Излом

У Сюэ Яна было много опыта в жизни, большую часть которого он мог счесть уникальным. Детство в трущобах, когда он выгрызал жизнь, точно кусок мяса у бродячих собак. Юность, полная несдержанности, соблазнов и абсолютной вседозволенности — кто бы ему указывал? И, наконец, взросление, истекающее кровью других людей, к которой Ян был равнодушен. Но у него не было опыта смерти человека, который составляет весь его мир. Должно быть, поэтому он совершенно не понимал, что с ним происходит. Очнулся на улице, стоя на коленях в снегу и грязи, и никак не мог коснуться лежащего Сяо Синчэня, на виске которого алела кровь. Руки тряслись и не находили места, глаза жадно искали хотя бы признак, что тот, кто ему дороже себя, еще дышит. Перед глазами расплылась пелена, дышать стало почти невозможно. Уши заполонил странный стонущий звук, который оборвался, когда его сильно толкнули вбок. Похоже, стонал сам Сюэ Ян. — Твою мать! — взвизгнул знакомый высокий голос. — Что ты натворил, кретин?! Ян с трудом повернул голову, пытаясь понять, кто с ним говорит. И внезапно начал задыхаться, всхлипывая навзрыд, всухую. Захрипел, завалился набок сам. Пальцы нащупали рукав свитера Сяо Синчэня, промокший и неживой, как его владелец, и стон снова рванулся из груди, ужасный, точно у умирающего животного. Хлесткая пощечина вернула четкость миру и позволила сделать болезненный вдох. Моргнув, Сюэ Ян разглядел А-Цин, белую, как простыня. Зато глаза грозились его поджечь. — Успокойся! — закричала она. — Он жив! Жив, слышишь?! Небеса, за что гэгэ все это… Ее голос сорвался, в нем послышались слезы. Девчонка тыкала дрожащими пальцами в телефон, потом быстро говорила в трубку. Уложив окровавленную голову Сяо Синчэня на свои тощие коленки, она чуть заметно поглаживала его запачканные грязной водой волосы. Сюэ Яна затрясло снова. Почти упав в лужу, он подполз к нему и, зажмурив глаза, прислушался. И услышал самый прекрасный на свете звук его дыхания. Едва заметные выдохи крылом бабочки щекотали ухо, и Ян осознал, что большего облегчения не испытывал никогда. Оцепенение сошло мгновенно, руки и ноги налились силой. Такой, что Сюэ Ян сейчас мог взять Синчэня на руки и донести до больницы. Так он и собирался сделать, но А-Цин больно оттолкнула его. — Не трогай! — крикнула она. — Ты идиот? Скорая сейчас приедет! Сюэ Ян замер, вцепившись в тот самый мокрый рукав. Смотрел в лицо бессознательного Сяо Синчэня и не понимал, как до этого дошло. Знал только, что никакие его обиды такого не стоили. — Синчэнь… — прохрипел он. — Синчэнь, пожалуйста… Ты же всегда меня слушал, даочжан. Не вздумай уходить… Я не разрешал тебе! Не пущу! Сдохну, но не пущу!.. — Отойди от него, тварь! — послышался полный ярости и боли голос, и Ян знал, что должен ненавидеть его, но у него не было сил. Весь мир стал пустым, только алая кровь, которую он когда-то выпускал, смеясь, оставалась перед глазами. На фоне послышалась яростная перебранка, но Сюэ Ян не вникал. Он, как наяву, видел прокуренный полицейский автомобиль, яркие глаза, которые тогда еще были зрячими, и слышал полный отчаяния голос, эхом звучащий в голове: «Ты вообще понимаешь, что ты сделал? Эти люди были живыми! У них были семьи!» Только теперь Сюэ Ян понял, ведь сам испытал то же самое. А думал, что не придется испытывать никогда. Его согнуло, точно под тяжелой ношей. Уткнувшись лбом в ледяную грязь, макушкой он прижался к боку Сяо Синчэня и зажмурил глаза до белой боли под веками. — …Он не даст его увезти! Пусть останется! — раздавались крики А-Цин совсем рядом. — Тебе что дороже, в конце-то концов?! Засунь свои полицейские амбиции себе в зад и принеси лучше одеяло из квартиры — он в снегу лежит! Вздрогнув, точно в конвульсиях, Сюэ Ян стащил с плеч куртку и накинул ее на Сяо Синчэня. Его бледное недвижимое лицо причиняло такую боль, что хотелось орать в голос. Но он терпел, приходя в себя, и лишь сжимал в ладони его холодные мокрые пальцы. Вспомнил, как эти пальцы утром гладили его, и, впервые в жизни, отчетливо захотел умереть. — А-Цин… — вырвалось из груди, сжимаемой тисками невыносимого страха. — А-Цин… — Что — А-Цин? Какого хрена ты натворил, а?! Клянусь, если он… с ним… — девчонка судорожно всхлипнула, а потом, сжав зубы, договорила: — Если он умрет, я убью тебя своими руками. Ян поднял на нее почти невидящие глаза. — Тогда я сам себя убью, — выдохнул он, и больше никто из них не проронил ни слова. Вернулся гнида Сун Лань с одеялом, один вид которого резанул по сердцу. Оно должно лежать дома, на кровати, укрывая собой улыбающегося счастливого Сяо Синчэня, а не тщетно греть бесчувственного человека, чья кровь продолжала смешиваться со снегом и грязью. Когда послышались сирены, Сюэ Яна заколотило сильнее. Он едва сообразил отшатнуться в сторону, давая врачам доступ, а когда те принялись грузить Сяо Синчэня на носилки, соскочил, лихорадочно следя за каждым их движением. — Он… Нет, я… Не пущу одного… — бормотал он, как припадочный. А-Цин до боли стиснула его руку и заставила повернуться к себе. — На меня смотри! — велела она. — Мы поедем с ним. Слышишь меня? Дай врачам сделать свою работу! Ты же не хочешь его потерять? Ян замотал головой, кусая губы до крови. — Тогда держи себя в руках! Он ведь всегда о тебе заботился — теперь твоя очередь. Если любишь его. Вскинув глаза, Сюэ Ян застыл. И вдруг понял, что все, о чем он тревожился прежде — полная чушь. Нет ничего важнее жизни Сяо Синчэня. Осознание этого вмиг взяло в тиски снова зарождающуюся истерику. Подобрав с земли сброшенную медперсоналом куртку, Ян надел ее, не чувствуя холода и грязи, и повернулся к машине скорой. Вокруг начинали собираться люди — даже странно, что Сюэ Ян заметил их сейчас. Но он видел, какими тревожными глазами они следили за происходящим, как переговаривались вполголоса. Они бесили, но странно скребло внутри от каждого сочувственного взгляда. Словно от них его боль становилась сильнее, как будто люди были проводниками чувств. Не зря он всю жизнь избегал чужого общества. Сюэ Ян не любил столько чувств. А сейчас чувства были везде, и никак не удавалось включить голову. Рядом крутился Сун Лань, прихрамывающий, с горящими от ненависти глазами. Ян почти не обращал на него внимания, лишь следил краем глаза, чтобы тот не помешал ему поехать с Синчэнем. А-Цин сделала его работу — оттолкнула в сторону этого урода: — Езжай на своей машине! Только возьми наверху документы, они в комнате в тумбочке у кровати. Этот бы быстрее нашел, но он невменяемый… И не вздумай в больнице устраивать драку! Сейчас Синчэнь-гэ важнее, чем ваши дурацкие разборки! — Ты не понимаешь, о чем говоришь, — процедил сквозь зубы Сун Лань, не отрывая взгляда исподлобья от Сюэ Яна. — Он может вас всех за пять минут перерезать, даже охнуть не успеете! — Верю, только ему это сейчас, представь себе, на хрен не нужно! Все, давай, нам ехать пора… А-Цин вцепилась в руку Яна холодными пальцами и потащила его к машине скорой, куда уже загрузили носилки. У того опять словно ноги отнялись, в ушах звенело. От одной мысли, что Сяо Синчэнь… Нет, нет, Сюэ Ян этого не допустит! Схватит его, прижмет к себе и не отдаст… Или же пойдет за ним, как и всегда шел. По пути врачи прижимали к ране медицинский пакет, меряли давление и пульс, а Ян, забившись в угол, не отрывал глаз от происходящего. В голове роилась туча мыслей, но ни за одну не удавалось зацепиться. Он едва почувствовал, как А-Цин сильно ущипнула его за руку и, вздрогнув, поднял глаза. — Что случилось? — тихо спросила она, улучив момент, когда на них не обращали внимания. — Ты его столкнул? По телу Сюэ Яна пробежала крупная дрожь. — Нет, он сам… — чуть слышно обронил он. — Сам. Я наговорил ему… Не надо было. Я не знал, что… Думал… А-Цин шумно выдохнула и, подавшись вперед, закрыла лицо руками. — Какая же ты скотина! — Ее голос подрагивал. — Не знал он. А что ты вообще знал? Что он любит тебя, ты тоже не знал? Мало было гэгэ несчастий, ты еще теперь… — Я виноват во всех его несчастьях, — сказал Сюэ Ян. — Наверное, когда играешь с любимой игрушкой все время, рано или поздно, она сломается. А я никогда не умел беречь… Можно же заменить, да? Только его никто не заменит. Но я не отпущу… Я пойду за ним, А-Цин. Как ты думаешь, нам удастся встретиться еще? Кажется, на том свете у нас будут разные пункты назначения… — Так, ну, все. — А-Цин потянула за рукав одного из врачей: — Вы можете вколоть ему какое-нибудь успокоительное? У него крыша уже едет от переживаний. Врач окинул Яна внимательным взглядом и знаком велел снять куртку. Почувствовав, как игла проникает под кожу, Сюэ Ян выдохнул и откинулся спиной назад. Давно он не чувствовал физической боли, даже отвык. Обычно она отвлекала от всего, но не сейчас, когда внутри словно орудовала чудовищно острая мясорубка. Истерика вновь отступила, зато ясность мысли ничуть не радовала. Падать Синчэню было невысоко: второй этаж, даже пусть третий — сторона, куда выходили окна, была под уклон с цоколем. Но тот, похоже, ударился головой при падении. Только ему могло так «повезти». Травма головы не выглядела серьезной, но Сяо Синчэнь не приходил в себя, а вот это уже было плохим признаком. Глядя на его бессознательное лицо, Сюэ Ян понимал, что его единственным желанием было снова посмотреть ему в глаза. Услышать голос, раствориться в его присутствии, как было всегда. Больше ни о чем он думать не мог. — Что там у вас с детективом Сун? — снова подала голос наблюдавшая за ним А-Цин. — С ним я уже поговорила, а сейчас скажу тебе: даже думать забудь выяснять отношения в больнице. — Я и не собирался… — Ян потер руками глазами. От чертова лекарства начало клонить в сон. — А так, в двух словах не расскажешь. И точно не здесь. — Поняла. — А-Цин тяжело вздохнула и на миг скривила губы, пытаясь удержать слезы. — Когда он мне позвонил, я сразу поняла, что хорошим не кончится… Сюэ Ян резко вскинул голову: — Это ты сказала Сун Ланю адрес? — Дура я, по-твоему, что ли? — огрызнулась девчонка. — Он уже в курсе был. Черт знает, зачем звонил, по-моему, ему просто высказаться хотелось. Что все узнал, что едет к Сяо Синчэню… Спрашивал, правильный ли адрес ему дали, но я не сказала, а он на мои вопросы не отвечал. Потом пыталась до вас дозвониться, но Синчэнь-гэ не брал трубку. А ты, осел, так и не завел себе телефон! — Наверное, не включил звук с ночи… — пробормотал Ян, глядя перед собой. Сколько мелочей, которые могли на что-то повлиять… Если бы Синчэнь включил телефон. Если у него был собственный. Если бы чертов Сун Лань не позвонил А-Цин… Тогда Сюэ Ян едва ли ехал бы сейчас с Синчэнем в больницу. Вот к копам — запросто. — Спасибо, что приехала. — Да, хороший транк тебе всадили, — покачала та головой. — Чтобы ты и благодарил… О, Сюэ Ян себя вообще не узнавал в последнее время. Вот, попытался вспомнить себя прежнего. Плохо закончилось. Не справившись с собой, он пересел поближе и осторожно взял Сяо Синчэня за руку. От прикосновения к нему на миг стало легче, и тут же чудовищно хуже. Он не мог потерять его… — Синчэнь… — прошептал Ян и, наклонившись, прижался губами к холодным пальцам. А-Цин тронула его за плечо. — Мы почти приехали. Отпусти его. «Никогда». Дальнейшее смешалось в дикий коктейль болезненных чувств. Сюэ Ян с трудом позволил врачам увезти Сяо Синчэня в смотровую, пока они с А-Цин регистрировались на входе. Ян засветил припасенные фальшивые документы, к которым собирался прибегнуть в крайнем случае, потому что Мэн Яо мог их отследить — кто его знает, чего там навосстанавливали его помощники после побега. Но сейчас наступил самый крайний случай, потому что ценность собственной жизни резко упала. Зато акции слепого «даочжана» подскочили до небес. Как бы только там не остались. Умывшись в туалете, Ян попил воды из-под крана и выдохнул, упираясь дрожащими руками о края раковины. Из зеркала на него смотрел полусумасшедший человек, и, поймав собственный взгляд, Сюэ Ян вздрогнул. А он и не знал, что душевная боль отражается в глазах. В коридоре они столкнулись с Сун Ланем. Сюэ Ян бросил на него, напряженного и буквально вибрирующего от злости, взгляд, и внезапно внутри поднялась обжигающая волна. Тварь, вот же тварь! Приперся спасать друга, вывалил на него говна лопату! А сейчас мечется тут, переживает, да его самого надо было скинуть из окна, пока момент был! — Так, успокойся! — резкий оклик А-Цин и ее цепкая рука на запястье слегка привели Яна в себя. — Ты мне в машине что обещал? Веди себя спокойно! — Я ничего тебе не обещал и ничего еще не сделал, — процедил Сюэ Ян, нечеловеческим усилием сдерживаясь, чтобы не кинуться на человека напротив. — Если хотите остаться в больнице, держите себя в руках, оба! Сколько можно вас успокаивать? Вы достали уже! Вот гэгэ придет в себя, и тогда оба спросите, кто прав, а кто виноват. Дайте угадаю, вам обоим даже в голову не пришло узнать, что думает он, да? Каждый из вас о своей шкуре печется, а о нем хоть один из вас подумал?! А-Цин замолчала, выдохнув, отошла и села на скамью, обхватив себя руками. Сун Лань молча встал по левую сторону, а Сюэ Ян — по правую. Вообще, мелочь ведь права, самого Сяо Синчэня никто из них не спрашивал. Каждый лишь высказался на всю катушку, брызгая слюной. Гнев утихал, снова сменяясь острой болью внутри. Как же долго его осматривают… А вдруг что-то… Ян рванулся, было, в сторону, но его остановил голос А-Цин, вскочившей со скамьи: — Доктор! Что с ним, где он? По коридору к ним действительно приближался человек в белом халате, уставший и задерганный… Разве такой специалист должен осматривать Синчэня? Он же не понимает, что тот не рядовой пациент, его нужно спасти в любом случае! — Доктор Лю, добрый день, — скороговоркой представился врач, окинув взглядом всю компанию. — Сяо Синчэнь перевезен в двести шестую палату. У него травма головы, которая непосредственно не угрожает его жизни, но вынужден сообщить — пациент впал в кому, в настоящий момент подключен к аппарату ИВЛ. А-Цин слабо выдохнула и прижала ладонь ко рту, зажмурившись, а у Сюэ Яна все поплыло перед глазами. Он оперся о стену, едва не промахнувшись, и силился вникнуть в дальнейшие слова врача. Никаких прогнозов… Лечение травмы, поддерживание жизни. Дальнейшее покажет время. — Когда-то ему тоже не давали прогнозов, зато дали надежду, — мрачно проговорил Сун Лань, глядя в сторону. — Но зрение так и не вернулось. Доктор едва успел открыть рот, как его перебил Сюэ Ян, которого затрясло: — Да неужели? Не твою ли шкуру он спасал, когда ослеп? И ты еще смеешь что-то вякать?! Вскинувшийся Сун Лань побагровел от злости. — Напомнить тебе, по чьей вине он получил ту травму? Как и эту! Ты… — Молодые люди, прекратите немедленно! — вмешался врач, нахмурившись. — Вообще, вынужден предупредить, что скоро здесь будет полиция, потому что о подобных травмах мы должны сообщать. Мне сообщили, что пациент выпал из окна — это правда? Попрошу вас до приезда полиции не приближаться к палате, в противном случае, я буду вынужден вызвать охрану! С Сюэ Яна разом сошел весь запал, зато в глазах Сун Ланя появилось плохо скрываемое торжество. Что ж, какой отличный способ избавиться от него! Даже напрягаться не придется. Только вот Ян не уйдет отсюда, разве что ногами вперед. — Да, он упал… — забормотала А-Цин, заламывая руки. — Слепой же, не видел… Они поругались перед этим, что верно, то верно, вот он и расстроился. А в таком состоянии плохо ориентируется… Поверьте, никто из нас не причинил бы ему вреда. Никогда… Ее голос сорвался, по щекам побежали слезы. Сюэ Ян силился понять, настолько ли хорошая актриса девчонка, или действительно переживает, а врач похлопал ее по плечу: — Мы сделаем все возможное. Он молод, организм крепкий, есть все шансы, что очнется. Прошу вас, успокойтесь. Дать вам что-нибудь? — Нет, — покачала головой А-Цин, всхлипывая. — Мы подождем приезда полиции, а потом можно будет к нему? — Да, конечно, только ненадолго. Пока же побудьте здесь — правила есть правила. — Конечно, доктор, спасибо, — закивала А-Цин, и тот, бросив хмурый взгляд на примолкших мужчин, ушел. Впрочем, охранник в конце коридора все же маячил, не упуская из виду всю компанию. А-Цин села обратно на скамейку и расплакалась еще сильнее, почти в голос. Ян сам не заметил, как оказался рядом, но не решался коснуться ее, хотя рыдания девчонки проходились по нервам. — Вы — два идиота… — выдавила она сквозь слезы. — Подумайте, наконец, о нем! Он любит вас, обоих, а вы готовы горло друг другу перегрызть! Если вас выкинут отсюда, поделом. — Ну, если только его, — кивнул на Сюэ Яна Сун Лань. — Причем увезут в один конец. А-Цин вскинула голову, но Ян опередил ее, злобно ощерившись: — Уверен? И в чем они меня обвинят? Сун Лань сжал кулаки. — Не помнишь, как лишил жизни шестьдесят с лишним человек? Конечно, наверное, их было больше, подзабылось уже! — Вашу ма-а-ать… — простонала А-Цин, хватаясь за голову. — Чэнмэй, ты… Кто ты такой, а? Зачем Синчэнь тебе сдался? Тебя как занесло к нему вообще?! — Долгая история, — отозвался Сюэ Ян, понимая, что вступил на тонкий лед. Если А-Цин решит его выпереть, так оно и будет. Только благодаря ей, Сун Лань еще не попытался его пришибить. — Но я тебе потом расскажу. А пока передай детективу Сун, что посадить меня за это не получится — пусть позвонит коллегам, они проверят. Тот, кто совершил эти преступления, давно казнен. Глаза Сун Ланя остекленели. — Что?.. — чуть слышно выдохнул он. — Ты опять издеваешься, гнида паршивая? — Что слышал, — грубо ответил Ян, сдерживаясь из последних сил. — Как бы я, по-твоему, расхаживал тут направо и налево? Нет больше того человека, проверь, не поленись. А все, что было, осталось между нами тремя. Сун Лань нервно заходил по коридору, мечась, как раненый зверь. — Даже если так… — бормотал он. — Есть же отпечатки в базе… Твое фото… Ты не соскочишь, тебя узнают! Сюэ Ян глубоко выдохнул. Ему вдруг ужасно опротивел этот тупой разговор. Его Сяо Синчэнь лежит в коме, а он даже не может увидеть его лица. Как тот вообще дружил с этим недоумком? — Базу проверь, — устало повторил он. — И, если нечем больше крыть, отвали от меня. Я не уйду отсюда без Сяо Синчэня. — А если я убью тебя? — дернулся всем телом Сун Лань. — Как тебе такой вариант? — Тогда Сяо Синчэнь никогда тебя не простит. — А-Цин резко поднялась и встала между ними, взглянув на Сюэ Яна: — И тебе тоже не простит, если тронешь его. Уясните оба и подумайте лучше, что копам говорить будете. Не знаю, как вы, а я хочу увидеть гэгэ… Ее губы снова скривились, и она внезапно уткнулась лицом в плечо Яна, вздрагивая. Тот машинально положил ладонь ей на спину и поднял взгляд на застывшего Сун Ланя. — Зачем он тебе? — чуть слышно вопросил детектив, явно вконец загнанный в ловушку. — За что ты хочешь ему отомстить? — Разве то, что ты видел, похоже на месть? Не знал, что секс, совместный быт и беседы по душам теперь так называются. — Борясь с болью, что зазубренным лезвием прошлась внутри от собственных слов, Сюэ Ян улыбнулся, умирая в душе. — Я люблю его, вот зачем он мне нужен. — Ты… Как ты смеешь говорить о любви! — Сун Ланя заколотило. — После того, что сделал! Такой, как ты, не умеет любить! — Ну, уж побольше, чем ты, — едко сообщил Ян. — Не я кинул его, слепого, в одиночестве. — Он не сказал, куда едет! Я не смог его найти! О, Сун Лань перед ним оправдывается — определенно, этот мир сошел с ума. Сюэ Ян бы непременно посмеялся, если бы не хотелось рыдать на пару с А-Цин. — А я вот смог. Так что закройся и отвали. Ты уже достаточно наговнил сегодня. — Я?! — взвился Сун Лань. — А ты сам?! Ты заставлял его помогать преступникам! Тоже во имя любви? — Представь себе, именно так! — Да заткнитесь вы оба! — не выдержала А-Цин, отпрянув от Яна. — Просто закрыли рот и сели на скамейку! Вы не заслуживаете Сяо Синчэня, эгоисты! Еще слово, и я скажу копам, что вы его столкнули — как посидите в камере, остынете. Ясно?! Ясно было предельно. Сюэ Ян отошел на негнущихся ногах и опустился на скамью. Разговор о Сяо Синчэне сейчас был невыносим, казалось, из него выкачали все силы. Он же был неутомим, его никогда нельзя было смутить. А сейчас все стало безразлично. Только бы к нему вернулся он… На какое-то время наступила тишина. Злость и нервозность спали, зато тяжелая тоска сдавила грудь. Ян старался даже не шевелиться, потому что ему казалось, что может сорваться от малейшего движения. А в голове крутились собственные слова. «Я люблю его». Какая простая истина. Долго ли надо было идти до ее осознания? Что его мучительно острое чувство, которое испытывал к Сяо Синчэню, было любовью. С самого начала… Только дикий озлобленный пес никак не хотел признаваться в этом, потому что казалось, это накинет на его шею цепь, с мясом выдерет всю броню, которую он наращивал годами. Все оказалось херней. Броня с него сошла уже давно — после объятий и ласковых слов, заботы и тепла, нежности и искреннего отношения. Всего того, чего у Яна никогда не было прежде. В душе поднялось черное едкое сожаление, от которого не хватало воздуха. Сколько времени он потерял, играя с душой человека, который давно отдал ее ему. Проверял на прочность, тыкал ножом, забавляясь. Тянул в грязную яму, не замечая, что тот давно предлагал свою руку — подняться к нему. Сюэ Ян просто не верил, что ему может такое достаться. Внезапно огнем полыхнули последние слова Сяо Синчэня. Нет, нет, не последние… Те, что он сказал, перед тем, как… Демон, как же больно! Сюэ Ян сжал зубы и заставил себя сосредоточиться. Синчэнь сказал, что всегда знал о нем. Как… Неужели, правда? Но Ян точно мог утверждать, что в первую встречу остался неузнанным. Когда же это случилось? А была ли разница… Сюэ Яну хотелось рассмеяться, громко, истерично — он столько ревновал к самому себе, а Синчэнь давно знал. И любил он тоже его, всегда его. Только Ян сломал его жизнь когда-то, а сейчас доломал до конца. Поганый Сун Лань оказался прав — такой, как Сюэ Ян, не умеет любить. Но ведь… Сяо Синчэнь же прощал его. Разве сейчас не простит? Пусть только придет в себя, откроет глаза, и Ян скажет ему, все-все скажет. Должен же тот понять? К приходу полиции Сюэ Ян впал в странное полукоматозное состояние — почти не реагировал на окружающее. Коротко и четко ответил на вопросы, сообщил, что произошла ссора, и что Сяо Синчэнь, запнувшись у окна, выпал наружу. Сун Лань, как ни странно, сказал то же самое — судя по тому, что полиция ушла, не имея никаких претензий. Когда все трое снова встретились в коридоре, А-Цин молча кивнула им следовать за ней. И Ян пошел, на одеревеневших ногах. Белая дверь с маленьким окном, резкий запах лекарств, мерное пиканье монитора. Длинные шланги капельниц, уродливыми белесыми червями впившиеся в тонкие прекрасные руки. Страшная полупрозрачная маска, закрывающая нос и рот. Его Синчэнь, застывшей куклой лежащий на кровати. Такой тоненький… Слишком хрупкий для этого места. Слишком дорогой, чтобы можно было спокойно смотреть на него. Сюэ Ян, упав на колени, дрожащей рукой нащупал безвольную кисть. Мир погрузился в туман, глухой и неслышный — остался только Сяо Синчэнь, неподвижно лежащий перед ним. Хотелось плакать, как ребенку, но слез не было. Была боль, такая невыносимая, только выть. И Ян выл бы, если бы не боялся, что его выгонят отсюда, не дадут быть с ним. Прижавшись губами к руке, ощутив нежность его кожи, Сюэ Ян зажмурился. — Зачем же ты так… — чуть слышно выдохнул он. — Синчэнь, зачем? Убил бы меня, прогнал, что угодно, но только не себя… Ты важнее всего, как же не понимаешь? Все было для тебя и из-за тебя, с самого первого взгляда. Как ты мог меня бросить? Я ведь без тебя никто… Слышишь? Услышь, пожалуйста! Вернись ко мне, Сяо Синчэнь, вернись… Голос сорвался, а дыхания стало не хватать. На плечо легла тонкая рука, чуть сжав. — Тише, успокойся, — непривычно мягко проговорила А-Цин, в голосе которой сквозили слезы. — Ты его пугаешь. Знаешь, говорят, что люди в коме слышат. Он вернется к нам, только не надо давить. Он должен захотеть… Должен изменить свое решение. Дай ему право, Чэнмэй. Он заслужил. Тот кивнул, прокусив губу до крови. Машинально стер соленую каплю с подбородка, поднял глаза, увидел Сун Ланя, застывшего столбом по другую сторону кровати. Разглядел даже слезы в его глазах. Пусть плачет… Сам натворил. А Ян его из принципа пальцем не тронет. Вот вернется Сяо Синчэнь, тогда и решит. Повернув голову, он поймал взгляд А-Цин и тихо сказал: — Меня зовут не Чэнмэй. Сюэ Ян.