city of angels

- где ты был всё это время? я так сильно скучал по тебе. в этом мире у меня не было больше никого, кроме тебя и тэхёна. а потом вы оба оставили меня. где ты пропадал, хён? – ёнджун не уверен, как так получилось, что чужие руки обвились вокруг него. объятия становятся всё сильнее и сильнее, настолько крепкими, что будь он хрупким человеком, то уже давно бы скончался от болевого шока, но пока что он только лишь морщится от неприятных ощущений. тело совершенно незнакомого ему вампира всё ближе и ближе, между ними нет ни сантиметра свободного пространства. потрескавшиеся губы задевают кожу на его шее, когда вампир снова принимается что-то шептать. кончики волос с ещё всё цепляющимся к ним запахом горелой плоти щекотят лицо. и джун морщится, потому что ему просто не нравится этот запах. однако, он не уверен, как он чувствует по поводу второго вампира, который сейчас цепляется за него так, словно от этого зависит его жизнь. но не спешит разрывать объятия, не спешит вырваться и сказать юноше, что он ошибся, потому что что-то подсказывает ему, что это будет большой ошибкой. поэтому ён просто стоит и позволяет обвить себя руками, уткнуться лицом себе в грудь. он слышит надрывные всхлипы, но просто продолжает стоять без движения, хотя ему и хочется провести руками по чужой спине, одну руку оставить на чужой талии, второй начать гладить дрожащую спину, стараясь как можно скорее успокоить чужие рыдания. хоть вампир и выше, чем сам ёнджун, в темноте этой комнаты он кажется хрупким. почти что крошечным. кажется, что обидеть его легче легкого и чхве бы этого совсем не хотелось, ему наоборот хочется защищать этого молодого человека. хотя он и уверен, что это совершенно не требуется, потому что как ёнджун понял: вампир занимает довольно-таки высокое место в иерархии, поэтому у него есть те, кто могут защитить его и если что закрыть его своими телами. - разве ты не помнишь меня, ёнджуни-хён? ты обещал, что всегда будешь рядом со мной. – ёнджун отрицательно качает головой, он не мог такого обещать. он точно не знает этого вампира, сегодня первый вечер, когда они встретились. а если бы встречались раньше, то он бы наверняка запомнил. - я не знаю тебя, - выдыхает он, потому что слова даются с большим трудом и ёнджун не уверен, что он хочет говорить всё это, но знает, что так нужно, что так будет правильно. а откуда он уверен в этом, этого он не знает. можно сказать, что слова сами сорвались у него с губ. - о чём ты? – чужая голова наклоняется к плечу и вампир смотрит на него с выражением непонимания на лице. – ты прекрасно меня знаешь, ёнджуни-хён. мы познакомились на одном из балов моего отца и ты сказал, что никогда не забудешь эту ночь, потому что она подарила тебе то, о чём ты мог только мечтать. ёнджун яростно трясёт головой. этого просто не может быть. он не мог встречать этого вампира. и уж точно не мог говорить ему этого, потому что то, о чём он сейчас говорит слишком сильно напоминает джуну его первую встречу с субином. то самое предложение, которое он сказал ему. - мы не могли встречаться раньше. ты намного старше меня. – почему-то его слова вызывают только смех с чужой стороны и ёнджун открывает глаза, чтобы недовольно посмотреть на своего собеседника, потому что он не понимает, чем именно вызван смех с его стороны. – я был обращен всего лишь двести тридцать лет назад. и мой создатель… звук пощечины становится тем, что заставляет джуна замолчать. осознание, что это его ударили приходит немного позднее. теперь его собеседник стоит непозволительно близко. от него исходит давящая аура и ёнджуну действительно становится неуютно, потому что он не понимает куда именно делся тот хрупкий молодой человек, которого он встретил в этой комнате, потому что перед ним теперь действительно представитель вампирского рода. опасный хищник. - ты не можешь говорить серьёзно, - а в словах такая горечь и яд, что если бы слова могли причинить вред, то джун бы не отделался одними только ожогами. на него вскидывают горящий взгляд голубых глаз и ён решает, что самым лучшим желанием будет отодвинуться. – ты не был обращен. ты был рождён вампирами. и они гордились тобой, потому что ты был настоящим сыном своих родителей. такой же властный, свободолюбивый. ты брал, что хотел, у кого хотел и как хотел. никто не мог тебе указывать. и не было такой силы, что могла бы остановить тебя, когда ты хотел чего-то. ёнджун качает головой, в глазах собрались слёзы. потому что то, о чём ему говорят просто ужасно. он помнит историю правящей династии и о кровавом принце тоже помнит. кто же о нём не знает? он причинил много бед. и никто так до конца и не знает, куда именно он делся. жив ли он ещё или же пропал совсем? но все они знают, что то, что он делал ужасно и нет ничего хуже для современного вампира, чем сравнение с этим варваром. - ты мне врёшь. я не … - он не может закончить свою фразу, потому что чужие пальцы крепче сжимаются на воротнике его рубашки и вампир поднимает его над полом, заставляя посмотреть в глаза напротив. - но это правда. ты такой же, как и я. ты даже ещё хуже. внутри всё клокочет. кажется, что он забыл что-то невероятно важное. и чужое присутствие заставляет его чувствовать себя странно, слишком странно. хочется запустить пальцы в блондинистые волосы, крепко сжать те у корней и потянуть, заставляя запрокинуть голову, чтобы прижаться губами к тонкой коже на шее, оставить на ней влажную дорожку, пробуя на вкус, чтобы вонзить зубы глубоко. в нежную плоть, глотая тепловатую кровь. и с ужасом ёнджун понимает, что он прижимается носом к бледной коже на чужой шее, что его пальцы запутаны в блондинистых волосах, что на языке у него привкус чего-то запретного, но такого сильного, что хочется только ещё и ещё, поэтому он проводит ещё одну влажную дорожку по чужой коже, собирая привкус кожи смешанной с запахом горения. отвратительно, но в тоже время и вызывает зависимость, заставляя желать ещё. больше. джун выпускает изо рта низкий рык, когда отталкивает от себя совершенно не сопротивляющееся тело. как так получилось, что они поменялись местами и теперь это он именно тот, кто выступает в роли хищника? ёнджун сам не понимает. - почему? – и когда голубые глаза так смотрят на него, то ёнджун даже не знает, что сказать. потому что ему кажется: любая фраза приведет к тому, что молодой человек начнёт рыдать, что неважно, что он скажет это обидит вампира. ёнджун в ужасе от того, что ему не всё равно, что он ещё всё не убрался отсюда. – ты больше не любишь меня, ёнджуни-хён? – а между тем вампир снова оказывается перед ним, обхватывает его лицо своими ледяными пальцами и скользит по коже, обводя черты лица, останавливается на губах и с каким-то особым трепетом обводит их. ёнджун перехватывает чужую руку, потому что при том, что прикосновения приятны, он знает, что не может позволять этого вампиру продолжать касаться себя так, как тому хочется. ведь это несправедливо по отношению к субину и джун не хочет разрушить то, что между ними ради какой-то интрижки. - повторяю: ты ошибся, - он выпускает чужие запястья из своей хватки и отталкивает чужое тело, надеясь на то, что теперь у него получается убежать, найти свой клан и убраться отсюда подальше. и джун даже разворачивается, когда слышит чужой пораженный вздох у себя за спиной, он наполнен удивлением и даже отчасти болью. ёнджун поворачивается. он видит неприятную картину: вампир, которого он оттолкнул от себя, напоролся на висящие на стене шпаги и одна из них насквозь прошла сквозь его тело, вышла из живота и теперь место вокруг неё наливается багрянцем. чужие дрожащие пальцы прижимаются к пострадавшему месту, а ёнджун как завороженный смотрит на то, как бледная кожа руки окрашивается ярко-красным. в памяти ворочаются воспоминания. и это уже не первый раз когда он видит такое, но больше ничего не получается вспомнить. от сладковатого запаха кружится голова и ёнджун не может себя контролировать. голубые глаза сталкиваются с красными и он за несколько больших шагов сокращает расстояние между ними. упирается рукой в чужую грудь и прижимает тело к стене, вторую руку снова запускает в волосы блондина и заставляет его наклонить голову вбок. он проводит языком по коже и с жадностью впивается в неё, делая несколько больших глотков. испачканные в крови руки упираются ему в грудь и с силой отталкивают его подальше. ёнджун вытирает испачканный рот и усмехается. он снова подходит ближе и хватается за лезвие шпаги, пережимая то, таким образом не давая каю отойти от стены. буквально-таки обездвиживает его. - что такое, хюнини? – второй рукой он больно сжимает чужой подбородок, заставляя смотреть на себя. видит как в чужих глазах постепенно рассеивается пелена. как осознание того, что произошло, не сейчас, а много-много лет назад, наконец-то, усваивается. и хюнин кай понимает одну вещь, которую он никогда не должен был понять. даже не столько понять, сколько вспомнить. - это был ты. – шепчет он. голос совсем слабый и разбитый. ёнджун усмехается. он не спрашивает о чём конкретно говорит младший. он итак слишком хорошо знает, что это. он отпускает лезвие и поднимает к лицу младшего испачканную кровью руку, проводит по щеке, оставляя кровавые следы и обводит контур чужих губ, сильнее обхватывая подбородок, заставляя приоткрыть рот, чтобы погрузить туда пальцы. он касается острых кончиков зубов и давит на них подушечками, пока не чувствует лёгкий укол. и довольно наблюдает за тем, как хюнин кай глотает слюну, смешанную с его кровью. вампир навсегда остаётся привязан к своему создателю. и даже спустя так много времени кровь ёнджуна оказывает на него сильное влияние. тело хюнин кая расслабляется и ёнджун без большого труда перемещает их на кровать, устраивая младшего на своих коленях. - ты сам сказал, что я – истинный сын своих родителей. и я всегда получаю, что хочу. а тогда, - он наклоняется, чтобы прошептать в чужое ухо, задевая его губами и обдавая горячим дыханием. – тогда я хотел тебя. хотя почему тогда? и сейчас тоже. и мы оба знаем, что я всегда получаю то, что хочу. - ты забрал у меня всё. – и сжатая в кулак ладонь приземляется на его грудь, ёнджун только лишь бросает на неё краткий взгляд, не считая это действие тем, что действительно стоит внимания. он тянет хюнина за волосы, чтобы обнажить его шею, пробегается языком по своим губам и прижимается к так аппетитно выступающей под кожей артерии. хюнин кай дёргается в его руках, шепчет что-то о том, что он заставит его пожалеть о том, что случилось, что он уничтожит его, но ёнджун не обращает на это внимания, потому что по его телу разливается та сила, что он так давно не чувствовал. он ощущает, как постепенно голова становится яснее, а воспоминания чётче. но удар поперёк шеи ладонью заставляют его подавиться кровью, которую он пил и закашляться, чем пользуется хюнин кай. буквально в тоже мгновение слетая с его колен. - вон. – и указывает пальцем на дверь, ёнджун только лишь вскидывает бровь и насмешливо смотрит на него. потому что никуда он не собирается уходить, но хюнин кай только обхватывает себя за плечи, да повторяет: - вон, вон, вон! – и последнее слово настолько сильное, что заставляет его подняться на ноги и действительно двинуться на выход из комнаты, и как бы сильно он не пытался схватиться за предметы в комнате, у него ничего не получается. - и запомни, чхве ёнджун, я тебя уничтожу! ты меня понял? уничтожу! – глаза ёнджуна снова становятся с жёлтой каймой вместо красной, но хюнин кай этого уже не видит, он только захлопывает дверь и обессиленный падает на кровать, приговаривая: - уничтожу, уничтожу, уничтожу. а в коридоре чхве с ужасом осматривает себя. он не помнит почти что ничего из того, что случилось. но зато явно видит на себе следы крови и это просто ужасно. это недопустимо. он находит в кармане брюк мобильный и пишет, что дождётся всех дома. он не может встретиться с ними в таком виде. он не может позволить, чтобы кто-то увидел его таким. *** ники поводит плечами, ему неуютно и ему хочется поскорее убраться отсюда. но он не может, потому что хосок расхаживает по комнате, зажигает свечи. одну за другой. как он сам выразился для того, чтобы было достаточно светло. потому что освещение в этом замке проведено не было. что же поделать? традиции. губы ники кривит усмешка, хосок выставляет всё так, будто бы он заботится о нём, будто бы переживает за то, что темнота как-то помешает ники, но глубоко внутри молодой человек знает, что это неправда. потому что игнорировать взгляды, которые чон бросает на кожу запястья со шрамом, довольно-таки сложно. да и все вокруг него бросали на него такие же взгляды. это не то, чтобы было удивительно. правда, то, что он сталкивается с таким почти что постоянно не заставляет его чувствовать себя лучше. порой ему кажется, что остальное сообщество воспринимает его как уродца из цирка, а его клан как цирк, который следит за ним. это неправда и ники не считает себя особенным, он не считает себя значащим меньше - хоть для этого и пришлось пройти долгий путь - из-за того, что у него на руках два укуса вместо одного, да и к тому же один не вампирский. - мы так давно не виделись с тобой. как твои дела? что нового? - хосок усаживается за стол напротив него. и глаза у него горят, такое ощущение, что он и правда заинтересован в том, о чём говорит, но ники знает, что чону нет дела до него и до прочих мелочей. он утащил его только потому, что у него есть серьёзный разговор, который не предназначен для чужих ушей. и ники просто надеется, что они снова не попросят остаться его в замке, потому что у них ещё так много вопросов и никто кроме ники не сможет помочь им ответить на них. его до сих пор преследуют кошмары о том времени, которое он провёл в подземелье замка. хоть раны на его теле и затянулись, воспоминания не уходят так легко и быстро. они продолжают преследовать его, иногда атакуют в тот момент, когда он совершенно не ожидает. - о, у меня есть кое-что для тебя! - хосок поднимается со стула, на который он сел несколько мгновений назад и отходит к самой дальней стене. возле которой ники с трудом, но всё же может разглядеть, множество шкатулок. джей-хоуп принимается открывать их одну за одной, выискивая что-то, что только ему одному понятно. - нашёл! - восклицает он и с триумфальной улыбкой возвращается обратно за стол. то, что он нашёл зажато в кулаке и ники никак не может рассмотреть, что же это такое, поэтому ему только и остаётся, что ждать и надеяться, что ему как можно скорее покажут тот самый подарок. - ты ведь знаешь, как ты для меня дорог. и пусть эта безделушка не передаёт всего того, что я чувствую, но я надеюсь, что ты примешь её и она всегда будет напоминать тебе обо мне. - и кладёт всё ещё сжатую в кулак ладонь на стол, двигая её всё ближе и ближе к ники. тот старается не шевелиться, не подавать виду, что ему жуть как интересно, что у джей-хоупа там, потому что по сути он ещё всё ребёнок, который любит совать нос не в свои дела. когда старший разжимает кулак и на столе оказывается та самая безделушка, о которой он говорит, то ники только лишь и может, что смотреть на неё. потому что у него даже нет слов. он потерян и не знает, зачем хосок пытается ему вручить это. если бы он мог, то с удовольствием отшатнулся сейчас от того, что хоуп пытается ему вручить, но он не может, знает, что за ним наблюдают и любую его реакцию будут использовать против него, а ни ему, ни его клану не нужны проблемы с советом. лучше уж поулыбаться и сделать вид, что он невероятно благодарен, но принять подарок не может. - хосок-хён, - выдыхает ники, а голос-то у него такой, словно он на грани слёз. потому что это и правда так, потому что кольцо серебряное и просто смотреть на него ему больно, что уж будет когда он наденет его, ники не знает. и хосок тоже не знает, но ему любопытно, поэтому он и пытается вручить эту безделушку, которая на самом деле и вовсе не безделушка, потому что такие кольца вручают высоко стоящим особам. буквально тем, кто стоит в иерархии чуть ниже совета и может принимать решения. ники этого всего не нужно. его это пугает. - я тронут. бесконечно тронут, но я не могу принять такого подарка. - и продолжает играть с собственными пальцами, что лежат на коленях, смотрит в пол и надеется, что джей-хоуп не будет его заставлять. - почему же? - хосок подпирает подбородок ладонью и смотрит на него с вопросом в глазах, на дне которых плескается недовольство, потому что как и члены совета, он не особенно любит, когда ему отказывают. - я считаю, - и хосок замолкает, видимо решая, что сказать дальше, чтобы произвести больший эффект: - мы, да-да, мы считаем, что ты более, чем заслуживаешь носить его. поэтому бери. - и пододвигает кольцо ближе к нему. смотрит, не отрываясь, но ники не ведётся на провокацию, он только лишь качает головой, да кусает нижнюю губу, стараясь не вести себя вызывающе, ему не нужны проблемы. но он всё же делает роковую ошибку, когда выпускает так и рвущуюся, жалящую фразу из своего рта. - если бы я не знал тебя лучше, хённим, то решил бы, что ты пытаешься меня подкупить, - и это совершенно не нравится старшему, поэтому в мгновение ока, ники и не понимает как, но хосок оказывается рядом с ним и хватает его за подбородок, заставляя посмотреть на себя. выражение лица у него раздраженное, а вторая рука поднята в воздух так, словно он собирается отвести ему пощечину и ники закрывает глаза, готовясь к тому, чего нельзя избежать, но джей-хоуп берет себя в руки и вместо этого только лишь проводит рукой по его щеке. - что за глупости, ники-я? - улыбается. его глаза превращаются в маленькие щелочки и вокруг них собираются морщинки. он берет кольцо со стола и обхватывает запястье ники пальцами, отрывая то, от его же коленей и поднимает его руку в воздух, заставляя развести пальцы, чтобы ему было удобнее. ники пытается дёрнуться, да только вот чужая хватка становится сильнее и глаза опасно сверкают, хоуп обнажает зубы. и младший решает больше не рыпаться. в конце концов, у него нет ни одного шанса против взрослого вампира. поэтому он позволяет тому надеть себе на палец кольцо. и старается не морщиться, всё же серебро. и пусть оно не опасно для вампиров, того же самого нельзя сказать об оборотнях. - я всегда ратовал за то, чтобы сохранить тебе жизнь, ники-я, никогда не забывай об этом. в конце концов, у тебя такие красивые глаза. красивые глаза. как же. ники неуютно ведёт плечом, потому что понимает, куда конкретно клонит хосок. вроде как говорит комплименты, но в тоже время намекает на цвет его глаз, а заодно и волос. недаром ведь считается, что такие как ники ещё не вампиры, но уже и не люди. джей-хоуп смотрит, да проводит языком по своим губам, облизывается. смотрит своими красными глазами в голубые глаза напротив, словно подросток не больше, чем еда для него. и он бы с удовольствием бы полакомился, да только вот боится, что после будет несварение. ники борется с жжением и тошнотой от того, о чём хосок говорит. потому что он старается не вспоминать то, как он стал тем, кто он сейчас. и пусть спустя время он смог простить и отпустить, это не значит, что ему нравится, когда ему напоминают о том, как его хёны принесли его к совету, который решал, что они будут делать с ним, пока сам нишимура лежал на холодном мраморном столе и задыхался от боли. - возможно, в скоро времени нам понадобится от тебя услуга, поэтому постарайся не пропадать, хорошо? - и только когда он дожидается согласного кивка со стороны ки, то отпускает его подбородок и отходит на несколько шагов, выглядя совершенно довольным. - вот и ладушки! никогда не забывай, что ты обязан нам жизнью, ники-я. и в твоих же интересах не пересекать нам дорогу. я рад, что мы всё решили, а теперь мне пора! и разворачивается, чтобы широкими шагами удалится из комнаты. а ники понимает, что у него нет никаких сил. у него даже желания нет, чтобы сдвинуться с места. его всего трясёт, рыдания рвутся наружу и душат его. он склоняется и обхватывает себя руками, потому что воздуха вокруг так мало, а он ему так сильно нужен. - ники! ники-я! - кто-то зовёт его и от второго обращения он вздрагивает как от пощечины, потому что в голове ещё всё свежи воспоминания о том, как хосок делал тоже самое. кто-то хватает его руки и сжимает своими, чтобы тут же отскочить от него с шипением. и только в этот момент ники приходит в себя, потому что во всём этом чертовом замке только один, у кого серебро может вызвать такую реакция. хисын-хён, потому что он не вампир, хён - оборотень, значит, серебро вредит ему. ники распахивает глаза и смотрит на своего хёна, что сейчас сжимает зубы до скрежета и старается не разразиться ругательствами на месте. - хён, - дрожащим голосом тянет он и хисын тут же оказывается рядом с ним. обнимает его не травмированной рукой и крепко прижимает к себе, утыкаясь в макушку и куда-то туда шепчет: - всё в порядке. ты в безопасности. хён рядом, хён не даст тебя в обиду. больше никто не сможет тебя обидеть. - ники яростно кивает головой и давится очередным всхлипом. он судорожно цепляется пальцами за чужую рубашку на спине рукой, на которой нет серебряного перстня. *** джонхан прижимается спиной к колонне дворца. стоит и глубоко дышит, стараясь делать это как можно тише, чтобы его не заметили, потому что то, что он сейчас услышал буквально меняет всё. теперь ему остаётся только найти сынчоля и рассказать ему о том, что он узнал. потому что это невероятно важная информация и потому что хоть кто-то должен заниматься важными делами на этом чертовом балу. он осторожно выглядывает из своего укрытия и облегченно выдыхает, когда понимает, что никого в коридоре больше нет. потому что он бы не выдержал сейчас встречи с кем-то из совета, да и уверен он в том, что если бы те посмотрели на него, то давно бы поняли, что что-то не так. а после бы им не составило труда сложить два и два. а этого джонхану совершенно не нужно. хан спускается по винтовым лестницам дворца, ведя рукой по перилам. у него подгибаются ноги, от нервов его всего почти что колотит и если бы он был человеком, то у него бы сердце заходилось в груди и пот выступил на коже. в таком состоянии его бы точно заметили все. а пока он делает медленные шаги и приветливо улыбается тем, кто попадается ему навстречу, то всё почти что в порядке. когда джонхан врезается в чью-то грудь, слишком сосредоточенный на том, чтобы ничем не выдать себя, чтобы заметить происходящее кругом, то извинения уже готовы сорваться с его губ, когда он поднимает голову и понимает, что он столкнулся лицом к лицу с тем, кого он искал. - хан? ханни, всё хорошо? - сынчоль укладывает ладонь ему на щеку и поглаживает бледную кожу, обеспокоенно заглядывает в голубые глаза напротив и зарывается пальцами другой руки в чужие блондинистые волосы, перебирая те. - ты выглядишь бледным. джонхан только лишь качает головой и кусает губы, слова так и рвутся изо рта и он в нетерпении, ему нужно поделиться информацией, которую он узнал, но вампир совершенно точно знает, что посреди этого зала говорить о таком просто ужасная идея, но даже если и так, хан больше не может сдерживаться. поэтому он наклоняется к чужому уху и произносит в него: - сынчоль, я нашёл его. нашёл твоего младшего брата. *** - ненавижу! - и только лишь скорость вампирской реакции помогает чонгуку поймать летящую вазу и не дать ей ударить его в голову. - ненавижу, ненавижу, ненавижу! - а в голосе столько яда, что можно отравить им небольшую деревушку. чонгук вовремя отскакивает, но не успевает поймать очередной предмет декора, вылетающий из дверного проёма, тот врезается в стену и осыпается на пол осколками. гук опускает глаза только чтобы найти около своих ног довольно-таки приличную кучу осколков. с его губ рвётся тяжелый вздох. джин будет очень сильно недоволен таким поведением. он и в прошлый раз ругал их своевольного императора за то, что тот уничтожает такие красивые вещи, и в этот раз тоже будет. если никто не уберёт этого до того, как старший увидит. чон бегло оглядывает коридор и понимает, что на шум никто не спешит, а это значит, что разбираться с перепадами в чужом настроении придётся ему, потому что больше некому. и когда предметы перестают выбрасываться из комнаты и всё затихает, то чон решает, что наступил довольно безопасный момент для того, чтобы зайти. но на всякий случай он сначала просовывает голову в дверной проём, чтобы убедиться, что кай не надумал ещё чем-то швыряться, а то получить каким-нибудь антиквариатом не входит в его планы. - ваше величество, ну что такое? - осторожно начинает чонгук, но мальчишка совершенно не обращает на него внимания. просто продолжает лежать на своей кровати и смотреть в потолок. чон осматривает чужую комнату и понимает, что проблем тут будет немало. сломанные гардины и порванные шторы, сорванный балдахин на кровати и куча непонятных пятен, усыпанный осколками пол и кое-где даже кровавые следы. ну и просто вишенка на торте: выдранные из перины и подушек перья. они просто везде. чонгук с тоской думает, что их вычищать будет сложнее всего, а ещё он задумывается о том, что пакостят одни, а убирают другие. - зачем же вы решили избавиться от таких чудесных вещей? - чонгук начинает свой путь внутрь комнаты. осколки стекла скрипят у него под ногами и он думает о том, что если бы на нём была обувь на более тонкой подошве или - не дай бог - ему приспичило прогуляться по замку босяком, то сейчас все ступни были бы истыканы стеклянной крошкой и если боли он давно не чувствует, то вытаскивать их пришлось бы долго. - вы ведь знаете, что джин не погладит вас по голове за это? - гук бросает вопросительный взгляд на лежащего на кровати парня, но тому кажется совершенно всё равно на то, о чём он говорит. потому что теперь хюнин кай переворачивается на живот и лежит, подпирая кулаком подбородок. его глаза полузакрыты и он бросает равнодушный взгляд на чона из-под ресниц. смотрит своими голубыми глазищами прямо в ... нет, не в душу. совершенно точно не в душу, потому что её нет ни у него, ни у таких как он. но куда-то очень и очень глубоко, настолько, что чонгуку становится неуютно и он уже хочет уйти, напоследок сказав, что он отправит сюда кого-нибудь другого. например, того же джина, на котором никогда не срабатывали такие вот взгляды хюнин кая. у джина вообще почти что ко всему был иммунитет. и он кого угодно мог заставить плясать под свою дудку. между тем хюнин кай решает снова поменять положение и чонгук шокировано вздыхает, потому что только теперь понимает в каком именно состоянии мальчишка. а ведь они оставили его всего лишь на несколько часов? разве нельзя было остановиться на одной попытке суицида сегодня? с кем он умудрился так поцапаться? чон обводит взглядом отметины от чужих зубов на длинной шее, порванную на животе рубашку, заляпанную кровью, и припухшие глаза. скорее всего от того, что кое-кто снова лил слёзы впустую. - ваше величество, что случилось? - чонгук делает осторожный шаг вперёд, не отрывая взгляда от чужих глаз. иногда хюнин кай напоминает ему загнанное в угол животное, которое готово драться за свою свободу до конца, поэтому с ним следует быть осторожнее. чонгук давно это выяснил, именно поэтому он сейчас и держится настороже. ему не хочется снова схлопотать по лицу как было в несколько прошлых раз. - скажите мне: кто с вами этого сделал? они не доживут до утра. - но хюнин кай только лишь поднимает руку и машет ей, показывая, что это совершенно неважно и что ему всё равно на это. чонгук поджимает губы, потому что если мальчишка не приведёт себя в порядок - а он явно не будет этого делать - то джин сойдёт с ума от беспокойства. старший не успокоится пока не выяснит, что случилось. и будет в постоянном стрессе, а вместе с ним и все остальные, потому что джин не даст никому расслабиться своими криками о том, что всё над чем они работали просто рассыпается в прах. даже если это и не так, поэтому чонгук либо сам должен выбить имена тех, кто посмел так поступить с их императором, либо же должен позаботиться о том, чтобы джин никогда не узнал о произошедшем. и второй вариант кажется ему более привлекательным. - джин будет очень недоволен, если найдёт вас в таком состоянии. как насчёт того, чтобы привести комнату в порядок, а потом заняться вами, что вы на это скажите? - твои знакомые псины, - и чонгук морщится на этом прозвище, но глотает это в очередной раз. потому что хюнин кай не первый от кого он слышит это и не последний. никто не понимает, почему гук настолько привязан к одному из кланов оборотней, но все просто спускают ему это с рук, потому что он молод, богат и у него много власти в руках, которая скорее всего вскружила ему голову, заставляя делать странные вещи, но придёт пора и он осознает, что занимается полнейшей хренью, которую лучше бы бросить и постараться сделать, чтобы остальные забыли об этом периоде в его жизни. - насколько у тебя хорошие с ними отношения? а вот это уже интересно. чонгук склоняет голову набок и проводит языком по губам, делает вид, что задумывается. но сам судорожно пытается понять, чего конкретно хочет хюнин кай от него, что ему потребовалось использовать его связи в таком месте. не то, чтобы чонгук не мог попросить джэхёна о чём угодно, но ему не особенно хочется иметь дело с альфой стаи, да и вообще лишний раз лучше не просить об одолжениях, потому что это постоянно выходит им боком. - зачем вам эта информация? - совершенно глупый вопрос, но чонгук не смог придумать ничего больше. потому что большинство вампиров, которых он знает, ужасные снобы и они никогда бы не стали пачкать руки даже знакомством со стаей. да и уж тем более такая вышестоящая персона, как император не должна интересоваться такими вещами. но вот они в такой ситуации и чон стоит перед выбором: соврать или же выложить все карты на стол. - даже если они и позволяют мне время от времени появляться на их территории, это вовсе не значит, что.. - предположим, мне нужна услуга от них. чисто теоретически, - хюнин кай снова впивается в него своими глазами. смотрит и не даёт сосредоточиться на мыслях, которые разбегаются у гука в голове и у него не получается схватиться ни за одну из них. ощущение такое, будто бы кто-то ударил его по голове. всего слишком много. - даже если я и смог бы договориться с ними об этом, чисто теоретически, - хюнин кай вздёргивает бровь, вопросительно осматривая его с головы до ног, словно он сомневается, что говорит с нужным человеком, словно теперь у него появились сомнения, что чонгук именно тот, с кем следует обсуждать такие вопросы. - какая мне от этого выгода? - младший давит тяжёлый вздох. он закатывает рукав своей потрепанной рубашки и проводит длинным ногтем по вене близкой к запястью. на порезе сразу же выступают капельки крови. их много. настолько, что они стекают вниз, образуя своеобразный браслет вокруг него, и падают на пол с громким стуком. чонгук сглатывает слюну, которой внезапно стало слишком много у него во рту. глаза загораются красным и жажда начинает душить его. чон не думает, что он может отказаться от этого предложения. как загипнотизированный он смотрит на чужую руку и подходит ближе, чтобы опуститься на колени перед кроватью. и протянуть свои руки, желая поскорее поднести запястье к своему рту. потому что клыки ужасно ноют от желания погрузить их в рану, открывая её больше и выпуская наружу большей той манящей жидкости. только вот хюнин кай играется с ним, то подносит руку ближе к нему, настолько близко, что у чонгука почти что получается схватить её, то снова поднимает вверх. так сильно, что она оказывается вне досягаемости и гук рычит от собственного бессилья. - более того я готов предложить укус этой шавке, которой ты так дорожишь, - чонгук замирает всего в нескольких дюймах от так манящего запястья и резко поднимает голову, с прищуром смотря на хюнин кая. то, что он услышал кажется ему невероятным, почти что полным абсурдом, поэтому он обнажает зубы в попытке напугать, но младший и бровь не ведёт в ответ на это. - я готов предложить укус джэхёну. - снова с нажимом повторяет мальчишка и за волосы оттягивает его от своего запястья, заставляя посмотреть в свои глаза. - но как же ви, - как бы сильно чонгуку не хотелось поверить в это, он понимает, что будут огромные проблемы. потому что ви никогда не простит ему то, что он приведёт джэхёна сюда, да и к тому же ещё и возможно сделает его одним из них. - о, тебе не стоит переживать о нём, я обо всём позабочусь. а теперь пей. - и вместе с этой фразой он подносит свою руку близко-близко к лицу чона. так близко, что тот не может сконцентрироваться ни на чём больше, чем как на так сильно манящем его запахе. поэтому он не задумываясь вонзает зубы в чужую плоть. *** когда чонгук заходит в бар, завсегдатаем которого он стал с недавнего времени, то первым делом он оглядывается, потому что лучше быть настороже, чем сожалеть после. он внимательно скользит глазами по посетителям, стараясь не привлекать к себе особого внимания, и контролировать цвет своих глаз, ему не особенно хочется, чтобы по городу поползли слухи о том, что в местный бар повадился ходить вампир. - что не так, чон? выискиваешь блохастых? - чонгук замирает на долгое мгновение. он медленно поворачивается в ту сторону, откуда слышен голос, и невольно расплывается в улыбке, потому что за барной стойкой стоит джэхён, который в данный момент занят тем, что протирает стаканы. чонгук быстро оказывается напротив молодого оборотня и наклоняется непозволительно близко, настолько насколько позволительно только очень и очень близким членам стаи, но его это не волнует. потому что ему нужно вдохнуть полной грудью чужой аромат, от которого он морщится, потому что нос режут резкие нотки, однако чонгук делает это каждый раз при встрече с джэ, чтобы убедиться, что всё осталось по-прежнему. и он считает себя очень и очень счастливым, потому что пока он находится так близко, то поворачивает голову и задевает щеку джэхёна губами, наслаждаясь прикосновением к теплой коже. - тебе не стоит переживать, здесь сегодня только я. джэхён достает ставит перед ним небольшой поднос, на котором стоят несколько шотов и чонгук успевает задеть его пальцы своими и даже сжать, благодарно улыбаясь в ответ. он подхватывает первую рюмку и опрокидывает её, морщится, когда по рту растекается горечь, но тянется за следующей. а после ещё и ещё, пока не выпивает всё. он чувствует как его ведёт и кладёт руки на стойку, просто чтобы прийти в себя. слышит что-то вроде "зелёный ещё совсем. не умеешь пить, парень, так и не берись", но даже не поднимает головы со стойки, ожидая, когда пройдёт головокружение. он ведь никак и никому не может объяснить, что развезло его так сильно от того, что в алкоголь было подмешано несколько капелек крови оборотня, который сегодня обслуживает их и в данный момент смешивает ингредиенты на очередной коктейль посетителю.