Дорога не туда

Хоа активно застучала по двери. Если братья Чон еще спали, то от шума точно должны были проснуться, а именно этого и хотела девушка. Точнее… она желала разбудить только Чонгука. Радости не было предела, когда в дверях показался Чон. Лицо парня было опухшим от сна, а взгляд выражал недоумение. — Хоа?.. — растерянно задал он очевидный вопрос. — Кто там? До Хоа донесся голос Хосока, что не особо радовало ее, но и не мешало. Через несколько секунд старший брат встал рядом с Чонгуком и вопросительно оглядел соседку. — Позавтракаем? — состроив невинное личико, спросила Хоа, после чего подняла вверх руку, в которой держала два яйца и добавила: — Я со своими яйцами пришла. — Яйца у нас свои есть, — расхохотался Хосок, но немного отошел в сторону и брата потянул, позволяя незваной гостье войти в квартиру. — С чего это вдруг такая честь? Хосок сел за стол и принялся допивать чай, который налил себе чуть раннее, а Чонгук молча поплелся в ванную, чтобы умыться. — Мне просто надоело завтракать в одиночестве. Так почему бы не воспользоваться гостеприимством соседей? Тем более, если они такие красавчики? — радостно пошутила Хоа, глядя на дверь в ванную, за которой скрылся Чонгук. Сонным он показался девушке слишком… сексуальным. Плюс широкие шорты и толстовка на молнии на голое тело. Неужели он спал в этом? — Сначала страстный поцелуй возле костра, а теперь завтрак. Трахаетесь? — прищурившись и указав пальцем на дверь ванной, подозрительным тоном спросил Хосок. — Нет! — Хоа спешно мотнула головой. — Планируете? — Что?.. — Девушка совсем не успевала за ходом мыслей Хосока. — Значит да, — утвердительно произнес Чон. — Ну, готовь свой завтрак, принцесса. Плита в твоем распоряжении. И яйца на порцию Чонгука можешь взять из холодильника. Раз уж ты принесла только для себя, жмотяра. — Уверена, у вас денег теперь побольше, чем у меня. Было бы расточительно угощать кого-то. Хоа с улыбкой принялась включать плиту, затем открывать каждый шкафчик в поисках сковороды, которую в итоге нашла в духовке. Живя в Сеуле, она и подумать не могла, что подобные плиты еще существуют. Разве весь мир не перешел на электрические? — А что насчет Чимина? Решила на двух стульях усидеть? Или на двух членах. Хосок ядовито улыбался, размешивая чай, а после облизывая ложку. — Бессмысленно искать оливковое масло? — задала Хоа встречный вопрос и обернулась. — Есть сливочное. — Хосок ложкой указал на холодильник. — Так что скажешь по поводу Чимина? — не дал он забыть про свой вопрос. — А что по поводу Сонхвы? Хоа не желала сейчас думать о моральной стороне своего поведения. Да и зачем об этом теперь беспокоиться? Разве в Пэкса подобное кого-то волнует? — И причем здесь она? — Хосок отодвинул чашку и принялся внимательно слушать. Чонгук закончил умываться и зашел на кухню. Сначала он приблизился к Хоа и критическим взглядом осмотрел плиту, затем сел рядом с братом. — Твоя Сонхва сказала, что у нее отец прям крутая шишка. И по ее разговору показалось, что он кукловодит тут всем, — не отвлекаясь от готовки завтрака, ответила Хоа. Братья переглянулись между собой. Хосок нахмурился и принялся стучать пальцами об стол. — Что еще она сказала? Холодный тон Хосока не остался незамеченным Хоа, поэтому она обернулась. Лицо старшего Чона выглядело опасным, из-за чего она спешно перевела взгляд на Чонгука. — Я сказала что-то не то? — ища поддержку в Чонгуке, спросила она. — Это… правда? — Сковорода шипит, — напомнил Чонгук, отвлекая внимание девушки от нежеланной для Хосока темы. Хоа не стала особо переживать из-за перегретой сковородки. Разбив яйца в миску, она принялась их взбалтывать. — Все-таки жаль, что у вас нет сыра. Я люблю, когда его в омлете много-много, — с легкой грустинкой произнесла она, заливая яичную смесь в сковороду. — Когда вернусь в Сеул, то первым делом куплю разные хлопья, молоко высшего сорта и свежих овощей. — Она обернулась и заметила усмешку на лице Хосока, а взгляд Чонгука ей показался сочувствующим, из-за чего Хоа стало неловко. — Глупо, да? — Глупо, — кивнул Хосок. — Не глупо… — тихо произнес Чонгук, притягивая к себе чашку Хосока. — Нет. — Да что ты говори-ишь, братишка? — Чон вопросительно глянул на младшего, не стирая с лица усмешку. Только теперь она казалась излишне наигранной. — Расскажи нам. Что-то изменилось для жителей Пэкса? — Нет, — коротко ответил Чонгук брату. Хоа хотела комфортно провести свое утро, но накаленность между братьями была слишком заметной. Решив не портить вполне хороший завтрак, девушка отвернулась к плите и принялась следить за приготовлением яичницы. Яркий блеск промелькнул во взгляде Чонгука, когда Хоа поставила перед ним тарелку с его порцией. Сдержанная мужская улыбка была для девушки лучшей благодарностью за ее труд и отличным доказательством того, что утро действительно удалось! — Мне, я так полагаю, ты не приготовила? — пробурчал Хосок, обиженно косясь на тарелки этих двоих. — Нет, ну ты серьезно что ли? — Но ты ведь уже пил чай… — растерялась Хоа, глядя на полупустую чашку перед ним. — Я думала это и есть твой завтрак. — Из столицы, а манеры похуже наших, — цокнул он языком, с завистью поглядывая на то, как Чонгук с довольством уплетал свой завтрак. — В любом случае, делиться не буду и заново становиться за плиту тоже, — категорически заявила Хоа, принимаясь за еду. Весь дальнейший разговор крутился вокруг Пэкса, однако Хоа не узнала ничего нового или полезного о нем. Да и девушка больше сосредоточилась на Чонгуке, его редких улыбках, ухмылках и чертовой толстовке, которая открывала вид на его ключицы. Ответных взглядов на себе Хоа не заметила, из-за чего даже расстроилась немного. Зато пристальное внимание Хосока от нее не ускользнуло. Хоа взялась помыть посуду и очень быстро управилась с ней, после чего прибралась на столешнице. Она была полностью удовлетворена прекрасным утром и продемонстрировала это своей улыбкой, повернувшись к Чонам. — Ладно. Мне пора на… — Хоа проглотила окончание предложения, отлично зная реакцию Чонгука на ее работу у Намджуна и не желая бередить конфликт. — Пойду и гляну, как там мама. — Пока-пока, принцесса, — попрощался с ней первым Хосок, широко улыбаясь. — Заглядывай почаще. Хоа кивнула ему и посмотрела на Чонгука, ожидая и от него реакции в виде элементарного прощания. Парень не сдвинулся с места, чтобы хотя бы проводить ее до двери. Да и не слишком ли нагло было ожидать от них подобных вежливых манер? Поэтому девушка помахала ладонью и ушла, оставляя братьев одних. — Сонхва не много болтает? — заговорил первым Чонгук, когда услышал хлопок двери. — Эта идиотка вселит в голову Хоа всякие розовые надежды. Пусть заткнет свой рот и молчит в тряпочку, — прошипел последнее он. — Сонхве иногда нравится говорить правду. Наслаждается этим. Что я могу поделать? Запретить? А смысл? В этом нет ничего плохого, а ради сопливых надежд принцессы я не собираюсь затыкать Сонхва. — Скажи лучше, что не сможешь заткнуть ее. — И это в том числе. Иначе кукловод заткнет меня навечно, — хохотнул Хосок. Чонгук видел, что брату самому не по душе излишне откровенные разговоры своей девушки, но среди окружения Хосока каждый знал правду о ней и в этом не было никакого секрета. — А может ее папаша будет только рад, если кто-то грохнет его дочурку? Какой адекватный отец сошлет дочь в Пэкса?! — Таковым было его наказание для нее. — Развел руками Хосок. Встав со своего места, Хосок двинулся к окну, на подоконнике которого лежала пачка сигарет и зажигалка. — Но заставить ее вернуться обратно он не смог. Ну да… — расхохотался Чонгук. — Не сильно-то он старался. Не думаешь? — Если бы была возможность вытащить из Пэкса Хоа или Сарам. Кому бы ты дал шанс? — задал Хосок тот же вопрос, что адресовал когда-то и Чимину. Выпустив изо рта сигаретный дым, он повернулся к брату. — Можешь подумать минутку. — Что за тупые вопросы? Чонгук искренне считал вопрос глупым и не понимал, зачем Хосок спрашивает подобную чушь. Ему нравилось рассуждать о том, чего не могло произойти? Подумав немного, парень таки задал встречный вопрос, в содержании которого легко можно было найти ответ. — Как я могу выбрать ту, которую знаю меньше года, в ущерб той, вместе с которой я рос? — Ты просто хочешь оставить блондинку рядом. И дело вовсе не в Сарам. — Я не ты, Хосок. И не оставил бы ее рядом чисто ради эгоизма. Незримый призрак Джувон все еще стоял между двумя братьями. Чонгук никогда не упускал момента напомнить старшему о сестре, а Хосоку оставалось молча принимать упреки. Со спокойным выражением лица Хосок аккуратно положил бычок от сигареты на зажигалку и сказал: — Пойдем. Есть одно дело, которое надо обсудить…

***

Как и всегда, Хоа особо нечем было заняться, после того, как она протерла везде пыль, сложила канцелярские принадлежности и помыла полы. Сев в дальний конец стола, она принялась с удовольствием слушать господина Кима. Мужчина рассказывал двум подросткам об Азиатском финансовом кризисе и как всегда делал это с большим энтузиазмом. В отличие от господина Кима, лица мальчика и девочки не выражали огромного удовольствия, однако Хоа видела в них проблески интереса к истории. На щеке мальчика красовался огромный синяк, а на губе виднелась ранка, успевшая покрыться коркой. В последнее время Хоа все меньше удивлялась, видя ссадины или какие-либо ранения на местных жителях, хотя когда такое касалось детей или подростков, становилось не по себе. Конечно, в Сеуле тоже нередко можно было встретить мальчишек или девочек, которые умудрились удариться, упасть, а возможно и подраться, но почему-то, когда подобное касалось Пэкса, то в голову Хоа лезли мысли о домашнем насилии. Кто были родители этих двух детей? Наркоманы? Убийцы? Воры? После сорока минут занятий, господин Ким проводил подростков до двери и, попрощавшись с ними, вернулся к столу. Сложив учебники и тетради, он отложил их в сторонку и посмотрел на Хоа. — О чем задумалась? — поинтересовался он. — Да ни о чем. Мне нравится слушать вас, — в очередной раз призналась девушка. — И что ты запомнила из сегодняшней лекции? — Ну… — задумалась Хоа. — Азиатский финансовый кризис вызвал такие политические последствия, как отставка индонезийского диктатора Сухо? Сухито? — попыталась она вспомнить имя, но на помощь пришел господин Ким: — Сухарто. Что еще? — Восточный Тимор провозгласил независимость. Ну и раскол в правительстве какого-то Мохамада. А вообще… зачем про это знать этим подросткам? Я все еще не понимаю, для чего им знания в Пэкса, если выбраться они не смогут. — И снова этот вопрос. Ты когда-нибудь устанешь от него? — Мужчина взял свой стул и, поставив его напротив Хоа, сел. — Расскажите мне про Пэкса. Прошу… — Девушка с надеждой посмотрела на господина Кима и заметила, что тот немного замешкался, прежде чем спросить: — Разве ты сама ничего не поняла? Не увидела? — Нет. Что за люди здесь? Почему нельзя выбраться? Еще в самом начале… когда был интернет и телефон, я немного прочла о Пэкса, но та информация совсем не раскрывает ее сути. Да, я знаю, что сюда сгоняют всяких плохих людей. Знаю, что здесь за порядком не следят и что это место брошено на произвол судьбы, — тараторила Хоа, словно беспокоилась, что мужчина ее прервет и она потеряет мысль. — Но кто это все делает? Пэкса ведь в Корее находится. Тогда куда смотрят власти? И если сюда попадают только плохие люди… — Она с серьезным выражением лица посмотрела в глаза господина Кима, а тот по ее взгляду догадался, каким будет следующий вопрос. — …тогда почему сюда попали я и моя семья. И даже вы. — Хоа, послушай… — начал Намджун, но был прерван резким тоном девушки: — Нет, подождите. Эта информация явно не является секретной для местных жителей, поэтому вы можете ответить на каждый из моих вопросов. Пожалуйста, — мягко попросила она. — Я не собирался скрывать от тебя что-либо. Просто думал, что ты сама сделаешь выводы. — Как видите, я пришла лишь к выводу, что в Пэкса скопление всего дерьма, простите, пожалуйста, — извинилась Хоа сразу же и продолжила: — Моя мать больна и я не знаю, что должна делать. Смотреть, как она угасает? Девушка промолчала про свою болезнь. В последнее время симптомы появлялись все чаще и самочувствие начинало вновь подводить ее, а лекарств почти не осталось. Где она могла их достать? — Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться со всем этим, — с искренним сочувствием произнес мужчина. — Я не знаю, как именно здесь оказалась твоя семья, но в основном сюда попадают неугодные для власть имущих люди. И это необязательно означает, что эти люди плохие. Просто перешли дорогу не тем или оказались не в том месте и не в то время. Но также, как ты и сказала, сюда попадают и очень плохие люди. И, да, это убийцы, наркоманы, насильники. Сброд любого сорта. А еще… сюда ссылают тех, кого надо устранить. — С последними словами мужчина внимательно посмотрел на Хоа, затем нервно усмехнулся и встал со своего места. С каждым его словом девичье лицо искажалось от страха и отчаяния. — Ты ведь уже знакома с Чон Хосоком? Считай, что он связующее звено между Пэкса и внешним миром. — Мне надо это переварить… Тяжело задышав, Хоа отвела взгляд от мужчины. Было сложно окончательно осознать, что теперь она жила среди очень опасных людей и в любой момент могла стать жертвой. Какая вообще статистка убийств и смертности в Пэкса? Убийств… — А мой отец… — неожиданно спросила девушка, округлив глаза от внезапной мысли. — Неужели его?.. — Хоа ахнула от собственной страшной догадки. — Это ведь невозможно?.. — Я не знаю, Хоа. — Господин Ким развел руками. — Но в Пэкса ничего не случается просто так. Мне… жаль. — Папа был хорошим человеком. — Хоа уставилась пустым взглядом в стол. Перед взором стояли мелкие ссоры родителей, свидетелем которых она становилась. — Мой отец связался не с теми людьми… Подобный вывод казался ей пугающим. Хотелось поговорить обо всем с матерью и выяснить у нее, что она знала, однако с ее состоянием это было почти невозможно. — Давай закончим на этом? Я думаю, тебе надо пойти домой и немного отдохнуть, — заботливо произнес мужчина. Господин Ким приблизился к Хоа и протянул ей руку. Она приняла маленькую помощь и поднялась на ноги, взявшись за мужскую ладонь. — Простите, что постоянно достаю вас. Просто мне больше не с кем говорить о таких вещах. — Все в порядке, Хоа. Хочешь, провожу тебя до дома? — предложил господин Ким. — Нет, спасибо. Мне бы хотелось прогуляться в одиночестве. — Хоа попыталась выдавить из себя улыбку. Девушка быстро надела теплое пальто и завязала шарф вокруг шеи. У самой двери Хоа обернулась и спросила: — У вас не будет больше для меня указаний? Может нужно еще что-то сделать? — Она окинула кабинет взглядом. С каждым днем ей становилось все более неловко от того, что она почти ничего не делала и плюсом ко всему получала бесплатные занятия. — Ты уже все сделала. Премного благодарен. Улыбка господина Кима и его вежливые манеры теплом отзывались в душе Хоа. Этот мужчина был слишком хорош для такого зябкого места, как Пэкса. — Господин Ким, а тот мальчик, который сегодня был здесь. Его лицо… — Хоа решилась задать еще один волнующий ее вопрос. — Это результат домашнего насилия? — Хоа… — Мужской взгляд стал сочувствующим и смотрел он на нее, словно на ребенка, которому предстояло еще многое познать в жизни. — В Пэкса вряд ли существует такое понятие, как домашнее насилие. Его лицо — дело рук одного из дружков Чон Хосока. Хоа поджала губы от услышанного. Чон Хосок ей никогда не виделся светлым человеком, но подобная правда о нем заставляла поежиться от очередного доказательства того, что попала она в ужасное место. Не говоря уже о том, что услышанное будет доставлять ей определенный дискомфорт при их дальнейшем общении. Оказавшись на улице, мысли Хоа стали крутиться вокруг отца. Девушка посмотрела в темнеющее небо, словно именно оттуда родитель наблюдал за ней и будто бы так она могла получить ответы от него. Хоа не собиралась спешить домой, несмотря на прохладный ветер. Зима выдалась холодной, однако на снег не было и намека. Девушка скучала по дням, когда из одежды она носила юбки и платья, а не джинсы. Неторопливой походкой Хоа направилась в нужную сторону. На этот раз она не собиралась сворачивать к магазину. Нельзя было так необдуманно тратить деньги. Теперь каждая вона имела огромную ценность, поэтому Хоа планировала быть более экономной. Мысленно девушка составила финансовую пирамиду, которая должна была помочь ей контролировать собственные траты. Подобные раздумья помогали Хоа отвлечься от мыслей об отце. В конце-то концов, нет ведь никаких доказательств, что его смерть была подстроена. Конечно, все произошло очень неожиданно и после его гибели было много странностей, однако… стоило ли думать, что все это не случайно? — Высокомерная девчонка… Голос Чимина заставил Хоа поднять глаза и повернуть голову набок. Парень стоял прислонившись к стенке двухэтажного жилого дома. — Привет, — поздоровалась она, остановившись перед ним. — Поджидал меня? — Выпьешь со мной? — предложил Чимин. Хоа внимательно осмотрела парня с ног до головы. Глядя на его одежду ей стало очень холодно. Разве могла толстовка спасти от такого мерзлого ветра? — Ты совсем не думаешь о своем здоровье? Приблизившись к Чимину почти впритык, девушка натянула на его голову капюшон, после чего переместила ладони на его щеки. — Постоянно думаю о тебе. Не остается времени думать о себе. На лице Чимина не было ни улыбки, ни каких-либо других эмоций. Он оставался холоден как внешне, так и внутренне. Раньше ладони высокомерной девчонки на его щеках заставили бы его летать на седьмом небе, но сейчас этот жест выглядел предательским. Раз уж Чонгук нацелился на Хоа… можно ли испортить ее настолько, чтобы Чон морщился при виде высокомерной девчонки? — Так ты согласна выпить? — парень повторил вопрос. — Не хочу, — Хоа отказалась, так как ее единственным желанием было поскорее добраться до дома и расслабиться. — Но ты обещала делать то же, что и я, — напомнил Чимин. Девичьи ладони опустились вниз, так и не сумев согреть щеки Пака. — Я устала от этой игры и она мне не нравится. — Бросаешь на полпути? Хоа вздохнула. Она могла бы расслабиться и вне дома, немного выпив с Чимином. Так что ее останавливало от того, чтобы провести время с ним? — Ладно, выпью, — согласилась она. — Но если сильно напьюсь, то тебе придется тащить меня домой. И надеюсь, обойдётся без изнасилования! — шутливо предупредила девушка. — Эта тема постоянно незримо витает между нами. Не находишь? — Нахожу тебя сегодня скучным. — Хоа показала язык и, взяв Чимина за руку, потянула его в сторону магазина. — А эта тема вполне зримо витает между нами. — Купим пиво и пойдем ко мне? — Давай выпьем в пиццерии? Хоа не нравилась идея оставаться дома у Чимина, но еще больше ей не хотелось заходить в магазин, в котором она совсем недавно ругалась с продавщицей. — Можно и там. До пиццерии они дошли за пять минут. За это время оба держались за руки и шли молча, слушая звуки собственных неторопливых шагов. Чимин открыл дверь и пропустил вперед Хоа, а сам, оказавшись внутри, критичным взглядом окинул почти полностью забитое помещение. Ему бы хотелось провести время с Хоа наедине, вдали от множества глаз. Его чувства были на грани безумия. Пак Чимин был растерян своим отношением к Хоа. После последних событий с Чонгуком, он почти не понимал самого себя. Заказав две бутылки пива, оплатив и дождавшись пока ему их отдадут, Чимин прошел к столику, за который уже успела сесть Хоа. Девушка не стала снимать с себя куртку, так как в помещении было довольно холодно. Ей стало стыдно за разбитое окно, затянутое теперь прозрачной клеёнкой, как она и предполагала ранее. Угрызения совести немного затихли, когда Хоа заметила прислоненное к стойке стекло. Вряд ли оно было новым, но его явно подобрали по размерам разбитого. — Зря мы сделали это, — виновато произнесла девушка, когда Чимин сел напротив. Парень догадался о чем шла речь, поэтому отстраненно глянул на окно и произнёс: — Забей. — Почему ты не выпьешь с друзьями? — спросила Хоа, подтянув к себе уже открытую бутылку. — Хочу с тобой. Короткие ответы Чимина знатно напрягали девушку. — Да что с тобой? — А что со мной? — Ты… молчаливый и хмурый. Будто бы и не ты вовсе, — проворчала Хоа, затем сделала несколько глотков пива. Ее настроение и так оставляло желать лучшего, а когда перед ней сидел такой непривычно серьезный Чимин, веселее могло стать лишь от алкоголя. На мгновенье лицо парня смягчилось и он принял расслабленную позу. — Прости. В последнее время настроение скачет от одной эмоции к другой, — честно признался Чимин, опустив голову. — Не расскажешь, что случилось? — Давай молча выпьем? Вдруг мой язык развяжется после одной бутылки? Как оказалось, язык парня не развязался и после второй бутылки, которую он взял у Хоа. Чимин молча напивался, как и хотел того, а Хоа чувствовала себя некомфортно в его компании, когда он пьянел прямо на глазах, но и оставлять парня одного она не хотела. Редкие взгляды, бросаемые на Хоа, помогали Чимину вспомнить, что он был не один. Алкоголь постепенно расслаблял его, но не делал разговорчивым. Когда вторая бутылка была опустошена, Чимин встал и быстро произнес: — Принесу нам еще. Стараясь держаться на ногах прямо, он пальцами показал на пиво. Кассирша самостоятельно открыла ему обе банки и поставила на стойку. Дождавшись, когда девушка уйдет на кухню, Чимин достал из кармана маленький пакетик с несколькими таблетками внутри. Пак Чимин злился. Злился на Хоа. С тех пор, как он разглядел в ее глазах чувства к Чонгуку, он все больше начинал гневаться на нее. В один момент он видел в ней свою высокомерную девчонку, перед которой порой становилось неловко из-за собственной ущербности, а затем, в одно мгновение, его высокомерная девчонка превращалась в шлюху, готовую строить глазки каждому в Пэкса. В такие моменты Чимин старался контролировать свои эмоции, порождаемые этими мыслями, но желание сделать больно Хоа, проучить ее, становилось только больше. Чимин высыпал на ладонь несколько таблеток, одна из которых упала на стойку. Ее он забросил в одну из банок первой, следом отправил и вторую. Если бы он умел плакать, то обязательно расплакался бы, ведь ему было искренне жаль. Жаль терять свою высокомерную девчонку. Но только так он мог отвести от нее цепкие лапы Чонгука. Испортить. Полностью. Сделать совсем другой. Оставшиеся таблетки Чимин засунул обратно в карман джинс и, взяв обе банки, подошел к столу, за которым его ждала Хоа. Девушка смотрела в окно и повернулась к нему, когда он вновь сел. Она доверчиво приняла предложенную банку и одарила Чимина легкой улыбкой вместо слов благодарности. Не задумываясь более, Пак принялся делать большие глотки. Таким образом, он давал шанс Хоа не притрагиваться к своему пиву, ведь опустошив свою банку, он забрал бы ту, что отдал ей. На него несколько наркотических таблеток не повлияли бы столь пагубно. Но… Хоа взялась пить свое пиво. Глоток за глотком. Чимин не шевелился, наблюдая за тем, как она опустошала жестяную банку. — Я уже пьяна… — проговорила Хоа, сдерживаясь, чтобы не рыгнуть. — После одной… банки? Ей казалось странным, что язык начал заплетаться так скоро. Точнее… он отяжелел и взгляд стал расплывчатым. В голову Хоа закрались мысли о болезни. Неужели она вновь настигнет ее вне дома? Еще и в компании пьяного Чимина. — Хочешь пойти домой? — спросил Пак. — Мы оба пьяны… — заключила Хоа. Мысли о болезни не давали ей покоя. Однако сейчас это отличалось от ее обычного состояния во время приступа. Она ощущала слишком сильную слабость. Возможно это алкоголь давал такой эффект. Чимин встал и одной рукой схватился за край стола, чтобы крепче стоять на ногах, а вторую протянул Хоа. — Пойдем. Провожу тебя. — Ты не лучший… провожатый сейчас, — хохотнула девушка. Взгляд не фокусировался на одном предмете, хотя Хоа изо всех сил старалась не отводить глаз от банки пива. Буквы на жестянке виделись расплывчато, а некоторые из них и вовсе казались нереально огромными. — Боже… нет, — промычала девушка. Внезапно ей захотелось безудержно смеяться, что она и сделала. Чимин не убирал ладонь и наблюдал за изменчивым состоянием Хоа. Интересно, она понимала, что смеется и плачет одновременно? Такие большие капли слез на щеках его высокомерной девушки… Пак отлично знал, что взгляды многих присутствующих будут устремлены в их сторону и возможно завтра в Пэкса все будут судачить о том, что он довел сеульскую принцессу до плачевного состояния. Интересно, о чем в этот момент подумает Чонгук? — Хоа?.. Чимин резко обернулся на голос и, увидев Намджуна в дверях, опустил руку вниз. Намджун же застыл на месте из-за бешеного взгляда, что бросил в его сторону Пак. — Господин… К-ким? — Хоа попыталась приподняться, но тут же рухнула обратно. — Ого… — промямлила она. — Мир к-кружится. — Ты не в порядке, — констатировал мужчина, подойдя ближе к их столику. Он взглянул на пустые банки и недовольно нахмурился. — Я помогу тебе дойти до дома. — Я как раз это и хотел сделать, — процедил Чимин, затем натянул на лицо улыбку, однако получил от Намджуна предостерегающий взгляд, который говорил о том, что ему лучше отойти подальше. — Ты уже справился с тем, что напоил ее до такого состояния. Позволь об остальном позаботиться мне. И я не хочу наблюдать такую картину, просто заходя сюда купить пиццы. — О-о… оставить все самое сладкое тебе? Я зря ее напоил что ли? — Хмыкнул Чимин и все же отодвинулся, когда Намджун взялся помогать встать Хоа. Пак не планировал то, о чем намекнул Намджуну, однако выражение лица последнего стало злым, а после — сочувствующим. — А знаешь… мы ведь не только пили. — Чимин блеснул взглядом, глядя в глаза Намджуна. Лишь бы стереть из них долбаное сочувствие. — Жаль Чимин, что ты никогда не сможешь ценить что-либо в своей жизни. И жаль, что для тебя нет дороги из Пэкса. — Господин Ким придерживал девушку за талию, пока та продолжала плакать и смеяться. — С твоими мозгами… — Он осмотрел Чимина с ног до головы. — Ты бы в Сеуле многого добился. — Спасибо, мне о-очень приятно, — придавая своему тону больше пренебрежения протянул парень. Чимин одним резким движением взял Хоа за локоть и, вырвав ее из слабой хватки Намджуна, притянул к себе. — Хочу попрощаться с ней, — произнес он и крепче сжал Хоа в своих объятиях, чтобы Намджун не попытался утянуть ее обратно. Чимин приблизился к девичьему уху и тихо спросил: — Что ты сейчас чувствуешь? Хоа понадобилось несколько секунд, чтобы обдумать его вопрос, после чего она прижалась к плечу Чимина и ответила: — Мне так хорошо, что очень п-плохо. — Прости.