мои друзья и прочий цирк с конями

Прежде чем вы спросите — да, кони были. И один осёл. Где-то в период строительства второго этажа в далёкую мезозойскую эру. Дом получился зачётный, кстати, но когда мы только обзавелись пристройками-стойлами, он ещё представлял собой просторную дубовую коробку, изощрённо декорируемую снаружи, но исключительно полую внутри. Впрочем, никто особо не жаловался: до этого нам приходилось мыкаться в пещерах, землянках и пустующих деревенских хижинах — в абсолютном одиночестве. Листина подходила к строительству коттеджа очень серьёзно. Это должен был быть архитектурный шедевр, наполненный смыслом и претендующий на звание «дом». Видите ли, Росер всю жизнь прожил кочевником от деревни к деревне, поэтому не мог выдать качественно новую постройку, а мои навыки созидания уюта кончались на скорбной отрыжке каменного прямоугольника с механизмами освещения. Листина, в отличие от нас, обладала колоссальным запасом терпения и живым воображением. И мы стали командой. Что-то подсказывает, что на этом моменте надо посмеяться: киллер, поджигатель и стрелок — сам по себе анекдот категории Б. А мы собрались строить дом. Только от дома пока было два блока грязи в высоту с прибитой рядом табличкой «монумент». Как будто нельзя догадаться, зачем ещё кретинам вроде нас говновышка перед виртуозно обустроенным спальным местом. Ну, знаете. Эстетика начинаний. Каменные кирки. Минимализм и взгромождённые друг на друга кровати — так, чтобы ночью ты подскочил от рёва зомби и вмазался башкой в доски — под открытым небом. На фоне этого извращения обелиск из утрамбованной грязи действительно приобретал сакральный смысл. Он простоял целых две недели, подсыхая на солнцепёке. Росер в один из дней вернулся с кучей хлама, который стащил из деревни, а Листина как раз заскучала за распилом досок для паркета. Напряжённой работы всем хватало. Повторюсь: я понятия не имею, какой из всесильных кубических богов распорядился столкнуть нас в бесконечном переплетении несвязных событий, но, если бы я мог увековечить две штуки в истории без какого-либо контекста, я бы выбрал говнообелиск и великий кратер, оставшийся от него. Потому что я — стрелок. Оставивший наедине заскучавшего киллера и поджигателя. Взрыв был слышен даже на глубине сорока блоков в шахте. После этого Листина яростно выравнивала ландшафт, пилила ещё больше досок, деревья для которых надо было откуда-то брать — ага, валили мы с Росером, — и жаловалась на пчёл. Тоже росеровских пчёл, сманенных из-под носа у деревенских к северу от нашей стройки. Не то чтобы они возражали, тупо провожая его хмыканьем. И не то чтобы Листину пчёлы раздражали. По обыкновению вид одинокого улья вызывает у человека мимолётный интерес или зуд по коже, так? Листина подходила под критерии человека — но у неё также были странные реакции на маленьких-милых зверушек и пчёл. Так, к примеру, ей хотелось пнуть особенно пушистого кролика, которого я потом загадочно подал на ужин; а ещё я не забуду, как на второй день нашего знакомства она засмеялась и одним взмахом топора снесла улей, растормошив тьму злющих… ос. Это было осиное гнездо. До того момента я даже не знал, что умею плавать. — Не трогай моих пчёл, — каждый раз наказывал Росер, собираясь в дорогу. — Не возвращайся без ели, гнусный пидорас, — ловко парировала Листина с подмосток на высоте второго этажа. Да, уши от такого соседства сворачивались в трубочку. У них было два языка: тот, на котором мы понимали друг друга, и язык зачаровального стола. Листина шпарила на нём как на родном. Росер, когда просёк, что может сойти за интеллигента на её фоне, сразу принялся фильтровать базар. В конце концов, так проще подлизаться к жителям. А я? Ну, я не выёживался: после стольких лет одиночества у меня наконец были друзья и кров. Кров-в-процессе. Он так и выглядел: неказистый, с недостроенными стенами разной высоты и дырами для будущих окон; зато садик выглядел круто: каменный фонтан, живая изгородь по неровному периметру, декоративные лужицы (что) и скамеечка в тени виноградного навеса, где можно спать, потому что в неосвещённом доме спать было опасно для жизни: риск поймать шальную стрелу. Потом Росер обчистил все ближайшие деревни, и встал вопрос о способе передвижения на большие расстояния. Если бы вы забрались на башню из подмосток, идущую вверх до запланированного второго этажа, вам бы открылся вид на зеленеющее поле, посреди которого жилище и расположилось: к западу, примерно в сотне блоков от нашего иронично крутого палисадника текла река, отделяющая пологий рельеф от горной местности; эти горы были опоясаны густыми лесами, заворачивающими аж на север, а к востоку деревья редели, вытекая в цветущую равнину, где часто паслись лошади. Это я к тому, что решение было известно заранее, проблема вставала другая: перфекционизм Листиной. Чтобы пристроить к дому пристройку, называемую конюшней для ленивых, нам нужен был достроенный, реально замкнутый четырьмя стенами первый этаж, а не набор пространственных дыр, через которые в дом попадали стрелы, зомби и криперы. Кто же из нас двоих отважился докопаться до вспыльчивого, требовательного к себе и бескомпромиссного строителя по причине «сквознячок морозит»? О, это история для следующего раза.