Круиз

      Я стою в зимнем лесу, подняв голову к небу, и смотрю на заледенелые ветви деревьев. Кажется, что снегопад подобен конфетти - сыпется в разные стороны и приземляется блестящими снежинками на кожу лица и рук. Ветер завывает сильнее, заставляя поежиться и обхватить себя руками. Опускаю взгляд и смотрю на темную рубашку, которая совсем не спасает от холода. Тропинки давно занесло большим слоем снега, но я продолжаю стоять на месте и не пытаюсь убежать.       Несмотря на суровую погоду, абсолютно не ощущаю холод. Топчу босыми ногами снег, но ощущаю только тепло, которое постепенно разливается от кончиков пальцев и переходит в центр груди, где концентрируется и превращается в комок горячей энергии. Она ищет выход в каждой клеточке тела, и меня одолевает ощущение, что я могу разлететься на миллион осколков от этого фейверка внутри.       Зима - время мрака. Я чувствовала, как он просачивается и заполняет мою душу, но совсем в другом плане: притаилась тревога, с которой я озиралась по сторонам и не могла понять, куда нужно бежать. Теперь же все чувства обострились. Я наклонилась и стала всматриваться в лес. И там, где-то далеко, точно кто-то был. Он стоял и смотрел на меня сквозь кроны деревьев. Его страшные глаза расширились, и он начал идти в мою сторону. Даже на таком огромном расстоянии я слышала, как под ногами хрустит снег. Он шел, аккуратно отодвигал ветки и перешагивал пни. Шел настолько уверенно и смело, что становилось невыносимо пугающе.       И я побежала. Бежала так быстро, что тонкие и колючие ветки цеплялись за одежду, разрывая ее. Вся кожа была в кровоточащих царапинах и гематомах. Но деревья стояли настолько близко друг к другу, что продолжали тянуться со всех сторон своими щупальцами, не давая убежать от этого существа.       Воздух обжигает легкие, заставляет замедляться с каждым следующим шагом, с каждым отчаянным рывком вперед, с каждым шумным выдохом, вылетающего из меня, заставляющего сделать судорожный и короткий вздох. Я задыхаюсь. Громко хриплю, пытаюсь выровнять дыхание и делаю большие глотки воздуха, но он слишком морозный, поэтому обжигает, энергия больше не похожа на теплый комок, она разрастается пожаром внутри меня. И каждая попытка дышать заканчивается провалом.       За моей спиной трещат стволы деревьев, которые раздвигает этот монстр. Он настолько огромен, что достает до макушек заснеженных деревьев. Снег сваливается с них, диким хрустом падает за моей спиной, заставляя бежать быстрее, перепрыгивать ямы и ручьи. Пожар усиливается с каждым движением, и на секунду, я хочу остановиться, чтобы это существо избавило меня от этой страшной агонии быстрее, чем я сгорю. Но остановиться я боюсь точно также, как попасть в лапы этого чудовища.       Страх несет меня вперед. Толкает в спину, наотмашь бьет ледяным ремнем между лопаток и заставляет бежать дальше. Воздух свистит в ушах, пока я бегу на исходе собственных сил, еле успеваю перепрыгивать через коряги, которые выступают из снега и впереди начинает виднеться мое спасение - свет. Просто свет, который большой стеной стремиться к небу. Но подбегая к нему, осознаю что это бетонная стена. Большая белая стена, тянущаяся во все стороны, перекрывающая путь к побегу. Разворачиваюсь лицом к монстру и оседаю на землю, сворачиваюсь в клубок и закрываю голову руками. Если бы я была олицетворением какого-то чувства, то была бы безысходностью.       Расслабляю каждую мышцу тела и жду неминуемого. Огонь постепенно стихает и разливается теплыми волнами по груди и ногам, заставляет чувствовать вибрацию, уходящую в почву и стену за моей спиной.       Он приседает передо мной, и я усилием воли заставляю себя смотреть в глаза этому монстру. Он пахнет лесом, бескрайней свободой, ледяной рекой и теплой ночью. И почему-то сейчас перестаю бояться. Зачем я бежала? Он же не такой страшный, как казалось на первый взгляд. И его глаза не настолько страшны, чтобы удирать от них через заснеженный лес. От него исходит такое приятное тепло, что хочется зарыться в него и никогда не выпускать из объятий. — Кто ты? — мой слабый голос звучит смешно на фоне его внушительных размеров, но он не обращает на это внимание и продолжает смотреть вперед. — Я - это ты, — думала, что голос монстра прозвучит грубо, но оказалось, что нет. Он прозвучал очень мелодично, как будто давным-давно он был обычным человеком, любившим петь песни и красиво читать стихи, а сейчас его заковали в это непонятное тело навечно. — Если ты - это я, то кто же тогда я? — он испустил что-то похожее на смешок и аккуратно раздвинул стену за моей спиной. Как будто раздвигать бетонные стены обычное действие, совершающееся ежедневно. Он жестом пригласил меня войти и я безоговорочно послушалась. Встала с земли, отряхнула порванную рубашку и сделала первый шаг.       Напоследок он коснулся моего плеча и прошептал: — Рейнбоу, — голос прозвучал как будто из под воды.       В эту же секунду неприятная вспышка ударила мне в лицо, заставляя прищуриться, практически ослепила меня. А звук моего имени все громче звучал где-то вдалеке. — Рейнбоу! Мы приехали, вставай быстрее! — Питер сидел рядом со мной в автобусе и тряс меня за плечо. — Все уже вышли, просыпайся!       Я медленно осмотрела автобус и поняла, что мы всех задерживаем. Кроме водителя, смотревшего на нас замученным взглядом, никого не осталось. Я быстренько схватила рюкзак, отгоняя остатки странного сна, и выбежала на свежий воздух.       Сегодняшняя экскурсия не была посвящена исторически важным местам, и это на самом деле меня порадовало. Я не хотела много ходить, поэтому была не против поспать, пока мы ехали в парк любви. Он был расположен достаточно далеко от отеля, из-за этого еще в начале пути я прислонилась к стеклу и незаметно для себя заснула. Наверное, укачало монотонно работающее радио, бубнеж Долорес, которая сидела сзади нас, и тихо включенная музыка Питера.       Маргарет что-то активно говорила, а когда увидела нас воскликнула: — Отлично! Все в сборе, — она поправила выбившуюся прядку и окинула нас долгим взглядом. — Итак, начнем...       Я оглядела толпу и поймала два взгляда: первый - Долорес, второй - Соарина. И если от Долорес я получила презрительную усмешку, то от Соарина скорее любопытство и заинтересованность. — Мы находимся напротив мэрии Филадельфии и это же место служит визуальной конечной точкой бульвара Бенджамина Франклина. Если присмотритесь, то сможете увидеть два сада, куда мы сходим чуть позже, и большое количество газонов, — она указала рукой в ту сторону, призывая толпу присмотреться к местности.       Кто-то начал дергать меня за рукав, и я невольно обернулась. — Соарин, не беси меня. Я хочу послушать Маргарет, — он стоял, склонившись ко мне и недовольно вздохнул. — Да это обычный парк с фонтаном и скульптурой со словом "любовь". Тебе правда интересно?       Если честно, то не сильно и интересно, но я же приехала не в номере сидеть! Да и рано утром ко мне зашел Питер, буквально заставил собраться и съездить в этот парк. А сейчас я стою в этом месте, задаваясь вопросом: Что же здесь особенного? — Даже если я отвечу, что мне неинтересно, что поменяется? — я повернула голову ближе к нему, но как только закончила говорить, уловила злой взгляд Долорес. — Ничего не поменяется, но скучающих станет на одного больше, — Долорес все так же продолжала смотреть на нас из глубины толпы. Ее взгляд слишком злой и давящий, прошелся по мне и перешёл на Соарина. — Теперь ты знаешь, что скучающих на одного больше. Что предлагаешь? — он продолжал стоять, склонившись к моему уху, практически утыкаясь своим носом в мою шею. — Может сбежим? — я покосилась на него. Может быть он бредит? После разных болезней иногда случаются осложнения. Возможно, это его случай. — Смешная шутка, — я рассмеялась, а сама уже подумывала о том, есть ли в Филадельфии хорошие врачи. — Эй, это не шутка! — он легонько толкнул меня в плечо. — Я абсолютно серьезен! Обидно даже, что ты не воспринимаешь мои предложения, как попытку уйти со скучной экскурсии. — Да брось, это выглядит, как предложение сбежать в Вегас и расписаться там, — он рассмеялся, а я снова словила на себе взгляд Долорес. — Скажи своему сторожу, чтобы так не смотрела на меня. Она смущает, — Соарин хмыкнул, но не повернулся к Долорес. — Она мне не сторож. — Хорошо, скажи это своей девушке. — И не девушка, — я хмыкнула и придвинулась к нему поближе. — Кем бы она тебе не приходилась, скажи ей, что ее взгляд мне не нравится, — Соарин хохотнул, выпрямился и встал чуть правее, тем самым перекрыв Долорес своим телом. — Так лучше? — он посмотрел на меня, а потом на Маргарет, проверяя, не мешаем ли мы всем. — Определенно, — он уже сделал шаг к Долорес, но я схватила его за руку. — Ты вчера валялся без сил, а сегодня ходишь по экскурсиям, может нужно отлежаться? — он окинул меня медленным взглядом, а встретившись со мной глазами, прошептал: — Валялся бы только для того, чтобы ты еще раз почитала мне перед сном, но к сожалению, мне стало лучше, — он ушел, оставив меня удивленной и растерянной в толпе людей.       Он как будто окунул меня в ледяную прорубь, а сам отошел посмотреть, как я судорожно ищу выход, хлопаю по поверхности руками и пытаюсь не утонуть. А вода безмерно напоминает его. Одно неверное действие и я пойду ко дну этой проруби, охваченная его пленом.       Что, черт возьми, со мной происходит?       Ещё немного побродив за Маргарет, поняла, что мне так скучно, что, кажется ещё секунда и усну прям на ходу. И, наверное, Соарин спровоцировал на мысли о побеге, эта идея уже не казалась дурной. Я физически чувствовала, что не хочу здесь оставаться - ноги затекали и я не могла стоять на одном месте. Вот гаденыш. Он буквально предложил вариант решения моей проблемы, но это решение переходило все рамки приличия. Я ведь приличная девушка? Так ведь?       Я набралась смелости подойти к Питеру, предложить ему свалить куда-нибудь, но найдя его взглядом, удивилась тому, с каким интересом он слушал Маргарет, рассматривая фонтан и клумбы вокруг него. Я решила, что не буду отвлекать его от столь «интересного» занятия и аккуратно направились в противоположную сторону от толпы. Резкое прикосновение к плечу заставило меня вздрогнуть: — Скитлз, ты куда это? Решила свалить и без меня? — не дав мне и слово вставить, он продолжил: — Знаешь, даже обидно как-то, это была моя идея.       Я посмотрела на него, как на придурка, хотя почему «как»? — Ладно, я прощаю тебя, пошли, — снова заговорил он с такой радостью, что сложилось ощущение того, что ему только что случайно перевели миллион долларов, сказав отставить себе.       В мои планы не входило брать его с собой. Да и меня начинало напрягать его постоянное присутствие в моей жизни. Не то что я была против, но когда в твою жизнь так ярко врываются люди, становиться не то что некомфортно, скорее необычно. Вот ты живешь спокойной жизнью, а через пять минут идешь с еле знакомым человеком сквозь толпу студентов, пытаешься скрыться от сопровождающей, чтобы что? Чтобы просто не было скучно на экскурсии. Такое оправдание придумываю я и буду яро верить в него.       Никого не предупредив, просто ушли за территорию парка и вышли на небольшую улочку в спальном районе Филадельфии. Всюду тишина, ветерок приятно охлаждает кожу, а из маленьких булочных доноситься пряный запах выпечки. Только почувствовав этот запах, рот заполняется слюной и я шумно сглатываю. Переведя взгляд на Соарина, понимаю, что весь путь, который мы проделали он наблюдал за мной. — Ты голодная? — он как-то неловко проводит рукой по волосам, но продолжает смотреть на меня. — С чего ты взял? — я смотрю на него, а потом перевожу взгляд на витрину булочной. Наверное, было бы и правда неплохо поесть, но ему я об этом не скажу. — Ты почувствовала запах булочек и сглотнула, а еще ты смотришь на прилавок с выпечкой, — он расплылся в самодовольной улыбке, как будто решил задачу или доказал теорему, которая изменит существование человечества. — Тебе показалось, — я прищурилась от палящего солнца и попросила его поторопиться, чтобы быстрее оказаться в теньке. Я уже сделала шаг вперед, как его голос остановил меня: — Нет, мы сейчас зайдем в кафе, ты закажешь что-нибудь покушать, — он оглянулся на большие часы, висевшие на здании и повернулся ко мне, — я все оплачу и мы нормально пообедаем, сейчас уже полдень.       И сейчас я стою перед выбором. Принять его предложение или отвергнуть? Живот предательски заурчал, а Соарин лишь хмыкнул, подтверждая свои догадки. Если я один раз приму его щедрость ничего страшного не случится. Моя гордость останется цела, бонусом я буду сыта не за свой счет.       Я кивнула и мы направились к ближайшему кафе с красивой витриной и открытой дверью, откуда и исходил этот божественный запах. Соарин резко остановился рядом со входом. Так же резко спрятался за меня и начал что-то тараторить про то, что там его знакомая, с кем он не хотел бы видеться и начал оттаскивать меня за руку в сторону.       Я бросила взгляд за стекло и увидела одиноко сидящую старушку. Она выглядела, как среднестатистическая бабушка: седые волосы, собранные в пучок, с морщинками на лице и маленькой сумочкой, стоявшей рядом. Ничего необычного, она просто пила кофе и читала газету, склонившись над столом. С большой вероятностью она нас и не замечала, не знаю почему Соарин так отреагировал на нее.       Он пытается спрятаться за мной? Это смешно! Он выше меня на две головы, а про ширину я вообще молчу. И сейчас практически тащит меня в сторону другого кафе, чтобы поскорее скрыться от этой знакомой. Да это как минимум не культурно! — Стой! Я больше не могу так быстро идти, — он упорно все это время тянул меня в сторону второго кафе, но не учел, что его один шаг равняется двум моим. Я запыхалась и волосы начали неприятно липнуть к вспотевшей коже плеч.       Но он все равно усердно тащит меня подальше от того кафе, не замечая протеста. — Да объяснись же ты! — меня раздражает его поведение. — Все объясню, скитлз, но чуть позже, — он разворачивается в мою сторону и наконец замечает мою отдышку и сбившееся дыхание. — Ты чего? — Я не успеваю! — он кивает, чуть присаживается и одним легким движением закидывает меня к себе на плечо. — Ты чего творишь, идиот? — мало того, что у меня есть ощущение, что он сейчас уронит меня, так еще и положил свои руки мне на бедра. — Убирай руки, ненормальный! — кажется мой визг слышит вся улица, но мне плевать. — Без проблем, только донесу тебя, — и он спокойным шагом преодолевает половину улицы, пока я брыкаюсь у него на плече, не стесняясь выкрикивать крепкие выражения. Заносит меня в какое-то кафе поблизости, ставит на пол и как ни в чем ни бывало ищет свободный столик, а потом ведет меня к нему.       Начнем с того, что никому не понравилось бы такое грубое обращение, так он еще и делает вид, что ничего необычного не произошло! Я поправляю задравшуюся футболку и обвожу взглядом помещение. Много столиков, красивые растения в горшках стоят практически везде, а этот божественный запах окутывает меня, как большой плед и заставляет на пару секунд забыть о случившемся ранее.       Уже сидя за столиком и смотря в окно, понимаю, что ситуация слишком неловкая. Он ушел заказать нам покушать, а мой взгляд невольно обращается к нему каждый раз, когда он показывает кассиру на булочки и сладости. Такой спокойный, как будто не бежал пять минут назад по улице, спасаясь от таинственной незнакомки. Интересно, кем она ему приходится?       Кассир отдает заказ, и Соарин направляется ко мне, держа в руке два бумажных пакета и стаканчик с каким-то напитком. Когда он стоял дальше, мне показалось, что его лицо спокойно, но сейчас я понимаю, что он скорее напряжен, чем расслаблен. Брови сведены к переносице, он механически расставляет передо мной булочки и стакан безалкогольного мохито, но мыслями далек от приятно пахнущих сладостей.       Он садиться напротив, подпирает подбородок рукой и пристально смотрит на меня. Я откусываю первый кусочек булочки, от удовольствия закрываю глаза. "Никогда не ела таких вкусных синабон!" Вкус корицы настолько насыщенный, что хочется откусить еще один раз, но приходиться сдерживаться - везде сидят люди.       Я прожевываю мягкое тесто и спрашиваю у Соарина: — Поведай мне, рыцарь, от кого ты так убегал? — Соарин хмыкает и сцепляет руки на столе, отводит взгляд в сторону. — От своей няни, — он произносит это на выдохе, нехотя продолжая говорить. — Она была хорошей женщиной, но в один момент перестала работать у нас.       Я откусила кусочек побольше, продолжая слушать. Значит это была его няня. Почему же такая реакция? У нас с Томасом не было няни, я никогда не задумывалась почему. Ее просто не было и всё. — Так почему же такая реакция? — я отпила из стаканчика и наконец перестала чувствовать такой жар и жажду. — Такая реакция, потому что она узнала то, что не должна была знать, — он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, разговор ему явно не нравился. — Какой загадочный... — он рассмеялся с моей шутки, и мы перевели разговор на другую тему.       Значит его няня что-то знает. Что-то о чем не хочет говорить Соарин. Надеюсь, что позже я все таки узнаю правду. Он не похож на человека, который может сделать что-то плохое, ужасное на столько, что придется убегать от собственной няни. Нормально ли вообще говорить с ним на эту тему? Я практически ничего о нем не знаю, точно так же как и он обо мне.       Он всего на год старше меня, у него аллергия на апельсины, он курит и читает Шекспира. И это всё, что я успела узнать о нем. Эта информация ничего не дает мне, так что я даже не могу строить предположения о его секретах. Мало ли какие скелеты хранятся у него в шкафах. — Тебе никогда не хотелось отмотать жизнь на пару месяцев назад? — Соарин склонился над столом и посмотрел мне в глаза, пока я приступила к второй булочке.       Хотелось ли мне отмотать жизнь назад? Наверно, нет. Это слишком странный вопрос, над таким вопросом нужно думать дольше пары секунд, находясь в официальной обстановке и чувствовать на себе дорогой шелк костюма, а не в пекарне, поедая синабоны. — Нет, мне не хотелось, — я глотнула напиток и повернулась обратно к нему, — но я бы хотела поставить жизнь на паузу. Просто переждать всё это, — я помахала рукой в воздухе, как бы обозначая всё "это". — Ты странная, Рейнбоу, — Соарин улыбнулся и перевел взгляд на парочку, сидящую неподалеку. — Я такая какая есть, — я тоже посмотрела на этих людей.       Парень прилично одетый, помогал девушке налить чай в кружку и слушал ее рассказ так завороженно, что хотелось улыбнуться при виде этой картины. Девушка сидела в красивом платье, сережки переливались в ушах и выглядела она еще более жизнерадостней, чем молодой человек. — Такие счастливые, — я посмотрела на Соарина, но он был явно не согласен со мной. — Ни черта они не счастливые, — он фыркнул и отвернулся от них. — Это еще почему? — я присмотрелась к парочке, чтобы понять в чем дело. Что он такого увидел, а потом с таким призрением отвернулся от них? — У него на пальце обручальное кольцо. — И что?       Он наклонился практически к моему уху и прошептал: — А у нее нет, — я присмотрелась к рукам девушки и правда не заметила кольца. — Может она просто потеряла его? — Соарин покачал головой и указал на этого парня. — Этот парень уже который раз сбрасывает телефонные звонки, — он присмотрелся к парковке кафе и указал пальцем на одиноко стоящую машину, — и если предположить, что это его машина, то у него есть ребенок.       Я посмотрелась к машине, а потом к задним сиденьям. Там стояло большое детское автокресло и несколько игрушек валялось рядом. Да уж, не все то золото, что блестит. — А девушка явно молода для рождения ребенка, — закончила его мысль и перевела взгляд на парочку.       Соарин продолжал смотреть на меня и как будто изучать взглядом. Жара была настолько сильной, что хотелось нырнуть в ледяную воду и не выныривать на поверхность вообще. Мои щеки раскраснелись, волосы наверняка тонкими прядками прилипли к шее и плечам, о блестящей коже лица уже и не говорю. Хотя я не сильно отличалась от Соарина. Он выглядел ни чуть не лучше меня: прическа потрепалась, потому что я слишком активно размахивала руками, вися на его плече, от духоты шея Соарина стала влажной, это было заметно невооружённым взглядом. Кондиционер в кафе работал, но не спасал от жары, царящей в городе. — А какой возраст подходит для рождения ребенка по-твоему? — что? Почему он спрашивает? Я даже прекратила жевать на мгновение. — Ну, наверное, после двадцати пяти, — я отвернулась от него и уткнулась взглядом в стакан с напитком. Дети - не то, что я хотела сейчас. Возможно, где-то в далеком будущем, но точно не сейчас. — Детей нужно кормить, одевать и водить на дополнительные занятия, — я подняла глаза на него, — а для этого нужно много денег. — Да, ты права, — он рассмеялся и откинулся на спинку кресла. — А к чему такие вопросы? — он как-то странно посмотрел на меня и пожал плечами, так ничего и не ответив.       Разговор ушел в другую сторону, а в моей голове прочно засел вопрос о детях. Зачем он вообще спросил это? А я еще сомневалась этически правильно ли спрашивать его о няне? И это еще я странная? Тут могла бы поспорить...       Спустя время я позвонила Питеру и спросила не ищут ли нас. Он сказал, что на нас даже никто не обратил внимания, а они уже направляются в сторону кофейни, где мы обязаны находится. Мы быстренько собрались и поспешили по адресу, который оставил Питер в смс сообщении. Наверное, это была лучшая часть экскурсии: посидеть с Соарином в кафе оказалось не так плохо, как я думала изначально. На вид он может и не самый приятный человек, но в разговоре открываются качества, о которых даже невозможно задуматься.       Он рассказал, что учится в одном университете со мной, даже факультеты совпали! Пока мы шли к кофейне, он рассказывал о своей школе и друзьях. Рассказывал о безумном путешествии в Финляндию вместе со своим другом. Оказывается, когда ему только исполнилось восемнадцать, он купил билеты на самолет в Финляндию и улетел туда с другом, никому не сказав. Вся семья его искала, обзванивали больницы и морги, а он с другом отдыхал в местных забегаловках и не слышал телефонные звонки.       На пол пути к кофейне Соарин пожаловался на головную боль, но в итоге отмахнулся и сказал, что это из-за жары. Что говорить о недавно переболевшем человеке, если даже животные не могли нормально находиться на улицах. Проходя мимо небольшой реки, заметили двух собак, которые плавали в тени моста. Кажется, даже это их не спасало.       За разговором даже не заметила, как мы пришли в кофейню. Соарин открыл дверь в нее и теплый запах кофейных зерен окутал меня. Людей было много и сквозь них я увидела Маргарет, раздающую всем стаканчики. Она подошла ко мне, дала кофе, а сама направилась к другому человеку, но на пол пути обернулась и прошептала: — У тебя что-то на щеке, уборная прямо по коридору и налево, — я кивнула и отдав стаканчик Соарину направилась в указанном направлении.       Уборная встретила меня приглушенным светом, в котором я не сразу различила чей-то силуэт. Для начала подошла к зеркалу, стерла след корицы с щеки и умылась прохладной водой. Кроссовки проскальзывали по мокрой плитке, заставляя держаться за холодный край раковины.       "Соарин, придурок! По любому видел и ничего не сказал!"       Странный звук заставил поднять голову и посмотреть в зеркало. Капли звонко приземлялись на керамический выступ умывальника, создавая эхо в помещение. Долорес стояла у самой последней кабинки и курила в приоткрытое окошко. Все щеки в потекшей туше, на белом рукаве кофты следы от косметики, а в руке зажата наполовину скуренная сигарета. Что-то я не припомню, чтобы Долорес относилась к числу курящих в нашей группе. — Ты чего? — я неуверенно сделала к ней один шаг, но подходить близко не стала. Не то что бы я ее боялась, но все таки теплых чувств не испытывала.       Она повернулась в мою сторону и уставилась замученным взглядом, на секунду показалось, что ее глаза сузились, как у кобры, но вместо ответа она выдохнула дым и заплакала еще сильнее. Никогда бы не подумала, что Долорес умеет плакать. Слезы лились с глаз казалось уже продолжительное количество времени. — Что случилось, Долорес? — я подошла к ней еще ближе, но при этом оставаясь на приличном расстоянии. Если сейчас она огрызнется, то я уйду и даже не попытаюсь успокоить ее. — Я выгляжу совсем жалко? — она посмотрела на меня, потом на свое отражение в зеркале и начала пальцами размазывать тушь еще сильнее. — Это всё он виноват! — Кто он? — все таки что-то человечное в ней есть: слезы настоящие, истерика точно не поддельная. Я подошла открытому окну и прислонилась к раме. Пепел с сигареты улетал в окно, рассеиваясь над тихой улочкой. Долорес пару раз шмыгнула носом, но так и не решилась что-то сказать. — Будем молчать?       Она на пару секунд зажмурилась, растирая остатки косметики на пальцах. Видимо взвешивала решение, правильно ли будет рассказать своей же "сопернице" о своих проблемах? Хотя, я ее в чем-то понимаю, я бы тоже задумалась. Она приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но в последний момент просто поднесла сигарету ко рту и ничего не произнесла. — Если ты сейчас ничего не расскажешь я просто уйду, — Долорес кинула на меня высокомерный взгляд, — мы не подружки чтобы сюсюкаться.       Она испустила смешок и покачала головой, выдыхая дым в сторону. Я отвела взгляд от окна и повернулась к раковине, где табачное облако аккуратно опоясало табличку с надписью: "Не курите в уборных наших заведений!" — Если я расскажу тебе про это - ничего не измениться, — она шмыгнула носом и отвернулась к окну.       Мы чем-то похожи с ней. Может, она не такая противная, как я думала изначально. — Я принесу тебе мицеллярную воду, если надумаешь рассказать мне свой огромный секрет, — почему-то сейчас она выглядела так подавлено, что мне не хотелось бросать ее одну в такой ситуации, — то тебе станет не так одиноко и тоскливо.       Ее взгляд тут же стал живее и она резко выдохнула. Так быстро купилась на мицелярку? — Он убежал от меня с первой попавшейся, — я приподняла брови, не ожидая такого откровенного унижения. — Извини, первая попавшаяся, — я искренне засмеялась, а она удивленно оглянулась на меня. — Что ты смеешься? Ну да, не от тебя же убежали! — каждое слово Долорес буквально сквозило сарказмом. Возможно, сейчас в ее голове пробежала мысль, что она зря доверилась мне.       Соарин. Значит проблема в нем. Где проблемы - там этот наглец, что же за совпадения такие! Заставляет не спать меня ночью, доводит до слез бедную Долорес. Достаточно странная ситуация, потому что Долорес никогда бы не позволила себе плакать при ком-то. Наверное, стоит начать записывать грехи Соарина в специальную тетрадочку. Потом явлюсь с ней к Богу и буду добиваться перевода Соарина из Рая в Ад. Почему я уверена, что он попадет в Рай? А вы его мордашку видели? Там сверху никто не будет копошиться в его жизни, за одни глаза пропустят в Рай! — Он просто имбицил, Долорес. Таких миллионы, — она постепенно начала успокаиваться. — Ты вообще видела себя в зеркало? Зачем зацикливаться на одном, если таких в жизни будет еще сто штук?       Сквозь слезы она улыбнулась и с благодарностью повернулась ко мне. — Господь Всемогущий, Долорес улыбнулась! Все это видели? — я начала оглядываться в поиске людей, а она рассмеялась еще сильней и стукнула локтем по моему боку. — Прекращай плакать и иди покоряй мир, — она вздохнула и посмотрела на меня. — Если об этом кто-то узнает... — я прервала ее на полуслове: — Никто не узнает. Тем более Соарин мне не нужен, так что у тебя огромные шансы, — я прислонилась к стене и вытерла руки об шорты. — Да не в этом дело! — она как-то обессилено выдохнула и посмотрела на меня. — Он с катушек слетел, как только ты появилась на горизонте.       Интересно, с катушек он слетел, когда устраивал вечеринку или пытался выкурить меня из номера? Что-то не похоже на помешанность. — Он престал со мной общаться, а самое обидное - не сказал причину сразу! Посчитал, что может слинять от одной к другой и ничего страшного не случиться. Ему же всегда все прощают... — я выдохнула и дым, заполнивший помещение, разлетелся в разные стороны. — А мне Соарин сказал, что вы не пара, — она опустила глаза в пол. — Не пара. Но я же показывала, что он мне не безразличен! — Долорес всплеснула руками и с надеждой посмотрела мне в глаза. — Ну, что я делаю не так? — Наша Долорес-самая-идеальная-версия-девушки-по-мнению-всех-парней оказалась во френдзоне, — я улыбнулась своей же шутке, а Долорес недовольно посмотрела на меня. — И как давно он рассказал о том, что я ему не девушка? — я видела, как ревность постепенно охватывала ее. Должно быть ужасное чувство. — Три часа назад, — она прикурила новую сигарету, а старую бросила в урну, тяжело вздохнув. Я не видела ее лица за спадавшими прядями волос, но подозревала, что по ее щекам текут слезы. — Не он - значит кто-то другой. Прекращай ныть и открой глаза на реальность: ты не заставишь его интересоваться собой через силу, — она вздыхает, но продолжает слушать. — Ты либо счастливо живешь одна, либо еще счастливее с кем-то, кто не будет приносить нервотрепку, как это делает Соарин, — она ломает сигарету в руке и выкидывает ее в окно. — Мне кажется, мицеллярная вода сама собой не придет, — разговор Долорес явно хочет прекратить, да и я тоже не хочу его продолжать.       Перед тем как уйти, обернулась и наконец сказала: — Долорес, ты такая сука, — она выдохнула и улыбнулась. — Какая есть, — я киваю, но она останавливает меня приподнятой рукой. — Что за история с лифчиком? — я качаю головой и отхожу ближе к двери. — Долгая история, расскажу как-нибудь...       Я захлопнула дверь и засмеялась, история слишком странная для ее ушей.       В толпе заметила Питера и подошла к нему. Мы недолго поболтали об экскурсии и об удушающей жаре, как в мою голову ударила мысль, что мой стаканчик с кофе остался у синеволосой занозы. И уже через секунду поймала себя на второй мысли, что ищу взглядом его по всей кофейне. — Ты не видел Соарина? — даже не сразу осознав то, что перебила Питера, спросила я.       Вопрос был не в тему. Совсем. Питер что-то активно рассказывал про фонтаны, а я таким наглым образом прервала его речь. Надо будет извиниться, но чуть позже. Сейчас голова забита отсутствием моего стаканчика. — Эм...не видел. Нет, — он посмотрел на меня с каким-то недоверием и перевёл взгляд мне за спину, — а нет, увидел.       Я проследила за его взглядом и повернувшись на 180 градусов за столиком в углу увидела Соарина. — Извини меня, — быстренько распрощавшись с Питером, зашагала в сторону Соарина. Плевать на то, как это выглядит со стороны.       Мысли о том, что я иду к Соарину совсем не из-за стаканчика закружили надо мной, как стервятники. Да, возможно отговорки о том, что он мне совсем безразличен уже не прокатывают. Так бы я не стала прерывать Питера и буквально бежать к своему стаканчику чертового кофе. Может быть это заинтересованность? Я не знаю, как назвать этот этап жизни.       Стоило мне подойти, как он сразу, натянув улыбку, спросил: — Что такое, скитлз? — Что с тобой? — он посмотрел на меня совсем замученным взглядом, хотя десять минут назад сидел вполне здоровый и свежий. — Отвечаешь вопросом на вопрос? — Как ты, — улыбнулась я.       Присев рядом, не стала тянуть и сразу спросила: — Что с тобой? Выглядишь хреново, — стоило всего лишь полежать в номере пару дней, отойти от подхваченной болячки, а не ходить всех заражать. — У меня просто болит голова, забей. — Может лучше в номер поедем? — он вопросительно приподнял бровь и засмеявшись, посмотрел на меня. — Нет! Фу, Соарин! Только без шуток, — он рассмеялся и поднял руки вверх, как бы сдаваясь передо мной. — Никаких шуток, сама себе надумала разного и развратного, — он покачал головой, откинувшись на спинку кресла. — Забудь! Просто не правильно сформулировала предложение. — Ну да, конечно, — я с укором посмотрела на него, но ничего не сказала.       Он пробежался по мне быстрым взглядом. Скорее всего увидел растрепанную, вспотевшую и не идеально выглядящую меня. Хотя, когда меня это волновало? Вот именно, что никогда! Тогда почему конкретно сейчас хочется пригладить выбившийся из хвоста волосок и поправить футболку, некрасивой складкой, собравшуюся по бокам? — А ты мне чай с малиной сделаешь, как в прошлый раз? — с каким-то азартом спросил он.       Я никогда не была гламурной девочкой. С самого детства предпочитала носить шорты и футболки. Могу по пальцам одной руки пересчитать дни, когда приходилось носить платья. В школе не отличалась стремлением тратить свободно время на усовершенствование своего стиля. Чем проще тем лучше - таков был мой девиз. Не сказала бы, что с возрастом это прошло, до сих пор не люблю бегать по магазинам в поисках идеальных вещей, как это делает Рарити. — Что? — я настолько зависла в мыслях, что вынырнула из них только, когда услышала голос Соарина. — Чай с малиной хочу выпить, — он облокотился на стол локтями и придвинул ко мне мой остывший кофе. — Ты за ним приходила, верно? — вот где людей учат такому обаянию? Есть какой-то университет, куда набирают таких как он? — Да, за ним, — я схватилась за этот стаканчик, как за спасательный круг и поднеся его к губам, сделала маленький глоток, а потом посмотрела на него. — Ты меня зовешь на чай что-ли? — Фу, Рейнбоу! Какие пошлы мысли тебя преследуют! — он наигранно пригрозил мне пальцем и в конце концов рассмеялся вместе со мной. — Один-один, Скитлз!       Мне ничего не осталось кроме того, как закатить глаза.

***

      Звонкий шлепок разрезает пространство вокруг и даже пугает людей, курящих у входа в отель. Ладонь приземляется на мое плечо и уже через секунду старательно растирает его, а я матерюсь на всех языках мира так громко, как можно себе представить. Уже сто раз пожалела, что согласилась довести больного Соарина до отеля. — Ну ты хоть поаккуратней комаров убивай! — я недовольно ворчу и захожу в раскрывшиеся двери холла. — Ты видела его? Я спас тебя, — ладно, не так уж и больно было, но не могу же я проигнорировать такое наглое вторжение в личное пространство.       Несколько часов назад, я, добродушная Рейнбоу Дэш, согласилась сопроводить Соарина до кровати. Дала обещание Маргарет, что ничего страшного не случиться и эта проблема на ножках останется невредимой. Стоит ли говорить, что мы свернули не на ту улицу целых три раза? И всё бы ничего, но вблизи воды всегда собирается противная мошкара и комары, которым все равно на наше душевное состояние.       Таких агрессивных насекомых я видела впервые. Возможно, сказывается климат, но когда на меня приземлилось сразу четыре комара - стало не до шуток. И если в начале мы пытались отбиваться, то под конец лениво отмахивались и старались не обращать внимание на зудящие укусы. — Рейнбоу! — Соарин постучал по моему плечу, пытаясь обратить на себя внимание. Я настолько устала, что всю дорогу до комнаты витала в своих мыслях.       Он открыл пошире дверь своего номера и подтолкнул меня вперед. Прихожая встретила легким полумраком и парой кроссовок, об которых я споткнулась и чуть не врезалась в стену. Все осталось таким же, когда я последний раз была здесь: легкий беспорядок, чуть приоткрытые окна и еле заметный запах табака. — Проходи на кухню, — он кинул ключи на полку, а сам ушел в сторону ванной.       Почему я здесь нахожусь? Могла бы сидеть дома с Томасом, пить чай и возможно, пересматривать любимые фильмы в сотый раз. Это так судьба распоряжается людьми? Существуют ли вообще судьбы? Как они выглядят? Это что-то материальное, как например, книга в которой записано все минуты жизни каждого живого существа или это что-то эфемерное?       Что бы это ни было, оно привело меня именно в это место. Здесь хорошо. Просторно, свежо, и я не говорю о физических характеристиках города, я говорю о том, что я ощущаю здесь. Меня по пятам преследует чувство, что я могу остановиться и закрыв глаза, сделать глубокий вдох, поставить жизнь на небольшой перерыв.       Так быстро меняю мнение? Только сегодня говорила с Соарином о том, что никогда не хотела поставить жизнь на паузу. Ну, технически я права, то что я могу это сделать, не означает, что я хочу этого. Меня начинает напрягать, что Соарин просачивается в мои мысли все плотнее. — Соарин! Где лежит сахар? — кричу ему чрез весь номер, потому что его до сих пор где-то носит. — На нижней полке, — резко оборачиваюсь и впечатываюсь взглядом в стоящего у противоположной стены Соарина. — Ты давно тут стоишь? — сердце бешено колотиться от испуга. А он спокойно наблюдает за моими бегающими глазами. — Уже прилично, странно, что ты меня не заметила.       Киваю головой и разворачиваюсь к кипящему чайнику. Так незаметно подошел...Как я могла не заметить? — Ну, ты чего? — его теплые ладони ложиться мне на плечи и начинают потирать их, разгоняя тепло. По телу пробегает стадо мурашек, и я надеюсь, что он их не замечает. Но его руки быстро отпускают меня, и он отходит к столу.       Улыбка сама натягивается на лице, пока я разливаю воду по кружкам. Слишком насыщенный выдался день, поэтому чай нам вдвоем не помешает: мне чтобы расслабиться, ему чтобы согреть горло. И вообще, нужно решить что делать с Долорес. Стоит ли рассказывать Соарину об этом? Бросаю в его сторону быстрый взгляд. — Просто не ожидала, — он кивает и садиться на стул.       Ставлю перед ним кружку и отхожу к дальним ящикам для поиска чего-нибудь сладкого. Он пытается неловким движением вытащить заварочный пакетик, при этом не обжечься. В итоге справляется, но все равно пачкает все вокруг себя. Наверное, стоит промолчать и не рассказывать ничего про Долорес.       Хочется заполнить чем-то эту неловкую паузу, поэтому говорю первое, что приходит в голову: — Сон сегодня странный приснился, — нахожу в шкафу пару шоколадных конфет и довольная выбором, сажусь пить чай. — И что в нем было? — Соарин берет предложенную мной конфету и аккуратно открывает ее. — Мне приснилось, что за мной гналось чудовище, — Соарин вопросительно смотрит на меня, но не задает вопросов. — Оно казалось таким страшным, когда бежало за мной, а потом, когда я попала в тупик и встретилась с ним лицом к лицу, все изменилось, — Соарин улыбается и прячет это за кружкой чая. — Не смейся! Это был страшный сон, — он кивает головой, становиться наигранно серьезным и продолжает слушать. — Когда он оказался рядом, захотелось обнять его, — я поднимаю взгляд на Соарина и продолжаю говорить. — А потом он сказал, что он - это я. На этом сон закончился. — Странный сон, согласен, — он крутит в руках фантик, а потом резко замирает и поднимает взгляд на меня. — Хотя в нем есть смысл.       И в каком же месте есть смысл? Это все выдумка моего мозга, который не был готов спать, поэтому показывал такой театр в моей голове, пока я предавалась самому лучшему состоянию человека - спала. — Это бессмысленно, — он качает головой и выкидывает скомканный фантик в урну. — Ты на вид такая же злая, как монстр, но если начать общаться с тобой, то ты открываешься совершенно с другой стороны. Ты такая же неприступная на вид, вот и все. — Философом возомнил себя? — он поправляет невидимый галстук и приглаживает прическу. — Да, философ. Хотите подискутировать на интересные темы? Как думаете, является ли появление людей чем-то сверхъестественным или это результат эволюции обезьян? — О нет, давай без этого, — я откусываю конфету и запиваю сладким чаем с малиной. Вкусней этого ничего быть не может на свете.       Взгляд Соарина переместился с моих глаз на губы. — Ты испачкалась, — он постучал пальцем по своей губе, показывая место, где остался след.       "Да что же такое! Уже второй раз за день!"              Я начала тереть это место, но особым успехом это не увенчалось, поэтому Сорин картинно вздохнул и чуть наклонившись, стал стирать с моего лица шоколад. Я смутилась, потому что обстановка перестала быть похожей на дружеские посиделки. Как часто друзья пытаются стереть грязь с моего лица? Да, никогда такого не было... — А в первый раз ты мне не сказал, что я испачкалась, — он замедлил движение руки и теперь просто держал её на месте. — А был первый раз? — он наклонился ещё ближе, не переставая смотреть на меня. И только сейчас я заметила, какого насыщенного цвета его глаза. — Был, — сердце пропустило удар, стоило только понять, что он начал ласково поглаживать мою шею и часть щеки.       В какой момент расстояние сократилось ещё больше? Или оно такое было изначально? — Ничего страшного, — тихо сказал он мне на ухо. Я почувствовала его дыхание на своей щеке, и по телу бежала лёгкая вибрация.       Моя ладонь упёрлась в его руку, но не для того чтобы оттолкнуть, а чтобы просто прикоснуться к нему. Потому что...Просто потому что это было нужно мне. — Мог бы и там сказать. — Я правда ничего не видел, — прошептал Соарин. И все же случайно коснулся губами моей щеки.       Он замер, и я тоже замерла. И в голове пробежала мысль - если сейчас не отвернусь, он точно меня поцелует. Хотела ли я этого? В тот странный миг хотела. До невозможности! Разум ещё пытался контролировать действия, но я как будто против воли тянулась к Соарину.       Хотела обнять его. Зарыться пальцами в волосы. Хотела раствориться в объятиях, забыв о всех сложностях жизни. Его пальцы чуть дрогнули под моей ладонью, но всё равно остались на месте.       Все мои внутренности натянулись, как канат, но я смело продолжала смотреть в глаза Соарину, не понимая, почему моя рука скользит по его руке вверх, к плечу. — Что мы творим? — прошептала я, не отрывая взгляд от его лица. — Не знаю, но я не хочу останавливаться, — он не отводил свой взгляд, продолжая поглаживать меня. А я почему-то потеряла всё самообладание и на секунду мне захотелось поддаться искушению и прикрыть глаза, полностью окунуться в этот момент.       Где-то вдалеке зазвучала приглушённая музыка. Словно сцена из сказки ожила и стала реальностью. Я вздрогнула, и чуть сильнее приблизилась к нему, как будто хотела, чтобы ничто не смогло разрушить эту хрупкую атмосферу. А он прильнул ко мне - такой заботливый и мужественный одновременно. — Остановись первым.       Не знаю, откуда взялась эта капелька здравого рассудка, но она все равно потонула в бескрайнем море моих желаний. И зачем я вообще сказала? — И не посмею, Рейнбоу, — хрипло сказал Соарин, склонившись ещё ближе и почти касаясь моего лица губами. И я поняла, что вдоль тела бегут мурашки. Он был слишком близко ко мне. Но я хотела, чтобы был еще ближе.       Еще бы мгновение, всего лишь одно крохотное мгновение, и поцелуй бы точно случился, но… Соарин резко отстранился. На секунду я замерла, не понимая причины такой реакции, но тишину прервал звук мобильного телефона. Что за везение?       Я смотрела на него и чувствовала, что мое собственное сердце стучит, как ненормальное. Это просто всплеск гормонов, не иначе! И тут же меня накрыла мысль, что наверняка, его сердце стучит так же быстро, как и моё. — Я сейчас, подожди секунду.       Вся смущенная и взволнованная, вышла из кухни и прошла в спальню, одновременно отвечая на звонок Питера. Приблизилась к кровати и упала на нее, в трубке послышалась торопливая речь моего нового друга: — Маргарет хочет узнать, что с Соарином. Поговори с ней, — он быстренько отдал телефон нашей сопровождающей, пока я соображала что от меня хотят. — Рейнбоу, с ним все в порядке? Вы дошли? — голос у нее чуть дрогнул, видимо и правда волновалась по поводу заболевшего Соарина.       Я удобнее легла на кровати и стала изучать белый потолок. Как теперь после случившегося смотреть в глаза этому наглецу? И самое странное - если бы была возможность повторить это вновь, то я бы не отказалась. Эта мысль накрыла меня так быстро, что я не успела опомниться. — Не переживайте, все нормально. Мы уже давно в номере, — Маргарет пожелала мне хорошего вечера и отдала телефон обратно Питеру. А я всё лежала и думала о губах Соарина. — Завтра выходной, так что сможем поспать подольше, — из паутины мыслей меня вытянул Питер. — Ага. Давай тогда завтра созвонимся? — мы распрощались и я откинула телефон на другой край кровати.       Казалось, что щеки всё ещё красные, а дыхание частое и поверхностное. Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Нужно успокоиться и не придавать случившемуся большого значения. Это всего лишь какое-то касание, даже не поцелуй!       Послышался звук открывшейся двери. Приоткрыв глаза, увидела возвышающегося надо мной Соарина. Я и забыла, что нахожусь не у себя в комнате, поэтому резко встала и подвинулась на край кровати, освобождая место для него. — Воу-воу, Скитлз, ты уже лезешь мне в койку? — поправив свои лохматые волосы с улыбкой в тридцать два зуба, чуть ли не пропел он. — Не рановато ли, дорогая?       "Интересно, если бы я запустила в его волосы руку, они были бы еще более запутанными?"       Он проигнорировал то, что я закатила глаза и улёгся на кровать. Иногда мне кажется, что если я приму участие в конкурсе по закатыванию глаз - выиграю. Ибо, то как это делаю я, не делает никто. Но все равно я перевернулась на живот и уставилась на него. По-моему, он сейчас более веселый, чем был на улице.       Соарина активно что-то печатал в телефоне. Вроде, сейчас он улыбается, но по впалым щекам видно, что заболел. Что я могу сделать, чтобы вылечить его? Почему я вообще задаюсь таким вопросом? Какое мне дело до Соарина и его здоровья? Я не знаю. Моя чуйка говорит мне помочь ему, вот я и слушаю ее. Зачем только, не понятно. Наверное, я сумасшедшая.       "Боже, да что со мной?"       Историчный смех сам вырывается у меня. Тихий, почти не слышимый для чужих ушей на расстоянии даже 20 сантиметров. Но, кажется, Соарин услышал. Или нет? Тогда зачем он на меня пялится? —Ау? Скитлз? — зевая позвал он меня, махая рукой, чтобы привлечь мое внимание. — Поспи. — Что? — странно, но смущения я не чувствую. Думала, что это будет неловко, но нет. — Тебе надо поспать. — Но я не собира… — Тебе станет легче. Сон и вода - хорошие лекарства. Тебе надо долечиться, а потом уже разруливать по экскурсиям и сбегать с них с какой-то девчонкой. — Так значит тебе понравилось? — он откинул телефон и с улыбкой посмотрел на меня. — Что конкретно понравилось? — Не притворяйся, ты же не глупая, — у него сделалось пугающе серьёзные лицо. — У меня ощущение, что ты опасно умнее, чем кажется с первого взгляда. И я сейчас не только про учебу.       Его лицо было все ещё серьезным, но буквально меньше чем за секунду он опять одарил меня свой лучезарной улыбкой. Что. Мать. Твою. Со мной. Происходит? Какого черта я думаю об его улыбке? — Так понравилось, все-таки?       Я сдалась и улыбнулась. — Возможно, с тобой было не так уж и плохо провести время, как я думала. — Врешь. Признай, что тебе очень даже понравилось проводить со мной время, — я покачала головой и не стала подтверждать его догадки. Может быть позже, не в этой жизни. — Расскажи что-нибудь, — выдайте уже ему нобелевскую премию за странные вопросы в неподходящее время! — Что?       Я растерялась. Что мне ему рассказывать? Ну, могу рассказать законы физики. Или как делать морфологический разбор слова, ну или, может что-то про эволюцию. Или он хочет, чтобы я рассказала что-то о себе? Типа, мой любимый торт. Я не понимаю, что рассказывать. — Ну, например, про самый счастливый день в твоей жизни, ну или может про то, как прошли экзамены.       Я спокойно выдыхаю. Рассказать про счастливые моменты я точно смогу. Хотя, рассказать про кинематику ну или про ту же термодинамику не составило бы мне труда. Почему я вообще решила, что ему хочется послушать что-то, связанное с учёбой? Потому что он назвал меня умной?       И я начала рассказывать про время, проведённое с друзьями, с Томасом, с мамой. Хотелось рассказать про время, проведённое с папой, его было категорически мало, но эти дни были однозначно наполнены счастьем. Про подруг и хобби тоже начала говорить, но осеклась...       Сама не заметила, как Соарин уснул, засунув одну руку под подушку, а другой обнимая одеяло. И выглядело это так необычно; не зря говорят, что во сне человек уязвим. Я еще немного понаблюдала за равномерно поднимающейся грудью Соарина, но в конце концов отвела взгляд. Одно касание его губ и я уже расплылась в лужицу. Так не пойдет.       Мое внимание привлекла та самая книга, которую я читала ему. «Ромео и Джульетта» - любимый роман среднестатистической девочки-подростка, уж точно не у такого парня, как Соарин. В мою память врезалось, что в прошлый раз я нашла какие-то зарисовки в ней. Я понимаю, что взять и прочитать будет неправильно, но, вдруг, там нет ничего важного и просто список дел, например. Интерес взял над рассудком вверх и я аккуратно спустилась с кровати и подошла к тумбочке, где лежала книга. Взяв книгу, уселась на пол и начала искать страницы с уплотнением.       Нашла. Смотря на не самый аккуратный, но безумно красивый почерк все ещё сомневалась в том, стоит ли мне читать? Ладно, я проделала больше половины пути-осталось лишь прочитать. Стоит.       И я начала читать, иногда поглядывая на синеволосое чудо, чтобы удостовериться, что он не проснулся: 24/12/2017 Дорогой Сэм! Завтра Рождество. Но я знаю, что сейчас ты сидишь в своей комнате и ненавидишь своих родителей. Возможно, они в чем-то правы, но ты ни за что не признаешь этого. Ты же бестолковый! Ты не смог оправдать ожиданий родителей, ты не тот идеальный ребенок, который был им нужен. Ты никчемный, все тебя ненавидят! Все над тобой смеются, и даже родителям ты больше не нужен! Им нужен беспроблемный сын, а не то, что из тебя получилось в итоге. 09/01/2018 Дорогой Сэм! Сегодня я узнал, что ты лазил по крышам. Говорят, что тебе это принесло небывалое удовольствие и ты даже прогулял несколько уроков в школе. Ты же знаешь, что это принесет гнев родителей, но все равно делаешь это. Тебе не хватило той взбучки на рождество? Я так понял, что карманные деньги теперь у тебя ограниченны. Перестань вести себя как ребенок! Повзрослей! 16/05/2018 Дорогой Сэм! Ты вступил в школьную команду по лакроссу. Я горжусь тобой. Не опускай руки, если вдруг родителя опять скажут что-нибудь обидное. А они скажут, я в этом уверен. Расскажи им это, когда будете в компании их знакомых, тогда они тебя похвалят. Они любят так делать - лицемерить. Но знай, что все равно получишь обидные комментарии, когда окажетесь одни дома. Просто пропусти это мимо ушей и иди дальше.       Кто такой Сэм? Почему Соарин так груб к этому Сэму? Неужели Соарин такой жестокий на самом деле? Почему я раньше не замечала это в нем? Я посмотрела на мирно спящего Соарина. Не сказала бы, что агрессивность, то качество, описывающее его, но эти письма доказывают обратное.       Мне бы упиваться тем, что его собственные неаккуратно сказанные слова разрезали тонкую нить, протянутую между нами - он больше не выглядит победителем. Не выглядит даже как человек, способный перешагнуть через вдруг появившуюся слабость другого человека и постараться поддержать его. Но от осознания того, что еще неделю назад я бы злорадствовала, накрывает легкая тревожность, потому что конкретно сейчас я расстроена и готова сжаться в клубок от непонятного чувства. Как будто бы при мне он один, а без меня - эгоистичный придурок, и от этого становиться дурно.       Что он скрывает? Мне не страшно узнать больше информации, мне страшно, что я не захочу узнавать горькую правду и разочаровываться. Сполна хватило еще в детстве. Что мне делать? Как правильно спросить у него про эти письма? Потому что прочитанное, не дает мне нормально оценивать Соарина как личность. Картины слишком разные.       В жизни он хороший, в письмах другой. Послышался шорох белья и резкий выдох Соарина.       Твою мать...