил себе еще один вздох, после чего сказал: — Мы остановимся на ближайшей гостеприимной планете. От команды донеслись смущенные перешептывания, а Никель со своего места выгнула орбитальную дугу. — Я понимаю, что ситуация была… тяжелой для всех нас, — сказал Тарн, переводя взгляд с одного меха на другого. Никто из них не был обеспокоен таким вниманием к собственной персоне, даже Питомец, свернувшийся за ногами Каона. — Таким образом, я даю всем нам небольшую передышку. Мы разобьем лагерь на планете, после чего проведем несколько занятий по сплочению команды. Никто в комнате не издал стон отчаяния, хотя наверняка хотелось, и Тарн ощутил небольшое удовлетворение от их субординации. Да и Никель, похоже, выглядела довольной.