Колдовстворец: не потеряй себя

Пейзаж за окном быстро менялся, и для Яники все смешивалось в один серый ком. Машина остановилась возле скопища муравейников — серых панелек с пыльными окнами. Тусклые и непримечательные, они были расставлены по городу командой «копировать-вставить». Во дворе бегала детвора — может, их игры и были похожи, но здешняя ребятня казалась Янике слишком шумной — а за домом прятался крохотный парк, куда сбегались все собачники. Шум с дороги, крики детей, лай собак — все это оглушало, действовало на нервы. Яника со злости хлопнула дверью автомобиля, но тут же пожалела о содеянном, едва увидела взгляды родителей. Сил после долгого пути ни у кого не осталось и каждый выражал свое присутствие по-своему: маменька тяжело вздыхала, пытаясь настроить навигатор, папенька ругал взятый в аренду автомобиль, а Янка создавала вокруг себя еще больше шума, чем все остальные, тем самым навлекая на себя эти злостные взгляды. — Надеюсь, вы щасливы, — голосом на грани слез, сказала она и взбежала вверх по лестничной клетке. Случайно пробежав свой этаж, она, громко топая, спустилась ниже и обнаружила, что не взяла ключи. Пришлось спуститься на пол и дожидаться родителей с остатками сумок. — Ну, — маменька остановилась рядом. Зазвенели ключами и щёлкнул замок, — Ще ничого не бачила, а вже незадоволена! Адже ми специально мисце ближче до парку обирали. На ось, видкрий пошту, там стока рекламы! Раздраженно вздохнув, она поплелась разгребать почту. Разноцветные бумажки посыпались из ящика, едва она повернула ключ. И среди ярких брошюр и никому не нужных черно-белых газет приземлился белый конверт. Повертев его в руках, разглядывая сургучную печать с изображением гор и леса, она тут же забыла обо всех обидах. «Не обдурила бабушка!» — ликовала она. Яника разорвала конверт, порвав при этом уголок самого письма, но несмотря на это, радости ее не было предела — в руках она держала заветное приглашение на собеседование. Бабушка предупреждала, что попасть в эту особенную школу будет трудно, поэтому послала письмо какой-то своей старой знакомой и ответ не заставил себя ждать! Вспорхнув на лестницу, она покружилась вокруг маменьки, размахивая заветным листочком. — Ось! — заявила она. Маменька быстро пробежалась взглядом по письму и устало вздохнула, отпирая дверь. — Ми вже обрали школу, поряд з будинком. Це надто далеко. Папенька, тащивший на себе две последние забитые до упора хозяйственные сумки и чемодан, сказал, что и он категорически против. — Семья должна триматися разом, — заключил он. — Тада нащо ты залышив бабушку? Хто ей допомагатиме по хозяйству буде?! — вскричала Яника. Маменька шикнула, грозя, что соседи услышат, — Нехай уси знають, шо поруч з ними живуть два тирана, яки зруйнували життя собственной дочки! Она вбежала внутрь квартиры и заперлась в первой попавшейся комнате, оказавшейся ванной комнатой. Очень тесной и с грязно-голубой плиткой на полу и стенах. Плитка трескалась и осыпалась, а сама ванна была с потëртым серым дном. Эта картина еще сильнее её расстроила. «Вдома було краще». А что еще оставалось делать? Поверить в слова незнакомой старухи и броситься наутёк туда, где никто не обращает внимания, откуда ты родом, или задыхаться от пыли весь год с надеждой увидеть родной край летом? Ей вдруг вспомнились слова старухи: то, с какой нежностью в голосе она вспоминала школу-пансион, в которой выросла. Горы, леса, поля и чудаковатые ребята — каждый сам себе на уме. По итогу все размышления сводились к тому, что и тут, и там все придется начинать сначала. Золотистое колечко со стуком выпало из кармана и сверкнуло, осветив на мгновение комнату. Яника подцепила его ногтем и впервые за все время примерила на безымянном пальце. Повертев руку, разглядывая кольцо и так и эдак, она с удивлением отметила, как хорошо оно сидит. Будто и впрямь на нее сделано. Привычная решимость мгновенно овладела ею. Она дёрнула дверь и обнаружила родителей в коридоре. По их лицам было понятно, что решение давно было принято. — Перше, — сказала Яника, скрестив руки на груди, — Це приватна школа-интернат з поглибленим вивченням окремих предметив и потрапити туди — подарунок доли! Чому одразу «ни»? Адже ви не були там! Успогадив, повязаних з школою, хочете, шоб я до кинця життя памятала про втрачену можливисть? — Ти занадто драматизируешь, — устало ответила маменька, проходя мимо неё на кухню, — Не для того ми переижджали сюди… — Як мама сказала, так и буде, — папенька пожал плечами и отправился следом, сгибаемый грузом багажа. — Друге — ми бачитимемося на каникулах! Хиба цього мало? — не сдавалась Яника. Маменька сделала вид, что не услышала. Для неё это было проще, — И трете — я буду убирать вдома… завжди! Завжди, коли приижджатиму додому! Родители обменялись усталыми взглядами. Кажется, стоило дать им время после долгой поездки. Вот только Яника не до конца осознавала, что находится далеко от дома. Всё те же призрачные касания на плечах; голос, зовущий из темноты и постоянное ощущение, что кто-то следит за ней. В своей новой жизни ей пришлось исключить зеркала и все отражающие поверхности, чтобы ненароком не наткнуться на зубастый силуэт. А самое страшное, что никто не поверит ей. Она и про свое путешествие по темному лесу никому не сказала, и про встречу со старухой…все это казалось таким далеким, и будто бы происходило не с ней. Как сказать родителям про то, что школа была не обычной средней образовательной, а школой ведовства и чародейства? Если просто взять и вывалить это, то ее попросту никуда не отпустят и, вдобавок, покрутят у виска. Был у них с бабушкой один план, да только тот не сработает, если ей не удастся затащить родителей на собеседование! Яника грустно наблюдала, как надежда упорхает от неё. — Я з нею съезжу, — внезапно предложил папенька. Все-таки правду говорят, что надежда умирает последней. Отец и был этой «последней надеждой». По крайней мере, он был единственным, кто поддерживал её авантюры. — У тебе робота, — возразила маменька, разрушительница чужих мечт и убийца надежд, — Я поиду. Яника не могла поверить услышанному, особенно после того, как маменька бросила я-ещё-не-всë-решила взгляд. Разговор предстоял долгий, и Янка ответственно подошла к нему и всю поездку до школы наседала на уши длиннющим монологом о важности её обучения именно в этой школе. Сценарий был написан бабушкой заранее, а Янике лишь оставалось исполнять свою роль, не подглядывая во флэш-карты. Сюжет был донельзя прост: девочка якобы написала какую-то олимпиаду еще в старой школе, после чего ей выпала возможность попасть в элитную школу. Далее её ждало общее тестирование (что было правдой), и, если все пройдет удачно, ей повезет занять место среди лучших. Закончив свою речь чем-то похожим на «ученье — свет, а не ученье — тьма», Яника заглянула в окно как раз тогда, когда поезд остановился на нужной станции. Там их встретила женщина в строгом брючном костюме красного цвета, а каштановые волосы были заплетены в широкую косу и доходили до самого пояса. Эдакая русская красавица в современных реалиях. Что именно произошло дальше Яника не понимала. Она подглядывала за бабушкой, когда та творила свои чары и мастерила для нее оберег, а Василиса Борисовна сделала что-то так незаметно, что девочка едва уловила её волшбу. Было ясно, что она и маменька видели все по-разному. Яника шла позади, выглядывая из-за чужих спин, когда хотелось броситься вперед, чтобы рассмотреть все ближе. Её приводило в восторг всё: и сам волшебный лес, который, хоть и выглядел как обычный лес, но именно ей он казался волшебным, как полагал статус; и высокие куполообразные башни, цепляющие своими верхушками бегущие облака; и низкорослых старичков, снующих мимо клумб с лейками и маленькими лопатами; и ребят, парящих в воздухе верхом на метле. Яника подняла взгляд и поняла, что маменька ничего из этого не видит. Она видела рябь озерной глади, но не замечала прозрачных зверей, которых пускали по воде ребята у берега; не видела полузатонувшего корабля, по непонятной причине застрявшего в середине озера; не поднимала взор на могущие горы, за которыми скрывалось вечернее солнце; и уж точно не могла видеть в какую невероятную картину складывалось все, что их окружало. Экскурсия по безлюдной школе (всех будто бы специально разогнали и спрятали перед их приездом), беседа с замдиректора и осмотр общежитий проходили слишком хорошо. Яника даже успела заскучать, ей хотелось поскорее изучить все самостоятельно, осмотреть каждый волшебный угол! Тихонько отступив на шаг, она поняла, что маменька занята разговором. Девочке так сильно хотелось хоть глазком посмотреть на тех ребят на спортплощадке, что не было больше сил сдерживаться! Она спряталась за угол, а затем прокралась к спортивному полю, постоянно оглядываясь, чтобы проверить не заметили ли ее пропажи. Ребят в это время года было мало — конец августа, как и все лето, не был учебным. Рядом с кольцом летали четверо ребят и играли во что-то, перебрасывая и отнимая друг у друга мяч; а на трибунах сидели две близняшки в мешковатых серых платьях по щиколотки. Девочки сразу заметили её, вытянули шеи, как две кошки, охотившиеся на ничего не подозревающего грызуна, и Яника удивленно ахнула. Близняшки были не как две капли воды, а как одна целая — два зрячих глаза на двоих, у одной взгляд отстраненный, у другой — взбудораженный, а затянувшиеся бельмом незрячие глаза были уставлены на неё. — Зеленка, — хмыкнула левая и отвернулась. — Зеленка! — подпрыгнула правая и возбужденно затрясла сестру, — Посмотри, посмотри, кого она привела! — Видела. Яника смущённо потупилась, поправила юбку, безуспешно пряча измазанные зеленкой колени. Утром ей не удалось скрыть своего энтузиазма, благодаря которому она проехалась коленями по асфальту. — И шо з того? — бойко отвечала она. — Да нет же, глупая! — хихикала правая сестра. — Ты ведь новенькая, — констатировала левая. — Наверное, — выдохнула Яника, оглядываясь назад. Все-таки последнее слово было за маменькой, — А ви хто? — Еще как новенькая! — одна из сестёр оттянула указательным пальцем нижнее веко незрячего правого глаза, ненадолго задержалась так, хмурясь, словно заметила в незнакомке что-то интересное, а затем встала и театрально поклонилась, — Мы — Очи. — Це имя таке? — в непонятках вопрошала Янка, — Мене звуть Яника. — Знаем! — Знали… — А як вас звати? Ну…по-настоящему? — Это и есть наше имя, глупышка! Самое что ни на есть настоящее! Все называют нас так, а иногда иначе — меня Правоглазкой, а ее — Левоглазкой. Очи… Пока Яника усваивала эту информацию, к трибунам подошёл один мальчишка. Возрастом не старше этих двух, но его взгляд показался Янке таким взрослым, будто тело и глаза принадлежали двум разным людям. — Филин, смотри, смотри! — запрыгала на месте Правоглазка. Еще немного и она бы повисла на нем, — Новенькая! — Еще и зеленка, — отстраненно добавила Левоглазка. — Вот как, — заговорил мальчишка с птичьим именем. — Наша? — Нет, — Правоглазка разочарованно надулась, а спустя пару секунд её разуверенья как не бывало, — Но так даже лучше! Другая её ждет дорога… — Почему вси говорять про какую-то «дорогу», но не кажуть, куди звертати, шоб на ней оказаться? — раздраженно вклинился в их разговор объект обсуждения. Яника рассматривала их отчужденно, скрестя руки на груди. «Шо за диваки? — думалось ей, — Невже все в ций школе таки дивни?» Но Василиса Борисовна показалась ей обычной. Немного строгой, чтобы держать учеников в узде, но мудрой и отзывчивой. Такие учителя и в её школе водились. Словом, с виду совсем непримечательная, а на фоне этих чудаков она была бы верхом спокойствия и неприступности. — Вот что я тебе скажу, — задумчиво протянул Филин и осмотрел её с головы до пят, — Звери бунтуют, птицы неспокойно перебегают с места на место, а все потому, что ты привела его сюда. Говорить кого «его» было не обязательно, Яника и так знала. Правда сейчас она вдруг осознала, что за время экскурсии ни разу не ощутила чьего-то присутствия. — Но не переживай, — продолжал Филин, — Чары Хозяина леса защитят, не пустят твоего преследователя внутрь барьера. Однако, как бы ты не накликала на себя гнев Лешего. Устанет тебя от нечисти защищать — будешь теряться: и в лесу, и в школе, и в своих мыслях нужной дороги не сыщешь. — И шо ж делать? — Яника посмотрела в сторону леса. Как долго она может укрыться здесь? И может ли вообще? Похоже, то решение было ни за маменькой и даже не за директором, а за существом, которого она никогда не видела и не особо верила в его существование. Бабушка сразу предупредила, что если нет веры, то и волшба не выйдет, вот только пока что во все происходящее верилось с трудом. — Помощь придёт от того, от кого не ожидаешь, — хихикнула Правоглазка. — Откуда тоби знати? — Я вижу будущее, а она — прошлое. Левоглазка спряталась за Филином при упоминании её дара. Казалось, что эти разговоры были ей скучны и неприятны, а сбежать она не могла — невидимая нить связывала её с сестрой и не давала действовать в самоволку. — А ти? — спросила Яника у Филина, — Шо умеешь ти? Филин загадочно улыбнулся. — У каждого ученика этой школы особый, не похожий на других, дар. Как говорит наша директрисса «мы готовим высококвалифицированных специалистов разных областей». — Бошкатова идет! — воскликнули Очи в унисон и спрятались за Филином. — Ну, — сказал он, — нам пора. Свидимся на линейке. Яника посмотрела в сторону приближавшихся маменьки и Василисы Борисовны, а когда повернулась обратно, новых знакомых уже не было. —… и по окончании нашего учебного заведения мы выдаем документ гособразца, — Василиса Борисовна, по всей видимости, подводила свою речь к концу. — Де ти була? — маменька скосила на нее строгий взгляд, что означал долгий разговор дома. — Предлагаю пройти в мой кабинет, —прервала их Василиса Борисовна. Стоило отдать ей должное за самую «ненавязчивую» рекламу. — Выдам вам список необходимые документы и расписание вступительных экзаменов. Пока было непонятно: сработал их хитроумный план или нет, но перед тем, как пропустить Янику в свой кабинет, Василиса Борисовна едва слышно сказала ей: — Старуха уже нашла мне замену, — глухо хмыкнула она. — Буду рада видеть тебя в рядах наших учеников. Яника улыбнулась ей. На самом деле она искренне верила в то, что останется здесь, ведь не зря эта школа запала ей в душу. Это была любовь с первого взгляда и любовь взаимная. Так и вышло, что Марина Игнатьева закрыла глаза на неудовлетворительные результаты экзаменов и приняла её, как ученика по рекомендации. Дальше было еще сложнее. Василиса Борисовна взялась за её обучение серьезно и вытянула за уши до твердой «тройки» по всем новым предметам. Так продолжалось вплоть до распределения. «Иди прямо по стежке, не сворачивай,» — звучал в голове голос бабушки и Янка решила, что то была подсказка, которая выведет её на нужную дорогу, вот только дорога Алатырь-камня привела её к яриличам — беспризорной шпане и самому многочисленному факультету в школе. Говорят, что яриличи — баловни судьбы, поцелованные богом дети. Их удача, что они попали на факультет, где можно расслабиться и ничего не делать, ведь переплюнуть заведующую это все равно, что прыгать выше головы. К сожалению, не все так хорошо владеют волшебными кольцами, чтобы повторить этот трюк. То, что у Яники не получалось, она вычеркивала из списка потенциальных суперспособностей и совершенно не расстраивалась неудачам. Она была безнадежной оптимисткой. Ей нравилось пробовать что-то, особенно когда все вокруг, исключая обычные школьные предметы вроде математики, было в новинку. Любимым её местом, сразу после огромного спортзала, был музей. Когда Василиса Борисовна впервые привела Янику в музей, девочку поразило то, с какой обыденностью сварожья заведующая говорила о разного рода вещах, о каких только в сказках сыщешь. Осмотрев это место сейчас, спустя столько лет могло показаться, что здесь совсем ничего не изменилось. Только пыли прибавилось, да магические артефакты больше не были магическими. Так, муляж… Несчастный ковер-самолет висел на стене, собирая пыль; серебряные башмаки больше не сверкали так ярко; отказались от нот дудки, гусли и лира; проелась молью шапка-невидимка, да сжалось в углу старое веретено. Некоторые фотографии успели выцвести, потертые карты с рваными углами посыпались на неё сверху, как только она вошла, да и в целом музей выглядел так, словно его убирали только перед родительским днём. Первая фотография, которая сразу бросалась в глаза, это, конечно, фотография основателя школы и группа людей, стоящая рядом — первый шабаш— скрывавшиеся от преследователей ведьмы и колдуны. Что тогда, в волнующий день знакомства со школой, что сейчас она чувствовала тонкую нить, связывающую её и Семижильный Хрусталь. Она тоже пряталась и боялась надолго покидать свой защитный купол. Пока девочки не пришли, Яника решила хотя бы избавиться от пыли, но пришедшая следом Иона обнаружила её передвигающей стеллаж в противоположный угол. — Ну ось, — усмехнулась Яника, — А я хотела, шоб усе красиво было: перерезание ленточки, торжественная часть там… Стеллаж за её спиной накренился вправо, однако Иона не дала ему упасть, и вместе они оттащили его туда, где раньше стояло веретено. Девочки вооружились тряпками, и к приходу Дии, которая, к слову, совсем не оценила их старания, всё было убрано, а мебель расставлена так, чтобы в середине было больше места. Дионисия тут же приземлилась на окно, достала дискетный плеер и отключилась от реальности. Иона спряталась в углу рядом с дверью. Если бы кто-то зашёл, то её бы спрятало за ней, что делало её укрытие удобнее остальных. Яника обвела их взглядом и поняла, что торжественной части не будет. У фальшивого клуба и деятельность фальшивая. Они, подобно Семижильному Хрусталю, были жертвами обстоятельства и были вынуждены искать укрытие, только вместо крестьян с вилами и факелами их преследовал педсостав с ежегодными нововведениями. В этом году их постигла участь одного обязательного кружка на выбор. Янка осознавала, что учителя всего лишь пытались сделать из тунеядца человека трудящегося. Не зря Колдовстворец славился среди других магических школ своим особым подходом. Единственный запрет на самовыражение была школьная форма, в остальном учителя не пытались подбивать учеников под какие-то стандарты, а напротив, развивали их задатки. Не зависимо от цвета жилеток, каждый ученик отличался от другого. Взять хотя бы их троих. Ведь и Дия, и Иона и сама Яника занимались зельеварением, но были абсолютно разными: Дию интересовали яды и противоядия к ним, Иона специализировалась на расшифровке утерянных рецептов, а Яника… Яника поглощала все знания, которыми бабушка делилась с ней через письма. Почему-то такие глупости, как интересы новоиспечённых подруг по несчастью, запоминались быстрее, чем лечебные травы. Достав стопку учебников из портфеля, Яника вооружилась скотчем и ластиком. — Шо мне делать с этими обложками? — негодующе взвыла она, зная, что никто не обратит внимание на её жалобы, — Чому только мне так везет на старые учебники? На них дышать страшно — тут же развалятся. — Если это сделаешь ты, то точно развалятся, — заметила Дия, не вынимая наушников. — Ты ж вроде музыку слушаешь, — парировала Янка. — Это не мешает мне тебя слышать, а вот ты очень мешаешь. Сделав акцент на «очень», страдальчески протянув букву «о», Дионисия закатила глаза и отвернулась. — Хочешь, я помогу? — Яника вздрогнула, когда Иона тихо подошла со спины. Как ей удается так тихо передвигаться? Иона подползла ближе, а Янка и не спешила отказываться от помощи. — По-моему только я пекусь о промежуточных тестах! Они решат всю мою дальнейшую жизнь! Вот как мне готовиться по таким учебникам? Учебники и правда были в ужасном состоянии, но Лидия Павловна, местная библиотекарша, сказала, что девочка сама виновата. Раз опоздал — получай, что дают. — Если нужна помощь с травоведением или чтением, то можешь обращаться ко мне, — сипло сообщила Иона, словно кто-то подтолкнул её к этому предложению, несмотря на её нежелание. — Какая щедрость! — снова встряла Дионисия и махнула тетрадью. Кажется наушники все это время были лишь прикрытием. — Может и мне с домашкой поможешь? — Помогу, — смущенно ответила Иона, пряча лицо за выбившимися прядями волос, — Только не я, а мой сокурсник. У него прошлогодние тетради остались. Дионисия цепко схватилась в протянутую рабочую тетрадь и снова отвернулась. — Ну и почерк, — сказала она, прежде чем снова погрузиться в свой мир, — Но спасибо. Яника разглядывала тихоню с особым интересом, никогда ей еще не встречалась хорсичья, которая…не была как все хорсичи. — О, а не хочешь сходить в следующий четверг на тренировку к Птицам? — начала Яника. Если проводить тест на совместимость, то лучше сразу заходить с козырей. — Просто одной как-то… — Да! — встрепенулась Иона, а затем покраснела и отвернулась, будто наговорила лишнего. — То есть, если ты приглашаешь. — Тебе нравится их соревнования? Скажи, здорово! Янка мечтательно отбросила учебники. В самых лучших снах она была там, парила на метле вместе с другими Птицами и каждый раз её команда одерживала победу, вот только в реальности её ждали только промежуточные контрольные, которые решат вопрос отчисления. Иона ничего не ответила, но её робкая улыбка говорила вместо нее. Она была похожа на маленького зверька — серого, тихого, услужливого, но при этом до жути хитрого. За круглыми очками и завесой пшеничных волос не сразу можно было увидеть безбровое овальное лицо с потемневшими от ночного чтения кругами под глазами. В толпе таких людей замечают не сразу или не замечают вовсе, но Яника отчего-то думала, что подобные посиделки — только начало их дружбы. И все же странная у них собралась компания — разношерстая и дополняющая друг друга. Яника ни секунды не сожалела о своëм импульсивном предложении.