Поражённые нервы

      Цунь Тоу тревожно жмется к стене, его голос дрожит, взгляд как у напуганного кролика. Шэ Ли впервые его таким видит. Он обычно даже перед драками придуривается, шумит. Например, когда про игру спорил — не злился, скорее раздражен был. Громко разговаривал, руками махал. Когда удивлен — такую кривую рожу делает и рот открывает так, что любой дантист бы расплакался от счастья. Когда он сам в хорошем настроении — не стесняясь лыбу давит, настоящую такую, открытую, ржет над чем-то и стремится остальных развеселить. Сейчас на его лице нет ни следа несерьезности. Разве что улыбнуться криво пытается, оправдаться. Бубнит, что вернёт всё, что усвоил урок, что больше не будет.       Детский сад.       У них все уроки закрепляются делом. Раз есть теория — должна быть и практика. Заодно чтоб остальным неповадно было, иначе подумают, что тут всем первая ошибка сходит с рук. Здесь надо сразу приучать, что ошибки не прощаются. Потом проще будет. Привычнее, если быть точнее.       Просто избить его не подойдет. Драки у них тут чуть ли не каждый день, он это даже не запомнит. Лысого жалко немного: он особо бед принести не может, просто тупой как пень. Но наказать всё равно надо.       Змей крутит в руках найденную на земле кнопку и мимолетом осматривает своих, пока думает. Выступать никто не собирается: лица недовольные, смотрят ровно. Им его выходка тоже боком обойдется. Но каплю сочувствия во взглядах различить все равно удается. Это не плохо, нет — несмотря на абсолютно противоположное мнение большинства, сделать их бесчувственными машинами он не старается. Эмоции могут сыграть на руку. К тому же они банда, а раз хоть немного привязались друг к другу, в бой за товарища будут идти охотнее.       Схема оказывается неидеальной. Одна деталь налаженного механизма слетает, крутится в другую сторону, портит план и меняет результат. Рыжий делает пару шагов вперед. Говорит: — Отпусти его, он же извинился!       Ли вскидывает бровь и поворачивает голову так, чтоб быть к новенькому в пол оборота. Выражение лица не меняет, наглая улыбка у него выражает любую эмоцию. Удивляться нечему: парень тут недавно, еще не привык к их законам, в голове всякие детские наставления из разряда «быть добрым, помогать другим, всех прощать». В первый раз позволительно возникнуть. — Он же вор — пытается объяснить на том же детском языке справедливости, — помогаешь ему? —Я.. Я просто хочу поговорить.. — бам. А вот тут он уже попал.       У них дела не решаются разговорами. И вот это ему стоит усвоить как можно быстрее. — Помог тебе разговор раньше? — прошипел так, чтоб услышал только вздрогнувший тут же парень. — Уже забыл, как я спас тебя?       Прижимает к стене, хватает за волосы, поднимает голову, чтоб отвернуться не смог. Смотрит на Рыжего с хитрым прищуром, таким, что тот снова чувствует себя так, словно смотрит в глаза ядовитой змее. Змее, которая собирается прыгнуть и впрыснуть яд в сонную артерию. Кто-то из парней тут же подлетает и хватает за руку, чтоб не вырвался.       У ГуаньШаня в глазах шторм. Море испуга, волны непонимания накрывают собой берег справедливости, ломают деревья — веру в добро, в честность, в дружбу. В то, что в этом мире он мог жить иначе. Что мог не терять надежду, решать проблемы словами, а не кулаками; не становиться озлобленным на весь мир придурком, привлекающим искривленные отвращением взгляды прохожих.       Мягкая кожа неприятно рвется о тупую иглу, кровь пачкает пальцы. Голос звучит совсем хрипло, в глазах мальчишки собираются слезы. — Н-Не надо!..       Эту надежду необходимо разрушить.       Шэ Ли протыкает ему уши. Но что-то.. что-то не так. Ошибка в программе допущена, но та всё равно работает, и невозможно понять, когда сбой похерит всю систему. Во взгляде остается что-то кроме злобы и страха. Словно корни хилых деревьев так глубоко и так крепко вцепились в землю, что вырвать их не получается. Даже свет не исчезает: тучи закрыли солнце, но всё ещё можно разглядеть светло-желтый кружок. Интересно. Змей даже решает не трогать Лысого, всем итак хватило зрелища. Он не пытается снова срубить лес в голове Рыжего. Потому что, кажется, тот еще способен выделять кислород, которым Ли давно не дышал. Возможно, никогда не дышал чем-то, кроме ядовитого углекислого газа, отравленного сигаретным дымом и грязью улиц.       Он еще не знает, что именно будет делать с этим мальчишкой.       Но это явно будет куда интереснее, чем Змей способен себе представить.