Победитель получает все

– Не слишком ли у тебя довольная физиономия для такого поганого утра? – спросил Портос, натачивая свой нож, – Тревиль опять устроил нам выволочку за вчерашнюю потасовку, на носу этот непонятный смотр, который никому не нужен, кроме короля, который, видимо, заскучал от своих государственных дел, а ты сияешь, как начищенная монета. – Он в таком состоянии уже пару недель, – поддержал товарища Д`Артаньян, – Просто ты этого не замечал. – Да что вы пристали ко мне? – отмахнулся Арамис, протирая дуло своего пистолета, – У меня не может быть хорошего настроения без повода? – Может, – хмыкнул Портос, – Но не с такой хитрой мордой. Арамис не отреагировал. Начать что-то объяснять или открещиваться – значит подтвердить их догадки. У него и правда вот уже который день приподнятое настроение. А все потому, что в жизни появилось нечто хорошее. Нечто, что хотелось сохранять как можно дольше, беречь от посторонних глаз. О чем не хотелось кричать на каждом углу. На первый взгляд в жизни ничего не изменилось: он также нес службу, каждый день обнажая шпагу в борьбе за справедливость хоть с бандитом, хоть с гвардейцем. Также по вечерам они с товарищами провожали очередной длинный день в таверне, заливая усталость вином. Только после шумного зала он все чаще шел не в своё жилище. Прощаясь с друзьями, он уходил в противоположную от них сторону. Пустые улицы приводили его к двери непримечательного домика, который вы никогда не заметите, проходя мимо. Это одноэтажное строение использовалось, как ночлежка для подмастерьев Лоредо, когда они у него были. Сейчас мастер повыгонял всех бесполезных, довольный появлением Аделин. А потому помещение пустовало. По крайней мере бОльшую часть времени. Но иногда, когда сумерки укутывали Париж, в окнах этой забытой Богом халупе можно было заметить одинокий огонек. Еле просматривающийся, его желтый свет можно было заметить только если хорошо приглядеться. В свете этого одинокого пламени встречались двое. Их встречи не были частыми, но всегда вызывали искреннюю радость. Они не делали ничего предосудительного, за исключением того, что пытались обмануть весь мир. Но никогда не врали друг другу и самим себе. Аделин приняла то, что медленно, но верно ее чувства к мушкетеру перестают быть дружескими. Если они вообще когда-то были дружескими. Интерес к Арамису почти сразу перерос во что-то более нежное. Было ли это правильно? Нет. Чувствовала ли она вину? Отнюдь. Она никогда не любила своего супруга, а потому не испытывала ни капли терзаний от того, что ее сердце неровно бьется к другому мужчине. Единственное, о чем она жалела, так это о том, что она слишком боится своего мужа, чтобы взять и уйти. Себастьян человек непредсказуемый, одному Богу известно, как он отреагирует на такую попытку. А Арамис? Он наконец почувствовал, что у него есть реальный шанс найти то, что он так давно ищет. Безусловно, еще в самый первый раз, когда Атос привел ее к ним за стол, Арамис нашел ее весьма красивой. Чтобы получше узнать ее, он наблюдал за ней во время их прогулок по Парижу. Он не расспрашивал ее, это было ни к чему. Она не могла скрыть не только своей внешней, но и душевной красоты. Но окончательное его глубокая симпатия запульсировала под кожей в ту ночь, когда он поймал ее возле дома бакалейщика. Бесстрашная, немного безрассудная, она была небезразлична к чужому горю. Ее также, как и его, возмущала несправедливость. Она могла парой слов успокоить горюющую девушку. И не потому, что находила красивые слова, а потому что сама пережила в своей недолгой жизни уже многое. Она легко находила нужные слова в любой ситуации,, располагала к себе одной лишь улыбкой, и это было ее оружием. Против которого мало кто мог устоять. А он и не собирался вовсе. И вот мужчина снова пересекает спящую улицу, направляясь к уже знакомой двери. На всякий случай кинул взгляд через плечо. Но дорога за ним была пуста, все нормальные люди уже спали. Только они, как преступники, воровали у ночи несколько часов до первых солнечных лучей, чтобы побыть вдвоем. Арамису это не очень то нравилось, но Аделин не хотела, чтобы сейчас кто-то узнал. Хотя, судя по всему, некоторые уже догадались. Мушкетер толкнул дверь. Внутри было темно. Это удивило Арамиса, ведь Де Вержи всегда приходила раньше. Но сейчас его не встретили ни желтые огни свечей, ни ее задорная улыбка, когда она говорит «Ты снова загулялся». Только пустая комната да скрип половиц под сапогами. Может не дождалась? Да нет, не может быть. Она еще ни разу не ушла, не дождавшись его. – Аделин? – позвал он, закрывая за собой дверь. – Аделин не придет, – ему ответил мужской голос. Арамис напрягся. Рука непроизвольно легла на эфес шпаги. Во мраке помещения было очень трудно разглядеть говорившего. Он различил лишь фигуру, поднявшуюся с кровати и направившуюся к столу. Чиркнуло огниво, разгоняя тени. Незваный гость зажег несколько свечей. Арамис смог рассмотреть собеседника. Он не производил впечатления грозного бойца, но он держался уверенно и немного нагло. Как будто чувствовал свое превосходство над всеми, с кем ему приходится сталкиваться. Черная куртка из добротной кожи, подчеркивала хорошее телосложение, но это не впечатлило Арамиса. Во-первых, он был в нехудшей форме, а, во-вторых, ему приходилось иметь дело с противниками куда серьезнее. А потому устрашающего эффекта не получилось. – Я вас знаю? – уточнил мушкетер. – Себастьян Де Вержи, – мужчина облокотился о стол и скрестил руки на груди, – Вашими стараниями рогатый муж, как я понимаю. Арамис хмыкнул. Что ж, наконец он узнает своего…соперника, если можно так выразиться. – Хорошие мужья рогатыми не становятся, – заметил он с еле заметной ухмылкой, делая пару шагов к Де Вержи, – И от них жены не сбегают. Кстати, о вашей жене, – Арамис стер улыбку с лица, – Где она? Себастьян тихо засмеялся. – Не знаю, скорее всего в своей каморке. Спит, – пожал он плечами, – Вы прислали к ней мальчишку и с глубоким прискорбием отменили сегодняшнюю встречу, – пояснил он. Арамис промолчал. Этот человек знал куда больше, чем мушкетер предполагал. Вопрос лишь в том, откуда? – Полагаю, вы не просто представиться хотели? – уточнил Арамис, выводя разговор к самому интригующему. Какого Дьявола Себастьян вообще сюда пришел? – Проницательно, – Де Вержи кивнул, – Да, Арамис, у меня к вам разговор, – мужчина оттолкнулся от стола и выпрямился, – Скажу сразу: мне все равно, что вы крутите роман с моей супругой. Думаю, вы уже знаете, что наш брак тяжело назвать счастливым. Более того, я даже рад, что вы займете ее на какое то время, пока я заканчиваю дела в Париже. Не хочу, чтобы Аделин заскучала. Арамис прищурился. Совсем не такого начала он ожидал. И уж точно не собирался получать разрешения на встречи с Аделин. Но он никак не мог понять, к чему клонит Себастьян? Что у него за дела в Париже? И как он может с таким безразличием относиться к супруге, что сам подталкивает ее к другому мужчине? – Боюсь, вы не совсем правы, – ответил мушкетер, – У меня нет цели занять ее на время, – Арамис приблизился, – Я намереваюсь сделать так, чтобы она осталась со мной. Мне плевать, что вы в браке. Она несчастна с вами, но как никто другой заслуживает быть счастливой. – А вы полагаете, что можете сделать ее счастливой? – уточнил Себастьян. – Я хотя бы готов приложить к этому усилия, – Арамис скрестил руки на груди, – А вы хоть раз пытались? Виконт не ответил. Только задумчиво потер кольцо на безымянном пальце. – Как бы там ни было, – после небольшой паузы продолжил он, – Я решил, что лучше сразу вас предупредить. Как только я осуществлю все свои планы в этом городе, мы с женой вернемся в Шампань. И вы больше ее не побеспокоите, – голубые глаза встретились с карими. Арамис выдержал этот взгляд и даже улыбнулся. Ему много раз приходилось слышать подобные речи. Но он никогда не понимал, на каком основании мужчины считают себя в праве решать за женщину? Сам он уважал женщин и их решения. Возможно, сказался тот факт, что его мать работала в публичном доме и ни о каком уважении в ее сторону и говорить не приходилось. Кто знает. Да и какая разница? Главное, что он считал это единственно правильной позицией. – Вы могли не утруждаться. Если Аделин захочет уехать с вами, я ей не помешаю, хотя и сделаю все от меня зависящее, чтобы она осталась. Но если вы попробуете увезти ее против воли, – Арамис подошел почти вплотную, – Вам придется сначала иметь дело со мной. Это мое вам предупреждение, Себастьян. Де Вержи мягко улыбнулся. Но это тяжело было назвать улыбкой, больше похоже на оскал. Как будто он только и ждал, чтобы ему кинули вызов, чтобы дали возможность уничтожить соперника. Ему нужно было приглашение, повод к действию. – Я думаю, мы пробудем тут еще пару недель, – спокойно произнес он, – Достаточно времени, чтобы вы насладились обществом друг друга. Но потом, если попробуете перейти мне дорогу, – он направился к двери, но, поравнявшись с мушкетером, встав с ним плечом к плечу, добавил, – Я уничтожу вас. А потом и ее, чтобы напомнить, где ее истинное место. Сказав это, виконт не спеша покинул домишко. Арамис остался один, наблюдая, как пляшут от движения воздуха огоньки свечей. Он никогда не боялся угроз, но что-то заставило его задуматься. Мушкетер не боялся, что что-то произойдет с ним, но Аделин… Стоит ли дразнить черта? Кто знает, насколько весомы его слова, на что он вообще способен. Одно Арамис решил сразу: он не будет принимать никаких решений один. Он расскажет Аделин об этом разговоре, она должна знать. В конце концов, это касается ее в первую очередь. Но быстро, как назло, не получалось. Смотр, устроенный королем для своих приглашенных гостей, занимал у Арамиса кучу времени. Тревиль гонял своих людей в хвост и в гриву, пеняя на то, что если они опозорятся перед Людовиком, он сам повыгоняет их из полка без права на восстановление. А потому два следующих дня мушкетеры не то,что с другими людьми не успевали встретиться, они даже друг с другом не успевали перекинуться парой слов. В назначенный день, стоя в строю бок о бок с боевыми товарищами и близкими друзьями, Арамис думал о том, насколько все это не вовремя. Он намеревался не только поговорить с Де Вержи о ее муже, но и побеседовать с Атосом. Бывший граф уж точно должен знать своего родственничка, да и в его же интересах оградить дорогого ему человека от проблем. – Детский сад. Чувствую себя оловянным солдатиком, выставленным на полку на потеху прохожим, – пробурчал Портос, незаметно барабаня пальцами по ручке своего пистолета, – Мы что, для красоты тут выстроились, как болванчики? – Король хочет показать, что мушкетеры, которыми он так хвалится, действительно стоят тех похвал, которые иногда нам поют, – ответил стоящий рядом Атос, – Плюс это проверка для капитана. Кто-то донес, что он нас распустил, что мы превращаемся из элитного полка в кучку пьющих и избивающих гвардейцев мужланов. – Я даже догадываюсь, откуда злой язык выполз, – развеселился Портос, – Ради того, чтобы утереть нос Кардиналу и его шайке я готов тут хоть весь день простоять. – Надеюсь весь день не придется, – бросил Арамис. – Куда то спешишь? – не без смешка уточнил Д`Артаньян. – Да все туда же, – ответил за друга Портос. – Мне просто надо с ней поговорить, – без тени улыбки сказал Арамис, ничего не скрывая. Смысла таиться от друзей все равно не было. Атос кинул косой взгляд на боевого товарища. Ему не понравился тон, с которым была произнесена эта фраза. – Ничего не хочешь мне рассказать? – уточнил он. Арамис чуть повернул голову и посмотрел другу в глаза. Серьезно, собрано. Слова были не нужны, граф Де Ля Фер понял, что произошло что-то серьезное. Ну да ничего, они разберутся. Всегда разбирались. Дождаться окончания самого необоснованного мероприятия в карьере военного оказалось сложнее, чем взять крепость врага. Мушкетерам казалось, что время тянется невероятно медленно, они ржавеют на глазах. Но вот большие гости покинули дворец, король выказал свою удовлетворенность этим цирком и отпустил своих солдат по домам. – Ну ладно, выкладывай, что у тебя произошло, – отловив Арамиса за локоть, Атос отвел его в сторону. Арамис кратко пересказал другу свой разговор с виконтом и ждал, что на это скажет Атос. Тот слушал молча, смотря куда-то в одну точку на земле. Он знал, что Де Вержи способен на многое, в том числе на угрозы. – Я бы не оставлял его слова без внимания. С него станется, он действительно может сильно осложнить тебе жизнь. Ты готов на такой риск? – он внимательно следил за выражением лица боевого товарища. Если сейчас он увидит хоть каплю сомнения, он завтра же велит сестре покинуть Париж, уехать куда-то где ее никто не найдет и начать новую тихую жизнь, – А как же королева? – Королева бесспорно дорога моему сердцу, – Арамис решил, что лучшая тактика – это честность, – Но этот путь точно погубит нас обоих, а может и того хуже. Мы все понимаем, что наша связь была скорее слабостью, прекрасной ошибкой, о которой я никогда не пожалею. Но то, что я чувствую к Аделин… Это нечто иное. Нечто сильное. Атос прищурился, всматриваясь в карие глаза. Он верил ему. Верил своему другу. – Тогда решение только за ней, – заключил он, разворачиваясь и направляясь к дому портного, – Идем, будем надеяться, она испытывает к тебе тоже, что и ты к ней. Не хочу пропустить такое.