Пламя ветра: съешь меня к полуночи

Фонтейнцам по душе истории с загадками, а хитро выстроенные дела с неожиданными поворотами сюжета всегда приводят их в восхищение. Похожие переживания дарует «магия» фокусов под светом софитов. Нужны лишь билет и немного свободного времени — и вот вы уже наслаждаетесь чудесным путешествием в неизведанное под гром аплодисментов и изумлённые возгласы публики. Если захотите узнать, новых маршрутов какого «проводника» ждут с наибольшим нетерпением, вам, скорее всего, назовут имя Лини. Он талантлив, романтичен и, несмотря на свой беззаботный вид, способен творить чудеса одно за другим. Обычно фокусникам достаточно иметь в запасе пару фамильных трюков, чтобы сделать себе имя и почивать на лаврах, не зная нужды и забот. Но каждое новое представление Лини не похоже на предыдущие. Некоторые говорят, что он всё время придумывает что-то новое, лишь потому что бедное детство оставило в нём неуёмную жажду славы и богатства. На самом же деле в своей профессии он находится в постоянном поиске чувства новизны. Без этого его желание выйти на сцену не может разгореться в полную силу. Поэтому, несмотря на рост популярности, он редко тешит жажду зрителей снова увидеть испытанные старые трюки. Наверное, некоторые преданные поклонники искренне по ним скучают. И с каждым новым представлением поводов для ностальгии у них становится всё больше. Даже сейчас, на званом вечере и посреди зала с танцующими леди, Лини удавалось удивить каждого своими выходками. Он будто дразнил одним лишь взглядом, заставлял смущаться. На первый взгляд можно было предположить, что Лини — плохой танцор. Однако, увидев молодого человека в действии, — как грациозно он двигался в такт музыке, — Люмин подумала иначе. Казалось, будто тот заранее изучил традиционный танец из Сумеру. И лишь для того, чтобы ублажить внимание присутствующих дам оттуда, прибывших специально на фестиваль, ежегодно проводимый в Фонтейне. Это выглядело, как мастерски подобранная уловка. И тем не менее, она работала до смешного быстро. Взгляда от Лини не отрывала ни одна дама. В черном костюме с такой же темной рубашкой, которую он не стал застегивать на верхние пуговицы, он выглядел непривычно взрослее. После очередного танца с дамами, Люмин не удержалась: — Похоже, у тебя врожденная способность привлекать неприятности, — сказала она, наконец нарушив молчание. Какое-то время они переглядывались после новой импровизации Лини на танцевальной площадке. Вместо ответа Лини мягко протянул свою руку, предлагая Люмин и самой испытать частичку головокружительного танца. Её же странно мутило и слегка покачивало, кожа начинала странно гореть. Но она не спешила придавать этому слишком большого значения. А следовало бы подумать о себе. Вздохнув, Люмин качнула головой в знак согласия. В этот раз они закружились вместе. Юбка Люмин затрепетала вокруг худощавого тела, словно распустившийся цветок, а затем грациозно упала, вернувшись в первоначальное положение. Лини чуть нахмурился, ведь девушка продолжала игнорировать любые попытки столкнуться взглядами. — Ты действительно будешь упорно продолжать разыгрывать роль скромной и зажатой дамы даже во время танца? Девушка боролась с желанием наступить ему на ногу: «Даже если я вложу все свои силы в мощный удар, этот хитрец вряд ли хоть что-то почувствует». И это было правдой. Несмотря на мягкую улыбку и, казалось бы, не самое сильное тело, Лини был до смешного силен и быстр. Его движения никогда нельзя было предсказать. Увидев ухмылку партнера, Люмин не удержалась и огрызнулась: — Почему ты вообще продолжаешь все время ставить меня в неловкое положение? — недоверчиво спросила она, и он только усмехнулся ещё шире. — Наверное, потому, что это тебя так сильно раздражает, — он вновь шкодливо улыбнулся. И в глазах почему-то было странное напряжение. Что-то было не так. Люмин в очередной раз закатила глаза, сдерживая лёгкое раздражение. Затем она задумалась, действительно ли он это имел в виду или просто смеялся над ней. Чувствуя, что Люмин начала колебаться в очередных суждениях, Лини снова растянул губы в слегка шкодливой полуулыбке. Мужчина, которого сопровождала Люмин в рамках небольшого задания от Катерины, куда-то запропастился. Это было к лучшему. Он всучил ей бокал с каким-то умопомрачительным коктейлем, а затем устремился прочь под каким-то странным предлогом. Впрочем, разве это было важно? Ровно до того момента, пока о нём не упомянул сам Лини. Что-то в его голосе показалось Люмин подозрительным: — Твой гость неожиданно затерялся? — Лини улыбнулся шире и провёл рукой по её спине, продолжая кружить под медленную музыку. Этот известный в Фонтейне талантливый иллюзионист покоряет зрителей ловкостью рук и слов. Красноречивый, искусный актёр, с проницательным, как у кошки, умом. Люмин с самого начала показалось, что есть в этом чуть лукавом взгляде нотка хитрости, нотка опасности. «Иногда он совершает отвлекающие движения, иногда притворяется рассеянным и намеренно допускает оплошность… Но, когда он настроен серьёзно, ловкость рук завораживает больше, чем могла бы магия. Угадай, о чём я говорю?» — как-то мимолётно бросила Линетт, попивая с ней чай. Это бы заставило призадуматься. Даже тон его голоса всякий раз ставил Люмин в тупик. Вот и теперь она не могла понять, о чём думает Лини. — Тебе нравится твой сегодняшний компаньон? Аллан? — спросил он снова с притворным любопытством, и чем недовольнее становился взгляд Люмин, тем шире становилась его улыбка. «Да проклятый фокусник!» — с раздражением подумала Люмин, борясь с растущим желанием причинить тому телесные повреждения. Теперь стало ясно, что Лини игриво просто наслаждается затруднительным положением девушки. — Мои чувства по этому поводу не имеют значения. — дипломатично ответила Люмин, — Как его сопровождающая, я обязана провести этот вечер с ним до конца. — Ах, Вы слишком добры, принцесса. — насмешливо похвалил её Лини и, притянув к себе, прошептал на ухо: — Не думаешь, что тебе следует немного расслабиться? Она предпочла сменить тему: — Ты так хорошо исполняешь классический танец Сумеру, как так получилось? — поинтересовалась она. — С детских лет меня строго обучали различным видам танца, — ответил честно Лини. Девушке с трудом верилось, что он с раннего возраста занимался подобными вещами. Она вообще не могла себе представить, какое у него было детство, не говоря уже о том, что тот ходил на уроки танцев с его-то поведением. — Любопытно? — произнёс Лини с усмешкой и сдержал смешок. — Ни капельки. — Что за прекрасная лгунья. — Пожалуйста, оставь меня в покое, — раздраженно вздохнула Люмин, стараясь сохранять хладнокровие. В конце концов, ей всё ещё нужно было соблюдать правила приличия. Лини прищурился, заметив, что губы Люмин дрогнули. Прежде чем продолжить, девушка попыталась отстраниться от партнера. Однако тот крепче сжал её, не давая сделать этого. Лини снова склонился к ней и шепотом спросил: — Хочешь сбежать? И Люмин твёрдо без колебаний ответила: — Да. Музыка прекратилась, и заиграла другая. Девушка, наконец, сумела выбраться из рук Лини. — Было очень приятно танцевать с Вами, Лини. — притворно-вежливо улыбнулась она. — С превеликим удовольствием, Люмин, — он манерно поклонился. Люмин присела перед ним в реверансе. — Если позволите, я пойду поищу своего компаньона. Пожалуйста, расслабьтесь и наслаждайтесь банкетом. Не дожидаясь ответа, Люмин развернулась на каблуках и пошла прочь, тем самым заранее пресекая все, что хотел сказать молодой человек. Она шла быстрым шагом. Ей казалось, будто она сбегала. Ей пришлось уйти как можно скорее, и тому была причина. Точно была. Но озвучивать её она не намерена. Не намерена говорить и раскрывать свои ожидания, страхи. Желания. Уходя, она чувствовала на себе провожающий взгляд толпы. Люмин хотелось исчезнуть. Их взгляды скользили по ней, словно глаза хищника, наблюдавшего за своей добычей. Девушка остановилась лишь тогда, когда наконец увидела высокие двери, ведущие на террасу. Там открывался замечательный вид на сад. Становилось жарче и жарче, кожа нестерпимо загоралась от каждого трения ткани, от каждого прикосновения. Что-то ведь было не так? И холодный ужас пронзил низ живота Люмин. Слишком поздно она поняла. Она чувствовала себя так, словно её окатили холодной водой, поймали в ловушку кошмара. Девушка слушала своё сбитое сердцебиение и разум всё сильнее окутывал туман. Дыхание стало прерывистым, она пыталась восстановить контроль над своим вялым телом. Ей что-то подсыпали в тот проклятый бокал, который она так доверчиво приняла из рук нелепого компаньона! Как же Люмин бы хотелось, чтобы это оказалось простым розыгрышем. Тогда она могла бы забыть произошедшее, отшутиться, сказав, что ей просто померещилось. На самом деле, она ранее попадала в такие ситуации, где её разум пытались одурманить нелепыми напитками. У неё, в конце концов, даже уже был иммунитет от ядов. Но если это был не яд, тогда что? Холодный ужас наполнил Люмин, она двинулась поближе к дальнему выступу на террасе. Получилось даже лучше, чем она предполагала — просто свалилась в раскидистые кусты, вниз головой и нелепо, плашмя. Видел ли это кто-то? Она не поняла. Но знать не хотела. Слишком уж неловок был её побег. Очевидно, тот незадачливый компаньон уже во всю её разыскивает. Это был розыгрыш? Шутка? Но зачем! Непокорные ветви, задевали и царапали бледную кожу, оставалось лишь скрипеть зубами и морщиться, но медленно выпутываться из кустов. Она отбросила туфельки подальше от себя. И теперь, практически вываливаясь из зарослей, медленно осмотрелась. Получается, свалилась она не просто в сад, а в лабиринт. Вечерний лабиринт памяти, которым так гордилась Фокалорс. Помнится, именно сюда сбегали все, кто желал немножко уединиться от слишком уж насыщенных бесед в центральном банкетном зале. Люмин снова осмотрелась. Деревья, цветы и колючие кусты были насажены таким образом, чтобы придать пространству больше эстетики, но давали пройти только по запутанным дорожкам-улочкам, никак иначе. К тому же, кустарники создавали идеальную основу сада, обеспечивая тень для посетителей. Ну и заодно ещё больше запутывая тех, кто желал кого-то разыскать в путанных дорогах лабиринта. Люмин вздохнула. Можно было сжечь полсада и выбраться. А можно было добрести до ближайшей арки с мягкими качающимися качелями и пуфами, оседая там и приводя себя в порядок. Второй вариант был предпочтительнее. Ну и приличнее, конечно же. Осмотревшись и убедившись в отсутствии случайных путников, Люмин подобрала низ платья, медленно прошлепав босыми ногами по дорожке. Броситься вглубь сада было не такой уже и плохой идеей. Руки и ноги болели. Желание свалиться прямо здесь и сейчас, наконец-то расслабляясь, становилось лишь сильнее. Повороты продолжались, а дорожки не заканчивались. — Подожди! Я вижу её! — кто-то в стороне замахал руками, призывая ближе. Аллан и какой-то незнакомый мужчина уставились прямо на неё, разглядев между не самым высоким кустарником. Благо, их разделяли сотни острых шипов. Подбирая платье руками ещё выше, к бёдрам, Люмин бросилась дальше, напрочь игнорируя то, что ленты в её волосах развязались и позволили волосам медленно заструиться по напряжённым плечам. Получилась самая настоящая картина, как в сказках. Однако, будь у неё сейчас свои силы и меч, она бы напинала этому мелкому преступнику по одному месту. А лучше, по двум сразу. И ни капельки бы потом не жалела. Разве что, только о том, что не сделала это сразу, когда была бодрее, свежее. Быть может, чуточку проворнее. С каждым шагом, с каждой царапиной на ногах и с каждым рваным вздохом, Люмин злилась на свою наивность сильнее и сильнее. Каково же было её удивление, когда она, добежав до самого центра лабиринта, наткнулась не только на мягкие качели с подушками под навесом и цветами… Но и на мирно посапывающего на них Лини. Тот лежал, лениво вскинув руки под голову, задрав их вверх, расстегнув верх рубашки ещё больше, чем ранее. Голова его была накрыта шляпой, а растрепавшиеся волосы выглядывали из-под неё самую малость. — Ли-Лини, — выдавила Люмин и поперхнулась. Согнувшись почти пополам, она пыталась отдышаться после длительного и максимально неловкого забега. Медленно откинув шляпу с лица ловким взмахом длинных пальцев, обтянутых в кожаные перчатки, Лини повернулся. Расслабленность из его взгляда медленно преобразовалась в тревогу. Каково же было его удивление, когда он рассмотрел исцарапанные ноги Путешественницы и её раскрасневшееся после бега лицо. Ранее оно всегда было благородного бледного оттенка. Ему всегда хотелось увидеть на этих щеках чуть больше румянца. Но не такого. Не такого. — Мисс Люмин, мисс Люмин! — послышался блеклый голосок где-то вдали. Он приближался и приближался. А затем в одно мгновение исчез. Словно какой-то иллюзорный купол блокировал самый центр лабиринта. Раздался щелчок пальцами. Звонкий, трещащий. Как и рычащий голос рядом. — Кто? Люмин подняла раскрасневшееся лицо вверх, растерянно моргая. — Что? — не поняла она. — Кто это сделал? — ранее мягкий и заискивающий голос был похож на металлический скрежет. И лишь теперь Люмин поняла, почему Лини догадался обо всём до смешного быстро. Гораздо быстрее неё самой. Лини сжал челюсти и скрипнул зубами. В одно мгновение он оказался рядом с ней и снял с себя плащ, бережно накидывая тот на девичьи плечи. А он лишь хотел дождаться её здесь, прекрасно зная, что Люмин точно прокрадётся сюда, чтобы отдохнуть без лишних глаз… — Скажи мне, — мягко, но строго произнес Лини, встретившись с ней взглядом, — должен ли я сделать то, что собирался изначально? Это было правдой. Он собирался избавиться от компаньона Люмин с самого начала. Прошлое научило не только не прощать обиды, но и чётко чувствовать подвох. Хотя Лини предполагал, что этот нелепый мужчина в золотистого цвета шароварах лишь попытается ухаживать за Люмин и получит отказ. Быть может, получит желанное прикосновение — удар по лицу. В конце концов, устроит сцену. Но он и не думал, что этот жалкий человечишка решит воспользоваться афродизиаком. В Фонтейне это было не такой уж и редкостью. Его затрясло. Зрение всё ещё было затуманено, но Люмин отчётливо видела холодный блеск его глаз. Он ждал ответа. Люмин отрицательно качнула головой. Избавившись от Аллана, проблем потом не оберёшься, этот стареющий аристократишка был важной персоной. Как жаль. Жаль. Лини медленно закрыл глаза, вынуждая себя мысленно не делать ничего лишнего. Губы его сжались в тонкую линию, прежде чем он мягко спрятал девушку позади себя и повернулся туда, откуда ранее слышался противный голос. — Будь здесь, — только и бросил Лини, двинувшись вперёд. Прямо туда, откуда только что примчалась Люмин. Люмин протянула руку, хватая его за край чёрной рубашки. — Не надо. Нет. Чем больше она пыталась отговорить его, тем мрачнее становилось лицо Лини. И впервые с тех пор, как они встретились, он повысил на неё голос: — Да о чём ты вообще беспокоишься! — он практически рычал. — Проклятье! Ярость уже было не скрыть. Его зрачки сузились, удивляя Люмин всё больше и больше. — О тебе. Я беспокоюсь о тебе, — Люмин облизала пересохшие губы. Дышать было тяжелее и тяжелее. А жар всё продолжал расти. Люмин откинула голову назад, расправляя плечи. Наброшенный на неё плащ упал, а сама она потянулась к шнуровке корсета под грудью и тут же его распустила. Лини несколько раз тупо моргнул, прежде чем осознать, что только что увидел. — Т-ты… — сначала он поперхнулся воздухом. Затем Лини тихо выругался и мотнул головой. Собирая остатки спокойствия, он протянул руку к её лбу. Холодные кожаные перчатки подарили иллюзию свежести и облегчения. Люмин блаженно прикрыла глаза. Он протянул к ней вторую руку, потянув за подбородок вверх. Удивлённо приоткрыв губы, Люмин тут же замерла. Он без единого намёка на робость или страсть, коснулся её рта и раздвинул губы пальцами. Впился в него, ловко проводя языком по нёбу, по её языку. Исследуя каждый уголок. Сразу же отстранился, облизав собственные губы. Афродизиак, сомнений быть не могло. Этот сладко-горьковатый привкус ему был знаком. Не знать проклятый «яд» для дам, которым преступники промышляют в последнее время в барах, было бы почти что преступлением. — Ты так доверчива, Люмин, — Лини вздохнул. — Тебе подсыпали любовное зелье «Гелии». А ты так наивно его испила… Люмин скривилась. Она и правда была слишком наивной. — На самом деле это дешевый афродизиак. Дешёвый, но сильный, — продолжил хмуро Лини. А это уже было, в какой-то степени, реальной проблемой. Чувствуя распаляющийся внутри жар, Люмин дёрнула за шнуровку корсета вновь. Часто моргая, она изо всех сил старалась не заснуть и держать голову прямо. Но становилось только хуже. Это было почти что ответом. Она была не маленькой девочкой, чтобы прибегнуть к банальности и, наивно похлопывая ресницами, робко бросить: «А где же мне взять противоядие?». Люмин посмотрела куда-то в район ширинки Лини. Так вот же оно. Не нужно было быть идиоткой, не нужно было притворяться. Ей нужно было просто немножко Лини. Сам Лини тем временем поперхнулся под требовательным и заискивающим взглядом. Где-то за иллюзорным куполом крик Аллана продолжился: — Мисс Люмин, ну же, появитесь. Я вам помогу, помогу во всех ваших… начинаниях! Желаниях. Люмин перекосило от омерзения. Она медленно прислонила голову к шее Лини. Щекотливо-покалывающее чувство то и дело накатывало волнами, раздражало уже порядком. Она даже не осознавала, насколько тесно прижималась к мужскому телу сейчас. Лини посмотрел на девушку сверху вниз и прищёлкнул языком. Он не был сильно выше неё, но даже такая разница в росте позволяла чувствовать небольшое «превосходство». — Подожди немного. Иначе мы закончим тем, что займемся этим на глазах у людей. Он выдохнул это, спускаясь к её шее, а затем прикусил покрасневшую кожу. Тонко, вкусно. Зло. Всё ведь должно было быть не так. — Мне все равно. Слова, слетевшие с потрескавшихся губ, не были пустыми. Она точно не шутила. Лини тихо фыркнул, когда увидел горящие решимостью глаза. Снова щелкнул пальцами, позволяя энергии вокруг образовать ещё один щит вкруг центрального участка сада. Теперь их никто не увидит. Воздух пропитал аромат свежих цветов. Тонкий и густой, словно сливки, он щекотал нос. Сотни молодых, ещё закрытых цветов, едва покачивались на ветру, а уже распустившиеся бутоны колыхались от легких потоков воздуха. Их белые лепестки весело трепетали на ветру. Трепетала и Люмин в свете полной луны. Длинный ряд замысловатых пуговиц на его одежде лопнул от одного движения руки. А ведь она считала его лишь искусным фокусником. Ошиблась? Люмин уставилась в спокойное лицо, на котором красовалась лёгкая улыбка. Почему-то дрожь била по всему телу. Ошиблась. Ещё как… Инкрустированные драгоценными камнями застежки, мерцая словно звезды, рассыпались по цветнику.