Фантастический бред об идеале

      В кабинете у психотерапевта Питеру всегда было не по себе. Было ощущение, что эта просторная комната однажды начнёт сужаться, и до тех пор, пока совсем не раздавит парня. Ещё было чувство, что во время очередного сеанса, потолок обязательно разрушиться на мелкие кусочки и обрушиться на него. Иногда Пит даже просчитывал взглядом, куда именно упадёт гигантская люстра.       Этому подобные навязчивые мысли только усложняли ему жизнь. В такие моменты он мог ощущать растерянность, панику, хоть совсем не боялся смерти. Питер давно мысленно сделал заметку спросить у специалиста про этот парадокс его психики, но всё никак не подворачивалось удобного случая.       А в особенно страшные приступы навязчивых мыслей, одержимый мог начать задыхаться. На такие случаи он всегда держал в кармане жилета бумажный пакет, чтобы отдышаться в него.       Питер повертел баночку в руках, разглядывая каждую красно-белую капсулу внутри. Содержимое этих пилюль — наркотик, в простонародье «Ангельская пыль». Порошок, который неизменно меняет восприятие мира у человека, вызывает галлюцинации, и настолько сильные, что в какой-то момент наркоман ловит себя на мысли, что не может различить реальность и иллюзию. Впрочем, таким людям как Пит, этого и не нужно. — Разве подобное не запрещено в штатах для лечения? — Задал, будто риторический вопрос, уже зная отрицательный ответ. — Запрещено. Но, как ты уже слышал, я хочу помочь тебе воссоединиться с любимой. — Голос Гарва всё также оставался спокойным, в меру низким и в меру басистым. — Ясно. — Питер старался изо всех сил сохранять хладнокровный вид, безэмоциональное лицо перед врачом. Но внутри вовсю закручивался смерч из чувств, от одного только упоминания дорогой. Быть вместе с ней. Просыпаться по утрам, зная, что реальность вас не разлучит. Ощущение прикованности к кому-либо не должно было быть таким прекрасным, полным эйфории. — И всё? Просто «ясно»? — Я не знаю, что сказать… «Зачем вы это делаете?» — немой вопрос. Психотерапевт, будто являясь телепатом, отвечает. — Ты, Питер, особенный. Ты видишь этот мир не так, как все, не так, как я. За весь карьерный путь у меня не было такого пациента как ты, хотя встречались разные фрики, бывало, и похуже тебя. Однако именно твой случай для меня действительно интересен. Должно быть больно осознавать, что никогда не встретишься со своей второй половинкой, хотя вы буквально созданы друг для друга. То, с какой нежностью и теплотой ты рассказываешь о ней, заставляет действительно поверить в настоящую любовь. Вы как Ромео и Джульетта, чьи семьи вели войну десятилетиями и были вынуждены расплачиваться своими чувствами, как разменными монетами за грехи своих предков. Это воодушевляет, забавляет и вызывает интерес у меня, как у специалиста. — Гарв всегда находил нужные слова, подстраивался под бред клиента. И если у больного зацикленность в любви и всяком таком, то лучшим вариантом было воодушевить клиента такими сладкими речами, даже если сам специалист говорил это не от всего сердца, а придумывал на ходу.       Зазвенел будильник на столе. Его, полтора часа назад поставил Гарв, чтобы быть уведомленным о том, когда кончается сеанс. — Кажется, наше время подошло к концу. — Психотерапевт отключил часы и мог ощутить пронзительный, режущий взгляд ему в спину. Но на это он только посмеялся про себя. Его забавляла агрессия пациентов. Особенно таких, как Питер. Таких, кто уже давно должен был лежать в психушке под строгим наблюдением санитаров, но Гарв не торопился перенаправлять его туда. Он был очень плохим специалистом, знал это и с хитрыми мыслями соглашался с этим. — В общем, юнец, ты меня понял. Принимай пилюли тогда, когда захочешь вызвать свой фантастический бред сон о возлюбленной. — Гарв, как ребёнок после сна, потянулся. Весь сегодняшний сеанс, как несколько предыдущих были очень ленивыми. Первые пол часа они обсуждали его будни, поведение на протяжении всей недели. А потом психотерапевт начинал нарушать его личные границы, вводил Питера в неудобное положение. В конце добивал парня своими словами, провоцируя очередной рецидив болезни. И вот, спустя ещё полчаса, Питер, практически с пеной у рта, откинув голову назад, на спинку кресла, бегал по комнате глазами и восторженно улыбался, иногда жестикулируя.       Со стороны это могло показаться жутким зрелищем, однако Гарв это успешно игнорировал, занимаясь своими делами и разбирая накопившееся документы. — Даже не предупредите о передозировке? — Питер встал и направился к выходу, раздражённо потирая виски и перепроверяя лекарство в кармане брюк. — Раз уж ты наслышан о том, что это за препарат, то нет нужды. — Психотерапевт ласково улыбнулся, — К тому же, я тебе не фея крёстная, чтобы разжёвывать очевидное. Перед уходом Пит ещё раз убедился в том, что Гарв — ужасный врач. ***       По дороге домой, парень ещё раз обдумывал то, что с ним происходило. Точнее, в какое дерьмо и насколько глубоко он собирается вляпаться.       Фубу, его мать, с детства проводила лекции им обоим с сестрой о том, как вредны наркотики. О том, какую зависимость они вызывают, и не только психологическую. Пусть их с Питером отношения с самого детства были далеки от идеальных, и он совсем не уважал её, но старался прислушиваться к столь редким словам мамы.       Он не пил, не курил и уж точно не употреблял. Но сейчас собирался. Поэтому и пытался насильно подавить тот флэшбек из детства, который застрял в его голове.       Вот, они с Сарой сидят в гостиной их родительского дома. За окнами темно, поэтому помещение освещает только работающий проектор, на котором неумело сделана презентация о вреде веществ.       Их мать часто вместо слов и диалога, предпочитала собирать детей в одном месте и что-то полуагрессивно им показывать. Так было с самого детства. Вместо того, чтобы учить Питера эмоциональным нормам, помогать выстраивать отношения со сверстниками, Фубу дарила ему взрослые книжки со сплошным текстом, слепо надеясь, что мальчик сам разберётся.       Вместо того, чтобы попросить извинения перед Сарой, у которой сегодня в школе было выступление, но никто не пришел, Фубу давала ей небольшую сумму денег, отправляла в магазин, и говорила, чтобы она купила себе чего-нибудь.       И вот, в очередной раз из детства, Питеру и сидящей рядом с шилом в заднице, неугомонной Саре показывали какой-то ролик со страшными картинками зависимых от веществ. Дети ничего не понимали, но все эти образы крепко засели в их головах, отпечатываясь, как психологические травмы.       Настоящее время. Парень всё же подавил эти воспоминания, сильно ущипнув себя за руку. Так, как учил его Гарв, чтобы подавить обсессии. И это помогало.       Мысли о ненавистной матери перешли к любимой иллюзии. Питер словно взвешивал все «за» и «против», чтобы принять очередной совет психотерапевта. Он всегда так делал, ведь не доверял ему. «За»: — Воссоединение с возлюбленной — Больше свободного времени с ней — Возможность чувствовать каждое её прикосновение и в реальной жизни — Возможность чётко видеть её образ и в реальной жизни. «Против»: — Отказ от реальности — Зависимость — Ухудшение здоровья — Шанс передозировки и смерти — Их нет! Питер, воодушевившись, дошёл до своих апартаментов. Иногда оступаясь, поднялся на свой третий этаж по лестнице. Открыл ключами дверь квартиры. Торопясь, разулся. Начал ощупывать карман с препаратом, всё никак не попадая в него. Достал. Открыл и выкинул крышку. Перевозбуждено взял в руки пилюлю и разломал её, принимая белый порошок, который в ближайшем будущем станет причиной его кончины.