Сотня: Перезагрузка

В тот момент, когда она посмотрела вверх и увидела высоту вышки, Кларк поняла, что ее судьба решена. Ночная Кровь не устоит против смертельной волны, которая, как она знала, придет через несколько минут. Минут, за которые она должна взобраться на башню, сделать то, что должна согласно инструкциям Рейвен, спуститься, вернуться в лабораторию и присоединиться к остальным как раз к запуску ракеты. Это ничего не гарантировало и раньше, как она может на что-то надеяться сейчас? Но даже учитывая минимальную вероятность, что это сработает, у нее просто не было шанса сделать все это и вернуться в лабораторию за десять минут, которые дала ей Рейвен, прежде чем она сможет без риска запустить ракету в космос. Если они будут ждать Кларк слишком долго, то ее друзья тоже умрут. В этот момент она знала, что должна сделать все возможное, чтобы гарантировать их безопасность, когда они отправятся в космос, к остаткам Ковчега. Она искренне надеялась, что их разговор с Беллами о том, чтобы он чаще использовал свою голову, а не был столь импульсивен, как он привык, поможет ему сделать трудный выбор и уйти без нее, потому, что так было лучше. Это просто нужно было сделать. Кларк снова подняла голову и глубоко вздохнула, произнеся фразу землян: «моя битва окончена». Воспоминания о том, как эти слова произнесла любовь всей ее жизни, наполнили ее разум, пока она шаг за шагом поднималась на вышку. Забавно, что за мгновение до смерти, она чувствует себя настолько свободной, чтобы наконец признать ту правду, которую знала уже давно. Не смотря на ее связь с Найлой, Финном или возможно когда-нибудь с кем-то еще, для нее было душераздирающе очевидно, что теперь всегда был единственный человек, который навсегда завладел ее сердцем. Никто иной, как Командующая 13 кланов. Последняя истинная Командующая, как назвал ее Роан в своей речи, которую он произнес после, заключенного ими перемирия, чтобы дать возможность Кларк спасти их от Высшего Пламени. Лекса была частью ее, половинкой ее души и как все потери, что она пережила на земле, у них почти не было времени, чтобы побыть вместе, изучить свои чувства, изучить друг друга по настоящему. В добавок ко всему у Кларк было еще меньше времени, чтобы оплакать смерть возлюбленной, когда сумасшедший Искусственный Интеллект решил уничтожить их всех, а на их пути встал быстро надвигающийся конец света. Но теперь, когда она добралась почти до середины вышки, она позволила себе тихо плакать от боли потери того, кто изменил ее жизнь, изменил столькими, прекрасными способами, что она никогда не смогла бы описать. Кларк позволила себе прочувствовать все, от чего бежала с того рокового дня, когда все закончилось, превратившись в бесконечный кошмар, когда ей пришлось смотреть как жизнь покидает пару прекрасных, изумрудных глаз, которые она так любила. Глаз, которые смотрели в самую ее душу с того момента, как заглянули в ее собственные. Одна из худших частей этого испытания для Кларк это то, что за несколько мгновений до того, как она навсегда потеряла Лексу, она наконец обнаружила, что готова снова позволить брюнетке вернуться в свое сердце и свои мысли. Не то, чтобы она когда либо в действительности их покидала. Она всегда там была, вместе с надеждой и обещанием на «когда-нибудь», которые в мгновение ока превратились в «никогда». После всего, что произошло на Горе Везер, она пыталась, пыталась, пыталась и снова пыталась забыть девушку с глазами, зелеными как Земля. Она даже легла в постель с кем-то другим, испытывая потребность в человеческом тепле и желая наказать человека, который причинил ей столько боли. Но эти глаза всегда находили способ вернуться и преследовать ее. Когда она спала и когда она бодрствовала, они всегда были рядом, чтобы напомнить одну из многих вещей, которые Кларк потеряла на Горе, помимо своей побитой невинности: огромную часть ее одинокой души, ее душевное спокойствие, которых, честно говоря у нее и так уже давно не было. Она была так зла на Лексу за ее предательство, но больше всего ей было безумно больно за себя. Она обвиняла Лексу в том, что она сделала, в том, что ей пришлось убить в Горе Везер всех, людей, которые помогали им. Таких как Майя и невинных детей, таких как дети Эмерсона. Конечно, сейчас она понимает, да и тогда понимала, что положение, в котором оказалась Лекса, было ничуть не легче, чем ее собственное. Она понимала, что заставило Лексу принять это решение и она действительно не может винить ее за это. Она знала все уже тогда, но обвинить Лексу и направить на нее весь свой гнев, было, как она думала, единственным способом, чтобы не утонуть в постоянном чувстве вины. Это был единственный способ, который она обнаружила, чтобы продолжать жить с собой. А также потому, что она знала, что Лекса позволит ей это. Она позволила бы Кларк обвинять ее, злиться на нее, ненавидеть ее, потому что это означало, что блондинка избавит себя от сокрушительного груза вины, которую она несла. И именно это и сделала Лекса, когда Кларк угрожала ей ножом, который Роан дал ей, наивно думая, что она когда-нибудь сможет навредить Лексе. Но вместо того, чтобы напасть на нее в ответ, брюнетка позволила Кларк вернуться к своим людям, несмотря на опасность, которую это могло представлять для ее положения и ее Коалиции, а также для ее жизни. Она позволила бы Кларк вернуться к своей маме, к своим людям, если от этого ей станет лучше. Вот какой самоотверженной была Лекса под жестким обликом Командующей, который она носила. Видя, как Лекса сражается с Роаном и беспокоясь о ее безопасности, Кларк увидела состояние и глубину своих чувств по отношению к Командующей. Она была готова убить Ледяную Королеву только для того, чтобы остановить битву, чтобы уберечь Лексу от опасности. Но она не смогла этого сделать благодаря телохранителю Королевы, если так можно назвать Онтари, которая видела ее насквозь и предотвратила убийство. Хотя Лекса все равно победила и это было прекрасно, когда она наказала и убила настоящего преступника, сделав Роана новым королем. Кларк понятия не имела, как она смогла устоять перед желанием поцеловать Лексу и заняться с ней любовью той ночью. И почему она вообще сопротивлялась этому желанию. Эта черная ночная рубашка Лексы ничуть не помогала ей избавиться от своих желаний, но она все равно нашла в себе силы сделать это. Однако теперь, оглядываясь назад, Кларк понимала, что не должна была противиться этому. Она должна была позволить этому произойти, должна была просто остановить Лексу, когда она собиралась уходить. Подойти к ней, закрыть дверь и завладеть губами брюнетки, наконец позволив себе упасть в надежные, ждущие объятия женщины, которую она любила. По крайней мере, тогда у нее было бы больше воспоминаний, чем есть сейчас. После той ночи, когда ничего не произошло, благодаря глупости и наивности Кларк, думавшей, что у них будет время разобраться со своими чувствами позже, блондинка начала чувствовать, что ей все больше нравится мысль вновь впустить Лексу в свое сердце. На следующий день они даже немного пофлиртовали по дороге в Аркадию. Но когда она, наконец, была готова начать открываться Лексе, Пайк и Беллами сильно облажались. Да, Беллами облажался просто по-королевски. Когда она вот-вот умрет, Кларк подумала, что может позволить себе разозлиться на него, прежде чем она достигнет вершины вышки и начнет выполнять инструкции Рейвен. Кларк потеряла отца из-за своей матери, ее лучший друг был убит маленькой девочкой, затаившей злобу на его отца, ее… кем бы ни был для нее Финн, был убит ею из милосердия, ее возлюбленная убита руками того, кто должен был ее защищать. И всё же, всё что она делала после всех этих потерь, несмотря на мучительную боль, которую она испытывала каждый раз — это продолжала спасать всех и работать над сохранением мира и своих людей в безопасности. Беллами потерял свою девушку, трагически и бессмысленно, но разве это оправдывает убийство более трехсот невинных людей только потому, что тебе больно? О чем, во имя всего святого, он думал, позволяя Пайку убедить себя, что это правильно? О чем он думал, соглашаясь на такую жестокость? О чем он думал? Ответ в том, что он вообще не думал о своей боли, что было так характерно для Беллами. Рейвен была права, сказав, что люди обычно расплачиваются за решения, которые они принимают, исходя из своих собственных желаний и потребностей. Триста человек на Ковчеге, которые пожертвовали собой ради большего количества воздуха, чтобы у остальных был шанс выжить, сделали это, потому что он уничтожил радио, которое могло бы предупредить всех наверху, что Земля пригодна для жизни и в смертях необходимости нет. И все потому, что он боялся за свою задницу, потому что спустившись, остальные из Ковчега обвинили бы его в убийстве Джахи. Встреча, которую она провела с Аней, провалилась благодаря его блестящей идее, когда она попросила Беллами сопровождать ее, обеспечив ее безопасность, он взял с собой Джаспера, дав ему оружие, не принимая во внимание, что подвергшись нападению землян, он не будет чувствовать себя в безопасности. Присутствие землян спровоцировало посттравматический синдром, что и привело к тому, что Джаспер начал стрелять, разрушив все шансы Кларк на перемирие, в котором они действительно нуждались. Армия землян, которую Лекса отправила защищать Небесных Людей, она послала прямо на глазах у Беллами и Пайка, когда была атакована Гора, в конечном итоге стала жертвой бессмысленного нападения. И жестокая бойня случилась, потому что ему было больно и ему нужен был козел отпущения. Ему нужно было, чтобы кто заплатил за его боль и что может быть лучше, чем просто убить триста человек, которые не имели никакого отношения к тому, что произошло? Беллами был тем, о ком она очень заботилась, одним из ее лучших друзей и тем, кто был нужен ей рядом, чтобы помогать ей руководить своим народом. Но она поняла, что ей пора перестать закрывать глаза на его многочисленные ошибки только потому, что он ей дорог. Их дружба и партнерство не оправдывали его ошибок, не оправдывали все те случаи, когда он облажался. Все это заставляло его думать, что все, что он делал, было нормальным для нее. Вероятно, из-за правила, по которому они должны были прощать друг друга за все, что по их мнению лучше для их людей. Вот почему, когда они разговаривали в лаборатории, она пыталась посоветовать ему начать думать, прежде чем действовать. Вот почему она была их мозгом, а он — сердцем. Она будет думать о более широкой картине, о последствиях, о том, что поможет им больше всего, пока он вдохновляет людей и делает то, что она просит. Теперь, в космосе и снова без нее, он не может повторять те же ошибки. Ему тоже нужно начать думать. Начать беспокоиться обо всех вещах, думать о которых до сих пор всегда было ее обязанностью. С Рейвен рядом с ним у Кларк было немного больше веры в то, что он сможет научиться делать это. Не сильно много, совсем чуть-чуть, но она надеялась, что этого ей хватит. Кларк посмотрела на часы на своем запястье и увидела, что ее десять минут уже истекли. Они должны начать запускать ракету прямо сейчас, так как Рейвен сказала, что еще немного и они вообще не смогут улететь, из-за смертельной силы радиоактивной волны, которую Кларк чувствовала все ближе и ближе. Словно хищник, поймавший свою жертву в ловушку и ей некуда бежать, и нет способа выжить. Тихий и смертоносный. Какое сочетание! Она продолжала возиться с антенной, когда услышала раньше, чем увидела. Они сделали это. Они запустили ракету без нее. Она проследила за ними взглядом, беззвучно одобрив: «молодец, Беллами», прежде чем снова сосредоточиться на своей задаче. Эти последние пару дней были утомительными и напряженными, если не сказать больше. И теперь, когда Кларк думала об этом, она могла осознать, что ее маленькая афера с бункером, несмотря на благие намерения по спасению человеческой расы и все остальное, была постыдной и неуместной. Она, проповедовавшая Роану о равенстве, в тот же день нанесла всем удар в спину, оставив бункер для своих людей. Лицемерка. Она так отчаянно хотела убедиться, что Луна не осуществит свой замысел оставить всех умирать, что ей пришла в голову эта идея, и нет нужды говорить, что Джахе это, мягко говоря, понравилось. Она так боялась, а страх толкает на глупости. Если бы она могла, она извинилась бы перед Лексой, которая, как она знала, никогда бы не сделала того, что сделала Кларк, а вместо этого нашла бы лучшее решение для всех, чтобы разделить бункер, как это сделала Октавия. Кларк признала, что была полной задницей, но что сделано, то сделано. Кларк, наконец, заставила антенну работать и с облегчением убедилась, что все остальное Рейвен решит сама. Затем она посмотрела направо и увидела волну смерти, приближающуюся к ней, поэтому она начала стремительно спускаться с вышки, надеясь, что костюм выдержит пока она доберется до лаборатории. Ей, наконец, удалось спуститься и она начала убегать от смертоносного облака так быстро, как только могла, так как до лаборатории было довольно далеко. Кларк преодолела лес, но когда она выбегала из него, ее нога зацепилась за упавшую ветку и она упала на землю. Первое, что она увидела перед собой, была большая дыра в шлеме которую она закрыла рукой и попыталась встать, но почувствовав острую боль в лодыжке, поняла, что вывихнула ее. Бежать больше не было возможности. Она упала на землю, понимая, что ее путь окончен. Вот оно. Она убрала руку от отверстия в шлеме, закрыла глаза и представила лицо Лексы, когда солнечные лучи падали на ее оливковую кожу, когда они были в постели, и как ни странно, ее наконец охватило чувство умиротворения. И в эти последние минуты она поняла, что сделала все возможное, чтобы люди выжили, но сама она относилась к смерти на удивление спокойно. После всего, что ей пришлось сделать за последние полгода, после всего, что она потеряла, смерть для нее была способом стать свободной. И именно в этот момент она поняла, почему, когда кто-то умирает, земляне говорят, что их битва окончена. Это потому, что жить — значит бороться. Каждый день происходит так много всего, что смерть — это конец этой битвы и неудивительно, что Кларк смирилась с этим. Беллами и Рейвен позаботятся о своих друзьях в космосе, а Октавия, Кейн, Индра и ее мать позаботятся о людях в бункере. Теперь она могла отдохнуть. Она, наконец, с нетерпением ждала воссоединения с Лексой. Ее борьба, наконец, закончилась.

* * * *

Это было последнее, что Кларк запомнила, прежде чем яркий свет ослепил ее и чувства больше не предупреждали о волне смерти, которая поглотила все, что ее окружало. Было ли это похоже на смерть? Была ли она уже мертва, или находилась в процессе? Это рай? Ад? Загробная жизнь? Такая вообще есть? Где, во имя всего святого, она оказалась? Все, что она могла видеть или не видеть, был яркий свет, в то время как ее мысли были полны вопросов, ответов на которые не было. Это продолжалось до тех пор, пока ее зрение не начало понемногу проясняться и стали возвращаться цвета, словно она начала видеть намного четче, чем раньше. Вскоре ее зрение полностью вернулось к ней вместе со всеми остальными чувствами. Кларк осмотрелась и ей показалось, что она находится в белой комнате, напоминающей карантинную комнату горы Везер, где она была, когда они забрали ее и ее друзей. Затем Кларк посмотрела на себя и заметила, что она была одета в то, что было ее одеждой, когда она спускалась на Землю: ее серая рубашка с длинными рукавами, черные брюки, сапоги и куртка. Она встала, полность огляделась в поисках двери, но двери не было. Она ничего не увидела, только белое вокруг нее, из-за чего она не понимала, где именно находится. Как только она об этом подумала, рядом с ней начало воспроизводиться видео о ее пятнадцатом дне рождении, которое она провела наедине со своим отцом, потому что в тот день ее мама была на довольно серьезной операции. Им было так весело, но Кларк почти ничего не помнила. Перед ней пронеслись кадры с арестом и казнью ее отца, и ее сердце снова сжалось от этой сцены, когда она почувствовала, что на глазах у нее наворачиваются слезы. Справа появились кадры ее ночи с Финном, момент, о котором она сожалела и не сожалела одновременно. Она не жалела об этом, потому что это был ее первый раз и Финн ей нравился. Это был прекрасный опыт, несмотря на все, что было после. Это было поспешно и неаккуратно, но мило и она имела ввиду именно это, когда сказала, что хотела, чтобы это был он, а не кто-то другой. Она сожалела об этом из-за боли, которую причинила Рейвен, которая узнала, что парень, ради которого она рисковала своей жизнью, спустившись на Землю, не выдержал и десяти дней, прежде чем лечь в постель с другой. Позади появились моменты ее разговора с Беллами у океана, когда они ждали людей Луны. Это было прекрасное воспоминание, они были честны и уязвимы друг перед другом, понимали, через что прошел каждый из них, и поддерживали друг друга. Это был момент, когда она поверила, или, по крайней мере, хотела верить, что она достучалась до него так, как не смогла достучаться в тот роковой вечер в Аркадии, когда на ее запястьях защелкнулись наручники. Однако теперь она не понимала ни капли из того, что происходило в его голове, когда он это делал. В конце концов, во время конклава она заставила Джаху накачать его наркотиками, надела на него наручники, а затем наставила на него пистолет. Так что, несмотря на то, что это было больно, она не могла и дальше держать обиду за это, ведь она сделала то же самое, или даже хуже. Вот момент, когда она и Лекса были в палатке перед битвой с Маунт Везер, где они разделили свой первый поцелуй, который стал тем моментом, когда Кларк поняла, что она глубоко влюбилась в брюнетку. Интенсивность ее чувств к девушке, которую она едва знала, но о которой знала так много, недавняя смерть Финна и предстоящая битва — вот что помогло ей найти в себе силы отстраниться и остановить поцелуй, когда ее сердце хотело продолжения и она хотела позволить себе быть с тем, с кем в глубине души она всегда знала, что ей суждено быть. Постепенно стены начали заполняться момент за моментом тем, что она пережила до и после спуска на Землю: ее первый день в школе, убийство Атома, закрытие дверей шаттла, сражение с пантерой, смех над шуткой Джахи и все, что она могла делать, это только смотреть, как кадры накапливаются один за другим, и так далее, пока она продолжала ничего не понимать из того, что происходило в этом месте. Была ли она мертва? Сон? Галлюцинации? Или это реально? «Я боюсь, что ничего из вышеперечисленного, Кларк. Я уверяю тебя, что это очень реально», — сказал голос позади нее. Голос, который она сразу узнала, который заставил ее замереть, прежде чем она повернулась лицом к этому незваному гостю и была потрясена, увидев ее вновь. «Бекка?» — спросила блондинка, увидев, улыбающуюся ей женщину. «Привет, Кларк, приятно снова тебя видеть», — вежливо сказала она своим хрипловатым голосом. На ней был ее командирский костюм, тот самый, который Титус передал Кларк вместе с Пламенем, перед тем, как она покинула Полис. «Что, происходит? Почему ты здесь? Где я нахожусь?» — спросила она и Бекка улыбнулась, вопросы были именно такими, какие она и ожидала от блондинки. «Что касается вопроса номер один, то очень многое происходит, Кларк и ты получишь объяснение и довольно скоро. Вопрос номер два: я здесь, чтобы стать твоим проводником, а что касается вопроса номер три, то я с гордостью приветствую тебя в Долине Времени».