Полгода спустя
Солнечные лучи смотрели прямо в глаза двум друзьям, из-за чего оба закрыли их. Чонгук с Чимином лежали на поляне, заложив руки под головы. На той самой поляне, которая располагалась недалеко от первого дома Хоа в Пэкса. В последнее время они часто приходили сюда, чтобы просто полежать. Каждый из них думал об одном и том же человеке. Тоска прочно засела в сердцах двух молодых людей, и казалось, нет возможности избавиться от нее. Полгода назад очень многое изменилось в их жизнях. Судьба и так не была благосклонна к ним, но оказалось, что всегда может стать хуже. — Как думаешь, сколько процентов от всех жителей не стало в тот день? — прервал молчание Чимин. — Хуй знает, — ответил Чонгук, пожав плечами. — Может, процентов тридцать или сорок? — Жалко, что госпожу Ким не удалось спасти, — с печалью в голосе проговорил Чимин. — Думаю, она даже не поняла, что горит. Она же была немного того. — Насрать на нее, — с искренним безразличием сказал Чон. Он действительно совершенно не переживал за судьбу чужой для него женщины. Его бы это беспокоило, если бы Хоа стала свидетелем подобного. А если девушка находилась далеко от Пэкса, значит, и трагедия прошла мимо нее. Пусть будет в неведении о произошедшем здесь. — И на Намджуна тебе, конечно же, тоже насрать, — с выдохом. — Он был придурком, но сгореть заживо… Пиздец хуевая судьба. Чонгук сел, подогнув ноги в коленях и положив на них локти. — Я уже сказал, что не хочу болтать об этом. Все в прошлом. Половина Пэкса сгорела, люди сдохли, Джеро получил по заслугам. Чимин тоже принял сидячее положение и повернул голову к другу, который пристально смотрел на знакомый дом. — Как думаешь, — осторожно начал Чимин, — у нее все хорошо? Послышался тяжелый вздох Чонгука. Он повертел головой в разные стороны. В голове всплыли воспоминания о дне, когда Хоа запускала воздушного змея. Тогда ему она казалась такой красивой. В слезах, но прекрасная. — Она вернулась домой. С ней должно быть все отлично. — Скучаешь?.. Наступило тяжелое молчание. — А ты? — не отвечая, Чонгук задал встречный вопрос. — Мне кажется, — Чимин горько усмехнулся и опустил голову вниз, — с ней я потерял лучшее в своей жизни. — Помоги ей! Вытащи ее! Найди ее! Прошу тебя… Я умоляю! Чимин стоял на коленях перед Сонхвой и плакал, совершенно не стыдясь своих слез. Когда Чонгук прогнал его, велев быть рядом с телом Сарам, Чимин решил, что пришло время поговорить с Сонхвой. Хотя бы попытаться уговорить ее помочь Хоа выбраться, но каково же было его удивление, когда в квартире Сонхвы он увидел бездвижно лежащую высокомерную девчонку. — Я-то думала, это ваших рук дело. Значит, не вы с Чоном постарались? — ядовито спросила Сонхва, кивнув на девушку, лежащую на диване в бессознательном состоянии. Чимину было сложно смотреть на Хоа. После слов о пережитом ею стало стыдно и невыносимо от одной только мысли, что он мог бы быть рядом. Мог бы предотвратить? — Скажи, что поможешь, — более твердым голосом произнес Чимин. — Я потерял сестру. Если что-то случится с Хоа… Сонхва громко рассмеялась. — Считаешь, что сейчас ничего не случилось? — сквозь смех спросила она. — Помоги… — Лучшее я потерял вместе с Джувон, а потом и с Сарам. Хоа… Мы ее не потеряли, — заключил Чонгук и посмотрел в грустные глаза друга. — Чимин… Хочешь выбраться отсюда? Пак недоуменно смотрел на приятеля и пытался понять, что он имеет в виду под своим вопросом. — Не знаю, — честно ответил Чимин. — Я тоже не знаю. Но если хотим выбраться, то лучшего времени не найти. Пэкса уязвима после пожара, и теперь это возможно. Сложно, но возможно… Чимин не заразился воодушевлением друга, а в глазах проскользнуло беспокойство. — Разве мы умеем жить по-другому? — спросил он. — Что нас там ждет? — Она…***
Когда-то Ким Хоа думала, что если сумеет выбраться из Пэкса, то ее жизнь вернется в прежнее русло. Ошибалась. Заблуждение. Самое горькое. Неизвестность. Сердце обливалось слезами. Жизнь ее скатилась на еще большее дно, чем было в той проклятой деревне. Моя посуду в дорогом ресторане, Хоа зарабатывала жалкие воны, которых едва хватало на оплату аренды одной комнаты, поэтому ей приходилось брать различные подработки. Она уже совсем не помнила, когда в последний раз отдыхала или позволяла себе выходной. Сеул потерял прежние краски для Ким Хоа, а люди здесь казались даже злее тех, кого жизнь лишила многих благ. Перемыв всю посуду, девушка сняла перчатки и положила их на край мойки, после чего посмотрела на свои руки. Мелкие царапинки от постоянной резки овощей на кухне забегаловки, где она работала по выходным, и сухая кожа из-за отсутствия должного ухода. Все было совсем не так. Ким Хоа словно потеряла значительную часть своей жизни. Словно? Мать вряд ли можно было отнести к «словно». Как она там? Справлялась ли без нее? Помогали ли ей Чимин или Намджун? Чонгук… О нем Хоа запрещала себе даже думать. Кто бы мог подумать, что Пэкса станет частью ее души. Оказавшись за пределами клетки, она до боли в сердце хотела вернуться в нее. Порой Хоа думала, что страдает от своеобразного стокгольмского синдрома. Только в ее случае она стала зависима от Пэкса. Будь ты проклят, Пак Чимин! Лучше бы не помогал ей выпорхнуть из заточения. Будь сейчас мать рядом, было бы ей легче? По крайней мере переживаний стало бы меньше. Начать новую жизнь оказалось не так легко. Невозможно. — Вынеси весь мусор. Резкий голос повара заставил Хоа вздрогнуть и выйти из своих мыслей. — Да, сейчас, — тихо ответила она, кивнув. Девушка поспешила выполнить указания, поэтому прошла к мешкам с мусором. Несколько мелких мешков она забросила в один большой и поплелась с ним к черному входу, где стояли бочки с пищевыми отходами. Свет фар ударил в глаза Хоа, из-за чего она зажмурилась. Несколько дорогих машин остановилось у входа, и из них вышло четверо мужчин. Хоа не обратила бы на них особого внимания, так как важные шишки часто пользовались черным входом, чтобы попасть в ресторан, однако на этот раз она застыла, не веря собственным глазам. Мешок выпал из рук Хоа, а сама она боялась даже моргнуть, ведь тогда была высока вероятность того, что тот самый Ким Сокджин исчезнет. Ким Сокджин, который являлся ниточкой, связывающей ее с Пэкса. — Господин… — прошептала она. — Господин Ким! — окрикнула Хоа знакомого мужчину, подбегая к нему. Ким Сокджин остановился и вопрошающе посмотрел на Хоа сверху вниз. Лишь на мгновение в его глазах проскользнул интерес, после чего остался лишь холод. — Вы ведь господин Ким! — утвердительно кивнула Хоа, взволнованно дыша. — Вы… Вы были с Сонхвой! Мужчина дал знак остальным, чтобы те зашли в ресторан. — Не понимаю, о чем вы, — спокойным тоном произнес он, дождавшись, когда они останутся одни. — Вы… издеваетесь? — Хоа заметно начинала злиться. Эта эмоция сильно отличалась от привычного для нее в последнее время отчаяния. — Я, конечно, понимаю, что изменилась с последней нашей встречи, но не настолько, чтобы вы не узнали меня! — Простите, но мне пора. — Мужчина натянул на лицо вежливую улыбку и прошел вперед, обойдя Хоа. — Постойте! Прошу! — В отчаянной попытке остановить Сокджина, девушка двумя руками схватилась за мужскую ладонь. Удивленный подобным своеволием, Сокджин вскинул брови и посмотрел на девичьи руки на себе. — Прошу прощения, — Хоа поспешила убрать ладони, под его взглядом почувствовав себя грязной попрошайкой. — Но давайте поговорим. Умоляю… — О чем нам с вами говорить? — Пэкса… Верните меня туда, — с выдохом прошептала девушка, с трудом сдерживая слезы. Ей было так страшно и волнительно одновременно. Кто бы мог подумать, что жизнь повернется к Ким Хоа таким образом, что она будет проситься в то место, где пережила ад? Хотя она и запрещала себе думать о том инциденте, во время которого стала жертвой насилия, но отпечаток его остался с ней навсегда. Ничего не имело значения, когда ее беспомощная мать находилась там совсем одна. — Простите, но я совсем не знаю, о чем вы говорите и чего от меня хотите. Прошу меня простить, но мне действительно пора идти, — холодный мужской тон сопровождался сочувствующим взглядом. После несколько секунд гнетущего молчания, Сокджин добавил: — Вам стоит уделять своей жизни больше внимания, Ким Хоа. До новых встреч. Сердце Хоа рухнуло вниз, а по щекам покатились слезы. Она навсегда застряла в старо-новой клетке, именуемой Сеулом.