Схождение параллелей

Cause space was just a word made up by someone Who's afraid to get too... Close, ooh Oh, so close, ooh I want you close, ooh... Tove Lo ft. Nick Jonas "Close".

Яркие солнечные блики весело играли на поверхности воды в бассейне, коварно ослепляя всех, кто имел неосторожность задержать на них взгляд. Северус угрюмо надел солнечные очки и, сделав глоток коктейля, взял со стоящего рядом с лежаком столика книгу. На потертом кожаном переплете витиеватой вязью было выбито название – «Трансмутация металлов как промежуточный этап создания первоматерии». Легкое развлекательное чтение – ничего серьезнее Снейпу читать не хотелось. Нужно было отдохнуть перед следующей стадией его затянувшегося эксперимента с противозачаточными зельями, поэтому он, взяв наконец отпуск, решил полностью сменить обстановку. И сделал нечто, совершенно ему не свойственное – заказал порт-ключ в Доминикану, где на одном из самых живописных пляжей Карибского моря расположилась немноголюдная магическая деревушка, в последнее время ставшая модным местом отдыха министерских чинуш. И уже в первый же день Северус успел пожалеть о том, что, изменив себе, приехал отдыхать на столь популярный курорт. Нужно было, как и раньше, просто запереться дома в Коукворте и никуда не выходить две недели, заказывая на дом книги и даже продукты – пока совы-доставщики вконец не возненавидели бы его. Стоило ему подумать об этом, как у бассейна появилась та, кто и испортил ему отдых в первый же день просто одним своим появлением вечером в ресторане за ужином. Он все же надеялся, что хотя бы в другой стране больше не будет иметь «счастье» лицезреть кого-то из «Золотого трио» – и вот к лежакам неспешно прошествовала она – сама Гермиона Грейнджер. В широкополой шляпе, огромных темных очках на пол лица, цветастой накидке и легкомысленных розовых резиновых тапочках она была похожа на профессора Трелони, одна мысль о которой заставила Северуса недовольно скривиться. – Доброе утро, профессор Снейп! – вежливо поздоровалась Гермиона, располагаясь на соседнем лежаке, и Северус закатил глаза, благо темные очки благополучно это скрыли. – Я вам больше не профессор, мисс Грейнджер, – буркнул он и замер: слишком уж знакомо прозвучали слова. Как будто он уже когда-то говорил ей это – где-то в других жизнях или параллельных вселенных. Из философских мыслей его вырвал задорный смех Грейнджер. – Да ладно вам, мистер Снейп! Неужели вы и на отдыхе будете меня отчитывать, как в старые добрые времена? – она сбросила накидку и расположилась на лежаке, достав из сумки зелье от загара. – Так ведь и я вам больше не ученица, и баллы с меня вы снять не сможете! Вытянувшись на полотенце во весь рост, она щедро полилась зельем из бутылочки и принялась медленно распределять маслянистую субстанцию по плечам и ключицам. Снейп покосился на нее из-под очков и снова уткнулся в свою книгу, еще больше помрачнев. Некогда лохматая и нескладная девчонка, ловко погонявшая в школе Поттером и Уизли, превратилась в красивую фигуристую женщину с узкой талией, широкими округлыми бедрами и пышной грудью, которую эффектно приподнимал тесный лиф купальника. Густые блестящие волосы волнами ниспадали ей на спину и плечи, и она, легкомысленно перекинув их на одну сторону, принялась мазать зельем поясницу, так и этак изгибая руку и безуспешно пытаясь дотянуться до лопаток. Не выдержав, косившийся на нее Снейп резко сел на лежаке, отложив позабытую книгу и очки в сторону, и потянулся к бутылочке со снадобьем. Гермиона подняла на него взгляд, и на ее лице на миг промелькнула растерянность. А потом ее глаза округлились, став размером с галлеоны, когда Северус решительно вылил немного зелья себе на ладонь. – П… профессор? – пролепетала она, слегка покраснев и неосознанно подалась ему навстречу. Северус поднес ладонь к носу и вдохнул аромат снадобья, закрыв глаза и замерев на несколько долгих секунд, в течение которых Гермиона успела еще гуще покраснеть, затем побледнеть, а потом снова залиться нежным румянцем. – Так я и знал, – проговорил наконец Снейп, открыв глаза и смерив Грейнджер презрительным взглядом. – Ваше зелье протухло. – Ч-что? – лицо Гермионы вытянулось от неожиданности. Ошалевшим взглядом она проследила за тем, как Северус ловким движением руки развеял флакон в воздухе с помощью беспалочковой магии, а затем протянул ей свой. – Держите. Ультрафиолетовый индекс здесь необычайно высок. С вашей бледной кожей есть риск уже через час получить сильный солнечный ожог. И не стоит покупать зелья защиты от солнца у местных «умельцев», – в его голосе промелькнуло раздражение. – Такие составы очень быстро портятся, о чем говорят характерные нотки горькой полыни в аромате. Необходимо всегда проверять их качество перед покупкой. Растерянность на лице Гермионы сменилась промелькнувшим на мгновение разочарованием, а потом раздражением. – Да, папочка, – вырвалось у нее, и она язвительно закатила глаза. Но тут же стушевалась, увидев поднятую бровь своего бывшего профессора, которая – несмотря на то что Гермиона ни за что бы не призналась в этом даже самой себе – до сих пор действовала на нее дисциплинирующе. – Эм… то есть… Я хотела сказать… Бровь поднялась еще выше, – хотя казалось, что это было физически невозможно, – и настойчиво требовала объясниться. – Хм… Это было весьма неожиданно, профессор… То есть, мистер Снейп! Я ведь купила это зелье буквально вчера и ничего странного в нем не обнаружила… В общем… – Гермиона смутилась еще больше и, резко вырвав из протянутой руки Снейпа флакон, опустила глаза. – Спасибо вам за помощь. И за зелье. Не говоря ни слова, Снейп лег обратно на лежак и, надев очки, снова взялся за книгу. Покосившись на притихшую Грейнджер, которая, убрав полотенцем с кожи испортившееся зелье, принялась заново натирать грудь, он тихонько буркнул, так чтобы услышала только она: – Зовите меня Северусом. Вдоволь наплававшись в бассейне, Гермиона вернулась к лежаку и обнаружила, что Снейп уже ушел. Спохватившись, она полезла в сумку, куда, закончив натираться, машинально сунула зелье. Растерянно повертев флакон в руках, она задумалась, как его вернуть. Решив, что наверняка встретит Северуса за ужином, она мысленно поставила галочку не забыть захватить зелье в ресторан. Кожа у бывшего профессора тоже была невероятно бледной, даже бледнее, чем у нее самой, а солнце здесь действительно было злым и могло мгновенно оставить ожоги. Гермиона вдруг снова покраснела, неожиданно поймав себя на мысли, что, оказывается, успела во всех подробностях рассмотреть тело Снейпа, пока он лежал. Выходило, что под широкими мантиями Северус скрывал неожиданно крепкие мускулы и рельефную грудь, которая так и притягивала взгляд. Но особенно интересными были его обтягивающие черные плавки, под которыми… Гермиона резко тряхнула головой, отгоняя неуместные мысли о своем бывшем профессоре. Быстро собравшись, она поспешила в номер, чтобы отдохнуть и немного вздремнуть до обеда. В конце концов у нее был отпуск, и она могла позволить себе забыть о нескончаемых министерских проектах и проблемах, с ними связанных. А еще почему-то ей хотелось выглядеть свежей и отдохнувшей на сегодняшнем ужине. Она ведь специально привезла красивые коктейльные платья для походов в ресторан при отеле, а к ним не подойдут круги под глазами и нездоровая бледность от недосыпа. Конечно же, всё дело было в платьях. И только в платьях. А в чем же еще? Потратив вечером почти час на укладку волос с помощью пяти разных заклинаний, она чувствовала себя королевой, гордо входя в ресторан в красном платье на тонких бретельках, лиф которого красиво приподнимал грудь, делая ее еще более пышной. Свободный подол легко струился по ногам, подчеркивая их стройность, а ремешки туфель изящно обхватывали лодыжки. Остановившись на мгновение на входе, она окинула зал уверенным взглядом и улыбнулась поспешившему к ней метрдотелю, который тут же усадил ее за лучший столик у окна. Северуса пока не было, и Гермиона, сделав заказ, принялась наблюдать за входом, чтобы не пропустить его появление. Великолепные морепродукты и сухое белое вино еще больше подняли ей настроение, и она поймала себя на том, что ощущает в душе давно забытый трепет предвкушения приятного вечера. Однако чем больше проходило времени, тем мрачнее становилось ее настроение. Северус так и не объявился: либо он успел поесть до ее прихода – хотя она специально заявилась пораньше, – либо он решил сегодня поужинать в другом месте. Оставшись практически одна в опустевшем зале, Гермиона допила вино, чувствуя на губах горечь несбывшихся ожиданий. А затем решительно встала и, гордо выпрямив плечи, прошествовала на выход. В конце концов, сегодня утром она ведь даже не наблюдала никаких признаков того, что Снейп захотел бы «познакомиться» с ней поближе и провести вместе вечер. Она сама это навоображала – причем изначально даже не признавшись самой себе, почему ей так хотелось надеть свое лучше платье и выглядеть за ужином умопомрачительно. Медленно бредя по узким дорожкам, петляющим между высоких кустов, усыпанных белоснежными и алыми цветами, она открыла сумочку и задумчиво повертела в руке зелье, которое так и не вернулось к хозяину. Еще раз мысленно прокрутив в голове утренние события, она вдруг усомнилась в самой себе. Возможно, она вообще неправильно поняла Снейпа, и он не одолжил, а просто отдал ей свой флакон по доброте душевной? Хотя… какая еще доброта у язвительного бывшего профессора, который держал в страхе весь Хогвартс от первого курса до последнего? Да и вообще сегодня у бассейна он всем своим видом показывал, что ему не слишком приятно ее общество – и это было вполне ожидаемо от нелюдимого зельевара. С чего она вообще взяла, что… – Мисс Грейнджер? – послышался откуда-то из-за кустов знакомый бархатный голос, и Гермиона, вздрогнув от неожиданности, словно преступница, застуканная на месте преступления – за мыслями о нем – испуганно отшатнулась и попятилась назад. Высокий каблук предательски скользнул по гладкой плитке, земля резко ушла из-под ног, и Гермиона с коротким вскриком свалилась в бассейн, внезапно оказавшийся у нее за спиной. Очевидно, погруженная в размышления, она слегка заблудилась и пропустила поворот, очутившись у бассейна вместо своего корпуса отеля. Вынырнув из воды, она откашлялась, чувствуя, как щиплет глаза растекшаяся тушь. Роскошное платье противно облепило тело, мигом превратившись из шикарной одежды в мокрую тряпку, а туфли мешали выплыть и тянули на дно. Кое-как добравшись до бортика, она попыталась выбраться, но вместо этого свалилась обратно, подняв тучу брызг. Понимая, что выставила себя перед Снейпом неуклюжим взрывопотамом, она закрыла глаза, чувствуя, что вот-вот расплачется от собственной глупости и неловкости. Что с ней стало на этом курорте? Куда делась уверенная в себе амбициозная карьеристка, какой она всегда была в Министерстве? Неужели это всё осталось в Британии? Откуда взялась эта наивная дурочка, невесть что себе навоображавшая при виде рельефного пресса первого попавшегося мужика? Ну ладно, не первого попавшегося – профессор Снейп всегда ее привлекал своей харизмой, загадочностью и острым умом. И все-таки… Волна магии окутала ее тело, и Гермиона ощутила рывок в районе солнечного сплетения. Не успела она даже вскрикнуть, как ее вытащило из бассейна чье-то мощное заклинание. С размаху влетев в твердую мужскую грудь, она охнула и тут же замерла, когда ей на талию легли горячие руки, чтобы удержать от нового падения. Она сжалась, не решаясь поднять на него взгляд, и неосознанно прильнула к теплому телу ближе, понимая, что от гордой уверенной в себе красотки, какой она была всего час назад, больше не осталось ничего. Была лишь растерянная девчонка, чувствующая себя ужасно неловко в насквозь мокрой одежде и с прилипшими к плечам волосами. Она всхлипнула, чувствуя, что всё это стало последней каплей, и то чудовищное напряжение, которое копилось в ней последние два года, наконец прорывается наружу. Похоже, здесь, вдали от Британии и Министерства, где ничего не напоминало ей ни о войне, ни о бюрократических дрязгах, с нее наконец спали все щиты и обнажили ее уязвимую суть. По телу прошла волна жара, высушивая одежду и волосы, а затем теплая рука ласково поправила безжизненно повисшие прядки. Закусив губу и пытаясь сдержать подступающие слезы от такой простой человеческой заботы, которую она не ощущала так давно, Гермиона глубоко вздохнула, поборов в себе желание потереться щекой о мужскую ладонь, которая нежно приглаживала ее волосы. Неловкость медленно уходила, рассеиваясь в жарком воздухе июльского вечера, и Гермиона слегка расслабилась. Снейп тут же подставил плечо, чтобы она смогла на него опереться. Не удержавшись, она прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди, и вдохнула терпкий горьковатый аромат, исходящий от его рубашки. От него пахло домом. Спокойствием, уверенностью. Защитой. Его руки медленно поднялись, заключая ее в кольцо крепких объятий, и окружающий мир исчез. Он заслонил ее собой от всего, и она отдалась этому ощущению безопасности. Всего лишь на миг. На короткий миг. Который что-то перевернул в них обоих. Северус держал в своих руках девушку, так доверчиво прильнувшую к нему, – единственную, кому он за столько лет позволил нарушить свое личное пространство, и это не вызывало у него отвращения. Если бы к нему в объятия кинулась та высокомерная леди, которой Грейнджер была до падения в бассейн, скорее всего, он оттолкнул бы ее и язвительно отчитал. Вот только вода, похоже, смыла с нее всю броню, что она нацепила на себя еще во время войны, и теперь в его руках спряталась испуганная девочка, у которой не было детства. Которую хотелось оберегать – каким бы странным и непривычным ни было это желание. Вот только… Наверняка она не просто так нарядилась в красивое платье и сделала аккуратную прическу. Она куда-то шла – и ее вечер явно должен был закончиться не у него в объятиях, а где-то в ином месте. Наверняка гораздо более приятном. – Прошу прощения, мисс Грейнджер… Она вздрогнула и по ее коже под его ладонями пробежали мурашки. На миг закрыв глаза, Северус отбросил неуместные мысли и продолжил: – Это моя вина. Я напугал вас… и теперь наверняка ваши планы на вечер разрушены. – Что? – она подняла на Снейпа непонимающий взгляд слегка затуманенных глаз, словно мыслями находилась не здесь, но затем ее лицо приобрело осмысленное выражение, и она медленно отстранилась. Слишком медленно. Как будто даже неохотно. Напомнив себе лишний раз, что не стоило выдавать желаемое за действительное, Снейп тоже отступил на шаг, окончательно разрывая контакт. – Я… я… – пролепетала Гермиона, а затем качнула головой, словно собираясь с мыслями. – Я всегда так выгляжу, когда хожу в рестораны, мистер Снейп. Никаких курортных романов у меня нет. Северус слегка нахмурился, но сдержал рвущееся с губ язвительное замечание, что вчера, когда они встретились в ресторане, она выглядела гораздо обыденней, а значит, вопреки ее словам, одевалась так на ужин не всегда. Однако, очевидно, у нее были свои женские причины солгать ему, и Северус решил позволить ей это маленькое лукавство. – Не любите заводить интрижки на пару ночей, мисс Грейнджер? Играете в хорошую девочку? Она наконец робко улыбнулась, и ее лицо с потекшим макияжем расцвело. Кажется, она никогда еще не выглядела настолько красивой. – Я не играю, мистер Снейп… – Северус, – поправил он ее, и она согласно кивнула, вспомнив, что он еще утром просил называть его именно так. – Я не играю, Северус. Предпочитаю долгие стабильные отношения. Наверное, поэтому я до сих пор одна, – она пожала плечами, словно одиночество не слишком ее тяготило, но во взгляде на мгновение промелькнула тоска. – Что ж… Северус… Она сделала шаг назад, явно прощаясь, и Снейп кивнул. – Да. Приятного вечера, мисс Грейнджер. – И вам. Развернувшись, Снейп двинулся в сторону своего корпуса, как вдруг сзади его окликнул ее голос. – Северус! – Да? – Зовите меня Гермионой, – дождавшись его короткого кивка, она снова мило покраснела и поспешила в другую сторону. Выйдя из душа в одном полотенце, Северус сел в кресло у окна и закурил. Задумчивый взгляд остановился на расчерченном пастельными красками закатном небе, превратившем стальную поверхность моря в золото – словно величайший алхимик на свете. Мысли метались, не находя покоя и не останавливаясь на чем-то одном. Всё смешалось: зелья, ингредиенты, оборудование для лаборатории, которое еще предстояло заменить на более современное, патенты, заметки для будущей книги, которую он начал планировать уже давно, прошлое, Волдеморт, Люциус, Дамблдор, Поттер… Грейнджер. Снейп медленно стряхнул пепел, машинально заставив его раствориться прямо в воздухе, и понял, что безостановочный поток образов, кружившихся у него в голове, наконец закончился, замерев на одном-единственном воспоминании. Грейнджер. Дрожащее хрупкое тело у него в объятиях. Гладкие волосы, струящиеся между пальцами. Маслянистый блеск зелья на пока еще бледной, не тронутой загаром коже. Пышная грудь, обтянутая тесным лифом купальника… Сигарета обожгла пальцы, и Северус безжалостно развеял ее, борясь с собственными мыслями. И тем, куда они могли его завести. Неуместное любопытство, которое было бы чересчур непристойным там, в Британии, здесь, на берегу Карибского моря, буквально взбунтовалось, требуя свободы. Требуя ответов на неприличные вопросы, которые заполонили расслабившийся, благодаря курортной беззаботности, разум, окончательно вытеснив оттуда котлы и патенты. Смогла бы та испуганная девочка, которую он держал в руках сегодня, довериться и открыться ему? Позволила бы утешить себя, обнять еще крепче, закрыть собой от целого мира… Разрешила бы забрать к себе в номер и ласкать, чтобы с губ срывались тихие стоны, а податливое тело извивалось под ним в сладкой агонии? Северус слабо поёрзал в кресле, чувствуя, как тело постепенно поддается расползающемуся по нему жару, который не имел ничего общего с высокой температурой воздуха в комнате. Снейп всегда прекрасно контролировал свою физиологию, благодаря великолепно натренированному окклюменцией разуму, однако прямо сейчас он почувствовал, что сдается. Ему больше не хотелось контроля. И тело, и разум жаждали отдаться во власть развратных фантазий, и Северус расслабился, впуская их. Рука сама отбросила полотенце и легла на уже напрягшийся пульсирующий член. Темные волосы расчертили обивку кресла, когда Снейп, откинув голову, резко выдохнул сквозь зубы, представляя себе вместо собственной ладони юркий язычок и влажный горячий рот. Пальцы запутались бы в каштановых волосах, притягивая послушную Грейнджер ближе и побуждая взять глубже, до самого горла… Она ведь была бы послушной с ним? Несомненно, была бы. Вечно стремящаяся быть лучшей во всем. Быть хорошей девочкой… Она была бы очень хорошей, когда давилась бы его членом, а потом забралась сверху и приняла бы его, мокрый от слюны, в свое истекающее смазкой тесное влагалище… Жилы на руке Снейпа вздулись, когда он ускорил движения, а по бледной шее, пересеченной ужасным шрамом, сбежала капелька пота. Грудные мышцы напряглись, проступив еще четче, а с тонких, извечно недовольных губ сорвался хриплый рык. Девушка в его фантазиях ритмично двигалась на нем, дразня его колышущейся прямо перед лицом упругой грудью с манящими твердыми сосками. Которые он по очереди поймал бы ртом и чувствительно прикусил, вырвав бы у нее жалобный вскрик. «Да, папочка…». Как быстро дерзость и самоуверенность, с которыми она произнесла те же самые слова этим утром, сменились бы мольбой и стонами? Насколько развратной оказалась бы в его руках вечно правильная бывшая отличница, а ныне почти маниакальный трудоголик Грейнджер? Насколько сильно уже перевесила чаша ее весов со стрессом, напряжением и комплексами, давно уже требующая надежного противовеса? Как быстро она, привыкшая всегда и всё контролировать, отдала бы себя в его власть и позволила ему позаботиться о ней самой и ее нуждах? Уверенной рукой он провел бы ее по самой грани запретного и постыдного туда, где она ощутила бы полную свободу от того груза, что носила в душе. Свободу – и удовольствие. Бескрайнее, безграничное, лишенное запретов. Его хорошая девочка… Северус дернулся в кресле, и закатное солнце, пробивающееся сквозь окно, позолотило его влажное от пота напряженное тело. Девушка в его фантазиях изящно выгнулась, и звенящий в воздухе стон оборвался на половине, когда ей в попку настойчиво проник его палец. «Кончай, кончай, моя девочка…». Стенки влагалища сжались, ритмично подрагивая, и она забилась в его объятиях, забывшись на несколько долгих мгновений и полностью растворившись в нем и в наслаждении, что он подарил ей… Его девочка… Горячие полупрозрачные капли пролились на живот, запятнав собой тонкую дорожку темных волосков, ведущую от паха к пупку. Тяжелое дыхание срывалось с губ, по телу разлилась приятная истома, а поток развратных образов наконец оборвался. В голове впервые за долгое время царила блаженная пустота. Гермиона лежала в постели, пытаясь читать, но непокорные мысли все возвращались к неловкому падению в бассейн и последовавшим за этим событиям. То, насколько мощной была магия Снейпа и как тонко он ею владел, вызывало невольное восхищение. Он не только ловко вытащил ее из бассейна, поставив на ноги и не дав упасть, но и мастерски высушил платье, туфли и волосы точно направленным потоком воздуха идеально комфортной температуры. Уже одно это заставляло Гермиону внутренне трепетать, не говоря уже о том, насколько чутко он повел себя дальше, позволив справиться с эмоциями и не дав лишнего повода для стыда и смущения. Закрыв глаза, она снова вспомнила его руки, так уверенно и бережно обнявшие ее, отчего она сразу же без всяких сомнений почувствовала себя в безопасности. Это было именно то, чего ей частенько не хватало, когда она пыталась строить отношения с мужчинами уже после войны. Учитывая то, что ей пришлось пережить, зачастую именно она ощущала себя рядом с ними более зрелым человеком, готовым принимать ответственность, тогда как они предпочитали прятаться за отговорками и откладывать серьезные решения на потом, чтобы просто плыть по течению жизни. Ни с одним из них она так и не почувствовала себя как за каменной стеной, хотя именно этого и хотелось перепуганной девочке внутри нее, которой слишком рано пришлось повзрослеть. Но со Снейпом всё оказалось не так. По крайней мере, вечером. Еще утром он всячески пытался дать ей понять, что его раздражало ее общество, но после злополучного падения в бассейн он открылся Гермионе совсем с другой стороны. Он подарил ей всего лишь капельку заботы, оставив гадать о том, какое бескрайнее море тепла осталось сокрыто внутри и что было бы, позволь он ей окунуться туда. И она поймала себя на мысли, что желает не просто окунуться – а жаждет нырнуть в этот омут с головой. Всё еще крутящиеся в голове воспоминания об его объятиях потеряли четкость: картинки поплыли, трансформируясь в более откровенные… совершенно бесстыдные фантазии. Гермиона закрыла глаза, чтобы погрузиться в них полностью, и ее самовольные пальцы сами распахнули полы халата и коснулись груди – пока еще легко и невесомо, но по мере того, как картинки у нее в голове становились все ярче, обретая резкость и глубину, прикосновения тоже становились всё смелее. Гермиона закусила губу и, уже не стесняясь, оттянула и слегка выкрутила соски. С закрытыми глазами было так просто представить, что ее бывший профессор сейчас был рядом – сидел в кресле напротив, наблюдая за ней… комментируя всё, что она делала, своим бархатистым рокочущим голосом… и побуждая ее к новым, еще более развратным действиям. «Ну же, мисс Грейнджер, стесняться уже поздно… Оближите пальцы и хорошенько ущипните эти дерзкие розовые соски, которые буквально умоляют о внимании. Еще сильнее… еще… Я же вижу, как сильно вам нравится эта легкая сладкая боль… Именно поэтому вы уже потекли так обильно, что, по-моему, под вами уже образовалось мокрое пятнышко… Не верите? Дотроньтесь и убедитесь сами… Ну же… почему вы медлите, мисс Грейнджер? Играете в хорошую девочку?» Произнося эти слова сегодня у бассейна, Снейп и понятия и имел, как сильно они задели потаенные струны ее души и как прочно засели в мозгу, в итоге и породив все те порочные образы, от которых сейчас ее тело пылало – с каждой секундой распаляясь еще больше. Ей до безумия хотелось этого – хотелось мужской заботы и понимания даже в столь деликатном аспекте ее жизни, как интимная близость. Наверняка Северус был бы способен принять и воплотить все ее даже самые порочные желания. А она смогла бы отдать себя в его руки, не опасаясь насмешек и осуждения, как часто бывало с другими мужчинами. По крайней мере, ей очень хотелось в это верить. Гермиона глухо застонала и, раздвинув ноги шире, невесомо коснулась отверстия влагалища, действительно уже истекающего влагой. В ее фантазиях Снейп переместился к ней на кровать и теперь жарко шептал прямо на ухо, обжигая горячим дыханием. «Если ты действительно хочешь быть моей послушной девочкой, то сделаешь всё в точности, как я скажу… И только тогда сможешь получить свою награду. Тебе всё понятно? Очень хорошо… Не трогай клитор, пока я не разрешу, иначе будешь наказана… А теперь введи два пальца внутрь и сделай несколько резких толчков, чтобы полностью покрыть их смазкой… Вот так… Оближи их и почувствуй вкус своего возбуждения. А теперь шлепни раскрытой ладонью по половым губам и клитору… Еще раз. Еще! Ты слышишь эти хриплые стоны? Они срываются с твоих губ… Потому что моя девочка обожает слишком пристальное внимание к себе…». Гермиона задрожала, стиснув зубы, чтобы не стонать еще громче, и, замирая от собственной дерзости, коснулась клитора вопреки словам профессора, ослушаться которого она опасалась – даже у себя в воображении. «Ты определенно не желаешь сегодня быть послушной. Так сильно жаждешь наказания, не так ли? Тебе стоило всего лишь попросить. Потому что я точно знаю, как именно ты хочешь быть наказана. Верни пальцы во влагалище и больше не трогай клитор без моего разрешения. Иначе события обернутся совсем не так, как тебе хотелось бы. Убедись, что пальцы в достаточной мере покрыты смазкой… А теперь вытащи их и осторожно введи в анус до первой фаланги. Да, моя девочка, оба пальца должны оказаться в твоей тугой попке. Можешь не торопиться… хорошенько растяни себя. У нас впереди весь вечер…». Чувствуя, как узкое колечко мышц постепенно поддается, впуская пальцы в задницу, Гермиона ощутила, как все тело охватила знакомая истома – предвестник подступающего оргазма. Однако, как действительно послушная девочка, какой ей безумно хотелось быть рядом со столь властным и надежным человеком, она не могла кончить, пока не получит его разрешение. «Глубже. Еще. Хорошенько растяни себе зад перед тем, как я трахну тебя туда. Вот так… Еще. А теперь дотронься до клитора кончиком пальца и больше не двигайся… То, как дрожит твое покрытое испариной тело от чувственной перегрузки, и то, насколько ты покорна и беспомощна в этот момент… всё это достойно самой высшей награды. Не так ли? Можешь кончить, моя девочка, – тем способом, какой тебе больше нравится…». Слегка разведя пальцы в стороны, чтобы еще больше, до сладкой боли, растянуть анус, Гермиона надавила на клитор, все быстрее растирая его короткими движениями. Напряжение внизу живота всё росло, готовясь к взрыву, и через несколько секунд она задрожала на постели, полностью отдавшись захватившему ее удовольствию. Когда пик наслаждения немного схлынул, сквозь шум в ушах до нее донесся обволакивающий эфемерный голос ее бывшего профессора, с одобрением произнесший: «Хорошая девочка». На следующее утро, когда она подошла к своему лежаку, расположившийся рядом Снейп, произнес, слегка повернув голову в ее сторону: – Доброе утро… Гермиона. – Доброе утро, Северус, – улыбнулась она, жалея, что за темными очками не было видно его глаз. А по выражению его лица, как всегда, нельзя было прочесть ничего. Поставив пляжную сумку на столик и уже собираясь расстелить на лежаке полотенце, она замерла, обнаружив на сиденье еще один флакон с зельем от загара. Осторожно, словно он мог разбиться от малейшего прикосновения, она взяла его в руки и повернулась к Снейпу, который – она могла поклясться – внимательно наблюдал за ней, прячась за темными стеклами очков. – Спасибо… – растерянно произнесла она, и Северус сухо кивнул. – Как я уже упоминал, Гермиона, это зелье быстро портится. Я подумал, что сегодня вам может понадобиться новая порция. – Как это… предусмотрительно с вашей стороны. И очень мило… Я… – Гермиона на миг стушевалась, но затем решила пойти ва-банк, решив, что терять ей нечего. – На самом деле, я хотела вчера вернуть вам ваш флакон… за ужином. Но, к сожалению, не застала вас в ресторане. А потом за всеми этими событиями совершенно об этом забыла. – Не стоило беспокоиться, Гермиона. Я заранее позаботился о том, чтобы у меня был хороший запас этого снадобья. Я вполне могу поделиться им с вами. – Благодарю… Северус, – она робко улыбнулась, и ей на миг показалось, что на его губах тоже промелькнула тень улыбки. Отвернувшись, она расстелила полотенце и села на лежак, собираясь натереться зельем, как вдруг Снейп негромко окликнул ее. – Гермиона… Как правило, меня можно застать в ресторане под самое закрытие. Я люблю ужинать в относительном одиночестве. – Насколько относительном, Северус? – спросила она, чувствуя, как на губах сама собой расцветает глупая улыбка. Его губы дрогнули – и на этот раз в этом совершенно точно не было никаких сомнений. – Давайте выясним это вместе, Гермиона.